18.05.15, Понедельник
– Как там Арсений. Всё ещё агрессивная сука? А вы с какой целью спрашиваете? Ковальский с чего вообще так его называет? Откуда он знает, как Арсений себя ведёт, если они пару раз виделись с его приезда. Ну да, и каждый раз Арсений быковал на него. Немного, даже неинтересно. А то, что он в целом себя как ублюдок ведёт.. Допустим, это тонкости моего восприятия и я реально слишком остро на всё реагирую. Всё нормально. По сути же, он не делал ничего жуткого. А я просто разнылся, как чмо ебаное. При мыслях о вчерашнем я быстро снова расстроился, но как кстати, рядом был разговаривающий без остановки Ковальский. – Ты смотрел Кладбище домашних животных? Или читал, может. – Это к чему? – подумав немного, но так и не догадавшись, спросил я. – К тому, что ты же говорил, что у Сения был инфаркт. Он же умер, получается? Как там это называют, клиническая смерть? И он типа вернулся в мир живых с того света. Но вдруг вернулся не он? Как в том фильме, где у бабы сына подменили. "Зеркало покажет правду". Я помнил и этот фильм, и теперь даже понял, нахуя Ковальский Кладбище домашних животных приплёл. Типа, один сюжет – человек "подменяется" какой-то абстрактной злой сущностью, но это было такой хуетой, что просто невозможно. Илья совсем отбился. – Ты смотри там, – продолжал он. – Позадавай ему вопросы какие-нибудь личные, наводящие, типа, как мы познакомились, не ходил ли ты в Германии в подозрительные места, не находил ли какие бункеры нацистские.. – Ты охуел? – фыркнул я. – Да смешно же, – Ковальский недоумённо нахмурился. – Или зеркальце возьми и вот так посвяти возле его ебала. Может, покажет там монстра какого-нибудь. Ты сразу этим займись. Только аккуратно, чтобы он ничего не заподозрил. А то убьёт тебя, зароет еблом в землю и всё. Минус Артём, а правду так никто и не узнает. Я отвернулся, качая головой. Было очень смешно, безусловно, но мне было похуй. Да и что за глупости. Ага, сейчас бы переживать, что типа Арсений умер, но вместо него в его тело вернулся какой-то абстрактный злой дух, который сейчас ходит и творит хуйню. Бухает и целыми ночами залипает в игры. Этим же все злые духи занимаются, вы чё думали, они людей убивают или жить кому-то не дают? Да ну, это тупые стереотипы. Хотя с другой стороны. Если, допустим, реально, злой дух пришёл в человеческий мир, но по привычке тела сел поиграть пару часиков в Аион или эту их ебаную Дикую охоту, проникся, а потом открыл для себя готовку и романтику ночных походов в магазин, и в с ё. И нахуй ему больше ничего не надо, он хочет только задротить целыми днями и готовить курицу в кляре. Нам с Ковальским точно надо фанфики начинать писать. Ладно, теперь серьёзно. Я почему-то уверен, что всё это можно как-то логически объяснить. Либо Арсений в принципе заебался с нас и такой "подстилочной жизни", и поэтому так себя ведёт сейчас. И если бы он не уезжал, мы бы смогли заметить, что его поведение изменилось ещё до инфаркта. Либо у него произошли определённые изменения в мозге, и этим может что-то объясняться. Я читал, после инфарктов могут быть потери памяти, ещё некоторые изменения (может, конечно, влияет стресс, но тут как знать). По сути же, на какой-то период развивается кислородное голодание мозга, так? Это явно может оказывать влияние на какие-то его структуры. Я хуй знает, как бы, я не врач, но мне кажется, это логично. Ну или имеет какую-то роль. – А ты смотрел Эффект Лазаря? Или как там твоя хуйня называлась, на которую ты так рвался? Пхе, хорошо, что не пошёл. Ещё бы я деньги на этот мусор тратил. – Да. – Ну так? Да господи. Почему тогда Арсений до сих пор взглядом предметы не двигает и не убивает всех налево и направо? Заебал. – Да ты шутишь, что ли? – не удержался я. – Это тупо. – Скучно жить без мистики, – вздохнул Ковальский. – Да и Арсений подохуел. Мне кажется, что-то изменилось. Это мы подохуели. Ты его до инфаркта довёл, и считаешь теперь, что он и дальше должен спокойно на тебя реагировать? При том, что тебе он ничего так и не сделал. Весь пиздец, как всегда, мне перепадает. Так что иди нахуй со своими теориями, понял? Мда. Стоит ли говорить ему, что Арсений умер, ну и воскрес, логично, тоже не когда-нибудь, а в пятницу тринадцатое? Я уверен, у этого ещё какая-то подъёбка есть. Типа, если мы возьмём нашу эру и посчитаем все пятницы тринадцатого, та, в марте, будет шестьсот шестьдесят шестой или что-нибудь в таком духе. Будет весело. – Ты понимаешь, что произошло? У него был инфаркт. Он мог умереть, блять. Мне кажется, после такой хуйни в принципе мало кто останется прежним. Тем более, кто знает. Может, он так же себя с нами вёл, если бы не уезжал? У нас просто не было возможности узнать об этом. – Скучный ты, – Ковальский отвернулся. – Зато как прикольно было бы, если бы ты как-нибудь выяснил, что Арсений больше не Арсений, ушёл куда-нибудь поохуевать, а он к тебе подходит, вот так со спины и обнимает. Ну или чего он там никогда не делал. И говорит "Дорогой?". Видимо, отсылка к Кладбищу. Но и ладно. Ковальский меня не смутит. Я пересмотрел столько страшных фильмов, столько лет прожил с паранойей. Глупо думать, что я верю в паранольмащину. Да, говорит человек, который сидит в паблосах по астрологии, но тем не менее. В призраков и подобную хуету я не верю. Так что Арсений – это Арсений. Сукой его сделали мы с Ковальским, а не инфаркт. Если последнее и замешано, то таким образом, каким я сказал. Либо повлияла физиология, либо психология. Всё, никаких духов и прочей хуеты. – Ну, он.. – я осёкся, вдруг задумавшись, стоит ли говорить о таком. – Немного отбился. Меладзе слушает. – У-у-у, – сведя брови, протянул Ковальский. – Плохи дела. А что именно? – Что-то.. "Спрячем слёзы от посторонних". – Простим друг друга и зла не вспомним, – запел Ковальский, быстро войдя в нужный режим. – Никто не винова-ат, когда в разгаре маскара-а-ад. Я почему-то даже не удивился, когда оказалось, что Ковальский знает эту песню. Слишком обычно для него. – Только попробуй сказать, что тебе Меладзе не нравится, – продолжая пританцовывать, сказал Илья. – Кра-асиво.. Ты вошла в мою грешную жизнь. Кра-асиво, ты ушла из неё. Но играя, ты сломала мне душу. А ведь это совсем не игрушка. Это сердце моё. Я устало выдохнул. Надо будет потом узнать, с какого хуя Арсений начал слушать эту хрень. Он находит в них какой-то смысл? Или они ему просто приелись, и дело только в этом? Мне же реально страшно. – О, я знаю, какая песня определённо ему нравится, – Ковальский тем временем совсем угорел. – Подари мне первый танец, забери меня с собой. Я повсюду иностранец и повсюду я, вроде бы, свой. Словно лодка в океане, затерялся берег мой. Я повсюду иностранец, забери меня, мама, домой.. Зря я ему рассказал, наверное. Сейчас ещё Арсений как-нибудь узнает, что Ковальский прочухал, что он начал слушать "вот это". И опять мне по шее надают за то, что я пиздабол такой. – Слышь, Артём, – вдруг что-то вспомнив, Ковальский аж нахмурился. – А ты можешь как-нибудь узнать у Арсения, что у него по антидепрессантам? Может, он мне отдаст, если у него останется? Я могу даже заплатить. – А чё сам не спросишь? – Блять, а, – выдохнул он, недовольно мотнув головой. – Я пытаюсь подогнать тебе причину поговорить с ним, помириться, понимаешь? А ты всё въёбываешь опять. Что ты за человек, блять, такой. Просто пиздец. Ковальский обиженно отвернулся, а я устало вздохнул. Ебут мозги с утра пораньше. А я ничего не сделал. Вообще ничего. – Что, он хоть немного развеселился там? – Я наблюдал за ним, что ли? По-моему, нихуя не изменилось. – Вообще? Он всё такой же хиккан? – Да. – Может, это просто ты его бесишь, вот он и гасится? Кристина мне говорила, что он реально изменился в плане, – Ковальский подвигал рукой у головы. – Что, прям так сильно? – я даже нахмурился. Мне просто стало немного неприятно. Я реально ему прогресс снёс или что? Ковальский не пиздит сейчас? Не приукрашивает, ничего такого? На кой хуй вообще он обсуждал с Кристиной поведение Арсения, что за хуйня вообще? Ему заняться больше нечем, что ли. – Ну, по крайней мере, он ходил с ней по всяким там местам целыми днями и не жаловался. Вообще-то, такой себе показатель. Но если Кристина реально сказала, что были какие-то изменения, то, полагается, основания у неё были. В таком случае, я буду плакать. Арсений, прости, я не хотел. – Но ладно. Может, его так переезд расстроил или собаки. А что, у него же дома куча ноотропных средств, наверное, да? Какой-нибудь там фенибут. Ковальский с таким видом это протянул, будто ну вот вообще ни разу не надеялся, но если вдруг я найду у Арсения что-нибудь такое, и принесу ему, мне поцелуют ножки. – Купи сам, в чём проблема. – Бля, но не повезёт же он это с собой в Германию, правильно? – возмутился Ковальский. – А такие вещи должны попасть в хорошие руки. Это в твои, что ли? "Хорошие руки", блять, ага. Охуенные просто. Напомнить, что ты сделал? – Знаешь, после того, что ты сделал с Арсением, отдавать тебе какие-либо препараты не кажется хорошей идеей. – Да ладно тебе. Я же не вас травить собираюсь, чё ты доебался. Ты даже не узнаешь, для кого я это беру. – Ты.. – я уже хотел спросить, не ёбнулся ли он (а то так непонятно же, да?), но Ковальский сам меня прервал. – Да шучу я. Я понял, ладно? Как плохо мешать алкашку и высокие дозы препаратов. Буду теперь с умом подходить к данному вопросу. – Не внушает доверия, знаешь, – я даже поёжился. Но если это правда звучало отстойно. Теперь я буду с умом подходить к этому вопросу, говорит Ковальский, и в следующий раз даёт человеку двадцать таблеток. С умом. Зато Ковальского это уже не ебало, похоже. – Кстати, если будете бухать, ну вдруг, – под моим тяжёлым взглядом пояснил он. – Много бухла тебе не потребуется, чтобы споить его до бессознательного состояния. Ага. Я помню, до какого состояния мы с тобой дошли, когда мешали антидепрессанты с алкашкой. Не, спасибо. Хотя если Арсений уже сейчас бухает.. Да господи. Все мы знаем, как это работает. Сейчас он начнёт ссылаться на вот это своё состояние, если я начну напоминать ему о его обещании. "Ты видел, как мне было плохо? Тебе трудно ещё пару дней подождать?". Как бы, он уже вчера это сделал. Всё. Теперь только до двадцать четвёртого. – Он не пьёт сейчас. – Ну ты подожди, он слезет, и начинай его там уже обхаживать понемногу. И всё будет. Обхаживать, блять. Почему это так мерзко звучит. – Ты только осторожно там с ним. А то всякое бывает, знаешь. Все острые предметы я бы из комнаты точно вынес, прежде чем пить, м-м.. Я выдохнул. Заебал он уже меня своим бредом, вот ей-богу. Ещё всё это звучало так, будто Ковальский знает о моих планах на Арсения, и от этого мне становилось пиздец тревожно. Типа, где и как я спалился? Или всё было настолько очевидно, что Ковальский с одного раза обо всём догадался? Хотя, скорее, так всё и было. Ну, типа, реально. Я же при нём тогда вызвался Арсению контрольную отнести. И типа нахуя мне ходить к нему ещё, тем более, по учёбе. Понятное дело, что я не просто так это делаю. А потом у меня ещё засосы на шее. Блять, ну только даун не догадается, что происходит какая-то хуйня. Ковальский тем более любит такие темы, так что доёбывается до таких мелочей в разы усерднее. На что я вообще надеялся, когда думал, что у меня получится скрыть от него что-то. – А вообще, – вдруг Ковальский нахмурился. – Может, он 'уже' перестал их пить? – С чего ты взял? Мне просто был интересен его ход мыслей. – Ну, многие.. Препараты, которые созданы для возбуждения, – Ковальский нехорошо подвигал бровями, – нервной деятельности, как те же антидепрессанты, например. Короче, с них надо постепенно слезать. А не так, что ты утром выпил таблетку, а днём и вечером уже всё, не продолжаешь курс. Это не должно так работать. Блять. А Арсений же и сам говорил о чём-то таком, нет? Но я чёт не интересовался. Предполагается же, что он умный? Он типа.. Раз он знает, что так надо, то он так и сделает, нет? Но, помнится, он говорил, что не пьёт их уже неделю. И, вроде как, перестал принимать он их чуть ли не десятого. Сразу после того, как я попросил. М-м-м.. – У меня так братишка с того же фенибута слезал. Резко прервал курс, так ему уже на следующий день хотелось всем ёбла бить и ругаться со всеми подряд из-за любой хуйни. И я, конечно, не специалист, но по-моему, у многих антидепрессантов такая же хуета. Правда, может быть не агрессия, а просто вялость, унылое состояние и всё такое. Но случай Арсения первый, так я понимаю? Я, честно, сомневался, что всё может быть настолько хитровыебанно, так что даже рассматривать подобное не хотел. Давайте будем считать, что он просто мразота. И никаких там.. – Синдром отмены называется штука, по-моему. Почитай. Или поищи дома у Сения рецептики. Там должны быть описания. Да мне делать больше нечего. Я вам чё, детектив какой, что ли? Более того, препараты Арсений в Германии получал. Если там и будут какие-то рецепты, то такие, на которые я смотреть без боли в груди не смогу. Там наверняка будут сложные слова длиной в целую строку и нахуй оно мне надо. На русском я бы ещё что-то почитал. Но не немецкий. – Ты какой-то грустный, – всё так же ни на что не намекая, протянул Ковальский. Не знаю, что ему показалось подозрительным, но тем не менее. – Я не выспался. Ковальский склонил голову набок. "Кого ты пытаешься наебать". – Я различу твоё "Грустный" и "Не выспался". И почему ты не выспался – потому что проплакал всю ночь или ещё почему. И чё ж, блять, всё такие глазастые. Почему Арсений так не умеет, а какой-то там Ковальский – как нехуй делать. Ладно, я просто не понимаю, почему до меня с такими вопросами доёбывается именно Ковальский, а не Арсений. Это закон подлости, наверное, или что-то около того. Типа, какой-то хуесос, который тебе нахер не нужен, будет бегать за тобой, а заебатый парень, просто самый лучший на районе и вообще пиздец, даже плевать в твою сторону не станет. Ёб твою мать, когда я скатился до этого всего.. – Хм, – напряжённо протянул Ковальский. – Значит, нам нужен злой план "Как помирить тебя и Арсения". – Чего? И что ещё за "нам"? – Я вас помирю, – уверенно заявил Ковальский. – Люди вроде Арсения очень сострадательные и любят помогать всем несчастным и обиженным. Значит это что? Что ты должен завалиться к нему побитый и несчастный. – Чё ты выдумываешь, блять? – прервал его я. У меня не было настроения выслушивать эту дичь, так что я, логично, пытался остановить этот поток хуеты. "Примирить нас с Арсением", пиздец. Попроси Арсения не быть таким конченым обмудком, и мы сразу сойдёмся. Ничего больше нам не надо. – Давай я побью тебя? – Ковальского тем временем совсем унесло. – Или скажу что-нибудь вкусное Елисееву, он найдёт тебя и отпиздит.. О, о, о, я придумал! Это никогда не заканчивалось ничем хорошим, но бредогенератор, который уныло плескался в черепе Ковальского вместо мозга, был уже запущен, и только удар тяжёлым предметом по макушке мог остановить это. – Я говорю Елисееву, что ты опять пиздел про него, ты говоришь мне, в какой день и во сколько вы с Арсением пойдёте куда-нибудь, чтобы Елисеев через меня узнал, когда и где можно будет тебя поймать. Вы встречаетесь, Елисеев пиздит тебя, и мы по реакции Арсения смотрим, кого он ценит больше – тебя или Кирилла. Я озарённо уставился перед собой. Кирилл, точно. Они же с Арсением друзья дохуя? Это с ним он бухал? И Канарейка же ещё есть. Блять, а. Ну точно же. – Что? – Ковальский заметил моё просветление. – Артём? – Ты.. А Елисеев с Арсением вчера, случайно, вместе не тусовались? Ты не знаешь? Ковальский должен знать, и, если подобное и правда было, мне сейчас заботливо обо всём поведают. Не Арсений, так Ковальский. А то мой ненаглядный думает, что если он мне что-то не расскажет, я не выясню это окольными путями? Золотце моё, у меня гораздо больше источников, чем ты думаешь. Ковальский – это так. Самое простое, что можно найти. – О, – тот аж смутился немного. – Я думал, тебе не стоит об этом знать. Сразу стало всё понятно, и я нервно засопел, пытаясь успокоиться. Арсений всего-то забухал с Елисеевым, всё хорошо. Я не нервничаю. И какое-нибудь стекло сейчас разнесу тоже не я. – Они вдвоём там были? – Да. И ебали друг друга во все дыры в бассейне и джакузи. – Что ещё за бассейн? – Ты вообще ничего не знаешь, что ли? По-моему, они отмечали день рождения Канарейки в Барвихе. .. Нихуя Арсений у нас как может. По саунам ходить, вот это да. А я думал, он хикан чмошный, по всяким всратым местам не ходит, социальные мероприятия не посещает. Нет, сходить на днюху к какой-то девке мы только рады. Ещё и в сауну, блять. Пиздец просто. – И.. – Ковальский, кажется, меня добить хотел, – я не исключаю возможность, что Арсений там с Канарейкой. Того самого. Хотя вы же не встречаетесь больше, нахуя тебе знать о таком. Тут он откровенно издевался, и стоило что-нибудь заподозрить, но мне было уже похер. Ага. То есть, как на меня, у него не стоит, как с Канарейкой ебаться – это всё нормально. Я тебя услышал, Арсений. – Ну давай, выкладывай уже, в чём дело, – Ковальский толкнул меня в плечо, противно усмехаясь. – Вы же помирились, да? Ну типа, да чё ты ломаешься, блин, я же всё равно всё узнаю. Даже не так. Я уже всё знаю. Ну и вот как тут, блять, можно жить вообще. Ничего ни от кого не скроешь. Так вот смотришь сериалы, где целые города какой-то секрет хранят, или ещё какая срань, и типа? Блять, серьёзно? У нас тут два человека тайну сохранить не могут – какой-нибудь хер выйдет пошмалить на балкон и разглядит, как ты заходишь не в свой подъезд, или ещё какая-нибудь такая срань случится, и всё. И минус конфиденциальность. Пиздец просто. Теперь вставал вопрос, стоит рассказывать ему всё или нет. С одной стороны, хули нет, никто уже ничего не потеряет. С одной. Ковальский опять что-то мутить начинает, да? Ну я же чую. Вот это его сучью натуру и интерес, когда он начинает прощупывать, куда бы надавать, куда бы плюнуть, чтобы как можно хуёвее всем стало. И вот уж казалось бы. Ты если знаешь, как это всё работает, нахуя его в курсе держать. Но мне просто надо было выговориться, наверное. Да, Ковальскому. Но как будто у меня выбор есть. – Ну.. Блять. Мы как-то непонятно помирились. Типа, он разрешает тусоваться у него, мы как бы общаемся. Но е.. – Но? – после небольшой паузы уточнил Ковальский. Надо продолжить на "е", чтобы он не решил, что я о ебле. Хм.. – Но ебать. Он всё равно выёбывается и ведёт себя хуй знает как. Объяснил так объяснил. Но хотя бы без лишних подробностей. Не факт даже, что Ковальский что-то поймёт, и тогда его попытки что-либо нам испортить пройдут впустую. Хотя мы и сами прекрасно справляемся, так я посужу. Никакие Ковальские не нужны. – М-м-м, – задумчиво протянул Илья. – Как-то раз я встречался с девушкой, с который мы расстались, а потом она сама предложила попробовать ещё раз. Я даже заинтересовался. Он что, пытается меня как-то поддержать? Ну да, вбрасыванием каких-то ситуаций из своего опыта, но типа? Серьёзно? – Но при этом вела себя как сука, мотивируясь тем, что "Ну мы же больше не встречаемся, я не должна с тобой".. Как она сказала. По особенному себя вести. Это, случайно, не какая-нибудь сеструха Арсения была? А то у него тоже какие-то такие мысли были, помнится, и хуй знает. Мало ли. – Но что за бред, блять. Смысл сходиться снова, а потом говорить, типа, "У-у-у, ну я не должен". Справедливости ради, в этом году Арсений поспокойнее. Это в том у него ни с хуя возникли какие-то заёбы на этот счёт, что раз мы больше не в отношениях, то хули я твои выкидоны терпеть должен. В этот раз всё намного лучше, но в то же время..? Нихуя не понятно, короче. Мы как будто друзья с привилегиями. Ебёмся (в мозг, я выделю), занимаемся какой-то дичью, которой обычно друзья не занимаются, но при этом это и отношениями не назвать. Да, а по всем канонам жанра, в такой паре обязательно должен быть дебил, который влюбится, и захочет, чтобы вторая сторона стала его нормальным партнёром. Только вот второй стороне это в хуй не упало. Она хочет и дальше страдать хуетой и бухать хуй знает с кем и где. И там же ебаться. Так же хуй знает с кем. Отлично просто. – И всё-таки, вы снова сошлись? Как я и завещал вам не делать? О-о, мы же должны были послушать прекрасного, умного и заебатого тебя, блять. "Арсений, давай снова сойдёмся. Ты что, Ковальский же сказал, что это хуйня". Ладно, это ещё и здравый смысл говорил. Но допустим. – Ну да. Я знал, что плохо делаю сейчас, что выдаю это Ковальскому, но типа какая нахуй разница уже? У нас и так всё плохо, хуже уже не станет явно. – Но если раньше ты ебал Арсению мозги, теперь он ебёт тебе. Ох, бедный Артём. Мои объятия всегда открыты для тебя. Блять, вот ей-богу. Отношения – какие-либо – с Ковальским – это самое мерзкое, о чём я только мог думать за всю свою жизнь. Но в последнее время уже даже это начинало приедаться и спускаться по шкале всратости до более-менее приемлемого уровня. Не то чтобы я реально был готов начать отношаться с ним, но какие-то мысли проскальзывали, и я уже реально думал, что ну а чего бы, блять, и нет. Ну реально. Что меня не устраивает. Что мы в сексе не сойдёмся? Привыкну к оральщине. Ковальский, скорее, согласится безвозмездно мне отсасывать, ну, может, пару раз придётся лечь под него. Страшно, что ли. С ним можно будет спокойно ебаться со всеми, с кем только захочется – ему будет похуй. Он и сам будет это делать. Нормальные здоровые отношения, так сказать. Но самое главное, вот уж кто точно меня на руках носить будет. После стольких лет, блять. Да, самое время осознать, что тот, кто был мне нужен, всё это время был рядом со мной, прямо у меня под боком, помогал мне и поддерживал в трудные минуты.. Господи, какая же срань. Это даже не смешно. Мы не в тупом американском фильме, чтобы такая хуета работала. А к Ковальскому идти за любовью и лаской.. Это надо пиздец в жизни отчаяться. По крайней мере, раньше я к нему даже не сунусь. Всё. Задумавшись, я не заметил, как Ковальский подошёл слишком близко и потянулся ко мне рукой. Придя в себя, я хотел уже было отстраниться, но Илье хватило ебучей секунды, чтобы кинуть меня на прогиб. Ну, хотя бы удержал от падения, и на том спасибо. Повиснув, я вцепился в его руку, боясь упасть. Первые несколько секунд я не понимал, что меня держат, и поэтому мне было даже немного страшно. Но Ковальский держал меня – не давая ни упасть, ни вырваться из его хватки. – Ты чё делаешь. – Говорю же, – начиная душить меня локтем, посмеялся он. – Надо придти к нему несчастным и побитым. – Отпусти меня. – Нет. Тебя надо побить. Тогда Арсений точно проникнется к тебе жалостью, и вы помиритесь.. – Ковальский, – хватая его за руку и пытаясь разжать хватку, прошипел я. – Ты ёбнулся? Пару раз пнув меня под ноги, он всё же смог свалить меня на пол и навалиться сверху. Я уже ждал, что мне сейчас таких лещей отвесят, что на лице живого места не останется, но Ковальский только замер, прислушиваясь. Я напрягся, различив знакомый женский голос, и даже попытался оттолкнуть Ковальского от себя, пока выдалась минутка, и он отвлёкся, но Илья только сильнее вжал меня в пол. Ну да, ну да, как же не опозорить меня перед Ритой. Блядский ты петух.. В последний момент я всё же отпихнул его от себя ногами, но Рита всё равно увидела достаточно. И Арсений. Чёрт бы его подрал, суку такую. Нахуя из дома выполз, мудила, блять? Ты после вчерашнего должен месяц дома отсиживаться, восстанавливать силы. Вернись к себе и сиди там, чтобы глаза мои тебя, блять, не видели. – Что вы делаете? – оглядев нас, спросила Рита. – Ты пытаешься его избить или изнасиловать? Отлично, теперь ещё и она. – Ну, теперь, когда Арсений здесь, то изнасиловать, – Ковальский посмеялся, поднимаясь с пола. – Арсений, поделишься же, по-братски? Раз ты с Елисеевым породнился, то я тоже имею право на.. Тебя и твои вещи. Ты охуел, блять..? Сейчас твоя голова чьей-нибудь вещью станет. После того, как я её в банке замариную в чём-нибудь. Понял? Вещь ему, блять. Арсений и Рита оба были в солнцезащитных очках, и я даже немного расстроился с этой херни. Мне бы хотелось посмотреть на реакцию Арсения. Вряд ли, конечно, там было бы что-то стоящее внимания, но вдруг. Всё равно же интересно. – Пиздец ты его довёл, конечно, – вздохнул Ковальский. – Даже не сопротивлялся. Может, хочет, чтобы ты поревновал, м? Смотри, мразь какая. Играет на твоих чувствах. В открытую манипулирует тобой. Я уставился на него, немного в ахуе. Ковальский, как ты вообще существуешь? Я всё понимаю, конечно, наглость – второе счастье, а вместе с ней и мразотство, но? Тебе самому не стрёмно с себя? Никогда не было таких мыслей? Арсений не стал ничего ему говорить, да что уж там – он даже бровью не повёл. Холодное спокойствие, как всегда. В мире высохнут океаны, горы сотрутся в песок, но ни единый мускул на лице Арсения не дрогнет. Рита, заёбанно оглядев всех нас, прошла к окну, возле которого уже примостил свою наглую жопу Ковальский, а Арсений, стянув с себя, всё-таки, очки, прошёл ближе ко мне. В общем-то, можно было подумать, что и он шёл к окну, к Рите и Ковальскому, а не ко мне, но я самовлюблённая мразь, а потому буду считать так. Хочу. Вы меня не остановите. – Нельзя сидеть на холодном. Я даже глаза закатил. Ну да, давай, позаботься обо мне. Мою психику беречь ты не хочешь, зато как бренное тело – с удовольствием. Спасибо, Арсений. Мне только этого и не хватало в жизни. – Но тогда я не смогу сидеть на тебе. А? Как тебе шутка? Как по мне, заебись. Но Сению явно не зашло и он, видимо, обидевшись, пошёл всё-таки к остальным. Ну да, с ними-то интереснее. – Ну и зачем ты его обижаешь? – спросил Ковальский. – Его жизнь, блять, обидела. Ага. Можно я пошучу, что моя жизнь – это ты? Типа, у-у, романтика, и заодно выставление тебя мразью ебливой. Какой ты и являешься. – Кстати, прикинь чё, – Рита подёргала Ковальского за руку. – Мы вчера суши заказывали, а та банка соевого соуса куда-то пропала. И пришлось есть так. Ковальский гордо вскинул голову, посмеиваясь. "Я же говорил, что надо брать. А ты выёбывалась, о-о-о". И вот так всегда.******
Грустно оглядев пакетик с мармеладками, Ковальский протянул его Арсению. – Открой мне мармеладку. Сений с таким лицом оглядел его, будто ему в чай нассали. Но всё же взял пакет в руки. – Только аккуратно. Если хотя бы один мишка коснётся пола.. Я сразу представил, как Арсений сейчас разрывает этот пакет, рассыпает половину мишок повсюду, потом кидает остатки упаковки Ковальскому в лицо, зигует и уходит домой. Но хуйня это всё, конечно же. Арсений, даже не напрягаясь толком, вскрыл пакет и вернул его Ковальскому. Тот, видимо, из-за ущемлённого эго, что он тут сидел надрывался, а Арсений на раз-два всё сделал, решил доебаться до другого. – Ты всё испортил. Зачем ты так сделал. Ты открыл снизу. Надо чтобы было сверху. Теперь некрасиво. – Ты видишь, там отметка, что "Открывать здесь". И вообще, ни одна мармеладка не коснулась пола, всё. – Не-е-е-ет, – продолжал Ковальский. – Ну хочешь, я их съем. – Нет. – Ну и иди нахуй. Вот и поговорили. Пидорасы ебаные. На биологии они сели так же вместе. Хотелось уже ебальники порвать – что одному, что второму, и поэтому я держался в стороне. Чтобы не дотянуться до никого из них, но в тоже время всё слышать и видеть. Стоило, конечно, держаться максимально подальше, чтобы не услышать никакой хуйни, но интерес был выше здравомыслия. И вот я тут. Если первая половина урока прошла нормально, то под конец они совсем обалдели. Началось всё с колы, ещё и так мило – они почти одновременно потянулись каждый за своей. Открыли они их так же одновременно и Сений – именно он – протянул свою к Ковальскому, так типа предлагая чокнуться. После этого они отпили каждый из своей и притихли. И только я подумал про себя, что ну, хотя не на брудершафт, как Ковальский встрепенулся. – Бля, Арсений, а давай на брудершафт. Это же немецкое слово? Будем братьями. Auf dein Wohl, Bruder, he, Bruder, ho.. Что-то показалось ему смешным, и я устало закатил глаза. Видеть бы лицо Арсения, чтобы узнать, как он к этому относится, но допустим, его это тоже раздражает. Или что-нибудь такое. Но всё-таки они выпили, и Ковальский продолжил петь. Нахуя ж только он знает такое старьё. – Moskau, Moskau, Wirf die Gläser an die Wand, Russland ist ein schönes Land, o-ho-ho-ho-ho. Арсений даже развернулся к нему. Настолько интересно стало? Вообще, не удивлюсь, если он слышит это впервые. Наши родители ещё узнают, может быть. Но сверстники? Ага. – Moskau, Moskau, Deine Seele ist so gross, Nachts da ist der Teufel los, a-ha-ha-ha-ha. И почему никто не может развернуться и сказать ему завалить хавальник? Он что, никому не мешает? Из всего класса только двое с наушниками сидят, а остальные чё? – Der Teufel, – повторил Арсений, – hat den Schnaps gemacht, na und? – Na und, – довольно продолжил Илья, аж встрепенувшись. – Бля, но я не помню немецкую часть этой песни. Только русскую и английскую. Спой ты. Ой, да, Ковальский, давай. Разведи его на песенку. И мы точно тут все сдохнем нахер. – Я не пою. – Да блять.. Я помню только Hip hip hurra, die Humpen her, Der Teufel kriegt uns nimmermehr. И можно было чего угодно ожидать, но не того, что Арсений продолжит. – Humpen her, hip hip hurra. Wir saufen und wir sind noch da. И ладно бы, он просто прочитал. Он именно спел. Ну ебануться. Всё, можно умирать. – Дальше чё было? Der Teufel hat den Schnaps gemacht, na und? Na und? – Wer hat mich wohl hier her gebracht, na und? Na und? Mein Kopf passt nie durch diese Tür, na und? Na und? Wer ist nur diese Frau, auf deren Brüste ich hier schau. – Бля, пиздатая песня. Я не пою, говорит Арсений. А потом отпевает почти полный куплет какой-то там песенки про бухло. Ну-ну. Ну-ну. С Елисеевым там в караоке тоже что-нибудь пели? Суки, блять. Вся эта хуйня не столько меня разозлила, сколько вывела из себя и просто оставила без сил. Я ненавидел подобные описания, вроде "О-о, я эмоционально перегорел, у-у, блять, не чувствую себя живым", но как ещё это описывать можно. По крайней мере, термин "эмоциональное выгорание" казался мне самым подходящим. Типа, тебе уже просто похуй. Даже то, что тебя бесило до белого каления пару часов назад, тебя уже не ебёт ни в коей мере. Тебе не похуй, но.. Это что-то непонятное. Я никогда не понимал этой хуйни, а потому дичайше её ненавидел. Я вообще не любил быть ебаным овощем и то состояние, в которое я скатывался в такие периоды. Но как будто у меня был выбор. Я многое могу понять и на многое забить, но, блять, не на это. Отца не было дома, когда я пришёл, и по тому, что никто не выбежал меня встречать, даже какой-нибудь блядский Джуно, я понял, что что-то здесь не так. Ладно, конечно, они, скорее, поехали гулять или к ветеринару (сразу вшестером, ага), но конкретно сейчас меня это даже немного расстроило. Мне грустно, а потискать некого. Сейчас я бы даже от Джуно не отказался. Или от Вильгельма. Нужен мне, конечно же, был Курт, но я не такой уж и привередливый в такие моменты. С уроков я сбегал больше потому, что хотел полежать под солнышком. Моя комната располагалась с солнечной стороны дома, и меня прикалывало лежать на кровати, когда на неё светило солнце. Я вообще любил солнце, но не его сочетание со снегом и с невозможностью, скажем так, закрыть глаза. Когда ты идёшь по улице или сидишь на уроке, и ты должен держать глаза открытыми, хотя солнце жжёт тебе глаза. Вот это я ненавидел. А так, дома. Лёг на кровать. Закрыл глаза. Можно рукой, если просто недостаточно. И лежи себе, балдей. Ну не прекрасно ли. Если ради чего-то и стоило ждать наступления весны, то только ради этого. А не какого-то там конца учебного года и всякой такой херни. Солнце. Единственное, что важно.******
Проснувшись вечером от какого-то копошения над ухом, я нервно обернулся. Арсений даже не заметил, всё так и продолжая залипать возле стола и что-то там рассматривая. Мне не особо, вообще-то, нравилось и то, что он был здесь, и то, что он рассматривал мои, блять, вещи, но я какое-то время просто молча охреневал с того, что он реально пришёл сюда. Он охуел? Или это я сплю? Ещё немного позалипав, я понял, что, всё же, я проснулся сейчас, и это не какой-нибудь всратый сон в квадрате. И Арсений и правда здесь сейчас. Охуеть. – Ты чё тут забыл, блять? Оглядев меня, Сений отвернулся обратно к столу. – Тебя долго не было. О-о, посмотрите на него. Думает, будет вести себя, как мразь, а я за ним бегать буду? Заволновался, решил придти, проверить, как я тут, не загнулся ли без его внимания? Реально зажрался. Я-то думал, я охуел, но Арсений, кажется, немного сдвинулся по кривой.. Как бы сказать. Стал понаглее. Это хорошо, я не спорю. Я, помнится, вздыхал, как было бы хорошо, если бы Арсений перестал быть такой тряпушкой. Но не так же хуеть. Он именно что охуел. И охуел конкретно. И немного путает понятия. Он должен был перестать терпеть всякую хуйню, а не начинать творить её. Ещё и по отношению ко мне. Ути-пути, смотрите, какой я несчастный и бедный. Но Арсений и правда попутал. – Классно, – бросил я, отворачиваясь лицом к стене. По сути, надо было смотреть, чем там Арсений занимается, но мне было похер. Я ещё не проснулся, и ни о чём думать мне не хотелось. Тем более, об этой собаке. Как давно он вообще тут зависает? И что, всё это время он стоял, вещи на столе рассматривал? Пиздец, Арсений. Нельзя было лечь там ко мне, обнять по-романтичному со спины? Мда. Рита как-то говорила, что есть люди, которые вообще не могут в "романтичность", во все эти отношения с людьми, флирт и вся такая хуйня – это вообще не для них. И я обычно считал, что я из этих людей. Но вот Арсений. Пиздец, можно быть настолько фригидным в этом плане. – Всё хорошо? – похоже, даже подойдя ближе, спросил Сений. – Да, – хмыкнул я. Разве не видно? Всё вообще охуенно. Чё ты только припёрся. Видел же, как мне заебись. Пиздец, блять. Выходит, его мой отец сюда пустил? Класс, теперь ещё ему объяснять, что происходит. Хотя как будто он расстроится. Вот если бы Силке узнала, что мы снова общаемся, тогда бы у Сения были ничё такие проблемы. А так. Моему бате-то похуй. Ну класс, этот парень снова тут ходить будет. Прикольно. Вспомнить бы только, как его зовут. Хотя мне ли не похуй. Вот так это будет выглядеть. С моим отцом не тяжело. – Ты расстроился? – Да не. Просто захотел полежать. Кажется, ему было неловко, так что я решил слегка сбавить атмосферу. Ну, насколько это могло помочь. – Ложись тоже рядом. Полежим. Хорошо будет. – А мы не можем пойти ко мне и там полежать. Ну только если к этому "полежать" будет идти в комплекте что-нибудь ещё. Не пойми меня неправильно, но ты меня заебал уже. – А тут тебе чё не так. Он не отвечал, так что я для себя решил, что Арсению и правда неприятно находиться у меня дома, но адекватно объяснить он это не может. Говорю же, заёбы его новые. Хуй знает, почему, просто вот так. Но я правда не хотел никуда идти. Тем более, с ним и к нему. Теперь это ещё и будет выглядеть так, будто я поломался сперва, но потом всё равно пошёл. Типа такой "М, м, м, пойду домой и пусть он теперь ко мне приходит, а то чё только я за ним бегаю, не-ет, так больше не работает". Пиздец, мерзко с себя. – Ну? Конкретно тут даже собак нет. Что тебя смущает? Или дело не в этом? – Кстати, ты видел Джуно? – Нет. – В смысле нет? Джуно! Сейчас увидишь. Из коридора послышался топот ножек и я даже перелёг лицом к комнате – хотелось лично посмотреть на реакцию Джуно на Арсения. Это должно было быть что-то охуенное. Честно, я вообще не понимал, как так вышло, что Джуно упустил его появление у нас в квартире. Учитывая, что он всегда предвидел его приближение. И потом он мог услышать его голос или, не знаю, запах уловить. А тут, типа, Арсений пришёл, какое-то время залипал тут, а Джуно ни слухом, ни духом. Ну понятно. Что, ты тоже о нём забыть уже успел? Как он обо мне, так и Джуно об Арсении? Джуно ещё из коридора уставился на меня, замерев. Типа помнит, что ко мне в комнату нельзя заходить и из-за двери спрашивает, что мне от него надо. – Иди сюда. Смотри, кто у нас тут, – я похлопал рукой по кровати возле себя. Джуно, даже кивнув головой, прошёл в комнату, и тут уже даже ждать не потребовалось – он сразу понял, что от него хотят. Кажется, от таких вещей он даже по жизни немного потерялся. Джуно в обычное-то время выглядел, как даунёнок, а сейчас вообще пиздец что было. Он даже не двигался, в конце концов. Я, как бы, знаю, как ведут себя собаки после долгой разлуки с хозяином, которого они очень любят, но Джуно, видимо, настолько охуел, что даже пошевелиться не мог. Ёб твою мать, мы сломали Джуно. Батя нас убьёт, наверное. Но вскоре он очнулся и кинулся к Арсению, сразу пытаясь залезть на него по ноге, кряхтя, как старая спидозная псина и вертясь из стороны в сторону. Арсений, кажется, сам тоже недурственно прихуел с проявлений такой любви, так что даже отшатнулся. Но Джуно был твёрд в намерениях получить любовь, поэтому Арсения эти жалкие пара шагов назад не спасли. – Да погладь ты его. Он привит от бешенства, можешь не волноваться. – Я тебе уебу сейчас, – Сений недовольно посмотрел на меня, и мне аж жалко его стало. А чё он так ебало жалобно хмурит. Я как будто на него Альфреда натравил. Или тут не один Джуно – который, блять, шпиц – а целая свора. Вот как на Арсения напали, вот чисто такая же. Арсений, ты чё, чмо? Ты боишься ебливого шпица? – Собачку погладь, хуйло. Со мной ты нормально общаться не хочешь, но хоть Джуно не обижай. Он знаешь, сколько тебя уже не видел? И как он скучал по тебе? Хотя я тоже скучал, но чёт Арсения это не ебёт. Он у нас бесчувственная свинья, понятно. А то мы не догадывались. Его это всё явно не воодушевило, но всё же он взял Джуно на руки. Тот, мне показалось, чуть не сдох от восторга после такого, и я даже сам порадовался немного. Ну, хоть кому-то тут хорошо будет. А то мы чёт хуйнёй какой-то занимаемся, всё никак не можем нормально скомпоноваться, пусть хоть Джуно своё получит. Правда, судя по тому, как он вертелся, он сам не очень-то хотел, чтобы его гладили. Или реально был настолько рад, что даже сидеть спокойно не мог? Бля, пиздец. "Переживаю за их отношения больше, чем за свои". Да и чё там, как будто у меня отношения есть. Я же нахуй никому не сдался. Я даже не милая тупорылая псинка, чтобы Арсений хотел со мной возиться. – Будешь теперь с моим батей ходить выгуливать их. Смотри, как радуется. Арсений посмотрел на меня ещё более затравленно и, ещё немного потискав Джуно чисто для галочки, вернул его на пол. – Теперь ты пойдёшь? – Куда? Он не стал отвечать, и я снова словил порцию испанского стыда. Ему типа стрёмно проговаривать это или что? Хотя в таком случае получается, что хоть сколько-то, но ему хотя бы неловко.. Хотя это не что-то хорошее. Было бы ему стыдно, было бы хорошо, но он наверняка по-прежнему не считает это за проблему, и чего я тогда жду вообще. Он либо стремается, потому что он в принципе чмошник. Либо потому, что признаёт (ого), что тема неловкая, и отсюда вся осторожность. Но не больше. Как всё уныло. – Хорошо, – сдался я. – И что мы будем делать? – То же, что и обычно, нет? Снова нихуя, мда? Охуенно. А если я хочу чего-нибудь? – А тут что. Нельзя так же? – Нет. Он даже скрестил руки на груди, ещё и взгляд в сторону отвёл. Настолько неприятно, да? Ага, Арсений. Реально, у тебя какие-то проблемы? Может, к психологу походишь? Тебе не привыкать по больницам ходить, у твоей матери денег дохуя и больше. Или раз жить не мешает, то нахуй что-то менять? – Я уже говорил, что у нас весна как-то по одному сценарию идёт. В общем, хотя бы. Я просто не помнил правильный порядок событий, но что в том году, весной, Арсений так же как-то приходил ко мне и тоже для какой-то поеботы – это у меня в памяти было. Просто сплошные повторы. – Да, говорил. Может, пойдём. – Да ты заебал. Что тебе не нравится? Нет, всё. Ты пришёл, теперь останешься здесь до завтра. Я тебя не выпущу. Арсений никак на это не отреагировал, впрочем, и не должен был. Как будто я серьёзно говорил, ага. Так, шутки шучу. Конечно же, мы пойдём, куда он там хочет. Я же не заебался бегать за людьми, а в ответ получать хуйню всякую. Кто только мог так подумать. Люди же вообще с такого не заёбываются ни разу, да, Арсений?******
Очередная попытка успокоиться прошла не очень, так что, размазав эту партию слёз по щекам и прикрыв глаза рукой обратно, я постарался тихо вздохнуть. Нужен был кислород, чтобы продолжать рыдать. Было бы неплохо прекратить и пойти уже спать, а то поздно и все дела, а завтра в школу, а я тут плачу сижу, но ага. Всё бы так просто в жизни было. Я бы и не страдал из-за хуйни, тем более, настолько. Пиздец, смешно же? Сижу, плачу, и по какой причине. Охуенно просто. Я даже посмеялся немного. Не знаю, что это было. Ирония над самим собой или попытка мозга поддержать самого себя. Как там в интернете пишут хуйню всякую, что когда нам грустно, мы улыбаемся, о-о, ебать.. Похуй, в общем-то. Есть какие-нибудь приколы, как быстро уняться и пойти уже спать, блять? И не так, что ты типа успокоился, уже умылся, всё, ебальце полотенцем протёр, вернулся в комнату, лёг, снова расстроился и пиздец, снова надо вставать и уходить. И это ещё Арсений не проснулся. Проснётся – будет беда. Увидит меня таким, я ещё больше распсихуюсь и тогда точно никто никуда завтра не пойдёт. Потому что я прореву полночи, утром буду никакой что физически, что морально, и всё. Пиздец, что со мной делают. И ведь реально, какой заебатый повод. Арсений ведёт себя как сучара и типа? Артём, блять, серьёзно? Вот Арсений, я готов поспорить, не сидел и не плакал по ночам, когда я его киданул. А ты чё? Ты чмо ебаное? Ты лох? Успокаивайся давай и иди спи, мразь. Но от этой хуйни только хуже стало. Блять, а. Надо было дома оставаться. Арсений бы меня не расстроил ещё больше, а даже если бы я и захотел всплакнуть, то сделал бы это по-человечески. У себя в комнате, в кровати, завёрнутый в одеяло. И не сидя на холодной кухне. Пиздец, даже поплакать нормально нельзя. И до Арсения не доебёшься, и собак нет, чтобы позвать их и пообнимать немного. Можно, конечно, найти Бисквита, но что-то как-то.. Он, вроде как, вторжения в личное пространство не терпит. Это же кошки. Самостоятельные и независимые, людские страдания им чужды. Это собака понимает, что тебе хуёво, стремится как-то тебя поддержать и помочь тебе, бедному такому чмошнику. А коту похуй, чё там у тебя где болит, плохо тебе или хорошо, и так далее. Зато как их везде рисуют, что ути-пути, милые пушистики, лягут на больное место, уи, милота, потискать котика. И чё, блять, где. Ласковая кошка – одна на миллион ублюдистых агрессивных мразей. И чё Арсений в них нашёл? Вечно хуйню какую-то выбирает, мудак ебаный. Может, такое ему и нравится, с другой стороны. Больной человек, чего от него хотеть ещё. – Артём, блять, – внезапно раздался голос Сения, и я, аж вздрогнув, сразу притих. Как будто у меня были шансы остаться незамеченным, но допустим. Какого хера вообще? Он так тихо пришёл, я даже не услышал, как он из комнаты вышел. Хотя я сам, вроде, не стал закрывать дверь..? Пиздец, блять. Специально же уходил, чтобы он меня не услышал. И хули ему не спится? Напугал меня. – Ты плачешь, что ли? – Нет. – Ёб твою мать, блять, – уже громче и не так сонно рыкнул Сений, возвращаясь обратно и включая свет. Я сразу уткнулся лицом в ладони. Не очень хотелось, чтобы Сений видел меня таким. Как вариантом было по-быстрому съебаться в ванную и запереться там, заодно умыться и посмотреть на себя в зеркало с осуждающим взглядом. Может, поможет успокоиться. Но было уже поздно. – Что опять не так? Арсению с таким пристрастием из людей показания выбивать, мда. – Всё хорошо. Лучше бы он не приходил, ей-богу. Я даже смотреть на него не хочу. Там опять сейчас будет такой выразительный взгляд, после которого только ещё сильнее разреветься и захочется, блять. – Да я вижу. Это из-за меня опять? – Нет. Ну и ЧСВ у него, конечно. Пхе.. Ковальский как-то использовал всякие тупые пафосные фразочки. Типа, "Потерял Королеву – наслаждайся пешками" и всё такое. Я тоже сейчас должен что-нибудь такое придумать. Типа, он не достоин моих слёз, мне просто что-то в глаз попало, ага.. – Иди умойся. Я, немного потупив, поднялся из-за стола. Только потому, что сам хотел и думал об этом. А не потому что мне так сказали, понятно? Не обольщайся, хуесос тупой. В ванной пришлось немного подзадержаться, потому что я хотел, чтобы спала краснота, и не знаю, это показалось Арсению странным, или то, что я принципе разревелся, как шмонька какая-то. Но стоило мне только выйти в коридор, как на меня тут же налетели. – Ты опять что-то принял? Я сперва даже не понял, что у него за предъявы такие, но когда до меня дошло, я даже разозлился. Вот какого вообще хуя.. – Да иди ты нахуй, ёбнутый, блять, – зашипел я. – Ничего я не принимал. Как бы я это сделал, ты интересный такой? Пиздец, как же он меня заебал. Невозможно уже просто. Опять домой съебаться, что ли.. После этого Сений даже в лице смягчился, только сейчас меня это уже не ебало. Мы стояли в коридоре, я видел свою куртку и от этого мысли об уходе только больше нравились. Зачем вообще приходил, блять. Знал же, что ничем хорошим не закончится. Но конечно, зачем делать что-то как надо. Будем хуйнёй страдать, потом ныть, что всё плохо. – Дать успокоительных? Или ты домой пойдёшь? Вот дичайше тупая хуйня, но конкретно сейчас мне реально захотелось просто вот взять и послать его нахуй – окончательно и серьёзно. Просто а что мы вообще делаем. Кто-то что-то от этого получает, кроме траты времени и нервов? Я, может, чего-то не замечаю или не понимаю. Может, Арсению весело. Хотя он сам говорил, ещё в начале, что нахуй ему это всё не нужно. Скорее, так и сейчас дела обстоят? Ему это никогда нужно не было, как бы. Это я себе в голову вбил, что.. Сейчас уже даже вспоминать не хочется, блять. Позорище потому что. Ну вот так всегда же. Ты для себя что-то решаешь, а потом оказывается, что вообще оно нихуя не так. Надо переставать так делать, особенно если решения касаются других людей. Особенно – если я нихуя вообще не ебу, что у них в голове происходит. С чего я вообще в этом уверен был? Пиздец я омерзительный мудак. Просто дрянь ебаная. Я был просто мастером, когда надо было только ещё больше себя загнать и расстроить, так что сейчас я чуть снова не расплакался. Спасло только то, что перед Арсением не хотелось выглядеть настолько плохо, но я всё равно поспешил уйти. Правда, почему-то в комнату Арсения, а не в ванную, но похуй, подумалось мне. Надо просто уже лечь спать и уснуть. Завтра с утра будем думать, что дальше делать. Сейчас я явно ничего нормального не выдам.. Хотя как будто завтра что-то изменится и я прям поумнею, блять, интеллект плюс миллиард. Но всё равно. Если сейчас ещё что-то обдумывать, куда я завтра поеду, это в психушку. Завалюсь туда весь в слезах, а там уже Николай Александрович меня встречает с объятиями и со словами "Ну что случилось". И потом тупо "Несите, блять, галоперидол, у нас тут буйный". Или чем там меня обкалывали в особо грустные дни, похуй. Суть в том, что опять валяться овощем ебаным и охуевать с тяжести жизни, только уже в пару раз сильнее, чем сейчас. Не знаю, где этот урод ходил, но, судя по шороху в квартире, где-то на кухне. Ну да, он же что-то сказал про успокоительные. Вот, пошёл за ними. Только будет ли толк. Мне в психушке говорили, что та же валериана работает, только когда ты пьёшь её постоянно, а не так, что ты стаканчик навернул и тебя уже штырить начинает. Может, конечно, не все успокоительные по такой системе действуют, и у Арсения – неужели – есть как раз такие, но я вообще в лекарства не верю, если честно. Только во всякую хуйню, которую на себе проверял. А на себе я ничего хорошего не испытывал. Только лютые седативные и транквилизаторы. От которых тоже ничего хорошего не было. Ага, и сейчас Арсений предлагает мне какой-то хуетой закинуться. Оно мне точно надо? Хотя это же не может быть что-то серьёзное, чего я переживаю. Просто чтобы уняться. Ничего страшного не будет. В комнате свет никто не включал, так что когда Сений вернулся, я кое-как разобрал, что у него в руках. Ну стакан, ладно. А таблетки? Или что там? Успокоительные капельки? И уже типа растворены в воде? Но в стакане была нихуя не вода. Вообще что-то непонятное, просто мерзотнейшее на вкус, ещё и после этой дряни трясло так, будто тебя водку голую пить заставляют и делай с этим, что хочешь. Я после пары глотков понял, что происходит какая-то срань. Ну не может такого быть, чтобы вода так преобразилась после добавления туда пары капель какой-нибудь хуйни. Да даже не пары, хорошо. Но не должно так быть. Это неправильно. Было бы веселее, если бы я начал терять сознание уже после пары глотков, но по сути, в ощущениях ничего не менялось, так что, подождав немного, я допил оставшееся. С трудом, со страданием, но допил. Это реально была дрянь, которую ты станешь пить в последнюю очередь. Будешь умирать в пустыне, но если у тебя будет выбор между пить вот это и не пить вообще, ты хорошо подумаешь. – Что это вообще? – передёргиваясь от мурашек по всему телу, спросил я. – Не важно. Этого хватит или надо ещё? – А разве не должна быть конкретная доза? Угасишь меня сейчас, я не проснусь завтра. – Вряд ли тебе будет настолько плохо. Я поднёс стакан к лицу и принюхался. Не знаю, что я хотел понять, учитывая, что мне вкус ничего не дал, но я хотя бы попытался. – Но я точно не умру? – Просто ложись и спи, – раздражённо прорычал Арсений. В конце он договорил "блять", но типа тихо. Типа не хотел меня обидеть, но не смог вовремя заткнуться. Ну да, спасибо. Отставив стакан на стол, я залез на кровать и сразу перебрался ближе к стене. Обычно тут спал Арсений, но раз уж сейчас право первым ложиться выпало мне, то сделаем так. Мне, тем более, в последнее время начало нравиться спать, уткнувшись лицом в стенку, так что так даже лучше. Арсений, улёгшись, какое-то время ворочался, пытаясь вытащить из-под себя одеяло и укутаться в него, а я только грустно похихикал про себя. Мы всего пару раз спали нормально. А так – всегда под разными одеялами и на разных концах кровати. Классно, чё. Аня вот как-то на меня наехала из-за этого. Что засыпаем мы нормально, а просыпаемся на разных концах кровати, "ты что, охуел". Но тут мы даже не засыпаем. Арсений изначально так себя вёл, а мне чёт стрёмно к нему лезть, даже сейчас. Мда, блять. И я только сейчас понял, что облажался со своими решениями. Охуенно Арсению я нужен, блять, ага. Возится со мной для галочки, а я тут, блять, балдею сижу, радуюсь. Пиздец, Артём, ты просто конченый даун. Снова расстроившись, я уебал себе по лицу в надежде, что хотя бы это поможет, но было уже поздно. Блять, а. Нахуя я тряпка такая, сколько можно-то уже страдать? Заебал, и уже даже не только меня. Постеснялся бы хоть, тут другие люди, как бы, наблюдают за тобой. Нет, не стыдно? А почему? Ебать ты урод. Самым тупым было то, что теперь у меня не было возможно незаметно уйти, потому что пришлось бы либо перелезать через Арсения, либо ползти через всю кровать. Я не хотел этим всем заниматься без уверенности, что Арсений уснул и ничего не заметит, поэтому оставалось только внимательно вслушиваться в своё сопение и надеяться, что оно не станет слишком громким и я успокоюсь рано или поздно (когда-нибудь уже, блять, сколько можно?). В то же время я чувствовал, что происходит что-то не то. Я пьянел, тут даже без приколов. Зато это многое прояснило – и мерзкий вкус, и дрожь после питья. Классные, конечно, у Арсения понятия об успокоительных, тут даже спорить не о чём. И как часто он таким балуется? Или баловался? Или всё же и сейчас иногда практикует? А рецептом не поделится? И это, казалось бы, должно было облегчить мои страдания, но, похоже, стало только хуже. Хотя это же так и работало всегда. Тебе хуёво, ты напиваешься, и как же тут не всплакнуть? Ты уже грустный, а теперь ещё и пьяный? И грустный уже вдвойне. Где мои наушники, сейчас как грустный музон включу и буду рыдать уже с утроенной силой. Как бы, пьяные люди так и делают. Зачем выбиваться из общего режима. Как мне казалось, я лежал тихо, но даже не видя Арсения я по резкости его движений понял, что всё-таки я умудрился спалиться и выбесить его. Он так внезапно сел. Ещё и так засопев. Сейчас точно в зал спать уйдёт. Или меня туда отправит. Или прогонит меня отсюда нахер. С другой стороны, а смысл. Всё равно, считай, не вместе спим. Когда он ушёл, я тоже поднялся. Надо было сходить умыться и заодно я хотел проверить, насколько у меня всё плохо с контролем движений, потому что по собственным ощущениям, я бы свалился со второго же шага. Я был почти прав. Конечно, до падения не дошло, но шатало меня, как последнюю мразь. В коридоре и вовсе пришлось по стенке ползти, чтобы совсем не охренеть. Пиздец, Арсений, ты что мне намешал.. Чтобы с одного стакана, и так быстро. Это и по вкусу хер разберёшь. Мне страшно. А вдруг это что-нибудь плохое? Хотя, наверное, я бы уже почувствовал это что-нибудь плохое? Да и господи. Зачем Арсению делать что-нибудь такое со мной. Он же не урод какой-то. И я не должен бояться брать выпивку из его рук. Это же не какой-то там Ковальский. Вообще, ещё по тому, что Арсений не стал сразу ничего говорить или собирать вещи (подушку и одеяло хотя бы, я имею в виду), было понятно, что уходит он за чем-то другим, но я совсем не ожидал встретить его на выходе из ванной. Ещё и со стаканом в руке. Смерти моей хочет, не иначе.. Теперь, когда был хоть какой-то свет, я мог рассмотреть хотя бы цвет пойла. Было похоже на яблочный сок, но? Это даже отдалённо по вкусу на него не похоже. Твою мать, Арсений, что это? И только не говори, что опять надо это пить. И снова целый стакан.. От одного только воспоминания, какая эта хрень на вкус, меня затошнило. Но, наверное, раз дают, значит, надо..? Пить – вообще и конкретно это – не хотелось от слова совсем, да и получалось тоже не очень. Я ещё не успокоился, потому задыхался, как чмо какое-то, но Сений даже придерживал стакан, так что отказаться в любом случае бы не получилось (пытаться мы всё равно не будем, м-м). Я просто надеялся, что он не бросит меня нахуй после всех этих картин. Вряд ли это выглядело привлекательно. Я такой чмошник, просто невыносимо. Хотя как будто есть, что бросать. Это только у меня во влажных фантазиях мы помирились и всё хорошо, а Арсений-то всё по-другому это видит. Только допив, я тут же отстранился, хватаясь за стену рядом. Меня корёбило как пиздец. Тут даже сравнивать было не с чем – я никогда не пробовал ничего даже приблизительно похожего по мерзотности на это. Какая же мерзотная хуета.. Я уже сомневаюсь, что это алкашка. Потому что даже вино не так противно пить, как это. И спирт совсем не чувствуется. Но почему так штырит, блять.. По пути в комнату Арсений даже попытался взять меня под плечо. Боялся, наверное, что я упаду. Ну, вообще, да, я вполне мог бы, но.. Нахуй тебе не пойти ли? – Я могу ходить.. – Да я вижу. – Руки убрал, блять? – отталкивая его от себя, фыркнул я. – Всё нормально.