Keiner von uns

16.12.14, Вторник

– Ну как дела. – Прекрасно, – фыркнул я. Как ещё у меня могут быть дела, тем более, после такого. Просто охуенно. Какое-то время мы молчали, каждый так и глядя в свою сторону. Артём правда обиделся? Ага, а то я не могу испытывать к нему того же? Как вчера он смеялся надо мной, типа, как же так, чего я обиделся, "Сений, ты что, дурак?(", и как сегодня он из себя обиженку строит. Пиздец. – Когда ты заметил? – вскоре осмелился на продолжение разговора я. – Не знаю, не смотрел на время. Слышал сквозь сон, как ты ушёл, но не знаю, через сколько до меня дошло, и я пошёл закрывать дверь. Круто, что сказать. Наверное, из-за волнения или ещё чего, но я пиздец долго не мог уснуть. В результате я решил, что мне станет спокойнее, если я уйду домой, что я и сделал, в общем-то. Может, мне не стоило делать это хотя бы из тех соображений, что оставлять чужую квартиру ночью на энное время не запертой – не очень пиздатый план, но, видимо, ничего страшного не произошло? Да и объективно, кому какое нахуй дело. Так вот и будет какой-нибудь абстрактный мудак ходить по этажам и проверять, у кого квартира открыта, а у кого нет. То есть, ничего страшного даже в теории произойти не могло, и чего я выёбываюсь. Не важно. – Что происходит, – на этот раз не выдержал уже Артём. Это ты мне расскажи, какого хера. Я же говорил тебе, да? Что прекрасно тебя пойму, если ты решишь ходить за удовлетворением к другим. Прекрасно, вот абсолютно. Только скажи мне об этом, вот пожалуйста, а не делай это в тайне, ещё и с людьми, которые потом используют информацию о происходящем против меня. Блять, неужели так сложно? "Хочу ебаться, ты меня не удовлетворяешь". Или чего именно тебе там не хватает, господи. Я даже не обижусь, потому что и так прекрасно знаю, какое чмо. – Может, это ты мне расскажешь. Что происходит. Или про что-нибудь другое. – Про что? – Артём скрестил руки на груди, явно недовольный. И ладно бы, он задавал типа наводящие вопросы. "Ну давай, скажи прямо, о чём я должен тебе рассказать, я же знаю, что ты знаешь", но нет. Он или реально не понимал, или хорошо притворялся. Собака сутулая. – Мы вчера всё обсудили, нет? Я уже сказал: Сане я нахуй не сдался. Мы просто друзья. Что не так? То, что ты пиздишь опять. Нахуй ты ей не сдался, ага, как же. – Пиздец, что вообще случилось? – Артёма, кажется, понесло. – То, блять, год прошёл спокойно, тебе похуй на всё было, а тут вдруг как прорвало. – Потому что в том году нихуя подобного и не было, нет? А сейчас к тебе пристаёт какая-то девка, а ты и рад. Хотя что-то такое я и предвидел. Правда, мне всегда думалось, что это будет какая-нибудь симпотная девушка, типичная "модная сучка", как в фильмах, но никак не что-то вроде Антона.. Но сюжет всё равно один. Появится какой-нибудь персонаж, настойчивость которого подкупит Артёма, и всё. Он быстро убежит к ним, а я такой: "М-м, каеф". Антон, тем более, девушка. И характером Артёму больше подходит. Ему же как раз такое нравится. Чтобы ходили, петушились на всех подряд, показывали, как он им важен и всё такое. – По-твоему, мне весело? – А нет, что ли? Я думал, он ради веселья тут воду и мутит, нет? Припомнить бы ему вчерашнее, но он опять скажет, что это случайно вышло, и вообще, это я виноват – надо было написать, прежде чем выходить, или типа того. Да и, может, и правда слишком параноично считать, что это была попытка столкнуть нас и не иначе? Может, и правда случайность? И вообще всё есть так, как говорит Артём, а я тут извожусь на пустом месте, как долбоёб. Но не может же всё быть "просто так". Где-то явно есть подвох, и я просто уверен – Антон подкатывает к Артёму, Артём прекрасно всё понимает – и что, и зачем она делает, но молчит, потому что.. Потому что ему нравится наблюдать за мной. Но что ж. Если ничего не происходит на самом деле, то ладно. Не буду никак реагировать. Было бы неплохо вообще не беситься, конечно. Но с этим так быстро разобраться не получится. Хотя я и попытаюсь. Артём, я так понимаю, уже не настроен со мной возиться? Ну и чего я тогда буду переживать, если он сам всё сводит к какой-то хуйне. – Нет, блять, – недовольно глядя на меня, фыркнул он. – Что ты там себе напридумывал? – Как ты сейчас бросишь меня ради какой-то хуйни, и мне опять будет грустно. Слив засчитан, да-да, но я просто не хочу больше ругаться. Просто раз уж с тактикой мы определились, то и нехуй дальше выёбываться. Артём сердечно заверяет, что ничего не происходит? Хорошо, я буду вести себя, как будто ничего не происходит. Потом расстанемся, будем очень прозаично ходить мимо друг друга в школе. Один пиздабол последний, второй долбоёб, который не может взять ситуацию в руки и разобраться со всей хуйнёй прежде, чем начнётся какой-нибудь масштабный пиздец. * – А как выглядит твоя комната? – осматриваясь, протянула Канарейка. Я немного впал в ступор с таких вопросов. Что за интерес вообще. Мне надо отвечать, как в школе? Когда на иностранном языке проходят тему "Дом", и ты как долбоёб рассказываешь, сколько у вас комнат, где и что стоит? Это глупо. – Я просто не часто бываю в гостях у парней. И мне иногда трудно представить, как выглядят их комнаты. Какого цвета у вас там стены? Это что, намёк на какую-нибудь хуйню в духе, что парни могут выбирать из ограниченного количества цветов или что? – Красные. Ну, бордовые, если доёбываться. И с золотыми полосочками. – Серьёзно? – Канарейка удивлённо оглядела меня. – Одна стена. Остальные тоже красные. Но там.. Цветы какие-то или типа того. – Блин, звучит интересно. Можно будет как-нибудь сходить, посмотреть? Я только пожал плечами. Какая вообще разница, и почему я должен быть против? Только вот ввиду последних событий это будет смотреться странно. Типа я мщу Артёму или, не знаю. Решил тоже поиграться в альфача, который водит к себе девочек домой. Что за хуйня.. Вообще, то, что я об этом думаю, это плохо. Типа я реально обиженка какая-то, которая загоняется из-за такой хуйни. Ко мне просто придёт знакомая, чтобы посмотреть на мою комнату. Ничего такого в этом нет. Вроде..? Задумавшись, я понял, что лучше нам этого не делать. Хотя никто ещё не говорил, что реально собирается, но просто. Это обещает быть мега неловким. Ну посмотрит Канарейка, а потом что? Что мы будем делать? Сидеть у меня на кровати и неловко смотреть по сторонам? Хотя когда ко мне приходил Ковальский, мы как-то так и делали. Или мне стоит познакомить Канарейку с матерью, и мы, как цивилизованные люди, посидим на кухне, попьём чай и попытаемся о чём-то поговорить втроём? Как было с Ритой. Пиздец, блять, зачем я об этом думаю. – А Артём был у тебя? – пристраивая свои гитары в уголке, спросила Канарейка. – Просто я помню, как он ругался, что, типа.. Ты ходишь в красном, и это по-гейски. Посмотрите на этого натурала, я ебал. Не, я правда не понимаю, что ему не нравится. Ладно бы, я красные джинсы носил. Это ещё более-менее по-гейски. Но футболки-кофты? Артём какой-то мудак, мне кажется. Хотя хули тут кажется, господи. Мудак, и самый настоящий. – А если у тебя в комнате много красного, его это не смущает? – Смущает. Но пошёл он нахуй. Заебал уже. – Вы так и не помирились? – каким-то образом догадалась Канарейка и сразу же стала выглядеть обеспокоенной. Опять думает, что это из-за неё? – Ты тут не при чём, – решил на всякий случай обозначить я. – Это потому что он мудак тупой. И только. Вообще, дело всегда в этом. А не потому что кто-то другой что-то сказал или сделал. Моё авторитетное мнение. – Эм.. – дама уселась на край кровати. – Что-то случилось? Ну, после того, как я рассказала тебе про тот диалог? – Можно и так сказать. – Ну, я смотрю, вы даже не вместе пришли. Хотя вы давно этого не делали.. – тут же исправилась она. Я достал из рюкзака её сидр и протянул ей. Мы только что ходили в магазин за догоном, и вот. Решили по дороге, что когда придём, запрёмся где-нибудь и посидим вдвоём. Сказано – сделано, собственно говоря. Заперлись, сейчас будем сидеть. – А если я расскажу, кто мне тогда написал, это вам как-нибудь поможет? Она так хочет помочь нам остаться вместе? Совсем не рассматривает вариант, что, может, мы своё уже отбыли, и расставание – лучший вариант для обоих? Странная девочка. Или они все такие? Ну, как же вот эта безграничная любовь к пидорочкам. И желание помогать всем однополым парам, лишь бы они не расходились. У них же наверняка может быть любовь до гроба, надо только вовремя посетить консультацию какой-нибудь рандомной четырнадцатилетней девахи. Так же это и работает. – Антон? – я ни секунды не сомневался, и даже не потребовалось подтверждение – удивление Канарейки сказало всё, что нужно. – Ты знаешь? – Слишком просто. Канарейка снова сникла. – Это вы из-за неё? – Примерно. Было противно даже просто вспоминать об этом, что и говорить о разговорах, так что я потянулся к бутылке. Набухаться и уснуть. Все мои планы. – Сильно тебя задело, да? – Канарейка пыталась шутить. – Раз ты так пьёшь. Ну вот, теперь мне даже пить нельзя. Я всегда так пью, понятно? И не надо шутить, что это из-за какой-то там хуйни. Нет, не из-за неё и идите нахуй. – Я давно не пил. – Вот и я к тому же. Но ладно. Это не моё дело, наверное. Но если хочешь поговорить об этом. Охуеть, я могу поныть о наших отношениях кому-то..? Сразу вспомнились горения Артёма по этому поводу. Ещё летом, в лагере. Когда он рассказывал про ту хуйню, которая происходила у них с Аней, и типа.. Это же плохо? Жаловаться кому-то. Ничего дельного тебе не посоветуют. Разве что тебе станет полегче от того, что ты высказался, но это разве того стоит? Ещё и показывать Канарейке, какое я ебучее тряпло. Стыдно должно быть, Арсений. И так самому с себя мерзко, ты хочешь, чтобы кто-то ещё знал о той хуйне, что у вас происходит? И какое ты тряпло. Не, спасибо, я лучше как обычно. Промолчу, а потом поплачу один дома. – Или парни так не делают? Я снова пожал плечами. Я ебу, что ли, как парни делают. Явно не так, как я. Парень бы уже набил этому мудаку ебало и дал выбор. И не стал бы загоняться из-за такой хуйни ни дня просто. И не сидел бы сейчас, и не пытался упиться, чтобы хоть немного скрасить отвратность последних дней. "Парень". Мда. Кажется, одно время я не понимал, почему люди не уходят от тяжёлых отношений, когда там уже объективно ничего хорошего не остаётся, и даже надеяться смысла нет. И чем я занят сейчас? Сижу, ною, как всё плохо. И как я не хочу ничего делать. – Вообще.. – вскоре снова заговорила Канарейка. – Может, это будет звучать странно. Но Антон на самом деле не плохой. Аха-ха, блять. Нет, ладно, я верю. Канарейка, как её подруга, явно должна знать её получше. Да и знает, потому и защищает сейчас. Просто Антон немного по-разному ведёт себя с нами, и понятно, почему такое отношение, и почему мне смешно о таком слышать. Если Канарейку так это всё волнует, я бы и сам не хотел ругаться с Антоном или хуесосить её. Но когда мне не оставляют выбора, извините. В терпилу играть я не умею. Ну, не в таких вопросах, ла-адно. – До этого лета мы так хорошо общались. А потом как перемкнуло. Я тоже хочу, чтобы он ко мне вернулся. Что ещё за "тоже"? Хотя ладно. Может быть, так правильно. Ну охуенно, что тут ещё можно сказать. Мой парень и её подруга. Мутят там себе что-то, а мы тут сидим и страдаем. Хотя я, скорее, по привычке это делаю. В том году Артём к каждому столбу меня ревновал. "Обож, те бабы смотрели на него, господи". А теперь, видимо, понял, что я никуда от него не денусь, что бы он ни делал и кто бы там на меня ни заглядывался, и решил немного и себя развлечь. Нет, я правда его понимаю. Новые ощущения в целом от близкого общения с другим человеком (это почему он не с Ритой ошивается), и вот это классное чувство от того, что тебя добиваются, что ты кому-то нужен. Я читал, что некоторым людям это важно. Видеть, что партнёру на них не похуй. И что партнёр не воспринимает их как должное. Нужны эмоции, нужно что-то новое. Вот Артём и получает "что-то новое". Но почему же, блять, нельзя просто сказать об этом? "Заебал ты меня со своим хмурым ебалом и поведением, ухожу от тебя". Навсегда или на время – ладно. Но скажи, блять, в лицо, что есть проблема. Почему надо постоянно скрывать это всё, ещё и так плохо? Он же даже не старается, вот серьёзно. Хотел бы – он бы всё скрыл. Как угодно, но сделал бы это. Даже с Антоном как-нибудь бы разобрался, но не дал бы мне ни о чём узнать. Но ему же нравится смотреть за тем, как я извожусь. И всё ещё ничего не делаю, да. – Как забавно, да, – протянул я, Ну да. "Мой парень и её подруга". Оба станут "бывшими" в самом скором времени, я так понимаю. Хотя не буду говорить за Канарейку, потому что мало ли, что она там планирует с Антоном делать, но это и не моё дело. А что Артём получит дополнительное слово в свой титул – это точно. Вечно это тоже продолжаться не может. Вскоре Канарейку окончательно развезло. Или она решила, что раз я пьяный, то можно не стесняться в вопросах. – А почему вы не расстанетесь, если, ну.. Всё плохо? Да потому что я тряпка ебаная, Канареечка. Это я только выгляжу грозно и сурово, а на деле только ныть и умею. И бросить человека, которого я же, блять, люблю чистой и большой любовью, для меня пиздец тяжёлое задание. Пиздец, какой я мерзкий. – Мне бы кто сказал. Уже на пятнадцать раз пожалел, что мы вообще встретились. И что я такая тряпушка, и не могу послать это всё, хотя сейчас стоило бы сделать это как никогда раньше. И что Артём такой мудак, и не может сам меня бросить, даже при том, что я больше особо и не нужен. То есть, и я не решаю, и за меня этот вопрос никак не решат. И надо самому брать всё в свои руки. Фу. Ответственность и инициатива. – А.. Сам он ничего не говорит? Ну, по поводу этой ситуации? С Антоном. – Только культурно в уши ссыт. "Я ей не интересен, чё ты тут разводишь драмы, у-у, заебал". – Ну, может, это правда? – Конечно, правда. А я просто люблю ревновать и хуйнёй заниматься. Нравится мне это. Люблю смотреть, как он все вечера на вписках с ней проводит. И раньше так было, конечно, но он хотя бы на ночь ко мне шёл. А сейчас нет. Или как они разговаривают. Как им смешно и весело. Мне тоже сразу так хорошо на душе становится. Когда я вижу, как он с кем-то няшкается. Со мной же он так не может. А вот, другие люди даже усилий не прилагают, чтобы ему нравилось общение с ними. Просто "Аха-ха", сука. Артём ещё как-то говорил, что обычно всегда легко заметно, когда человек влюблён в тебя. Я сперва ещё не понял, и пригорел слегка, потому что воспринял это как намёк, типа, "Чё, думаешь, я не заметил, да?", но.. Не суть, в общем. Прикол в том, что сейчас он почему-то не замечает, что его откровенно доёбываются, роют под меня и пытаются нас поссорить. Откровенно, блять, даже не тая, всё это делают, но что я слышу. "Я ей не интересен", говорит он. Что потом он скажет? "Извиняй, она как-то получше"? – А ты не говорил ему, что тебе это не нравится? – Его же пиздец ебёт, что мне нравится, а что нет. Ебало – он бы уже всё понял и перестал страдать хуйнёй. Но его вообще ничего не волнует. Только своё ЧСВ и как бы его так потешить с максимальным психологическим ущербом для Арсения. Канарейка только вздохнула. Смешно, если она хотела нам помочь, но в итоге у нас всё слишком безнадёжно, а она не знает, что можно посоветовать, чтобы не сделать только хуже. По крайней мере, это не её вина. И вообще не её проблема. Почему она вообще считает, что должна помогать мне. Типа.. Хотя, может, я опять принижаю себя, когда не хочу признавать, что являюсь другом для кого-то. А Канарейка считает меня таким. Ну или просто хочет помочь – что, желание помогать всегда возникает только по отношению к твоим друзьям? Как-то однобоко. Я просто не шарю в человеческих отношениях. Тут уж извините. В неловкой тишине мы сидели ещё какое-то время. Меня начало подкашивать ещё где-то на половине бутылки, так что на время пришлось остановиться. На самом деле, я не понимал, зачем мне перерывы. При условии, что я хотел напиться, и в любом случае это сделаю, нахуя мне тянуть время. Растянуть удовольствие? Да ебал я это удовольствие, меня трясёт от каждого глотка этой дряни. Хотя, может, именно поэтому мне и не хотелось больше пить. Какая же это всё хуйня, господи.. Почему, чтобы почувствовать себя хорошо тебе сперва нужно влить в себя литр какой-то паршивой хуйни. Мало того, что она вредная, так ещё и на вкус как поебота какая-то. А, вроде, двадцать первый век на дворе. А я давлюсь какой-то хернёй. Надо было водку с соком брать, почему я такой долбоёб.. Дома догнаться ещё и этим, что ли? Сок можно будет купить. А водочка и так дома есть. Я же собираюсь пойти домой? Или ну его нахуй и остаться тут. Как сложно. – Наверное, мне уже хватит, – вскоре вздохнула Канарейка. Я только хмыкнул. Все так говорят. А потом допивают за милую душу, ещё и догоняются потом чем-нибудь жёстким. И подыхать готовы на утро. Но Канарейка и правда отставила бутылку в сторону и сама отползла ближе к стене, чтобы было, на что опереться. – Ты говорил, что дашь порисовать на себе. Я прекрасно помнил об этом, но сам в жизни не стал бы напоминать о тех наших разговорах или даже предлагать. Типа, мне это вообще не надо. Вот и пусть Канарейка предлагает и всё делает. – Ты всё ещё не против? Я всё ещё не понимал прикола, нахуя это надо и что Канарейка вообще хочет получить от этого действа. Но попробовать, я считаю, можно. Что ещё делать, напившись? Правильно. Давать всяким девочкам порисовать у себя на коже. Потом буду полночи чесаться, как дебил. Когда дама достала из рюкзака пенал, я внезапно понял, что хочу спать. Ничего страшного не случится, если я лягу, а Канарейка пока изрисует мне, что ей только хочется? Я просто правда не знаю, что под этим имеется в виду. Где она собралась рисовать и что, и что вообще за бред происходит. Но уже и без того поздно. А я ещё и пьяненький. В таком состоянии только спать. – Что вообще.. – мне надо было проснуться, так что я решил поговорить. – Ты будешь делать. Ну рисовать, ладно. Где. Что. – А у тебя есть пожелания? – сразу заинтересовалась дама. – Нет. Просто интересно. На мне не часто рисуют и всё такое, так что извините, я должен уточнить пару вещей. – Ну.. Тогда просто разденься и ляг. Я сама разберусь. В полутёмной комнате, со своими ручками она походила на злого доктора. Мне точно не проведут вскрытие грудной клетки, пока я буду спать? Канарейка? Я могу быть в тебе уверен или мне стоит опасаться за свою целостность? Представив, как пятнадцатилетняя девочка, ниже меня на две головы, если не больше, с помощью пары ручек будет вскрывать мне что-то, я помотал головой. Алкоголь так отдаёт в голову или я сам по себе такой долбоёб? Если последнее, пора призадуматься над собой, Арсений, тебе не кажется? Стянув с себя футболку, я отложил её в сторону, и Канарейка подсела ближе ко мне. Кажется, местом для рисования она решила взять моё правое плечо, ну, оно и логично. Оно полностью свободно и типа есть, где разгуляться. Можно было бы взять живот или грудь, но, наверное, это типа слишком? Или ещё по каким-то причинам. В любом случае, мне так было только удобнее. По крайней мере, я мог сидеть и пить дальше. Последнего мне делать уже не стоило, но не оставлять же? Я как это завтра с собой в школу понесу? Ага, вот ещё. Надо допить. Тут всего-то уже осталось. Меньше четверти. Было щекотно, но даже при этом я умудрился отрубиться. Правда, всё равно быстро очнулся, когда начал падать. Канарейка только успела схватить меня за руку, но вряд ли бы у неё получилось меня удержать. Она и не пыталась. В смысле, что она слабенькая. Сейчас ещё и пьяная. – Можешь лечь, если хочешь, – почему-то шёпотом сказала она. Я не стал отказываться – не в моём состоянии было долго находиться в вертикальном положении. Всё же, меня пиздец как унесло. И это было приятно. Такое тепло в груди. По-другому такого не достигнешь. Только когда напьёшься, как не в себя, или когда выпьешь немного, но после долгого перерыва. Когда уже забыл вкус алкоголя и какое это дерьмо. А потом ка-ак ужираешься, просто в н и ч т о, и так хорошо сразу. – Только не засыпай, ладно? – Боюсь, я это не контролирую. – Арсений, – недовольно протянула Канарейка. – Не спи. Я только вздохнул. – Я тебе зачем-то нужен? Рисовала бы и рисовала. Я в процессе сознанием никак не участвую, и так какая разница, что я делаю? Почему я не могу поспать? Хотя это грубовато, но типа.. Но блять. – Да. Я хотела тебя попросить кое о чём. Когда закончу. Я кое-как нашёл в себе силы открыть глаза и осмотреть плечо, где Канарейка сейчас рисовала. И сколько она собралась, ну.. Заниматься этим? Нам потом ещё о чём-то говорить надо будет. Нельзя сразу со всем разобраться? Мы вполне можем поговорить сейчас. Вряд ли ей тяжело говорить и рисовать одновременно, так в чём дело? – Блять. У меня была кола в рюкзаке. Канарейка тут же убрала руки с меня, хотя я даже не говорил, что пойду куда-то. Не особо мне и хотелось двигаться, вообще-то.. Но если Канарейка уже даже отодвинулась, то чего выёбываться. Но чтобы достать рюкзак, надо было всего-то протянуть руку. Я же очень предусмотрительно поставил его прямо возле кровати. Какой я умный, сам иногда поражаюсь. – Только не засыпай, – строго повторила Канарейка, заглядывая мне в лицо, когда я отставил бутылку. – Можешь ударить, если что. – Ты хоть заметишь, если я тебя ударю? Что за принижение? – Ниже пояса бей. Ногой. Точно замечу. А то как маленькая. Не знает, что ли, как с парнями себя вести надо. – Или по лицу. – Тоже ногой? – Можешь. Но обычно хватает и просто резкого удара. Канарейка всё равно не стала меня бить, хотя я ждал до последнего. Привычка, ага. Артём обычно руки при себе не держит. Не то чтобы прям пиздить по-чёрному, но бывает иногда. Особенно когда я не просыпаюсь утром или засыпаю, напившись, когда он того не хочет. По лицу словить пару раз – как нехуй делать. А тут что-то прям.. Хотя я не должен удивляться нормальному поведению. Просто мне не повезло, мне нравится мудак. Абьюзит меня, бедного, у-у. А я только и делаю, что сижу и ною, м-м. Бедный, бедный я. Вскоре меня немного взбодрило, и уже через несколько минут опьянение начало спадать. Я даже расстроился, когда понял, что мир начинает становиться не таким приятным, да и вот это охуенное ощущение внутри тоже начинает ослабевать. Пиздец просто. Зачем жить, когда ты не можешь напиться и весь вечер проваляться овощем? Хотя я в любом случае усну, но всё равно. Я буду засыпать счастливым. А сейчас меня так жестоко обломали, просто кошмар. Надо будет дома так же повторить потом. Там-то мне точно ни одна сука не помешает. Ладно, Канарейка не сука. Я просто обижен. И хочу ныть. Какие все плохие, не дают мне напиться и уснуть. У, сука. Вскоре мне дали лечь, и Канарейка перебралась поближе, чтобы порисовать, собственно, на груди и животе – о чём я и думал. В частности, этот вариант нравился мне больше потому, что я мог (да и должен был) лежать, да и на этих местах рисунки будет не так видно. Не то чтобы я часто ходил с открытыми плечами, но всё равно какую-то часть будет видно из-под рукавов футболки. А мать за такое может по шее отвесить. Она не любит такую хуйню. Всегда орала на меня, когда замечала надписи ручкой на руках. Интересно, почему татуировки её не бесят. Может, потому, что от них нет никаких раздражений потом. И я вообще пытаюсь сейчас сравнить несравнимое. Это глупо. Как и то, что мать такая дотошная до здоровья/состояния кожи. Не дай бог спалит тебя за мытьём посуды без перчаток. Таких пиздюлей отвесит, даже в кошмарах не увидишь. По крайней мере, когда мне было одиннадцать-двенадцать, я воспринимал это как что-то жуткое. Стоишь себе, моешь посуду, а тут сзади как дадут по затылку. И всё из-за перчаток. Вот же пиздец. Вспомнив о тех событиях, я немного даже удивился. У меня не часто такое бывало, чтобы я сначала забывал о какой-то херне напрочь, а потом, спустя дохуя лет, она внезапно всплывала в голове, и типа пиздец, лежишь охуеваешь потом полвечера. Когда такое случается с какими-нибудь воспоминаниями из детства, это по-особенному хуёво. Тем более, когда там вот такая дичь. Раньше я вспоминал или просто какие-нибудь свои тупые сны, или мелочи, но не вот такое же. А ещё мне как-то начало казаться, что я начал смутно вспоминать то утро, когда меня сбила машина. Совсем чуть-чуть. Даже не прибавилось понимания, как это произошло, и ничего конкретного я так и не вспомнил. Но что-то проскользнуло. Может, через пару десятков лет что-то побольше появится. Вспомню хотя бы, какой частью мозга думал, когда перебегал дорогу и не смотрел, что там вокруг происходит? Было бы прикольно. Мне просто интересно, каково это. Столкновение с машиной, падение. Я терял сознание или нет? Мать вот говорила, что нет. Но в больнице же я проснулся. Меня туда привезли. И что мне думать об этом всём. Пиздец странная хуйня. Хочу всё вспомнить.. – Ты не спишь? – вскоре снова заговорила Канарейка. – Нет. Бодрствую, как пиздец. – Ага, видно. А можно спросить? Ты был когда-нибудь с девушками? Я сперва даже опешил, совершенно не вкурив, что происходит. Канарейка про это хотела поговорить? В смысле, то, о чём она хотела попросить, связано с вот этим? Хотя что за бред. Никто подобного не говорил, а я тут хуйнёй страдаю. С другой стороны, что за бред. Не может же она просто так начать спрашивать о таком. Или может? – Ну. Не очень. – Что значит "не очень"? Как ещё описывать ту хуйню, что была у нас с Кристиной? Общение у нас шло очень неординарно, но никто ни о чём не говорил. Насчёт секса всё примерно так же было. Один раз, и то оральный. Я просто не воспринимаю это как половой контакт. Хотя хер его знает. Артём как-то рассказывал про секс без проникновения, и ещё там какая-то хуйня была. Но что за бред, блять. Разве секс не подразумевает под собой по сути своей проникновение? И нет, не в рот. Это не считается. Хотя там же даже в названии есть "секс" и типа чего я тут выёбываюсь? Да похуй. Всё равно не считается. – Не знаю. Отношения или больше. Просто, ну. Артём изменяет тебе. А ты? Она меня подстрекает сейчас или что? Я просто боюсь думать о плохих вещах. Потому что вдруг Канарейка не такая, а я тут очерняю образ дамы, мудак тупой? Я не хочу так делать, но она же реально в открытую роет под него. Не хочу уж думать, что она пытается до меня доебаться, потому что это как-то уже слишком ужрато. Но типа? Потом окажется, что именно к этому она и вела, и будет охуенно. Опять я проебусь. – Ну. Было один раз. – Было? – Канарейка прям заинтересовалась, и мне тут же стало стыдно. Что за интерес вообще. Или это нормально? Я должен буду потом спросить у неё, были ли у неё парни? Какого вообще чёрта я до сих пор не знаю, как у неё дела на личном фронте? Это вообще нормально? Сколько она про меня знает, на компромат хватило бы, а что о ней знаю я? Что она сестра девушки Елисеева? Ну охуеть. – Ну да. – Это та твоя подруга? Кристина, вроде. Ковальский что-то рассказывал. Я только хмыкнул. Что ещё на это можно было сказать. Ковальский сука, конечно. Что ещё и кому он там распиздел? Почему ещё не весь город знает о ней? – Она же из Германии. – Да. – И сейчас не здесь? Не, ну если я сейчас ничего не заподозрю, будет очень глупо. Пожалуй, продолжу заверять себя в том, что всё нормально, и Канарейке просто интересно. Чисто по-дружески. – Нет. – А тебе понравилось? Да господи. Скажи уже нормально, что тебе надо, зачем так долго разбираться с этим. – Не знаю. Она предлагала только оральный секс. Дальше ничего не заходило. – А ты. В смысле. – Отлизывал ей? – Канарейка, кажется, не справлялась, поэтому пришлось проговаривать самому. – Да. – Эм, – не то смущённо, не то как-то так протянула дама, и я даже немного заинтересовался. Что, она тоже зашкварищем это считает? – Ты и так можешь. – Мне кажется, это наоборот удобнее. И не так напрягает, как обычный секс. Ей-богу, не был бы Артём таким идиотом, мы бы только таким и занимались. Ну или почти всегда. Что вообще не так, если это реально нормальная идея? Для меня уж точно получше чем то, что есть сейчас. Было, кхем. Сейчас у нас нихуя нет. – Хотя не знаю, на самом деле, как я справился. Кристина сказала, что было нормально. Я в любом случае ей не верю и считаю, что нужно больше опыта, чтобы в следующий раз было лучше. Не важно, будет этот следующий раз или нет, но в любом случае. И одна только беда – не с кем заниматься такими вещами. Грустно даже. Артём, хотя он и парень, но разница, если всё равно не даётся. Мудак тупой. – Я больше говорила к тому, что ты вообще рассматриваешь такое для возможного. Вроде, парни не очень любят. Эм, так унижаться. Пиздец унижение, конечно. Этих парней, я так понимаю, никогда не избивали? Не обкладывали хуями перед всем классом или каким-либо другим коллективом, где важно иметь определённый уровень авторитета? Ничего такого они не переживали, раз для них подобное – "унижение"? Ебать неженки. Пусть из дома тогда вообще не выходят. А то вдруг их ещё какая-нибудь хуйня угнетнёт. Будут плакать потом. АУЕшные обоссыши, как их Ковальский называет. – Долбоёбы какие-то. Не ебу. Я бы вообще предпочёл полностью перейти на такое. Это куда удобнее. – А в чём проблема. – Артём не любит такие вещи. А нужен же опыт. Как-то странно было говорить о таком, но допустим, всем похуй. Мы оба пьяные, нам сейчас можно. Да и опять же, говорить о сексе и всяких таких вещах совершенно нормально. Никого это не смущает, и только один, блять, я вечно гашусь, как еблан. Пора уже что-то с этим делать, нет? – А ты только. С парнями хочешь опыт? Или девушки тоже подойдут? А у тебя есть ко мне какие-то предложения? – Нет. Со всеми хочу. – Может, тогда.. Что-то мне аж плохо стало от волнения. Канарейка серьёзно это всё, да? – Ты пьяная? – Уже нет. И я не.. – недовольно начала она. – Не предлагаю это только потому, что пьяная и не соображаю, ладно? Мне уже шестнадцать. Я недовольно выдохнул. "Уже", блять. Что, раз достигла возраста согласия, то всё можно? Немного глупо, она не думает? Тем более, сейчас она реально пьяная. И все эти её "Я уже взрослая и понимаю, что говорю и делаю" не должны работать. – Ты же не откажешь? А что должно меня остановить от этого, интересно? Не вижу ни одной причины. Ну, ладно. Может, одна есть.. Несущественная. Ни разу не причина, чтобы реально соглашаться. – Ты пьяная. – Я не пьяная, – Канарейка так резко ответила, что я аж вздрогнул. – Пожалуйста. Я уже начинал думать о подставе, и после этого её "Пожалуйста" окончательно заподозрил что-то неладное. А вдруг это всё запланировано? И конечно же, об этом узнают все, кому только не стоит, ещё и завтра утром, сразу же, как только Канарейка проснётся. Будет не весело. Но вот с другой стороны. Что Артём мне сделает? Даже если начнётся вот это его "Антон ничего ко мне не испытывает", я всегда могу припомнить ему Риту. Хотя немного глупо скатываться до его уровня и творить хуйню, оправдывая себя тем, что "Ну Артём же это делает, значит, и мне можно". Но.. Но. Опять теряюсь. У меня нет желания отказывать. Как и соглашаться, на самом деле. Я вообще ничего не хочу делать, как обычно. И что тогда я должен выбрать? Попытаться отговорить даму? Опять? Чтобы и она надо мной смеялась потом? Кристине вот было смешно. "Парни" же не отговаривают девушек от секса, что это вообще за бред. Хотя как будто это причина для меня повести себя по-другому. Это ни на что не влияет, и даже наоборот. Вот, мне как раз не привыкать, что все надо мной смеются и считают странным. Ещё раз переживу, ничего страшного не случится. – Мне кажется, не стоит ничем таким заниматься. – Тебе кажется, – Канарейка даже подалась вперёд, и мне даже интересно стало. Вот чисто гипотетически, если я скручу её и подержу, пока она не уймётся или не уснёт, это будет грубо с моей стороны? – Пожалуйста. Это же не трудно. Да вот уж правда. Переспать с какой-то там девочкой. "Не трудно". Вообще никаких затруднений не испытываю. "Но вот если тебе так это не нравится, то чего не встанешь и не уйдёшь?" Очень хороший вопрос. Опять же, у меня нет желания ни соглашаться, ни отказываться, и зачем мне тогда уходить. Когда Канарейка отложила ручки в сторону и привстала на колени, подползая ближе, я начал отстраняться, но тут же сказал себе прекратить. Всё нормально. Есть и будет. И ты не будешь гаситься опять. – Но ты точно уверена? – ещё раз, уже в последний, уточнил я. – Точно, – немного даже раздражённо повторила Канарейка, но тут же осеклась. – А Артём не разозлится? Серьёзно, да? Вот прямо сейчас, ни позже, ни раньше, она вспоминает о нём? Охуенно. – А он узнает? Кто-то же должен ему рассказать. Кто это сделает. Канарейка задумчиво покосилась в сторону. – Никто, – вскоре заключила она. – И никому. Или не в ближайшее время точно.