Keiner von uns

06.11.14, Четверг

– Что случилось? Я тут же застыл, забыв, как разговаривать и зачем я вообще выходил из комнаты. Лучше бы я там и оставался, наверное. Но я и так сижу там целыми днями и уже откровенно заебался, так что мда. Надо хотя бы до кухни прогуляться. Честно говоря, от матери даже попытки начать разговор походили на наезд. Это отбивало всё желание разговаривать с ней, хотя по сути, я бы ни с кем сейчас разговаривать не хотел. С другой стороны, что я сейчас могу сделать со сложившейся ситуацией? Убежать в комнату? Ага, чтобы мать нажаловалась Отто, что я опять веду себя как мудак, и до меня доебался ещё и он. Вот это вообще пиздато будет. – Всё нормально, – проходя к раковине, хмыкнул я. – Я вижу. Ты ни разу не вышел из дома с.. Мать ненадолго задумалась. – С какого. Тридцатого октября. Ой, ну пиздец, вот же ужас. Неделю дома сижу, как же так. Когда я по несколько месяцев даже во двор дома не выходил, это типа никого не смущало, а тут вот неделя прошла, а я ни разу никуда не сходил. Вот это да, мам. Вот это повод доебаться. Ну, спасибо хоть, что не из-за школы. А то тут уже два дня как вторая четверть началась. Но мать, кажется, не в курсе. Хотя даже если бы была, то что бы я услышал? "У-у, нельзя пропускать школу, плохой сын?". Да она даже бровью не поведёт. Я проёбщик ещё тот, так что её подобное не колышит. Мне кажется, она будет даже рада, если я перестану посещать занятия или буду делать это меньше. Ёбнутая женщина. Хотя ладно, её можно понять. И я не быковал сейчас, просто это странно. Обычно родители любят пинать детей с этой хуйнёй. У, сука, у тебя температура сорок два градуса? Одевайся и пиздуй в школу, щенок. Мы в твоём возрасте в минус сорок два в школу пешком ходили и не ныли. А ты с кровати встать не можешь, у-у. Ладно, всё. Я посмотрел слишком много хуйни за последнюю неделю. Мне надо больше спать. – Это не так уж и долго. Да и с хера ли вы следите за мной? И что за осуждающий тон. Тебе бы нравилось больше, если бы я у Артёма ночевал? Вот и не жалуйся, пожалуйста. – Но при том, что до этого тебя дома нельзя было застать, это странно. Мать явно что-то подозревала. По крайней мере, выглядела она весьма решительно. Правда так хочется узнать, что происходит? Странный интерес, на самом деле. Можно я просто уйду к себе и типа ничего не было? Тарелочку тут оставлю и всё. Мне что-то не по себе. Мать недовольно вздохнула, когда я направился к дверям. – Ты или пропадаешь, или вообще не выходишь из дома. Можно быть как-то между? И что там с Артёмом. Вы поругались? Про это чмо я даже слышать не хотел. Было неприятно. Он же что-то там мне писал, вроде. А я забил хуй и даже не читал в итоге. Хотел прочитать и ответить сначала просто "Попозже". Потом "как проснусь". Потом вечером, потом завтра и уже несколько дней в итоге прошло и пиздец, блять. Теперь отвечать уже тупо стыдно, так что я просто его игнорю. В общем-то, если бы ему хотелось поговорить, он бы писал понастойчивее. Он не пишет. Значит, пошёл нахуй. Всё. – Нет. Просто. Мне лень. – Ага, – протянула мать. – Лень. И поэтому ты весь красный. У тебя точно всё хорошо? – Отлично. – Ты заболел? Сердце побаливает, а так нормально. Но ей не надо об этом знать. Это же всё просто так. Ничего особенного или даже в теории опасного для жизни. Но ладно, если ей так хочется со мной поговорить, то хорошо. Только пусть потом не расстраивается и не смотрит на меня с осуждением. – Неважно. А ты была в церкви, которая тут недалеко? Мать явно не оценила таких резких переводов тем, но всё же ответила. – Нет, ни разу. Ты хочешь сходить? – Ну, да. Мне просто было интересно. Эта хрень меня давно занимает, а когда я ещё и просыпаюсь под звон колоколов, во мне просыпается особенно сильное желание сходить туда. Просто посмотреть. Честно говоря, я даже не ебу, зачем люди ходят в церковь. Ну на службу, а так? Я не особо религиозный человек и вся эта хуйня меня не парит. Но чисто для нравственного.. Чего-нибудь там..? Или как это назвать можно. В любом случае, я бы не отказался, если бы мне предложили, но кто мне предложит, конечно, поэтому всё сами. Вообще, я был в церквях всего два раза, оба – в Европе, и к тому моему интересу можно добавить ещё желание узнать, насколько сильно отличаются католические церкви от православных. И ещё.. Ладно, может, чуть-чуть высокого смысла я этому придаю. Не жду, конечно, что меня мгновенно отпустит, но даже для общего развития будет полезно сходить. Я считаю, да. Почему я не сделаю этого один? Мне страшно. Что меня прогонят оттуда ссаными тряпками, ага. Ладно, шучу. Я просто не знаю, как вести себя в православных церквях и поэтому желательно, чтобы со мной ходил кто-то знающий. Хотя я читал в интернете, как и что делать, но всё же. Я не уверен в своих силах. И не то чтобы мать была пиздец прошаренной и знала всё и обо всём. Но мне думалось, что она будет идеальным сопровождающим. Это как в играх. Когда тебе надо в какое-нибудь там ебаное подземелье, ты идёшь себе такой, уже предвидишь, как будешь умирать, умирать и умирать. И тут вдруг появляются добрые игроки охуенно высокого уровня и такие: "Помочь?". И ты сразу себя таким защищённым чувствуешь. Вот так и родители в реальной жизни. Иногда. – Хорошо, – мать поразительно легко и спокойно согласилась. – Собирайся. Я немного даже опешил. Что, вот прям сейчас? А как же время на моральную подготовку? Я же просто предложил сходить, не было речи о том, что надо делать это вот прямо сейчас. Ну ма-ам. Но она быстро ушла после этих своих слов, да и я бы в любом случае не стал выпрашивать у неё время, так что пришлось тупо пойти к себе и тоже начать одеваться. Внезапно мне передумалось, но отказываться было уже поздно. Да и что за бред. Всего-то надо сходить в церковь. От этого ещё никто не умирал, вот и ты не ной. В играх в подземельях гораздо опаснее, но туда же ты бегаешь? Ещё и как дебил, в одно лицо. Сейчас в чём проблема? До церкви было всего шестьсот метров, так что дошли мы быстро. Мне ещё на подходе стали приходить в голову всякие тупые вопросы (типа знает ли мать, где тут вход вообще, а то вдруг мы сейчас будем ходить вокруг здания, как дебилы), но я говорил себе молчать и даже не сопеть. Хотя я волновался. Как бы глупо это ни было, но это просто моя тревожность, когда я иду в новые места. Не то чтобы она часто мешала мне жить (интересно, почему), но если начиналось, то это просто пиздец. У ворот, окружающих территорию церкви, как обычно тусовалось несколько бездомных. Они постоянно тут зависали, в общем-то, и из-за них мы не ходили по этой стороне улицы или обходили церковь с другой стороны, чтобы не ходить мимо. Артёма и Риту эти товарищи бесили своим бормотанием (да и вообще существованием), а в Ковальском просыпалось желание отдать им все свои деньги. Широкая душа, блять.. Широкой душой внезапно решила побыть и моя мать – кинув каждому по сотке. Двое сидели у ворот, и третий тусовался уже у самого входа во двор. На ногах, бодрый мужик, очевидно потрёпанный жизнью, но с весьма довольным ебалом. Когда мать кинула ему в кружку деньги, он стал выглядеть ещё бодрее и даже что-то там заговорил. Про ангелов и ещё какую-то хуйню – мы его не слушали. Мать – потому что "выше этого". Я – потому что охуевал. Как-то моя родительница не особо увлекалась благотворительностью и вообще по жизни была злой сукой, и то, что сейчас она так раскидывалась деньгами, меня немного поражало. Ладно, да, триста рублей. Но она могла эти деньги потратить на что-нибудь более.. Хорошее? Но она же может. И раздаёт деньги каким-то бомжам. Что, сегодня день внезапных добрых дел? Или почему она так разошлась? Я же теперь буду волноваться. Зачем она это сделала? Уже поднявшись по лестнице к дверям церкви, мать оглядела меня и поправила платок у себя на голове. – Завидую мужчинам в такие моменты. Можете просто придти, зайти и выйти. А это так тяжело – пять минут походить в платке? Или проблема именно в том, что его надо найти, взять с собой, потом надеть на себя, ещё и снять в самом конце? Просто непонятно, к чему это вообще. Ну и ещё я сразу Ковальского вспоминаю. Он говорил, что завидует женщинам. Типа ему тоже хочется укутываться в платочек, но это будет смотреться странно и поэтому он так не делает. Я понятия не имею, нахуя Ковальский ходит в церкви. И нахера мы это обсуждали. Но да. – Разве не надо креститься перед входом? – когда мать начала открывать двери, спросил я. – Крестись. А я не крещёная. А я да, что ли? Почему я узнаю об этом только сейчас? Когда вы успели меня покрестить, женщина? Я не был в сознательном возрасте? – А что, некрещёным не надо креститься? – Не знаю. Но мне кажется это.. Глупым? И смешным. Так что я не буду. Ну нихуя себе, мам, у тебя взгляды. Была бы ты русской, я бы пошутил про советское воспитание. Типа, им же затирали, что религия фу, религия хуйня, лучше пиздуйте в школу и получайте там зНаНиЯ. Но мать росла в немного других условиях и что тогда? Что смешного и глупого в том, чтобы перекреститься? Но дело её. Настаивать не смею. Сам я креститься тоже не стал. Не знаю, почему. Побоялся, наверное, или что-то в таком духе. Но какая всё равно разница, если никто не видит? Так же это должно работать. Да, и сейчас в лучших традициях историй из интернета из ниоткуда выскочит НИП "Бабушка" и быканёт на меня, хули я вообще тут делаю, красивый такой, и почему не покрестился, сука. Если за второе я не особо переживал, то первое было страхом посерьёзнее. Может, стоило хотя бы из губы пирсинг вытащить, прежде чем идти сюда? И я, как всегда, думаю о важных вещах в самый последний момент. Молодец, Арсений. Я бы тебе похлопал, если бы мог, но немного не время для этого, ты уж извини. Уже с самого входа было видно какую-то часть иконостаса, но сразу в тот зал мать не пошла. Только осмотрелась, после чего развернулась ко мне. – Спроси, где купить свечи, – указывая на какую-то женщину, прошептала она и я тут же нервно мотнул головой. Надо с кем-то разговаривать? Зачем. Может, сами осмотримся? Мы же даже не пытались. – Простите, – но пришлось. – Где можно купить свечи? – А вот, – женщина указала рукой куда-то назад. – Выйдите и налево. – Спасибо. Только отвернувшись, я глубоко вздохнул. Это было не трудно. Она даже не посмотрела на меня, как на дерьмо. Хотя с чего я вообще взял, что это кто-то из служителей? Хотя женщин, вроде, нельзя так называть, но ладно, я не ебу, как в церквях всё устроено. Но женщины же тут есть. В хоре хотя бы. И это к чему. Я почему-то думал, что та дама тоже кто-то такой. И сейчас как увидит меня, и как поднимет оры на всю улицу. Но, наверное, я слишком много читаю хуйни в интернете и слишком мало хожу по таким локациям. Никто не будет на меня орать и похуй, что у меня на лице и на руках. Да? Церковная лавка была в отдельной комнатке и тут мы даже встретились со священником. Ну, как встретились. Он просто стоял тут и что-то обсуждал с женщиной за прилавком. По-моему, это был тот самый, который жил в подъезде Артёма, но это было не точно. Я не особо разглядывал его лицо в те редкие моменты, когда мы сталкивались на первом этаже или в дверях, но, вроде, похож. Не то чтобы это было чем-то важным, на самом деле. Когда он ушёл, мать подошла к прилавку и принялась разглядывать свечи. Я пристроился рядом, готовый, если что, переводить и что там ещё может от меня потребоваться. – Что там написано? – Восковые и.. Парафиновые. Мать меня не слушала, похоже, так что просто потянулась в карман за кошельком. – Возьми шесть за сто пятьдесят. Я ещё раз немножечко – вот чуть-чуть совсем – удивился. Мать что, решила кошелёк освободить? Слишком тяжёлый стал? Или что за внезапно проснувшаяся щедрость ко всему миру? Или она так типа.. Не знаю. Я просто читал как-то статьи на эту тему. Типа, гайд по посещению церкви (не спрашивайте). И там был вопрос про свечи, какие надо покупать и всё такое. И в ответе писали, что надо исходить из своих моральных принципов. Во-от, когда дохуя богатый покупает самые дешёвые свечки, это о чём-то говорит. И когда бедный покупает самые дорогие, тоже. Но мне кажется, надо рыть глубже. Мать или не хочет показаться скупой сукой, или.. Не знаю. Или ей просто лень. Но это даже смотрится глупо. Почти косарь за свечки, мам, ты серьёзно? Могли бы пива купить и водкой потом ещё догнаться. Тоже купленной, причём, на эти же деньги. Я быстро сказал себе перестать думать о таком. Мы где находимся, блять? А я всё о своём. Как только не стыдно, пиздец, Арсений. – Шесть за сто пятьдесят, – передавая деньги женщине, сказал я. Та и без того разглядывала нас небезразлично, а после этого так вообще загорелась интересом. Ну, хотя бы без особого презрения. Ладно, я опять думаю хер знает чем и о чём. Это глупо. Рандомной женщине не из-за чего нас ненавидеть. Разве христианство – это не о любви ко всем и каждому? Иностранцы они или с татуировками. Хотя те же истории из интернета учат нас другому, но будем считать, что у любой движухи есть ёбнутые последователи и все всегда замечают в первую очередь их (потому что, как правило, это самые громкие товарищи и самые любители вылезти вперёд, почему только их и заметно), пишут так же только о них же, потому и создаётся ощущение, что вся эта движуха такая. Хотя на самом деле всё не так плохо. Да. Женщина передала свечи матери и та дала три штуки мне. Пока мы шли в зал, я рассматривал их, вертя в руках и заодно пытаясь растереть пальцами. Не знаю, зачем, но надо было. Люблю трогать вещи. Церковные свечи я вообще впервые в руках держу, и надо же понять, какие они по текстуре и на ощупь. Эти ещё и с полосочками какими-то. Мы точно те свечи взяли? А то вдруг это какие-то праздничные или особенные, и мы типа дауны ебаные, раз купили их, даже не узнав, есть ли какая-то принципиальная разница. Мать чисто ради повыёбываться взяла самые дорогие, а потом окажется, что мы всё не так сделали, и вообще пиздец, и больше нас никогда сюда не пустят. Хотя вряд ли мы ещё сюда придём, но вот допустим. Будет обидно. Мы, кажется, попали во время вечерней службы – так можно было подумать хотя бы из-за раздающегося пения. Было слышно несколько женских голосов, но как бы я не вертелся, увидеть я никого так и не смог. Может, надо было обойти колонну, но я не хотел отходить от матери далеко (да, мне почти восемнадцать лет), да и носиться по залу, как угорелый мудак, было бы как-то не вежливо. Да и вскоре я понял, что хор, скорее, вообще не в этом зале, а за иконостасом. Не знаю, нормально ли это. Но, наверное, так всё и должно выглядеть. Даже немного стыдно за уровень своей образованности. Хотя это не та сфера, где непременно нужно знать много и хорошо, но всё же. Как-то неприятно. Вскоре к хору присоединился мужской голос и я попытался вспомнить, как выглядели службы в церквях, куда мы ходили с Отто и их родителями. Там я вообще не помнил, чтобы были какие-то песни. Службы в католических церквях – это типа просто чтение молитв. Никаких хоров? Или мы просто попадали так удачно? Как мало я знаю об этом мире. Опять же, не то чтобы это полезные знания и пиздец, но всё же. Быдлом себя чувствую. Сказал человек, который на полном серьёзе сокрушался по поводу того, что на деньги, которые отдали за свечки, можно было купить бухла. Охуенно, Арсений. Завали ебало там уже и не позорься. Помимо нас здесь было не так много людей, но это меня только порадовало. Меньше глаз, не будет сильных поводов для беспокойства. Да и как будто кому-то не похер на вас, но всё же. Всё равно так полегче. И я и не знал, что в церквях есть лавочки и на них можно сидеть. А как же все те шутки про плохое и отвратительное православие, в котором надо страдать-застрадываться во время служб? А нет, и правда люди сидят и залипают в стенку. Прям как в Европе, у-у-у. Когда послышалось "Отче наш", одна из стоящих бабушек начала креститься и кланяться. Я тут же решил про себя, что это, наверное, что-то вроде тех самых бабушек, которыми всех пугают в интернете. Которые стоят всю службу, крестятся, а в повседневной жизни ведут себя неадекватно. Просто помимо неё стояла ещё одна женщина и она не крестилась и не кланялась. Ещё четверо человек, что сидели, тоже никак не двигались. А эта прям так усердно всё делала. Со всей душой, ага. Ну, вроде как, я читал, что на моменте с "Отче наш" надо креститься. Но это не точно. А поэтому даже думать над этим не буду. Да и смысл до людей доёбываться. Сами зашли, не перекрестившись, фу. Сотоны. Осмотревшись, я прошёл к матери, которая уже отошла к какой-то иконе. – Николай Чудотворец, – когда я подошёл, сказала мать. – Откуда я только это знаю. – Может, ты уже была тут. Или где-нибудь ещё. – Может, – хмыкнула мать, поджигая свечу. – Всё, давай быстрее. А то полчаса тут простоим. Так звучит, как будто уже дохуя времени прошло, но тебе лучше знать, конечно же. Спорить не буду. И чёт я не знал, что ты торопишься куда-то. Сказала бы, если тебе не удобно? Я тебя не торопил идти прямо сейчас, сама же сказала. А сейчас выёбываешься. Нахуя так делать? Странная. Прямо за нашими спинами была икона Богородицы. Это было уже просто и особых знаний не требовало. Какая-то женщина – Богородица. Всё. Мать снова отшутилась. Сначала сказала, что Марии из нас двоих молиться должна она одна и потом типа начала саму молитву: "Дай мне сил, как матери". Типа тоненько мне намекнула, какое я уёбище. Потом ещё оглядела меня так неодобряюще. Хотя это мы так шутим. Никто не смеётся, только что-то вроде обидных высказываний и недовольных взглядов. Типа кому-то обидно. Хотя я иногда реально думаю, что мать меня ненавидит. Надо же, так было ещё до того, как она узнала, что я встречаюсь с парнем. Ну, при таких шутках попробуй не реши, что тебя в глубине души хотят убить нахуй и терпят только потому, что можно будет словить срок за подобное. И Отто не оценит. Который сказал, что сам убьёт меня, хотя и если только я проебусь ещё раз. Эх, какие хорошие мысли накатили. Перед иконой Богородицы, которой обычно молятся о семье и всяком таком. Ну, один из вариантов, о чём можно ей молиться, да. – А надо обязательно о чём-то просить, когда ставишь свечку? – внезапно дошло до меня. – Был бы в этом смысл, – мать пожала плечами. – А так можешь считать, что это просто для удовлетворения своей.. Чего-нибудь там. Что тебя тревожит. Мать тоже религией никогда не увлекалась, как ни странно. Просто мне кажется это немного подозрительной хуйнёй, при том, как та часть их семьи любит всю эту тему с молитвами и посещением церквей. Не то чтобы они прям дико-дико задрачивались на это.. Если они такие охуенные верующие, могли бы и адекватно относиться к дочери, а не как тупые хуесосы. .. но они даже меня брали с собой на службы, когда мы приезжали к ним. Матери это не нравилось. С Отто она не спорила, конечно, но я видел, как она хмурилась. Может, у неё какая-то травма. Или ей просто не нравится вся эта хуйня. Почему нет. Не всё же всегда надо объяснять травмами. Икону Христа я и раньше заметил, но тогда особо не рассматривал, а теперь, когда мать направилась к ней, мне тупо пришлось делать это же. Ничего такого, но тут оформители прямо разошлись. Сделали даже как бы гору с черепами, на которой стоял крест. В смысле, тут реально рядом с иконой была фигура, и выглядело это не очень приятно. Я немного даже затриггерился. Даже при том, что с лицом Иисуса не налажали, чего вполне можно было бы ожидать, эти ёбанные черепа.. Обязательно было это делать? Что-то я вообще не припоминаю, чтобы где-то совмещали Голгофу с черепами. Где ни посмотри, там везде будут или люди валяться, или ещё что, но не черепа же. Ла-а-адно, один череп, может быть, будет. Типа череп Адама и хуё-моё, охуенные отсылки через всю Библию. Но зачем кучу рисовать? Пхе. Не по канонам. Я не одобряю. Мне реально это не нравилось, но я не мог сказать, что именно было не так. В конечном счёте, когда мы подошли ближе, я старался просто не смотреть вниз и вообще в сторону фигуры, а только на икону и свечи перед ней. Легче от этого не становилось и я всё равно чувствовал себя странно. Самое время пошутить, типа "У-у, Бог всё, сука, видит и знает, какое ты уёбище". Но не будем. Это мерзко. Хотя мать и говорила, что молиться, или что там делают в таких ситуациях, бессмысленно и вообще бесполезная хуйня, почему-то она же всё равно задерживалась возле икон. Возле всех троих – просто стояла, рассматривая изображение перед собой, и непонятно, зачем. Если она не молится, то о чём тогда думает? Не для картинки же всё это делается? Будет очень глупо. Я же просто хотел уйти отсюда поскорее. Или хотя бы отойти от конкретно данного места. Оно мне не нравилось, но приходилось ждать. Матери, похоже, было весело. Сама сказала, чтобы я делал всё быстрее, но сама в итоге стоит и тянет время. Странная женщина. Как только она развернулась ко мне, я спросил: – Надо всегда всем ставить? Это обязательно? – Насколько мне известно, нет. Но просто.. Мать пожала плечами. – Три свечки. Под три иконы. Всё правильно. Кайф логика. Но, наверное, ладно. Кому какая разница, в конце концов. Никто даже не узнает, о чём мы говорим. Иногда у того, что мы немцы, но живём в России, есть свои плюсы. Иногда. Их всё равно мало и всех минусов они не покрывают. Мда. После этого мы не стали тут задерживаться ещё больше и пошли на выход. Я не то чтобы прямо пиздец как хотел уйти отсюда. Может, можно было бы остаться до конца службы. Но, наверное, будет лучше придти завтра или в другой день, чтобы прослушать всю, от начала и до конца. Не знаю. В любом случае, сейчас мне надо было обдумать только что произошедшее. Почему Хесус так смутил меня. Это потому, что я пидр? Может, надышался ладаном? Или ещё что-нибудь. В глубине души мне стыдно за себя и вот, накатило перед лицом Божьим? Ой, хуйню несу. – Чувствуешь себя лучше? – только мы оказались на улице, спросила мать. – Немного, может быть. – Ага. Даже не вздумай становиться фанатиком, понял? – Я и не собирался, – немного опешив, протянул я. – Типа, один раз сходил в церковь и всё? Вся жизнь делится на до и после? – Не знаю. Отто по молодости угорал по этой хуйне. Хорошо, что перестал. Таким дебилом был, господи. Мать назвала Отто дебилом? Мне сейчас ещё хуже станет. – И ещё один такой же мне рядом не нужен. Выгоню нахуй, если начнёшь мне херню затирать. Будешь тут же вот так сидеть и мелочь собирать. Мать такая добрая, не могу с неё. Но что я могу сказать по этому поводу. Она не выгнала меня из дома из-за неправильной ориентации, но говорит, что сделает это, если я ударюсь в религию. Немного, но в моих глазах она поднялась. Потому что всё должно быть наоборот, но на деле мы имеем вот это. Всё же, и правда травма. Отто и тут отличился? Даже мать заебал, вот же чёрт старый. И что он такого ей наговорил? Хотя что тут думать. Мать говорила, у него с детства были какие-то всратые заёбы насчёт жизненных позиций. А ещё что по молодости он постоянно затирал всем про всякую хуйню. Скорее всего, он пытался наставить и сестру свою любимую на путь истинный. Возможно, там было что-то про женское предназначение, храни себя до свадьбы, выйди замуж в восемнадцать и рожай до самой смерти. Мать терпеть не может, когда её учат жизни, особенно если это связано с чем-то "женским" или, ну.. Вот эта хуйня, опять же, типа "Как быть н а с т о я щ е й женщиной" и подобное. А всякие "религиозники" же любят эту тему. Женщина хранительница очага, ла-ла-ла, пусть будет целомудренной, не ебётся до свадьбы, это жи плохо, муж – глава семьи, перечить ему нельзя, хуё-моё. Мать слишком своевольная для таких вещей. Видимо, ещё в юношеском возрасте была такой же, раз не оценила поведение Отто, ещё и не прогнулась под него. Или стала такой как раз потому, что он её заебал. Всё возможно. – По пиву? – вскоре мать снова заговорила. Всё же, мы явно родственники. Никто не сомневается, да, но в такие моменты прям чувствуешь родство с этим человеком. И не душой, не морально, а вот прям.. Заложенное природой. Просто пиздец. – В церковь и сразу за пивом? – Вот, уже начинается, – мать обречённо помотала головой. – Ну давай вино. А может, воды? – Тебе всё равно будет лень идти в магазин. – Как раз для таких случаев заводят детей, Альбрехт. Ну вот. Опять идти куда-то и только потому, что этой женщине чего-то там захотелось. Впрочем, ладно. Мне полезно гулять.