Keiner von uns

02.02.15, Понедельник

Антон училась вообще в другой школе, которая, вроде как, была довольно далеко от нашей, но это всё равно не помешало ей заявиться сюда посреди учебного дня, чтобы принести Артёму еды. Кажется, он понылся ей, что голоден, и она такая "))00", и пришла сюда. Принесла ему еды. Какая заботливая подружка, охуеть просто можно. Сейчас они стояли за отдельным окном, что-то обсуждая. Артём попутно уплетал лапшу и выглядело это так забавно, что я даже взгляд оторвать от них не мог. Просто какого чёрта, блять..? Ещё она принесла ему хлеб. Прям целую булку. Меня это больше интересовало из-за того, что Артёму о-очень он понравился. Он ясно сказал об этом, ага. Типа какой он охуенно вкусный и вообще пиздец. Бедный ребёнок, блять. Сколько восхищения из-за одного хлеба. Самому с себя не противно? Ладно, я просто злился. Мы не разговаривали с двадцать третьего. Ну, так, чтобы основательно. И тут он позволяет этой пизде придти сюда. Я могу даже решить, что он специально это устроил. Типа аха-ха, блять, на, смотри, как могу. Но, наверное, это слишком параноично? Думать, что всё делается непременно мне назло. С другой стороны, как ещё это воспринимать. Он мог сбежать с уроков и по пути домой зайти в магазин. Нет, позвал Саню сюда и стоит, няшится с ней. В смысле, разговаривает, да.. Но блять. Хули он такой милый? Это так всегда? Или пока они на людях? Или чтобы меня побесить? Мне просто интересно. Со мной он чёт так себя не ведёт. Что, как мне кажется, немного неправильно. И просто какого хуя, Артём..? По крайней мере, весь этот цирк смущал не одного меня. Как минимум ещё двое человек так же пристально следили за ними и так же – не очень довольно. – Это, я так понимаю, тот самый Антон, да? – А ты уже обрадовалась, что Артём нашёл себе маленького милого мальчика? – Да по фотке было видно, что это девочка, – фыркнула Рита. – И сейчас, ага, я буду радоваться тому, что Артём окажется пидором. Очень плохие новости у меня для тебя, Рит. Но Артём просто конченый пидр. Вот прям свет таких не видел. Можно деньги с людей брать, а потом показывать его. Вот просто эталон. – Пиздец, девушка-гомофобка, спешите видеть. Эта тема как-то не получила продолжения (ну и слава богу, а то они уже заебали), так что ненадолго эти двое замолчали. – Хотя меня не радует, что в последнее время он начал увлекаться девушками такой внешности. Аня, вот это.. Как выглядела та девушка, которая была у него между ними? – Ты куда торопишься-то? – фыркнул Ковальский. – Он с ней ещё не расстался, вроде. Я уже хотел было заинтересоваться, с кем это там Артём блядует, как вспомнил, что имеюсь в виду я. "Вроде", да. Пока ещё не расстался. – Зато он уже выёбывается перед Антоном, да? У них всё плохо? – Ну.. – Ковальский поморщился. – Судя по всему, да. Судя по чему, блять? Что ты там такое интересное знаешь, м? – Ну я вижу. Так перед другими не петушатся, когда в личной жизни всё нормально. Да что ты будешь делать.. Вообще, мы стояли рядом, и то, что Илья ни разу даже просто не покосился на меня, меня немного нервировало. С другой стороны, были все основания думать, что Антон с Артёмом интересуют его больше. Или он специально держался, чтобы.. Я не знаю. Зачем-нибудь. Понервировать меня ещё больше. – Тебе лучше знать, наверное, – Илья только пожал плечами. – А тебе нормально? Ты обычно в таких ситуациях как собака с цепи срывался. "У, отгонять от Артёма всех, кто мне не нравится. А не нравятся мне все, кроме него самого". – М-м.. Я потерял к нему интерес. Ну, львиную его долю. – Ого, – Рита удивлённо уставилась на него. – А что случилось? – Когда-нибудь потом расскажу, – Ковальский похлопал её по плечу. – Сейчас ты не готова к таким новостям. – Откуда она вообще взялась? – осмелился на вопрос я. Не будет же ничего такого, если я спрошу? – Эм.. Вроде как, она сама написала Артёму. Рита развернулась к Ковальскому, нахмурившись. – А мне ты сказал, что она написала тебе, а ты дал ей его профиль? – Блять, Рита, – зашипел Ковальский, – вот везде тебе влезть надо. Короче, да, это я виноват. То есть, она писала Ковальскому целенаправленно получить ссылку на страницу Артёма? Забавно-забавно. Блять, а реально, каким хуем я всё ещё не знаю, как и на каких основаниях они сошлись? Сколько уже месяцев Антон мне мозги ебёт с Артёмом на пару, а я так и не в курсе? – Что-то они ненормально подружились, – задумчиво проговорил Ковальский, и Рита с усмешкой оглядела его. – Потерял интерес, – посмотрев на меня, она указала на Ковальского. – Вот так, Арсений, выглядят люди, не испытывающие интереса. Прозвучит тупо, но он выглядит заинтересованнее, чем я. Хотя шутка была бы уместной, если бы Ковальскому и правда было похуй. Но ему же не похуй. И понятное дело, что он ревнует или типа того. Интересно, у них с Антоном был какой-то договор? Типа о разделении сфер влияния или что-то такое. Может, Антоха нагло нарушает его прямо сейчас и потому у Ковальского такая реакция? Ладно, я уже увлекаюсь чем-то не тем. – Но она плохо на него влияет, – наконец Ковальский объяснился. – Мне уже кажется, их надо обратно.. Разводить. Да, Илья. Реально. Разводи их там давай уже, как ты умеешь. А то я не хочу на себя ответственность за такие вещи брать, а ты, вроде, хорошо в такие вещи можешь. – Да что ты говоришь. И что же она сделала такого? – Артём делает с собой плохие вещи под её влиянием. Мы когда бухали, ещё в январе.. О, охуенные истории подъехали. И что такого вкусного выяснится сейчас? Я уже в предвкушении. – .. они вдруг пропали куда-то вдвоём. Я пошёл их искать, и. Захожу в комнату, а они там сидят, оба в одних трусах и канцелярским ножом себе ноги режут. Всего-то? А я уже тут придумал всякого. Впрочем, ладно. Просто молча понадеюсь, что Артём не подхватил спидорак или заражение крови. В смысле, нож у них наверняка был один на двоих, и вот, я волнуюсь. Хотя я, наверное, слишком плохо думаю об Антоне. Но не суть. – Я спрашиваю: "Вы чё, дебилы совсем?". Ладно, разошлись. А потом Артём зажигалкой себе бедро вот так подпалил. И теперь там вот такая язва. А я говорил? Я же говорил, что он не упал. Как бы, ладно, ему бы поверил только слепой, ну или совсем уж даун. Так что нет смысла выёбываться. – Я видела, – Рита кивнула головой. – И шрамы от ножа тоже. А мне он сказал, что упал. Отлично просто, что ещё тут можно сказать. Рита, пошли, побьём его. Меньше пиздеть будет. – Может, он под чем-то был? – вскоре предположила дама. – Я к тому, что он обычно, ну. Не очень относился к таким вещам. – Не, конкретно в тот день Артём ничего у меня не брал, – Ковальский скрестил руки на груди. – А последнюю неделю.. Или даже две? Он вообще ничего не принимает даже. Подумав немного, Ковальский уже с уверенностью подтвердил, что всё-таки прошло две недели с последнего приёма Артёмом какой-либо хуйни и я порядком заинтересовался. Ну и что это тогда было двадцать третьего? – Мда? – Рита тоже не поверила сначала. – И что же случилось? Мне тоже было очень интересно. И я так же надеялся, что Ковальский говорит правду, а не то, что ему сказали сказать или типа того. Просто вдруг Артём попросил его как-нибудь ненароком упомянуть при мне, что Артём больше не употребляет. Мда, это же звучит та-ак правдоподобно. – Первую неделю он говорил, что типа.. Ну как-то непонятно отлынивал, короче. А потом его чёт по жести триггерить эта тема начала и я не знаю. Это Арсений его сломал, – Ковальский развернулся ко мне. – Он сказал, что это из-за тебя. Ты что-то сделал и теперь он боится принимать вещества. Боже, да серьёзно, что ли? Меня даже не столько смущает, что Артём кому-то об этом рассказал, пусть даже и не раскрывая некоторые детали. А то, что это реально настолько его задело. Вот просто. Что заставляет одумываться нормальных людей: вред здоровью, социальная ответственность или деньги – хотя бы это. И из-за чего передумал Артём: ему отсосали. Ему. Отсосали, блять. Больной мудак. Нет, я рад, конечно, что он завязал, но хотелось бы, чтобы причина была адекватной и реально значимой. А не вот такой, блять. И что тогда, в таком случае, случилось двадцать третьего? Это Артём и правда просто напился так, что ли? Почему он вёл себя не как пьяный, а именно как удолбленный? – Разве.. Двадцать третьего он не напринимался хуйни опять? Мне, честно, было немного неудобно спрашивать о таких далёких датах, потому что ну нахуя кому-то помнить, что было так давно, но всё же попытаться стоило. Как показывает практика, другие люди в разы сговорчивее Артёма. И если и стоит у кого-то выведывать информацию, то только у них. – Двадцать третьего, – задумчиво протянул Ковальский. – Не-е. Просто с нами Канарейка тогда тусила. И она решила намешать нам пару своих авторских коктейлей. А когда Канарейка встаёт на роль бармена, можно быть уверенными, на своих двоих с вечеринки уйдут только непьющие. Ну или не на следующий день точно. А-а.. То есть, так. Ну ладно. Но легче мне не стало. Хули там, встречаюсь с каким-то дауном. Рита с Ковальским отвлеклись на обсуждение какой-то хуеты, а я продолжил следить за Артёмом и Саней. Которая Антон. Что, блять, за тупая мода. То они берут себе какие-то всратые абстрактные имена, то как бы нормальные, но всё равно лоховские. А н т о н, блять. Вдумываться страшно. Арсений, в общем-то, немногим лучше, но я хотя бы не выбирал. А они выбирают. Какая может быть причина променять своё имя на вот это? Пиздец, Саня реально ёбнутая какая-то. Она как будто учуяла мои мысли и развернулась ко мне. Артём стоял ко мне спиной, так что у нас была прекрасная возможность недовольно посмотреть друг на друга. Типа мы ебать соперники, у-у. Сейчас ещё пиздиться будем. Когда Саня приподняла руку, типа хватая Артёма за зад, я склонил голову, хмурясь. Серьёзно..? А реально пожамкать его слабо? Или что за нежности? Давай по-мужски играть, хули нет. Доебёте же меня, реально, я вам лица набью обоим. Самые умные, вы думаете? Думаете, я этого не сделаю? Сделаю, бля. Но раз мы пока так, молча и безвредно выёбываемся друг на друга, то ладно. Вот тебе средний палец, девочка. Смотри, тут есть буква G. А знаешь, какое ещё слово в немецком начинается на букву G? Gewalt, насилие. И Gefahr, опасность. Жаль только, матов никаких нет, но были бы – я бы тебе непременно сообщил. Артём освободился за пару минут до начала урока и сразу же прошёл к нам. Обнявшись с Антоном на прощание прямо перед этим, ага. Сука немощная. Может, в дёсны задолбитесь в следующий раз? Что вам стоит? Прям при всём классе. Давай, бля. Чё ты. – Что? – подойдя сюда, спросил Артём. Типа правда не понимал, что может быть не так. Ну да, конечно. Отожрался, куда ему теперь думать над чем-то сложным. – Смотри, нас трое, и у всех к тебе претензии. – Ну давайте, только по одному, – Артём так спокойно отшучивался, что мне ему втащить захотелось. Пиздец, вот нахуя же ты такой мудак, скажи мне? – Наелся, сука? – начал Ковальский. Странная претензия, но допустим. – Не завидуй. – Мне не нравится, что ты в последнее время увлекаешься девочками, похожими на мальчиков. Артём устало оглядел Риту, глубоко вздыхая. – Господи, ещё что-нибудь придумай, а. А ты чем удивишь? Можно тебе в ебало плюнуть? Ты удивишься? Я даже научусь специально. – Упал, да? Артём сначала не понял, очевидно, но вскоре до него всё-таки дошло. – Арсений победил, – хмыкнул он, отводя взгляд. Арсений охуеть как хочет послушать тебя, что ты скажешь. Типа в оправдание или нахуя вы вообще этим занимались. Но как хочешь. Может, когда-нибудь потом что-нибудь обсудим. Я ничего не жду, конечно же, как обычно. Но буду очень рад, если Артём и правда объяснится. Что бы там ни было. – Дома будете разговоры разговаривать? – уточнил Ковальский, заметно заинтересовавшийся. Ну, ждёт семейных разборок, наверное? Что мы разосрёмся вконец? Он же ради этого, наверное, всё это и затеял, нет? Антона вон приплёл. Интересно, она первой выразила желание или что вообще. Как проходил отбор кандидаток? Или Ковальский как-то по-другому всё это делал? Хотя чё, пояснили же, что Саня первой ему написала. – Пойдёшь ко мне? – спросил Артём и я даже глаза закатил. Да, пойду, блять, куда я денусь. Что ещё за вопросы? – Да. – Классно, – безразлично протянул тот и тут же пошёл к кабинету. Мы же втроём остались стоять, где стояли. Надо было, во-первых, подождать, пока основная часть класса проломится в кабинет, во-вторых – проводить Артёма выразительным взглядом. Да, вот прям нам всем троим. – Артём нас покидает? Мы его теряем? – Ты познакомил его с Антоном, ты и разбирайся, петух, – прошептала Рита, после чего так же направилась к кабинету. * – Реально пойдёшь ко мне после школы? Ну конечно. Просто если я набью тебе ебало на территории школы, мне дадут пизды. На улице, при людях, это делать будет невежливо, антисоциальное поведение, все дела. А так, дома, наедине, самое то. Тон, блять, попроще сделай, пока реально по ебалу не словил, собака ебливая. – Если не хочешь – могу не идти. – Да я не про это. Просто ты, вроде, злился. Или что там у тебя было. – Злился? – не понял я. Вообще, тон у Артёма был слегка не располагающим к беседам. Такой, типа подъёбывающий. Типа он реально перехотел, чтобы я шёл к нему и он решил посраться со мной по-быстрому, чтобы я сам отказался и ему не пришлось говорить со мной о том, что у него нет желания зависать со мной. Вот нихуя же нормально сделать нельзя. – Я так понял, тебе не очень понравилось моё поведение. Хочешь, чтобы я извинился? После того, какой цирк он устроил мне двадцать третьего, такое его поведение смотрелось особенно странно. То стоял ныл, какой он бедный-несчастный, как ему не нравится проходящее, утю-тю, блять, и какой я урод вообще. И тут, блять, включил режим сучки. Реально дебил, что ли? Понял он там что-то. Лучше бы над чем-нибудь другим призадумался. – Да поебать мне. Если не хочешь разговаривать, тебя никто не заставляет. Хуйню из себя не строй. И так смотреть уже противно, но ты, видимо, решил, что всё. Я тебя унизил и теперь можно такой хуйнёй страдать, уже вообще ничего не страшно. Сам как разнылся тогда. "Е-е-е, зачем ты это сделал, мне неприятно". Кто ещё должен выёбываться сейчас насчёт извинений. Артём громко выдохнул, слабо усмехаясь. – Ого. Мне стыдно, вообще-то, если тебе станет от этого легче. – За девятое? – чисто на всякий случай уточнил я. А то вдруг. Я решу, что он всё понял и раскаялся, а потом окажется, что это я не так понял. Ну конечно, куда там Артёму что-то понимать. Он же тупой. Только с другими бабами гулять и умеем. Да? – Да. А тебе стыдно за двадцать третье? По сути же, мы одинаковые вещи сделали. Против желания другого. Но вторая сторона получила удовольствие. И ты себя этим оправдал. А меня не оправдываешь. Что за хуйня, Арсений. Ой, он ещё и решает там что-то за меня? – В каком месте я себя оправдывал? – Но тебе же не стыдно. Хотя ты знаешь, как я к такому отношусь. Возможно, это будет неожиданно, но мне поебать. Ты сам хотел секса и ты сказал об этом. Да, тебе не нравится подобное, но ничего страшного от одного раза не случится. Попробовать можно было. Ты никак не пострадал физически, и я в о о б щ е не понимаю, на чём ты тут драму развёл. Моральный ущерб? Вот это да. К психологу, может, следующие пять лет ещё ходить будешь? Бедная жертва изнасилования, у-у. – Мне так мерзко с себя в жизни никогда не было. Да? Серьёзно? То есть, реально, вся вот эта хуйня, которую ты тут воротишь с самого ноября, тебя не смущает и вообще ничто по сравнению с тем, что тебе отсосали? Лучше бы ты молчал сейчас. Блять, а. Я вот как-то говорил, что ему (ну или Ковальскому, не суть) нужно очень постараться, чтобы у меня испортилось мнение о нём. И вот Артём как будто узнал об этом и решил во что бы то ни стало похерить все наши отношения. Иначе я вообще не понимаю, что у нас тут, блять, происходит. Он это как вызов воспринял и теперь старается изо всех сил? Артём, прекрати. Все мы знаем, что ты можешь, хватит ебланить уже. – О, буду гордиться всю жизнь тем, что познакомил тебя с этим чувством. Добро пожаловать, блять. Артём хотел что-то мне сказать (сказать – слабо сказано), но заткнулся, когда в конце коридора послышался хлопок двери. Кто бы это мог быть? Уж не наш ли любимый друг? – Семейные разборки? – выглядывая из-за угла, хитро спросил Ковальский. – Обсуждаем возможность изнасилования. Я тут же уставился на Артёма, пытаясь понять, что происходит. Серьёзно, давай ещё Ковальского приплетём. Ты чё делаешь, блять? – Быстро вы. Вы же оба парни, – Илья посмеялся, направляясь сюда, к нам. – Юридически вы не можете изнасиловать друг друга. Это как непредумышленное убийство. Возможно только принесение смерти по неосторожности, – Ковальский пригрозил Артёму пальцем. – И так же с износом. Если ты женщина или жертва – мужчина, это насильственное действие сексуального характера, не изнасилование. А какая разница вообще? Хотя если там срок разный в наказание, то я ещё понимаю возмущения. Хотя считаю, что Артём не имеет права пиздеть за это. – И чё дальше, блять? Мы живём в хуёвой стране с однобокими законами, класс. Господи, вот ему ли не похуй? Или настолько сильно пригорело? Ей-богу, не хочу плохо о нём думать, но реально. "Однобокие законы", блять. Ебало стяни уже. Изнасиловали, бедненького, раскудахтался. – А где-то лучше, что ли? По-моему, везде так. Если не на законодательном уровне, то.. Общепринято? Я бы на месте Артёма больше за двести двадцать восьмую статью переживал. Она ему как-то поближе будет, как ни выёбывайся. Да и в целом, я думаю, проработка этой статьи куда важнее, чем вводить чёткую разницу между износом и насильственными действиями сексуального характера. Я, может, не специалист, но готов поспорить, что срок за них реально одинаковый, и тогда какая вообще разница. Может, конечно, жертвам "насильственных действий сексуального характера" принципиально важно, чтобы это признали изнасилованием на юридическом уровне, но серьёзно, что ли? Хуйня какая-то. – Да и вы же встречаетесь, – Ковальский, к счастью, его не слушал. – Невозможно изнасиловать человека, находясь с ним в отношениях, вы чё. Давайте, миритесь, и не выдумывайте хуйню. Артём испепеляющим взглядом посмотрел на меня. – Понял? – Хули я понял, если ты тут из-за поеботы загоняешься. – Ты своё ебало десятого видел? А я был пьян. Ты? Нет. – А, то есть, если ты пьяный, то всё можно? Нахуй сходи в следующий раз, пьяный, блять. А то охуеть логика. Признал, что мы оба сделали плохо, не учли, чего хочет и нет вторая сторона, но тут же вдруг: "Но ты всё же больше пидр, потому что я был пьяным, а ты нет)) А ещё тебе не стыдно. Всё, пошёл нахуй, мудак плохой". Нихуя ты устроился, конечно. Ковальский оглядел нас обоих, выглядя очень заинтересованным. – Я не понимаю, что происходит, но мне начинает нравиться. Арсений, что ты с ним сделал, что у него так жопу рвёт? Я не собирался ни о чём ему рассказывать. Как бы, с хуя я вообще должен посвящать его в такие темы? Да и Артём бы не оценил. Но Ковальский и сам как-то догадался. Не иначе мысли читать умеет. Хотя хули там читать, блять. Тема всплывала несколько раз уже с осени. О чём он может думать, как не об этом самом. – Господи, Артём, ты поехавший? – развернувшись к нему, спросил Илья. – Любой нормальный парень мечтает о таком. – Мда? – морщась, протянул тот. – Не хочу быть нормальным парнем в таком случае. Ковальский глубоко вздохнул, обречённо качая головой. – Если он когда-нибудь тебя заебёт, мои объятия всегда открыты для тебя, Арсений. Тем более, теперь. Я про себя послал его нахуй. А то посмотрите на него, конечно. "Тем более, теперь". Пидр, блять. Пристроился тут сбоку аккуратненько в самый неподходящий момент и считает себя самым умным. Когда Ковальский ушёл, Артём проводил его недовольным взглядом. Я тоже следил за тем, чтобы Илья абсолютно точно ушёл. В любом случае, дальше мы говорили уже тише. – Никто никуда не идёт, да? – уточнил я. – С Саней будете зависать? – Ага, – фыркнул Артём. – Она хотя бы не делает, чего не просят. Ой, блять. Ну и пошёл.. В пизду. "Чего не просят", ага. Сказал бы сразу, в ноябре-декабре ещё, что она лучше, и закончили бы на этом. "Хотя бы", блять. ** – А ты поэтому с начала года так этой темой интересовался? – Я тебе лицо сейчас разнесу. Артём сразу отстранился, хотя не было похоже, чтобы ему реально стало страшно или ещё что. Он даже усмехался, немного так. Типа доебал человека и сидит довольный, ебало тянет. Пиздец, блять. Вот он сказал двадцать третьего, что я чёт охуел в последнее время. Так вот, он сам сегодня охуел конкретно. Что, уже проснулся с мыслями "Эх, надо бы сегодня Арсения доебать, да-а.."? Или Саня так на него повлияла? Что вот она пришла, Артём повыёбывался перед нами своей новой подружкой и решил эту линию до конца и гнуть? Может, он пытается привести всё к тому, чтобы я его бросил? Хотя что за бред, нахуя ему так делать. Это же не круто. Это он должен меня бросить. Типа как самЭц. А потом уйти к уже поджидающей его на заднем фоне Сане, а я типа такой грустный и несчастный остаюсь стоять и смотреть ему вслед. Жаль, сейчас зима. Так бы можно было ещё дождь с сильным ветром на фон накинуть для драматизма. А так фу. Не то. – А чё, вы же тогда в ноябре с Ковальским обсуждали что-то. Он же тебе что-то там реально рассказывал. Это он тебя научил, да? – Для человека, который не воспринимает такие вещи, ты подозрительно много пиздишь. Я не очень хотел об этом говорить по каким-то (каким же?) причинам, и то, что Артём так доёбывался, меня бесило. Во-первых, он вёл себя как хуйло и мне с ним вообще сейчас разговаривать не хотелось, не важно, о чём. Во-вторых, его же самого напрягала эта тема, так хули он сейчас лезет? То выёбывался, как это ужасно и мерзко и вообще пиздец, а сейчас вдруг с таким ссученным видом расспрашивает, что там в ноябре мы с Ковальским обсуждали. – А ты не хочешь поговорить об этом? – С тобой и после того, что было. Интересно, хочу или нет. – Ковальский тебя внаглую уводит? – с важным видом отвернувшись, спросил Артём. Я даже удивился. Ого, а мы всё ещё встречаемся? А я думал, уже всё, статус утерян. Или он так, формальный? – Ага. Как тебя – Саня. – Саня не учила меня отсасывать. Теперь это у нас синоним к "уводить"? Я тебя понял. – А ты просил? Может, научила бы. С удовольствием. На тебе же всё и показала бы, м? – Блять, а, – поморщился Артём. – Просто не делай так больше никогда, пожалуйста. Тон у него заметно смягчился, и я развернулся к нему. Ага, то есть, он планирует продолжать отношения со мной? Ну, раз меня предупреждают о чём-то. Типа на будущее. – Едь к своей Кристине и там хоть.. – так и не найдя слов, Артём махнул рукой. – Но меня с этим доёбывать не надо. – Да завали ты ебало, достал ныть уже. Понял я, ладно? Схлопнись нахуй. Сказано это было только чтобы он унялся уже. Хотя ладно, на самом деле, я немного обдумал ситуацию и, возможно, я правда перегибаю. Но это всё равно не значит, что у него есть право так выёбываться. Потому что всё ещё, объективно, произошла хуйня и то, что он вот так себя ведёт, это пиздец. И принимать его обвинения я не собираюсь. Признаю свою вину, но не более. – Сейчас проблема не в этом. – Да знаю я. Мне уже стыдно. – За что, – особо даже не веря ему, уточнил я. Ага, Артёму стыдно. Вот же охуеть новости. Он, наверное, и это чувство узнал только вот недавно. Только что, блять. Иди нахуй, понял? Заебал пиздеть, реально. ***       Приходи       А там у тебя никого нет? Я, кажется, нашёл ещё одно тупое оправдание, почему я всё никак не пошлю его нахер с его приколами ебаными. Нет, это не потому что я тряпло и надеюсь, что он исправится и всё разрешится волшебным образом само собой, конечно же, нет. Как вы вообще могли о таком подумать. А потому что мне уже самому интересно, что ещё эта собака такого придумает и выкинет. Реально же интересно. Это даже забавно. Может, я хочу посмотреть ему в глаза, когда всё закончится. Типа ну чё, а говорил, что ты ей не интересен, м? Ну да, я вижу. Нет бы ему в ебало дать разочек, как завещала Даша, и успокоиться. Это слишком просто. Хотим страдать, блять. Хотим выглядеть тупо.       Я тебе сейчас видео с обходом дома сниму, блять Артём не использует знаки препинания, за исключением запятых. И обычно это не страшно, но вот сейчас. Мне ждать видоса? Или он спрашивал? Что он имел в виду? Сейчас посмотрим, как быстро ответит на следующее сообщение.       А откуда я знаю. Если Саня будет прятаться у тебя за спиной       Предлагаю тебе тогда не ждать, а бежать сюда как можно быстрее, чтобы успеть запалить её       Она может выйти в подъезд и спрятаться на этаже выше       Поднимись и проверь       До восьмого дойти предлагаешь?       Два этажа тебе задачу не утяжелят       Так что давай       Беги, пока она не успела вообще уйти отсюда Я всё больше и больше начинал ненавидеть такие моменты. Вот Артём что-то там мне пишет, зазывает к себе и даже при том, что у нас хуйня одна происходит, я всё равно иду. Как пусечка прибегаю, ага. Ненавижу себя больше обычного в такие моменты. Но тем не менее, раз за разом, блять. Всё по накатанной. Дебилизм. Вообще, я даже не понимал, что Артёму от меня понадобилось. Ебаться захотелось? Да он, вроде, как-то ко мне не лезет. Понимает, наверное, что выглядит глупо, ну или Саня его уже облюбовала. Или правильно говорить, что он её облюбовал? Да похуй. Меня в любом случае бортанут, а из-за кого это началось – дело вторичное. Всё равно оба получат по еблу. Артём ждал меня в коридоре, пока я разувался и раздевался. Было пиздец неловко и неприятно, но как будто были варианты. Я не знал, о чём можно говорить, а Артёму это, кажется, в хуй не упёрлось. Наверное, позвал меня, чисто чтобы поебаться, а я тут, тупица, о разговорах каких-то думаю, что мы всё обговорим и всё наладится.. Дурак, что сказать. Восемнадцать лет почти, Арсений, а думаешь, как девятилетняя девочка, пересмотревшая диснеевских мультиков про любовь и прочую розовую хуйню. Чё за хуйня, Арсений. – На восьмой этаж не поднимался? – как только я закончил, спросил Артём. – Нет. – Доверяешь мне? Ага, блять. Сейчас бы тебе доверять. Самому не смешно? – Я учую, – я покачал головой. – Если она была тут, в твоей комнате будет её запах. Ты же тупой, не догадался бы проветрить. Артём сощурился, уставившись на меня. – Ты реально прям как девушка. Только ты дальше пошёл. Тебе даже духи не нужны, чтобы доебаться. Вот видишь, какой я классный. А ты меня на какую-то там Саню променял. Ссученный пидр. – И что, чем займёмся? – когда мы прошли в его комнату, спросил я. Артём, кажется, не ожидал, что я буду разговаривать, так что даже вздрогнул и испуганно уставился на меня. – Что? – Нахуя ты вообще изначально меня звал? – Бля, сейчас бы вспомнить, – Артём поморщился. – Это когда было-то вообще. – Сегодня днём? – Не знаю, – он почему-то запсиховал. – Хотел побыть с тобой. М-м.. – На, блять. Я аж немного привозбудился, когда он протянул мне двухлитровую бутылку колы. Потом мне стало смешно. Пиздец у меня требования, конечно. Хотя звучит так, будто я реально его простил. Просто спустил ему всё, и за одну только бутылку колы. Ага. Но как повод для радости это тоже не катит, Арсений, так что не расслабляйся. Ты всё равно ебанутый. – Что это. – Кола? – Откуда она у тебя. – Если я скажу, ты расстроишься. Да блять, а. Ладно, меня не смущает, что он берёт вещи у Сани, а потом отдаёт их мне. Меня напрягает то, что там, где не надо, он пиздит, как за троих. А там, где он мог бы чисто ради вежливости припиздеть, или укрыть что-то, как раз как он любит, он на кой-то хуй всё выкладывает как на духу. Вот зачем. Как это работает. Что и для чего он делает, блять, я не понимаю. – Ты уже сказал. Ну или намекнул. – Блять, пей свою ебучую колу и не выёбывайся, неужели так трудно. Наверное, стоит сделать эту фразу девизом этого года. Ну типа. Вот наши отношения, уже просто горят нахуй. Или даже догорают, пиздец, одна зола лежит. И мы стоим над ними. Я с колой, и Артём рядом, ручки свои ебаные греет, земноводное ебучее. И типа "Чё, может кто-нибудь что-нибудь сделает? Уберёмся, хотя бы? Да не нахуя. Хорошо же сидим. Пей свою колу и не выёбывайся". Ну правильно. А чего выёбываться-то. Один хуй всё закончится определённым образом, и зачем стараться. – Пошутить бы про занятый рот. – Арсений, заебал. Я показал ему средний палец и отвернулся, чтобы отпить. Ничего такого, но просто я думал, что Артём ради мести толкнёт меня или ударит по бутылке – в общем, сделает что-нибудь, лишь бы я облился. И будет не прикольно. Разговаривать Артём, так я понял, не собирался, но в то же время он не начинал делать что-либо другое. Там, не доставал бутылки с алкоголем, не садился на кровать, не утыкался в телефон или ноут. Значит ли это..? – Мы же можем поговорить? – Ну да, – Артём пожал плечами и я сразу вспомнил про десять дней. Захотелось даже отметить, что десять дней уже прошло, со мной теперь можно разговаривать. Но ладно. Нечего издеваться над человеком. – Ковальский сказал, ты перестал принимать всякую хуету. Раз он не хочет, я начну. Как раз пара вопросов есть, а там, может, и Артём разговорится. – Ну, блять, – фыркнул он. – После того, как ты воспользовался моим состоянием. И унизил меня.. Что, прости, я сделал..? – .. я даже пить больше не хочу. Получше любых рассказов о вреде наркотиков работает. Пиздец, Арсений. – Пиздец, Артём. Что за проблемы у человека. Охуеть можно. Звучит так, будто это я его в рот выебал, а не типа наоборот. Серьёзно, блять? Спасите, парень обиделся за то, что ему отсосали. Или настолько всё плохо было? Если бы я справился лучше, он бы агрился меньше? Или вообще не агрился? – Ты специально это сделал, да? – внезапно дошло до Артёма и он развернулся ко мне с таким диким выражением лица, что вот ещё чуть-чуть и точно кинется бить ебало. А казалось бы, в чём проблема. – Я хотел попробовать, блять, – зашипел я. – Мне было интересно. Всё? Мы уже это обсуждали. На время мы оба замолчали, но вскоре меня снова понесло. – Ебать у тебя проблемы. То есть, тебя не смущает зависимость, вред, какие-либо последствия, ещё какая-то хуйня. Тебя смущает то, что. Блять, это даже изнасилованием не назовёшь. – Технически, это оно и есть. Без согласия одной из сторон. – Ты, вообще-то, хотел и настаивал. Хули сейчас беситься. Все были довольны в результате. – Да что ты. Тогда даже не смей выёбываться на меня за субботу, понял? А то ходил там с таким ебалом, будто что-то ужасное произошло. Хотя по факту, обе эти ситуации одинаковые совершенно. – Нет. Я тут до кое-чего додумался днём, так что пусть даже не пытается. – Что нет? – Не одинаковые. Девятого я вообще ни разу не хотел что-либо делать. Тебя это ебало? Нет. Двадцать третьего ты хотел. И я не был доволен тогда, если уж на то пошло, так что пусть завалится. – Но не этого. И вот сейчас только попробуй спроси "Какая разница". Сам уже признал, что понял, в чём проблема. – Отчасти, – буркнул я. – Хуечасти, блять. Вот в чём была проблема? Всё же было нормально и тут как прорвало. Кто тебя просил об этом? – Ты сам говорил про разнообразие. – Не такое, – Артём устало поморщился. – Мы говорили об этом не раз, блять, и не два. Что из "Такие виды секса мне не интересны" тебе было непонятно? – Может, это было интересно мне. Артём вдруг запнулся, весь сжавшись. Вообще, я думал, что можно сказать что-нибудь вот такое и меня оставят в покое. Он же загоняется из-за всякой хуйни, чтобы я инициативу проявлял, что-то предлагал и делал, всё такое. Вот, я предложил и сделал. И раз я такой чмоха, то нельзя упрекать меня за подобное. Артём, по крайней мере, точно должен загоняться из-за этого. Ну вот. Пусть начнёт загоняться. А то чё я один вечно себе мозги ебу. Пусть Артём тоже попсихует. – Ты прям вот хотел этого, реально? – вскоре уточнил он, нервно обнимая себя. – Не то чтобы пиздец потребность была, но в чём проблема. Попробовать же можно. Артём недовольно засопел, закатывая глаза. – Попробовать, да? – отметил он. – Один единственный раз. Первый и последний. Больше такого не повторится, понятно? – Настолько не понравилось? – я просто не удержался. – Блять, да заткнись, – Артём почему-то резко занервничал, переминаясь с ноги на ногу. – Арсений расшутился, вот это да. – И это не ответ. Давай. Артём недовольно оглядел меня, но в то же время я прям чувствовал его желание поныть, блять, уже хоть кому-нибудь. Излить душу. Ну вот, давай. Я готов тебя выслушать. Не Антохе же ты жаловаться будешь, в самом деле. – Пиздец, блять, – через пару секунд выпалил Артём. – Хотел бы я сказать "Нет, не понравилось". Но тогда я сразу стану пиздаболом вроде тебя. Что ещё за "вроде меня"? И было бы, куда тебе стремиться, уёбище, блять. – В смысле. – В плане, что я буду говорить, что мне не понравилось, хотя это не так. А-а-ага. И я не понял. Что за тонкие наезды? Когда я говорил о чём-то, что мне это не нравится, когда на деле было не так? Слышь, чё. Поясни. – Можно было просто сказать, что тебе понравилось. А не нагонять тут хуйни. – Я бы не хотел, чтобы мне это нравилось. А теперь? Что мне делать? Ой, ну да. Как будто у него всё теперь, замкнуло, ему больше вообще ничего в жизни не надо и ебаться он больше не хочет, только вот так. Чё он несёт, блять? – Не быть уебаном и не загоняться из-за всякой хуйни? – Ой, какие мы, – просюсюкался Артём. Отойдя к столу, он опёрся на него, продолжая при этом обнимать себя, но теперь ещё и трястись. – Ну что с тобой, блять? Не может быть настолько всё плохо. – Может. – Ты же понимаешь, что это тупо? Я не хотел верить, что он настолько отбитый. – К сожалению. От этого ещё хуже становится. Всё-таки, ему стыдно? Хорошо тогда. А то я уже думал, что всё, пиздец. Потратил полтора года на какую-то мразь. Звучит неутешительно. Артём смотрел на меня, вот этим своим взглядом. Как в том году было, когда он ещё плохо спал, пил и ходил с красными глазами, невыспавшийся и злой, как сучара. И как бы вот он смотрит на тебя так затравленно-заёбанно, и казалось бы. Какой бедный мальчик, только тронь, он расплачется. Но на самом деле, если ты только вздохнёшь рядом с ним как-то не так, он тебя побьёт ногами и съест. Вот сейчас была такая же хуйня и я даже подходить к нему боялся. Его что, реально так всё это потрясло? Или тут Саня была и доебала его? Или ещё что-то случилось? Почему он опять выглядит как дерьмо, которому опять надо в психушку отчаливать? Блять, ну не может же быть, чтобы только из-за меня. – С этим надо что-то делать. Когда он двинулся в мою сторону, я больше по привычке отшатнулся, но быстро упёрся в дверь. Твою мать, блять, ёбанная дверь. – Что? – поинтересовался я, когда Артём подошёл ко мне, сразу напирая на меня. Только не бей.. – Шоковая терапия. Мда..? Я уже успел охуеть, типа что, серьёзно? Но Артём, всё же, говорил о поцелуях. Ну да. Если он даже говорить со мной десять дней не хотел, то что для него поцеловаться. Хотя срок уже прошёл, как бы.. Но я всё ещё его не оправдываю. Он всё ещё мудак. Но, по крайней мере, он сам об этом заговорил и сам же подошёл. Уже хоть что-то. – Шоковой терапией будет немного не это. – Только, блять, попробуй, – прорычал Артём, резко хватая меня за лицо. – Я тебе точно тогда зубы выбью нахуй. – Как на зоне? – меня чёт тянуло на хуйню нести. Заболел, наверное. Не, ну там же любят этой хуйнёй заниматься. Типа, выбивать зубы, чтобы не закусывали, и всё такое. Ковальский о чём-то таком рассказывал просто, я не ебу. – Да, – подтвердил Артём, – как петухам на зоне. Будет твоим клеймом. – У-у-у. А говорил, что не загоняешься по этой хуйне. – Я же не говорю, что надо обязательно это сделать. Был бы я каким конченым задротом, ты бы уже давно с соответствующей татуировкой на заднице ходил. Ну и без зубов, да. – Фу, блять. Это почему-то показалось мне совсем уж мерзким, так что я не захотел больше продолжать эту тему. Какие-то там соответствующие татуировки на задницах, блять.. Дрянь какая. – Во-от, – довольно протянул Артём, аж хватая меня за плечи, – правильная реакция. Наконец-то. Уже думал, что не дождусь. Тем не менее, он всё равно ещё долго не мог решиться и какое-то время мы просто стояли, так и разглядывая друг друга. Было очень тупо, но хотя бы у меня была возможность отметить, что у Артёма и сейчас были нездорово покрасневшие глаза. И чем вы тут с Саней занимались, м-м? В конечном счёте, мне пришлось самому целовать его. Хотя, может, именно этого Артём и хотел, просто стремался сказать. Типа ему слишком мерзко, и хотя он же и решил это всё сделать, начинать всё же должен был я. Сказал бы хоть, а то сколько времени проебали. Было бы забавно, если бы Артёма вырвало, но он ограничился только недовольным сопением и попытками отстраниться. Не знаю, почему у него не вышло. Наверное, пытался не так активно, как мог бы. Но, вроде, я держал его не так уж и крепко. Вырвался, если бы очень хотел. Вообще, чем-то это напомнило тот раз, когда я целовал его в лагере, только сейчас желания у него было ещё меньше. У, как я хорошо помню, пиздец какой-то. В любом случае, было забавно, мне даже понравилось, но, судя по очень воодушевлённому выражению лица Артёма, ему вообще не зашло. Доёбываться до того, зачем он такой дурак, я уже не решился (может, надо было просто дать ему время на побеситься и всё такое. Хотя уже больше недели прошло, какого хуя), да и были вопросы поинтересней. – Что у тебя с глазами? – Болят, – невозмутимо отозвался он, отходя и скрещивая руки на груди. Ещё немного потупив, он прошёл к кровати и уселся на неё, отползая к стене. – Они все красные. – Я не знаю, что это. Зато я, блять, знаю. – Это Саня, да? Или Ковальский? Вы опять облизывали глаза? – Нет, – зарычал Артём. – Никого тут не было. Параноик ёбанный. Они просто болят. Пару секунд посидев, насупившись, он тихо вздохнул, успокаиваясь. – Вообще, в последнее время, каждый раз, когда я засиживаюсь допоздна, у меня начинают дико болеть и чесаться глаза. А если я заплачу или даже просто прослежусь, это вообще пиздец, что будет. Жжётся, будто кислоты в глаза налили. Такая внезапная порция откровений немного удивила меня, даже без содержания. Он ещё так спокойно говорил. Что, всё, мы помирились..? Боль в глазах и жжение после слёз, значит. Очень весело, Артём. – А нахуя ты плачешь? Сперва стоило уточнить это. Конечно, я не считал это решением проблемы. "У тебя болят глаза, когда ты плачешь? Ну так не плачь, хули". Один хуй я его к врачу отправлю. – Мефедрон, – немного погодя, признался Артём. – После него так на эмоции пробирает. Сидишь, слезами умываешься. А потом ещё страдаешь дохуя из-за боли в глазах. Ну пиздец. Артём упарывается какой-то поеботой, а потом сидит и плачет. Какое увлекательное времяпровождение, просто охуеть. – Что со мной, доктор Арсений? – Я боюсь, вы долбоёб. Какой ещё диагноз тут поставить. – Мне ещё можно помочь? – Всё зависит от вас. – У меня реально ощущение, будто я кислотой плачу. Почему так больно. – К офтальмологу сходи. Не знаю, правда, как ты ему объяснишь это всё. Приходит уже взрослый парень, одиннадцатиклассник, со сложным ебалом, весь в татуировках и вообще пиздец какой-то. "Какие жалобы?". "Плакать глазкам больно((". – То есть, это правда опасно? – Не знаю, опасно или нет, но это точно ненормально. Сейчас тебе больно? – Немного. Я бы поспал.. – Поспи, – пока не последовало заветное "но", сказал я. – На завтра много надо сделать. Что ты там собрался делать, блять? Одна алгебра и русский. Или ты опять долгов нахватал, чмо? Вот стоило на неделю отвернуться, как тут уже всё. Ну пиздец, Артём. Оставляй тебя одного потом. – Похуй на завтра. Спать ложись. – Нет, – Артём мотнул головой. – А говорить потом будем? То есть, раньше его говорить чёт не тянуло, зато как сейчас, так он даже спать ложиться не хочет, даже при том, что у него болят глаза. Ну конечно, именно так это и должно работать, блять. – Можно лечь сейчас, проснуться ночью и попиздеть, если так захотелось. – Кто-нибудь из нас наверняка не проснётся завтра утром после этого. Ну да. Ты. Проспишь до утра мёртвым сном, ещё и не выспишься. Или он это к тому, что после наших попизделок кто-нибудь кого-нибудь убьёт..? – А если мы оба проснёмся ночью, поговорим, а потом снова ляжем. А утром оба будем как эти. – Ну и похуй, нет? Можем не идти завтра никуда. Или просто поспать с утра подольше. Нахуй алгебру. Давай, Артём. Кому нужна эта алгебра. Ты и так умный, а мне оно всё нахуй не надо. Давай спать. – Арсений, нельзя так относиться к важным предметам, – явно шутя, протянул Артём. – Но ладно, я не против. Замечательно. **** – Какие ещё эффекты были с этой вашей наркоты? – Ну. Меня большая часть не берёт, как бы. Так что ничего особенного я даже не чувствую. Или дозы нужны побольше, или что. Всё хотел спайс попробовать. Но Ковальский мне запрещает. Нихуя у них там система. Ковальский прям жестоко контролирует это всё? Прикольно. – Почему? Бережёт тебя? – Да, вроде того. Как-то Саня принесла пакетик. Прибежал Илья, забрал его, быканул на нас и ушёл. Так и не попробовали. Ни на что не намекаю, но раз даже Ковальский против того, чтобы Артём принимал эту хуйню, то вполне логично полагать, что там что-то жуткое. И надо же, я могу сказать ему спасибо. Спасибо, Ковальский. Вместе мы спасём Артёма от смерти от передоза в машине скорой помощи. – А так, ну, кровь из носа идёт. Один раз было.. Я не помню, правда, что мы принимали тогда. Но мне казалось, что мы в мультике. И всё.. Артём подвигал рукой перед собой, как бы оглядывая свою ладонь. – Как бы нарисованное. То есть, угловатые линии, у меня четыре пальца, все вокруг в определённой стилизации. Короче, пиздец. Сейчас он говорил об этом как о чём-то постыдном, но, скорее, это было связано с тем, что ему было неловко рассказывать о таком мне. А не потому что ему в принципе стыдно за то, что он занимался подобным. Ой, Артём. Расстраиваешь меня всё больше и больше. – Зачем вообще надо было начинать? Артём вздохнул, задумчиво упираясь взглядом в потолок. – Ну вообще. Я с этой хуйнёй с лета вожусь. У меня аж руки от разочарования опустились. Ну вот как, блять? И почему я узнаю об этом только сейчас? Хотя у нас почти с того же лета всё как-то по пизде пошло. Вот прям с самого июня. Надо было не делать перерывов в общении, даже тех, которые были у нас. И в октябре эта хуйня, блять.. У всего ноги оттуда. Я порешал. – Чтобы с работой так не загибаться, – Артём пожал плечами. – Это правда помогало. Почти как энергетики. Да лучше бы ты их пил. Уже словил бы инфаркт давным давно, попал в больницу и призадумался над своим образом жизни. – Отлично. Работать, чтобы накопить на наркоту, которая потом поможет работать ещё усерднее. Охуенно. – Я месяц нормально продержался. Ну, без приёма. И это реально хуёво было. Не знаю, что не так со мной в этом году, но. Нашёлся выход. – Хуёвый чёт выход. – Лучше страдать, по-твоему? – Да? Артём помотал головой, слабо улыбаясь. Ну да, всё то же самое. Мы не договоримся. Уже когда эта тема поднималась осенью, стало понятно, что мы слишком по-разному смотрим на это дело, чтобы у нас была возможность придти к какому-то.. Как сказать. Выходу, который устроит всех. Артём не откажется потому, что ему нравится и это типа охуеть расслабление. А я не приму эту хуйню потому, что ненавижу наркотики в любом их виде и не хочу связываться с такими людьми. М-м. Может, я чего-то не понимаю, конечно. Какие там нагрузки были у Артёма, что он предпочёл принимать вещества. Но опять же, его на работу никто не гнал. Он сам пошёл. Сам себя загнал. А теперь строит из себя страдальца. Иди нахуй, Артём. – Но если так правда было легче. Столько энергии сразу. Ну понятно теперь, почему в свои выходные он то валялся целыми днями, как амёба, то бегал туда-сюда, не зная, чем бы ещё себя занять. А я всё думал, в чём дело. А вот оно. Он просто закидывался чем-то и вот, логичный результат. Артём не стал одеваться после сна, почему я мог видеть его ноги, но в кои-то веки я был не рад этому дерьму. – И зачем. Артём выпрямил ногу, разворачивая её, чтобы было лучше видно все раны. – Это был суисайд. – На бедре артерии вот здесь. – Я запомню, – Артём кивнул головой. – Просто хотелось узнать, что в этом такого. Реально помогает, что ли. – И как. – Да нихуя. Может, у меня какая-то неправильная депрессия. – У тебя ещё и депрессия? Он чё, всю эту хуйню уже как венерические заболевания цепляет или что? Заебал уже. – Интернетная. Не клиническая. – Уверен? А то в апреле можно ещё раз, – я кивнул головой в сторону. – В Сосновый бор смотаться, отдохнуть там. – В гробу я такой отдых видел, – поморщился Артём. – Нахуй надо. Лучше бухать как не в себя и отрицать все признаки. Так интернетная же депрессия, не клиническая, какие признаки. Опять пиздишь? Или это намёк, что одно может перерасти в другое? – Звучит интересно. А зажигалкой нахуя палил? – Да.. – Артём ещё раз оглядел свою ногу, хмурясь. – Я и сам не понял. Интересно стало. Только это чёт долго не проходит. Мне не нравится. Может, у меня рак какой? – Мозга, да. – Да отстань ты уже. Я же сказал, что больше не буду этим заниматься. – Чем? Принимать всякую поеботу? Ну да, сказал и тут же принял. – Это был алкоголь, блять, – раздражённо повторил Артём. – Я ничего не принимал с. Какого там. Чуть ли не с девятнадцатого. Так что заткнись. Посидев ещё немного насупившись, он развернулся ко мне. – А теперь.. – Даже не начинай, – остановил его я. – Знаю я. И не верю тебе вот нихуя. Вот реально. Я не удивлюсь ни разу, если через неделю ты опять напишешь мне обдолбанным. Потому что ты пиздабол ебучий. Это сейчас ты ноешь тут и строишь из себя бедного святого. А через недельку отойдёшь, и ка-ак начнётся. Так что не начинай даже. Потом будешь смотреться как уёбище. Хотя ты уже, как бы. Но зачем делать всё ещё хуже. – Ну вот смотри, – усаживаясь поудобнее, с важным видом заговорил Артём. – Сколько уже прошло с июня? Восемь месяцев? А я завязал спокойно. Завязал..? С девятнадцатого сколько времени прошло, чтобы ты пиздел за завязку? Ну нихуя ты молодец, конечно. – Прошла всего неделя. Ну две. Это не показатель. – Ну ты-то разбираешься. – Разбираюсь, блять, – фыркнул я. Кто ещё, как не я, будет разбираться в таких вопросах, скажи мне? У тебя есть ещё какие-либо знакомые с таким опытом в этом деле? Вот чёт сомневаюсь. Так что завали ебало и считай моё мнение самым правильным. И даже не смей сомневаться в моих словах. – А мать не сдавала тебя в наркодиспансер? Ну приехали. – Нет. – То есть, ты типа просто почитывал в интернетах всякую инфу? Или чисто по себе судишь? А вообще.. Вскинув голову, Артём уставился в потолок. – На меня иногда накатывает. Когда мне грустно или, ну, нехуй делать. Появляется желание пойти принять что-нибудь. – М-м, – протянул я. – А потом я слышу "Ну зависимости же нет". – Так это же не оно. – А что это, по-твоему? Наивный дурачок. Это как раз то, о чём я говорил. Что всяким молодцам рассказывают из каждого угла про вред наркотиков и чем это может закончиться. Но всё равно находятся умники, которые считают себя лучше других и что их все возможные последствия обойдут стороной. Ну я же, блять, аккуратно буду это делать. Редко, понемногу, не будет у меня никакой зависимости потом, что вообще за страшные сказочки для всяких чмошек? Ага. А потом начинается. Ой, чёт мне скучно, где бы дури взять? Ой, чёт грустно как-то стало. Ковальский, у тебя есть чё? Так вот, блять, и несёт за километр осознанностью и независимостью. – Не ломка. – Но начало зависимости точно. Ты и раньше затирал хуйню типа. Могу же я расслабиться. А чё, по-другому больше никак? Только такие способы тебе теперь помогают? Не ломка, да. Зато скоро будет. Что он вкладывает в это понятие? Уже крайнюю стадию, когда люди убивать готовы, лишь бы получить хоть грамм? А, ну так-то, конечно. А зависимости он тогда не боится вообще, получается? – Ну не знаю. У меня как-то опыта не было в этом. И почему это звучит так, будто ему весело с меня? Аха-ха-ха, он знает, что это такое, аха-ха, он не считает это смешным или какой-то несерьёзной поеботой. Вот лох. Но у меня-то такого опыта не было, я же не какой-то там уебан). Арсений, ты мне поясни, раз ты такой умный. – Расскажи. Это похоже на голод? – Ты прикалываешься или чё? – я даже развернулся к нему. – Сам только что описание дал. И как это в сравнении с голодом? – Ну, лично я бы сказал, что очень похоже. Типа. Тебе скучно, нехуй делать или грустно. "Пойду поем". И так же. "Пойду приму что-нибудь". Может, у тебя это всё как-то по-другому было? Просто.. Я не уверен, конечно, но мне кажется, мы на разных стадиях находимся. Ну возможно. – Просто. Я не ощущаю острой потребности упарываться. Но ты так остро это воспринимаешь, будто я уже убивать готов. Давай, пошути, что я по себе сужу, ага. – Ты типа со своего опыта всё это берёшь? – Я не хотел убивать людей. Но хуёво мне было как пиздец, морально и физически. И я чёт не понимаю людей, которые осознанно в эту хуйню ввязываются. – Ну расскажи. Как это было. Мне интересно. Честно, не было никакого желания говорить с ним на такие темы. Опять засмеёт и что это будет? Нахуя он вообще спрашивает? Мы не об этом немного говорить сейчас должны. Или Артём потому разговор в сторону и уводит, чтобы я не доёбывался до слишком уж жутких вещей? Ой, как будто он не сможет слиться. Не ебу, ладно, что происходит. Всё равно вся ночь ещё впереди, даже если отвлечёмся ненадолго, страшно не будет. – Относительно голода? – Ну если брать это за.. Как, блять, это называется. Короче, единицу. Относительно которой всё измеряется. Вот голод – это единица. Где будет твоя зависимость. – В плане возможности это контролировать. По шкале от одного до десяти, где-то тридцать. – М-м, – Артём посмеялся. – А в смысле "контролировать". Ты голод контролируешь? А он что, нет? Чуть только зачувствует, сразу начинает в панике искать еду? – Ну хуй знает, как у других. Но чёт у меня ни разу не было, чтобы меня трясло и мне было физически больно от мысли, что я не могу пойти на кухню и взять там что-нибудь поесть. Ну или не знаю, что у человека за проблемы. Может, конечно, и есть какие-нибудь анорексики и другие люди с РПП. Кто себя уже до того довёл, что ну просто пиздец. Но точно знать мне неоткуда, как бы. – А от наркоты такое было. Или когда ты долго не ешь, через какое-то время ты всё равно перестаёшь думать об этом. Даже ощущение голода может пройти, и ты вообще никакого дискомфорта ощущать не будешь. А когда тебя ломает, это пиздец мозгоёбская хуйня. И долбит сутки напролёт, даже спать невозможно. Было немного странно говорить об этом, на самом деле, и не то от нервов, не то от того, что в последнее время не приходилось много разговаривать, но я даже задыхаться начал. Господи, какая мерзость. Вот хоть кто-нибудь в мире ещё начинает задыхаться только от того, что много говорит? Оцените свою зашкварность по шкале от одного до десяти, где ноль – это быть нормальным человеком, а десять – ловить одышку после не таких уж и длинных разговорчиков. Молодец, Арсений. Просто класс. – Уснуть – уже не ебаться событие. И то это получается сделать только с мыслями о том, как было хорошо. Ёбанный бальзам на душу, лучше в жизни ничего не было и вряд ли будет. А через полчаса ты уже просыпаешься со сбитым дыханием и просто: "Блять, таблетки". А нихуя нет. И потом тебе уже не спится, и ты тупо до утра лежишь, как уёбище, и страдаешь. И всё. Даже если ты понимаешь, какая это всё хуйня, тебя вообще не ебёт. Ты просто хочешь ещё, лишь бы снова проникнуться. По сути, после "проникнуться" должно было быть что-то ещё. Типа "проникнуться чем-то", но я не вспомнил, какое слово надо использовать, поэтому предпочёл завалиться, чтобы не позориться ещё больше. Что, Арсений, опять начинаешь забывать слова и как разговаривать нормально, да? Ну ничего. Ты знаешь, что с этим делать. – Звучит не очень, – проговорил Артём через пару секунд. – Это и не должно звучать весело или как-то так. Как и все те истории, как кто-то уебался веществами, а потом бился в конвульсиях на полу. Он что-то подобное надеялся услышать или что? А, да, мне так охуенно было охуевать от боли целыми днями, ебать, Артём, ты бы знал. Жаль, никто этого на видео не записал, ой, посмеялись бы сейчас. – Не, это не прикольно. Я просто.. Не знаю. Мы уже сколько раз говорили об этом. – Сколько? Два-три? – Четыре, – произдевался Артём. – Но как-то не было речи о том, как конкретно это выглядело. – А ты как это представлял? – с чего-то вдруг заинтересовался я. – Не знаю. Но не так, что ты там лежал и. Заёбывался. Я не заёбывался, я умирал. Но я даже говорить об этом не буду. Ковальский не так давно сказал, что не может воспринимать меня всерьёз, когда я говорю о чём-то высоком или страшном, из-за картавости. Артём так посмеялся после этих его слов. Так что хуй вы теперь когда услышите от меня слова, где есть "р" и "л" одновременно. Или при важном разговоре. Сейчас же важный разговор? Относительно, в любом случае. Хотя есть же слово "подыхал". Как раз для чмошников вроде меня. Но похуй. Нечего нагонять. Артём ещё решит, что я ною. – А тебе реально прям так хорошо было, что ты даже перед сном об этом вспоминал? – Мне было охуенно, – поправил его я. – А потом было точно так же, только в минус. И потом ещё позже – в несколько раз туда же. – Мда, – протянул Артём. – Чёт хуйня какая-то. – Ну так что ты услышать хотел. Что я такой: "М, их больше не выпускают? Ну ок", помучился пару неделек и всё прошло магическим образом? – Ну я знал, что ты.. Два года, да? Ты говорил, что два года слезть не мог. Просто так если подумать, два года. Ну типа. Это не серьёзно. Въебать бы тебе несерьёзно, Артём. – Несерьёзно, м-м. – Я хотел договорить, – раздражённо фыркнул он. – Что если подумать получше, то это не кажется таким уж прикольным. – Блять. Когда речь о наркоте, это в любом случае не может быть или казаться прикольным. Похуй, что ты делаешь, как часто и в каких дозах. Нихуя прикольного. – Чш, – Артём положил руку мне на лицо и я недовольно отшатнулся. Слышь? Охуел? В следующий раз знаешь, куда эту руку тебе засуну, будешь меня так трогать? – Мы поняли. Ты ненавидишь наркоту и всех, кто имеет к ней отношение. Окей. Я больше не принимаю. Не ненавидь меня. – А если ты снова начнёшь? – Можешь снова мне отсосать. Если я всё-таки забуду вот этот пиздец. С одной стороны, он прямо говорил о произошедшем, это хорошо. С другой – он так косился в сторону, что аж чувствовалось, что он всё ещё обижен и как ему всё ещё мерзко. Ага. Но я могу считать, что раз он начал отшучиваться, то он более-менее пытается как-то справится с этой поеботой. Ого. Надо ему похлопать? – Ага. Опять закинешься какой-нибудь хуйнёй. И не то что произошедшее забудешь, а опять всё. Риту, отца, блять, собственное имя. И вот тогда.. – Блять, Арсений, – воскликнул Артём и я довольно заткнулся. Хе-хе-хе. – Странная у тебя градация моих приоритетов. Рита, отец, моё имя. – А как должно быть? Где-то там должна быть физика ещё? Ну, в том году он же помнил эти, что я там спрашивал у него. Законы Ньютона? Мне похуй, в общем-то. – А где в списке ты. Ой, опять Артём делает вид, что ему не похуй на меня. Как мило. – В пизде, блять. – Не выдумывай. Ты должен быть на первом месте. – Ага. Видно, на каком я первом месте. У Артёма несколько первых мест, да? Штук так.. Дохуя. Но я, наверное, в первом миллиарде. Ну или соточке, хотя бы. Не хочу себе льстить, конечно. – Что – ага? Ты мне не веришь? Думаешь, я не люблю тебя? – Тебе самому не смешно? С ноября какая-то хуйня происходит. "Думаешь, я не люблю тебя". – Это не показатель. – А что показатель. Вот ты сказал, что любишь меня, м. А потом "О, Саня". "Привет, Саня". – Третий раз, – грустно вздохнул Артём. – Или какой там уже. Да, она ведёт себя странно. Но нет причин волноваться, ладно. Это бред уже какой-то. Потом вот уйдёшь от меня, я на тебя посмотрю. Жаль, я не смеюсь. Так бы ещё посмеялся тебе в ебало. Влюблённый ты мой, блять. Вот мне правда интересно. Когда мы разойдёмся окончательно, ему не будет стыдно? Это ведь будет не просто расставание. Не обещаю, конечно, ругань и истерики, но что-то же явно произойдёт. И ему с себя мерзко потом не будет? Что он мне тут в уши такую хуйню заливал, а потом на деле оказалось, что всё хуйня. Мне вот немного противно. И за него, и за себя, причём, а ему похуй как будто. Артём, блять? Мы все знаем, что ты тупое хуйло, но себя хоть не позорь. Уходи к Сане, но не выставляй себя таким уебаном. Тебе трудно, что ли? В общем-то, уже третий месяц пошёл. Очевидно, да, трудно. Ну или у этого есть какой-то глубинный смысл. Пф.. – Хочешь выпить? – после небольшой паузы спросил Артём. Я помотал головой, даже не глядя на него. Мысли о происходящем немного расстроили меня, так что я даже немного приуныл. Третий месяц, и правда ведь. Это дохуя времени. Дохуя времени мы проебали друг на друга, и это при том, какая дичь тут происходит. Классно, Арсений. А ты ещё всю вину на него сваливаешь. Ушёл бы сам и всё было бы нормально. Не-ет, хотим страдать. Кажется, я уже думал и об этом, ещё и несколько раз? И чё? И где мы все? Чё изменилось? – Ну что опять не так? – видимо, что-то заподозрив, спросил Артём, даже подаваясь вперёд и заглядывая мне в лицо. – Будет сильно странно, если мы сейчас расстанемся? Тут же мне стало слегка не по себе, потому что то, в каком презрительном удивлении Артём вскинул брови, выглядело не очень хорошо. Не каждый день его таким увидишь. "Чё ты там промямлил, блять? Повтори? Это было "Я очень люблю тебя и готов остаться с тобой до самой смерти"? Если нет, я сломаю тебе челюсть в семи местах". – Чего? Мда, я такой молодец. Три месяца ходить, ныть и жаловаться, как всё хуёво, а потом из-за случайной мысли сразу – "Артём, давай расстанемся". Сейчас вот реально разойдёмся, я пойду домой и о чём я буду думать? – Арсений, это не смешно. Ты чё там придумал опять? Придумал, м-м. Заёб словил. – Ну. Я не особо понимал, как можно объяснить ему. Если он отрицает, что у них с Саней всё уже чуть ли не серьёзней, чем у нас, то смысл с ним говорить об этом. Сейчас опять начнёт называть меня дебилом и говорить, что у них ничего нет и я опять всё напридумывал, параноик тупой.. – Что – ну? Говори, давай. Что тебе не нравится? Он так громко сопел, что мне даже смешно стало. Реально, он настолько разозлился? Артём, ты реально долбоёб какой-то. – Ты знаешь, в чём проблема, – ничего лучше я не придумал. Хотя по сути, вся эта хуйня с Саней была единственным, что меня тревожило, так что, по сути, это нормальный ответ. Всё лучше, чем по десять раз проговаривать одно и то же. Артём недовольно отвернулся. – Сколько раз ещё надо сказать? Всё – нормально. Блять, ты реально заебал уже. Ему так обидно, что его в измене подозревают? Но нахуя ты тогда такой поеботой занимаешься? Блять, веди себя нормально и все будут нормально себя вести. В чём твоя проблема? – Нихуя не нормально. – Мне перестать с ней общаться? – Было бы неплохо. Это, наверное, было попыткой так надавить на жалость или выставить меня петухом ебаным. Типа у-у, какой ты плохой, заставляешь меня ограничивать общение с приятными мне людьми, у-у, как тебе не стыдно вообще. И да, мне было похуй. Хотя и немного мерзко с себя, потому что я не считал это чем-то нормальным, но как будто были другие варианты. По-другому же это не прекратится? Хотя это и так не прекратится. Так вот Артём меня и послушает, ага. Прям вот сейчас согласится, извинится и напишет Сане, что они больше не общаются. Да-да, Арсений, просыпайся, в школу опоздаешь, а ещё позавтракать же надо. Вставай давай. Артём не стал ничего говорить, но продолжал рассматривать меня крайне тяжёлым взглядом. Меня уже даже на азарт пробило. Ну давай. Что сейчас мне расскажешь? Увлекательного такого, ни разу не хуйни. Давай, я слушаю. Интересно, просто пиздец. Но тема была совсем отвлечённой. – Осенью у нас перерыв был, в октябре. Ты себя нормально чувствовал? Ой, куда забрались. А к чему это, позволь узнать сперва? – В ноябре, – сперва, конечно же, надо было поправить. – Похуй. Хуёхуй, блять. – Не знаю. Вроде, никак. – Ну, то есть, если мы расстанемся, тебе будет вообще поебать, да? Да сейчас, наверное, даже получше будет. В ноябре, когда мы расходились, всё было нормально. Саня ещё не появилась, всё было классненько. Я мог быть уверен, что всё наладится, так что вообще не парился ни о чём. А если мы сейчас расстанемся, я только облегчение испытаю. Типа ну наконец-то, разобрались, больше никакого мозгоёбства, и пусть Артём там хоть женится, меня это уже ебать не будет. Так что мне будет даже не "никак", а, наверное, что-то вроде "хорошо". Ну или "никак", но более положительное в плане эмоциональной окраски. Мда, сейчас бы классифицировать своё никак. – Наверное. Ты для этого эту хуйню начинал? – внезапно дошло до меня и Артём с выражением оглядел меня. Да, блять, иди нахуй. Будь терпимее, у меня аутизм. – Ты даже не знал, нахуя это делается? Я помотал головой. Были у меня идеи, но сейчас я конкретно начал сомневаться. А если я всё это время неправильно думал? Сейчас Артём мне всё по фактам раскидает. – Можно считать это за время на побыть одному и подумать, как следует, что у вас происходит и что с этим делать дальше. И ты реально сидел и думал..? И тебя типа всё устраивало, да, раз ты возобновил всё? – Можно с этим что-то сделать, и надо вообще или нет. Ну и посмотреть, как ты будешь себя чувствовать в одиночестве. Блять, да? А я думал, это чтобы тебе мозги не ебали. Ни твой партнёр, ни ты сам. А, оказывается, надо было думать о чём-то всё это время. Твою мать, я даже тут проебался. Ну, блять, надо было сразу обозначать. А то умный тоже. Я где, по-твоему, об этом должен был узнать? Мы в реальной жизни, не в игре, тут нет описания миссий. Пиздец, Артём. Сказал бы сразу. Но вообще, я правда воспринимал это как отпуск от мозгоёбства. Когда тебе не надо париться, что там Артём хочет, после школы ты всегда можешь спокойно пойти домой, позависать там, поиграть вдоволь, лечь спать, во сколько только захочешь. Тебе не надо ходить к Артёму, терпеть его заёбы, ебаться с ним в обоих смыслах этого слова. И это охуенно. Ну да, может быть хуёво по первой поре, потому что а вдруг ты что-то не то сделал..? Но в основном-то тебе заебись. А, оказывается, я тупое хуйло. Ну класс. – Отлично, блять, – фыркнул Артём. – Опять я один ебу себе мозги, а тебе похуй. "Ты один"..? Подержу мою колу, приятель, блять. Один он, как же, ага. Ещё с таким видом говорит об этом. Жертва ёбанная. – А то тебе прям хуёво без меня. Я вот прям вижу, ага. Хотя вообще, если так подумать. Весь пиздец начался в конце октября. Артёма не устраивало моё поведение, меня не устраивала его реакция, в итоге мы оба послали друг друга нахуй и порядком отдалились. Может, он после этого типа.. Пошёл к Сане? За удовлетворением сразу всего – и своего ЧСВ, и физического влечения. А я пока очнулся, пока всё, стало уже поздно. Может, Артём меня всё ещё и любит, но типа и Саня ему теперь тоже не "никто". И меня бросить жалко, и от неё отказываться не очень хочется. Я всё равно не понимаю этой хуйни, на самом деле, но не исключаю вариант, что всё началось именно поэтому. И именно поэтому же Артём всё это и продолжает до сих пор. А вообще, с хуя ли я его оправдываю? Не я ли видел их переписку с Саней ещё летом? Да, та девочка со всратым именем – это была она. То есть, они уже давно общаются, и Саня давно к нему подкатывает. А Артём такой дурачок типа и "Всё нормально, я ей не интересен". Ага, как же. Он в том году за не тот взгляд в мою сторону был готов идти лица бить. А сейчас такой очевидной хуйни не замечает. Так я и поверил, блять. – Хуёво, – раздражённо заверил меня Артём. – Ты удивишься, наверное. Да не наверное, Артём, а да, правда удивлюсь. – Как будто не могу. Видно же охуеть как, как тебе хуёво. – А я должен сидеть дома и слезами умываться? Ой, где-то я это уже слышал. – Вот в том году, ты быковал на Аню. Типа какая она сука, как сначала бухала со своими друзьями и веселилась, а потом рассказывала тебе о том, как ей плохо и грустно. – А я не говорил тебе в том же году, что благодаря тебе я начал во многом её понимать? Ой, ну да, точно. – Вроде, что-то такое было. – И какие тогда вопросы. – Всё равно ты пиздабол ебаный. Аня хотя бы честной была. Ну да, странная, ну да, какие-то не те методы у неё были. Но хотя бы она всё выкладывала, как есть, и не страдала хуйнёй у тебя за спиной. Но, по крайней мере, в делах касательно измен, отношения друг к другу и прочего. В этом Артём её понять не хочет? – Вот по лицу бы тебе надавать, – вскоре проворчал Артём, продолжая хмуро рассматривать стену напротив. – Себе надавай. Полезнее будет. Серьёзно, так триггериться с того, что его называют пиздаболом, но при этом даже не стесняться пиздеть в глаза. Странный ты человек, Артём, конечно. – Не возвращался бы уже тогда, если всё так хуёво. Вообще, это походило на попытку переложить ответственность. Типа, в том году, весной, когда мы снова начали общаться, и Артём предложил возобновить отношения. Типа, я сейчас гоню на него, нахуя он это сделал. А нахуя я тогда согласился, я спросить не хочу. Это меня не волнует. Виноват же один Артём. Вот зачем он предложил? Я бы тогда не соглашался. И были бы все счастливы сейчас. – Я не говорил, что всё хуёво. Вернее, – он задумался. – Мне хуёво без тебя. Мог бы – не возвращался. О, даже так? То есть, он не из-за стыда или неловкости отношения со мной возобновил? Он меня типа правда любит? Ну или просто привязался ко мне, ага. Я-то думал, у него ко мне светлая жалость и сочувствие. А я ему нравлюсь. Ужасно, Артём. Я в тебе разочарован. – Мда, серьёзно. – К сожалению, блять, – фыркнул он. – Не могу я твоё ебало видеть. Нет, всё-таки, из жалости. У меня такое грустное ебало, что Артём не выдержал и такой: "Ну-у-у ладно, иди сюда. Давай ещё раз попробуем". – Класс, со мной встречаются чисто из жалости. – Не чисто. – Тоже "к сожалению"? – Возможно. Об этом тоже уже говорили. Я пиздец как стал зависеть от тебя. О-о-о, зависеть, да. Зависит прям вот пиздец как. – Видно, да. – Это же не значит, что мне надо преследовать тебя и чтобы ты сидел со мной целыми днями. Странные у него понятия о зависимости. Или я слишком категоричен. Или смотрю на это как-то по-другому. Не исключено. По сути, раз уж вспомнили про Аню и их проблемы с Артёмом. Можно и сюда это приплести. Что Артём тогда считал, что если тебе плохо, то ты сидишь дома и грустишь, и не воспринимал слова Ани о том, что ей плохо из-за её какого-то не такого поведения. И я сейчас так же делаю. Он говорит, что зависит от меня, но при этом так подъёбывается к другой девушке. Либо мне культурно заливают в уши. Либо мы по-разному воспринимаем понятие зависимости от человека. – А ты. Ничего такого ко мне не испытываешь? – Я не ебу, о чём ты говоришь. Откуда мне знать. Объясни хоть. – Я не хочу. Потому что ты пиздабол, да? И сейчас вскроется, что ты ведёшь себя, как мудак, тупо пиздишь, а на деле нихуя у тебя ко мне нет, и ты реально возишься со мной просто потому, что тебе меня жаль и ты не можешь на моё грустное лицо смотреть. Ути-пути, какие мы сострадальцы, блять. Надо было переводить тему в более позитивное русло, и, возможно, я выбрал слегка не тот способ, но мне правда было интересно. – Ну и что это за зависимость. Ты думаешь обо мне перед сном. Сейчас бы стебать его. Но он же должен понять, что это шуточка. Они шутили об этом с Ритой и Ковальским, ну и вот. Я тоже шучу. Не к месту и по-уебански, но как уж умеем. Опять же, будьте терпимее. – Ага, перед сном и ещё восемнадцать часов в сутки. Мда? Мне кажется, тебе нужно больше спать, а то совсем уже крышей едешь. Один хуй, шесть часов в сутки спать, ну это же пиздец. Вот общались бы мы нормально, я бы взялся за его режим дня после этих слов, я бы да. Но увы. Антоху, что ли, попросить, чтобы тоже следила за ним? Раз уж Артём к ней в руки переходит, пусть и ответственность за него на себя берёт. А то вечно я огребаю, сколько можно-то уже. Не может же всё на мне одном держаться. – Даже когда зависаешь с Антоном? – Даже когда сижу на физике, – произдевался Артём. Ага. То есть, физика ему важнее Антона? – Что, настолько плохо? Если уж даже физика прекрасного меня не затмит, то это уже и правда серьёзно. Шучу. Артём же прикалывается, да? Не так уж ему и нравится эта блядская физика. Он просто её понимает и знает, вот и всё. И сдаёт на ЕГЭ. Ну, в целом, эта часть разговора изначально была какой-то несерьёзной, так что всё можно. Я веду себя как мудак, Артём поддерживает разговор в такой же манере. Не надо всерьёз воспринимать его слова. – Вообще пиздец. Но вот предположим, что это правда. – И что тогда за хуйня происходит последние три месяца. Если всё настолько плохо. А то ебать прикольная хуйня. Рассказывать мне, как я ему важен, как он не может без меня, думает обо мне дохуя времени, не может из головы выбросить, а на деле вести себя вот так. Я чего-то не понимаю, может. Может, это вообще не взаимоисключения в его понимании. Ну типа. Это только я ебанутый, считаю, что раз тебе нравится человек, ты не уделяешь внимание другим – они тебя просто не интересуют. А у других людей могут быть другие взгляды на это. Вот Артём как бы любит меня, но внимание от других людей тоже неплохо. Ну, на самом деле, вина здесь отчасти моя. Я же чмо тупое. Не могу себя нормально вести и давать ему это ебучее внимание. Так бы, может, всё было нормально. Но уже не узнаем, наверное. Может тогда, Артём пытается как-то, ну.. Сбавить обороты? Скажем так, его самого доебала эта его зависимость. Он же говорил, что ему страшно, что когда мы расстанемся, это выйдет ему боком. Может, он вот так уже начал медленно подготавливать себя к расставанию. Бля, но одно дело готовиться, а другое – всё к нему сводить, и как можно скорее и усерднее. Бля. Я тут сижу, придумываю ему оправдания, а в итоге окажется, что он просто мразь тупая и сидит, мне тут в уши заливает всякую хуйню, чтобы я проникся и не злился на него. Ладно, я всё ещё считаю его мудаком последним. И вот эти сопли меня не уговаривают как-то простить его или сделать поблажку. "Ну он вон как страдает, ну чё ты, ну прости его((". Нет. Он хуесос и мудак, всё. Никаких соплей. Допустим, причина реально в том, что он пытается хоть немного сбить такую.. Бля. Это не зависимость, но ладно, назовём так. Он пытается избавиться от неё. Типа борется с навязчивым состоянием. Так же он меня осенью называл. Ха-ха, блять. По-прежнему не смешно. – Не знаю, – недовольно протянул Артём, после чего резко наклонился ко мне. – От этого ещё тупее. Когда он обнял меня, я только закатил глаза. Он думает, что это уместно? – А то есть, – вскоре снова начал Артём. – Ты тоже думаешь о чём-то приятном перед сном? – А кто-то так не делает? Это полезно, вообще-то. Я уже не говорю, про лёгкое и быстрое засыпание. Вроде как, это даже в рекомендациях каких-то там заебатых психологов, у-у-у. Что перед сном надо думать о приятном, а не о всякой поеботе. Я думаю. – А сейчас ты о чём думаешь? – Всё ещё вспоминаю те времена. – Серьёзно? – Нет. Ты про себя хочешь услышать сейчас? – Нет, просто выяснить. Вдруг я один заёбываюсь. А ты такой "М-м, похуй". – То есть, ты перед сном думаешь обо мне, да? – Вообще, я уже бредить начинаю. В школе на уроках, по пути домой. С утра, если ты не ночевал у меня, мне так грустно сразу становится. С ума сходить можно. Это должно было быть мило, наверное, но, как и осенью, у меня это ничего, кроме испуга и волнения не вызывало. Артёму нужны транквилизаторы опять? Он меня заебал уже. О, да, давай, расскажи мне, как ты меня любишь и жить без меня не можешь. Я так тебе верю. Вообще, это реально тупо смотрелось. Когда понимаешь, что тебя сейчас бортанут, и начинаешь такую дичь затирать, что ну лишь бы остались. А что именно говорить, похуй. Лишь бы человек повёлся. – Перед сном, если ты спишь не у меня, то меня клинит на том, что ты рядом. Если у меня. То ладно ещё, можно полежать, понаслаждаться жизнью. – Это так важно? – Да пиздец, на самом деле. – Никакие таблетки не помогут? Артём зря отказывается от лечения, мне кажется. Это же глупо. При том, что он сам понимает, что с ним происходит, но при этом считает, что лучше уж так. Дебил, блять. – Нахуя мне таблетки. Пока вот есть ты. – Пока, – выделил я. – А когда я уеду. Или мы расстанемся по твоей доброй воле. – Ну вот когда уедешь, тогда и подумаю. И чё как вообще. Он сел, выпрямившись, и заинтересованно оглядывая меня. – Ты думаешь обо мне? С утра или в школе, когда тебе скучно или грустно на уроках? Просто интересно. Ага, просто интересно ему. Сейчас как сделает охуенные выводы. И снова или перерыв запросит, или сам бросит меня нахер. Хотя не этого ли я же и хотел..? Но уже перехотел. Всё. Никто никуда не идёт. – Тебе бывает грустно, когда ты просыпаешься, и понимаешь, что я не рядом? – Мне кажется, тебе уже нужна помощь. – От ответа не увиливай, – тут же выпалил он. – Думаешь или нет? Пришлось задуматься. Я думал о нём, но больше в ключе "Что сегодня этот чёрт выкинет". И то не всегда. Как бы, когда мы видимся, я себе все мозги выёбываю, куда ещё в неучебное время это делать. Тем более, что мы постоянно вместе или рядом. Как о нём не думать, когда он рядом. Ой, пошёл он нахуй.. Тешить его ЧСВ ещё надо. К Сане своей иди, там тешь. Ко мне приходи уже потешенный. Я этим заниматься не собираюсь.