Keiner von uns

16.02.15, Понедельник

– Артём не писал тебе? – Неа. Тоже дома грустит, наверное. Хотя Арсений-то вон стоит. А где Артём? Я усердно делал вид, что не слышу их. Не то чтобы требовалось много усилий. Просто сиди точно так же, как ты сидел пять или десять минут назад, и никто ничего не заподозрит. Мда. Вообще-то, я тоже волновался и ждал, когда Артём появится. Мне хотелось его увидеть. Надо же, блять, какие мы. Но я просто хотел убедиться, что он в порядке и нет никаких серьёзных повреждений. Мда. Мне было стрёмно даже просто думать об этом, на самом деле. Типа, у меня вообще есть право вести себя вот так после произошедшего? Я думал, это поможет мне успокоиться. Все же постоянно говорили, что если избить кого-то, кто тебя чем-то задел и типа пиздец вообще, ты ненавидишь этого человека и хочешь ему смерти, тебе станет полегче. Но на деле только хуже стало, похоже. Потому что теперь мне было просто пиздец как стыдно. И я даже хотел извиниться, наверное..? Не то чтобы я был уверен, что смогу теперь вообще подойти к Артёму ближе, чем на метр, не распсиховавшись с того, какой я обмудок, но допустим, когда-нибудь у меня получится. Осталось ещё речь придумать. С другой стороны, а с чего это я должен извиняться? Перед кем? Перед этим животным и его подружкой? Которые получили по заслугам? Даже не смей, блять, загоняться и нервничать, понял? Он сам во всём виноват и нехер тебе испытывать стыд и что-либо приближённое. Виноват не ты. Всё. – А-а-а-а-а, – вдруг завопил Ковальский. – Что? – Масленица же началась. Напеки мне блинов. – Ты поехавший? – Я знаю, у тебя есть сковородка для блинов. Где мои блины. – Попроси Артёма. – Он не умеет. – Так я тоже. – Не ври мне. Ты умеешь. И у тебя есть сковородка. Я.. Он слишком внезапно заткнулся и было грехом не догадаться, что что-то не так. Ну, я для того и следил за дверью в класс. Чтобы видеть, кто приходит и уходит. И сразу заметить появление Артёма, да. Не то чтобы я вчера думал о том, как он будет выглядеть. Меня беспокоила только боль и не больше, чтобы он пострадал как следует, сука немощная. А Артём, наверное, решил, специально не замазывать ебало тональником. Хотя, может, не нашёл. Я забирал у него тюбик, может, это был последний. Он так у меня дома и лежит ведь, мда-мда. А Артёму тупо ничего не оставалось. Хотя мог бы и дома посидеть, наверное. Хотя почему он должен это делать. Он-то из-за хуйни не загоняется, как я делаю постоянно. Ну и чё я хочу от него? – Господи.. – когда он прошёл к парте Ковальского, протянула сидевшая спереди от них Рита. – Что с тобой случилось? – Да так, – тот только отмахнулся. Чё, всё ещё без настроения? Ну-ну. – Кто это сделал, Артём. Мне даже смешно немного стало. Ковальский вдруг стал таким серьёзным. Ну да, обидели его девочку, утю-тю. Как тут не стать серьёзным. Сейчас ещё отправится в крёстный поход. Выяснит, кто это был и убьёт его. Как он мне зимой предлагал, "Хочешь мы с парнями соберёмся и побьём его"? Вроде, так. Что, Артёма он даже спрашивать не будет, сам и так всё организует? Когда Ковальский перевёл взгляд на меня, я изо всех сил постарался даже не дрогнуть. Ни одного движения. Ни рукой, ни телом, ни глазами. Да, посмотри на мои разъёбанные руки и сложи один плюс один. А мне похуй. Нет, на самом деле. Мне ещё никогда не было так стыдно и мерзко с себя. И типа это смешно. Но я даже не представлял, как можно извиниться. И стоит ли. А вот с другой стороны, у меня много вариантов, что ли. Что вообще я должен сделать? Какой-то части меня казалось, что нахуй пошёл этот ублюдок и никаких извинений от меня никто не получит, пока вот это животное первым не выскажется, какого хуя вообще произошло, и не извинится первым. И не как осенью он там извинялся, или в декабре. А нормально. Прям вот чтобы чуялось, что он понял, что он мудак. Но я, наверное, слишком много требую сейчас. Насмотрелся своих фильмов тупых. Где мужики лажают, но потом всё же проникаются и прибегают к своим дамам, зачитывать извинения от всего сердца. Извини, Арсений, это реальная жизнь, и мужик у тебя откровенно хуёвый был. Что ты от него хочешь – вообще непонятно. Реально думаешь, что ему жаль или типа того? Что он что-то поймёт? Вот что он вообще должен понять сейчас? Только как заебись с девушками. Я тебе напомню, кстати, что тебя уже бросили. То есть, вы типа уже не вместе. Может, они с Саней уже там встречаются месяца как три. И все в курсе, и только ты один, блять, как всегда, где-то проебался, ещё и хуйни намутил сверх той, что выставил себя неосведомлённым дауном. Ну блять, а. Короче, всё понятно. Всё хуёво. Артём, скорее, разговаривать со мной ни о чём не будет, тем более теперь, ага. Ну и нахуй они все пошли. Самые умные типа. – Это Арсений сделал? – Да. Как просто сдался, лох, блять. Ковальский снова развернулся ко мне, всё ещё очень недовольный. Что, мне будут мстить? Тоже отпиздят в подворотне? Ну ладно, с нетерпением жду. – Уймись, а, – Артём слабо хлопнул его по щеке, отвлекая. Надо же, это сработало. А то мне уже страшно стало. Чё как вообще, Ковальский помнит, что я говорил, что и его отпизжу, если Артём поебётся с Саней? Ну чё, Илья. Когда забиваться будем? – Вы что, всё? Поругались, разошлись? Так уже как второй день, нет? Если не больше. Просто когда там ты же сам и говорил об этом? В субботу же? Ну и всё. Что за вопросы. – Отстань, – Артём недовольно поморщился. Потупив над раскрытой сумкой, он скинул её на пол и уселся рядом с Ковальским. – Нет, расскажи мне, – который всё не унимался, конечно же. Как иначе. – Короче, иди нахуй, – Артём снова быстро и слишком уж тупо слился и, взяв свой рюкзак и вещи, отошёл от парты. И пошёл сюда. Ко мне. Блять, просто блять. – Надеюсь, ты не против. Я только моргнул. Не было настроения разговаривать, тем более, с ним. Вчера уже достаточно наговорились. Как мудак себя повёл. И ведь был полностью трезв. Ладно, пьяным ещё такой поеботой заниматься. Но трезвым. Стыдно, омерзительно просто. Но вот.. Просто какого хуя он был там с ней? Сто раз, ага, я поверю, что он не знал о том, что она сделала. То есть, ему было нормально? Ему типа похуй на случившееся, да? Они ещё так мило ходили по магазину. Пиздец, блять. Может, у них вообще что-то вроде свидания намечалось и они закупались алкоголем к нему или ещё чем. Вот как я уже думал, может, они уже как несколько месяцев вместе. Годовщину праздновать собирались, ага. Ходили по магазину, лампово закупали всё нужное. А я как ебло тупое, которое ни о чём не знало, но натворило хуйни. Ну да. Это прям вот тип персонажа, и это я в данной истории. Класс. Обожаю эту хуйню. С другой стороны, сейчас Артём вёл себя подозрительно спокойно. Да, он мне всего одну фразу сказал, но так, в целом? Может, он не злится? Не знаю, как он может не злиться или как минимум не обижаться, но вдруг. Может, он понимает и признаёт свою вину? И не как обычно, что он как бы и понимает, за что отхватил по еблу, но всё равно хочет мести. А прям вот понимает и признаёт. Что да, сам виноват, заслужил. Ты всё сделал правильно. Но как будто от этого станет легче. Только ещё один повод себя задрочить. Вот, он такой хороший человек, простил меня или даже изначально не обижался. А я так себя с ним веду. Да, Артём не хороший человек просто ни разу, но мне просто плохо. И по-хорошему нам бы сейчас стоило поговорить. Очень бы стоило. Но уже всё сказали. Я не хочу даже рот раскрывать. Потому и сижу, закрыв его руками, ага. Психология, ебать. В общем, мораль. Никому нельзя верить. Скажут, что надо или поебаться на стороне, или отпиздить кого-то – нет. Станет только хуже, ни разу не легче. А я долбоёб. Омерзительнейший долбоёб. Нахуй всех и меня вместе с ними. Сидел бы дома, но не хочу мать в лишний раз тревожить. А то точно пиздец чё будет. Минут пять мы сидели молча, даже не глядя друг на друга и ничего такого. Ну, в принципе что-то такое я и предвидел. Какой-то частью своей головы или что у меня там работает, я не знаю. Допустим, блять. Артёму очевидно было скучно, но вместо того, чтобы позалипать в телефон или пойти попиздеть с одноклассниками, он решил пристать ко мне. И нет, не с тем, с чем было бы неплохо пристать. – Пошли курить. Я знаю, ты хочешь. Не так уж мне и хотелось. И конечно же, я не рассматривал вариант, что если мы сейчас останемся наедине, у нас получится что-то обговорить. Но так и быть, уговорил. Мне же не ебаться хочется пойти на улицу, помёрзнуть там в целом, поморозить руки, потравить себя, м-м.. Артём снова не вовремя договорил "Я угощаю", почему выглядело так, будто я согласился только из-за этого. Ну, было похуй уже в любом случае. Хотя я видел, как он усмехался, и захотелось даже ещё разок ему втащить, но это будет слишком. Вообще, я как-то слышал рассуждения Ковальского на эту тему. Что когда парни ругаются, даже если у них доходит дело до драки, то уже к следующей перемене у них всё заебись, они снова братаны и всё классно вообще, не то что у тупых девок. Мы сейчас тоже должны быстро помириться? Хотя не думаю, что когда Ковальский говорил об этом, он подразумевал драки на почве.. Измены? Можно так говорить? Похуй, я скажу. Но так вот. "Это другое", ебать. Да и чё вообще. Я реально думаю, что Артём сейчас что-то мне скажет? Не, не, как бы это ожидаемо, нет..? Нахуя тогда ещё он меня зовёт куда-то. Но лучше ни на что не надеяться. А то буду выглядеть как долбоёб. Больше обычного. Что я шёл весь такой из себя важный, ебать, сейчас Артём извинится, у-у-у, а он ебать это всё хотел и ничего мне даже говорить не собирается. Молча сейчас скурим по сигаретке и пойдём в кабинет. Что не так. Обычное же дело. Все же зовут своих почти-бывших (или не почти) покурить в неловкой тишине. Вы так не делаете? Вы нормальные вообще? Ну вот как я и думал, Артём не стал ничего говорить. Вообще. Молча дал мне сигарету, молча прикурил, молча прикурил себе и всё. Стояли дальше мы так же в полной тишине. Первые несколько минут, ладно. Потом снова что-то началось. Опять не то, что надо было бы начать. – Я не злюсь, если что. Я покачал головой. Классно, что не злишься. А я вот злюсь. Как бы, мне с тринадцатого числа хуёво. Вчера стало ещё хуже. И теперь я злюсь не только на тебя, но ещё и на себя. Хотя как будто я до этого себя не хуесосил. Но сейчас это было прям особенно плохо. Потому что я проебался. Отпиздил человека. Мне не стало лучше. На меня вообще в теории могут заявление в полицию написать. С другой стороны, хули эта пизда докажет, если Артём откажется выступать свидетелем.. А он откажется. Да? Только попробуй, уёбище ебаное, блять. И к чему я это заладил. Мне от этого "я не злюсь" ни тепло, ни холодно. Ладно, возможно, чуть-чуть похуже даже. Что вот, он такой хороший, простил меня, мудака такого. Но нет и пошёл он нахуй вообще. Я даже думать об этом не буду, блять. – Не хочешь со мной разговорить? Можешь написать, если дело в этом. – Завались, пожалуйста. Если по делу нечего сказать, то лучше вообще ничего не говорить, м. Уже достаточно наговорились оба и что-то только одна хуйня пока происходит. А то это походило на задел темы, что это я сейчас должен извиняться. Не, я не против. Это то, за что вполне резонно требовать извинение. Но Артём сам мне ничего сказать не хочет? В первую очередь, как бы. Проебался первым он. То, что сделал я – следствие из того, что сделал он. Я должен начинать разговор? Думаю, что нет. Больше никто ничего говорить не стал, и докуривали, а затем и поднимались в кабинет мы в полной тишине. Как-то тоскливо получилось, ну, впрочем, не моя вина ни разу. Артём мог бы и не вести себя, как мудак. Может, поговорили бы хоть немного. Не говорю о примирении, но хоть что-то бы было. Но зачем, мы же можем выставить виноватым второго человека и ходить потом с понурым ебалом, как будто не сами всё к этому свели, да, Артём? Алгебра проходила скучно, так что я по большей части залипал в стенку перед собой. Внезапно заметив мигнувший индикатор на телефоне, я тут же потянулся к нему. Что, опять матери нужно в магазин? А, нет. Это не мать. * Заметив пару знакомых лиц, я уставился на них в ответ, пытаясь сообразить, насколько смешная ситуация сейчас образовалась, ну, и не кажется ли мне вообще. А то всякое бывает в жизни. У-у, расстались три дня назад, а я уже везде вижу его лицо, у-у. Что за второсортная бульварная романтика. Вообще, сперва я заметил только Риту. Это меня не смутило. Не может дама, что ли, в магазин вечером сходить? Даже не в ближайший к её дому, ну и что. Тут выбор побольше, всё такое, и чё я доебался вообще. Потом мы столкнулись ещё раз, и уже тогда я заметил, что она тут с Артёмом. Он заметил меня раньше, чем я его, так что когда я посмотрел на него, он уже уныло таращился на меня. Вот чё тебе надо, блять..? Нахуй сходи со своей жалостью, ладно? Раньше надо было думать. Хотя бы сегодня днём, когда была возможность поговорить. И вообще, Артём, ты такой классный, пиздец просто. То с Антохой тут же ходил, день прошёл, а ты уже с Ритой. Не, охуенно, что ещё сказать. Очень за тебя рад. Реально молодец. Время зря не теряешь, не ноешь, мозги себе не ебёшь. Правильно, я считаю. Мне бы ещё так научиться, было бы вообще пиздато. Но увы, я так не умею. Зато знаю другие методы перестать ныть и страдать. И совсем скоро всё станет в разы лучше. Стянув с полки нужные мне бутылки, я двинулся в сторону касс. Бисквит продолжал выёбываться, и я мысленно просил его перестать. Он просто так неприятно мне в спину тыкался. Даже страшно стало. Вдруг он там задыхается? Или ещё что. Я, вроде, оставлял отверстие для вентиляции, но мало ли, что. Надо будет проверить сейчас, как он там себя чувствует. А то сдохнет, вот же обидно будет. Он отцом скоро станет, мы обмывать идём, а тут бац, и смерть. Не доехал. Обидно и грустно будет, Бисквит, так что давай, не выёбывайся там. И не справляй нужду мне там, пожалуйста. А то я помню. Он уже как-то умудрился пометить мой старый рюкзак, и типа.. Если он прямо сейчас что-нибудь подобное выкинет, я выкину его. Стоя в очереди, я проверил ватсап на новые сообщения. Не надо ещё что-нибудь взять, пока я в магазине? А то со мной постоянно такая хуйня случается. Я обычно проверяю телефон уже в подъезде, и если мать пишет мне что-нибудь в духе "Зайди в магазин и купи такую-то хуйню", я вижу это уже после того, как прошёл мимо всех магазинов. И сейчас будет такая же хуйня, а это неприятно. У, сука. Но сообщений подобного содержания не было. Только одно.       Ты идёшь, нет?       Да, скоро буду – Вам пакет нужен? Вспомнив, что рюкзак занят котом и я не смогу ничего туда сложить, я покачал головой. Немного загрязню природу, ничего не случится. У нас сегодня день "Ничего не случится". Творим дичь, не думая о последствиях, а потом плачем. Всё. Оказавшись на улице, я сразу прибавил громкости в наушниках и сунул телефон в карман. Бисквит пожелал продолжать путь с высунутой наружу головой, так что я на всякий случай переодел рюкзак на живот, чтобы второй рукой придерживать сумку и кота в ней. Не нравилась мне вся эта поебота и я уже всерьёз подумывал купить шлейку и водить Бисквита так, но с другой стороны, что за бред? Тратить деньги на такую поеботу, чтобы раз-два в год сводить Бисквита к Кириллу? Ага, звучит как план. Я уже не говорю о том, что кому-то скоро сваливать из этой страны, а мать этим всем заниматься не будет. Да и нужды не будет. До дома Елисеева мы добрались совсем скоро и без происшествий, хотя моё бурное воображение вечно рисовало всякую дичь вроде.. "Бисквит выпрыгнет из сумки, убежит в какой-нибудь сугроб и исчезнет, я пойду его искать, не смогу этого сделать, и что дальше". Мать меня убьёт. Я проебал кота. Придётся идти печатать листочки с "Помогите найти котика:("? Это вообще хоть раз помогало кому-то, что за бред, блять.. Елисеев был внезапно рад коту, так что, забрав у меня пакет и утащив его на кухню, он чуть ли не бегом вернулся сюда и выхватил Бисквита из моего рюкзака. – Привет, – тут же начались сюсюканья. – У кого-то сегодня будет секс. В общем-то, это была больше формальность. Гера очевидно беременна и Бисквит ей нахер больше не нужен. Казалось бы, почему я сейчас не дома, а у Елисеева? Да хер его знает. Он сам меня позвал. Захотел обмыть это дело. Что наши семьи скоро объединятся. Может, причина в другом, конечно. В любом случае, я не знал, зачем вообще шёл к нему, но в то же время не видел в этом ничего плохого. Просто потусим. Втроём или вчетвером – если Наташа придёт. А так тут обещались быть Кирилл и Канарейка, и.. Ну охуенная же компания, что. Как тут можно отказать. "Если ваша вечеринка не похожа на эту, даже не пытайтесь меня приглашать". В любом случае это лучше, чем все и так поняли, что. Сидеть дома и убиваться от стыда. Мда, я такой молодец. Творю хуйню, подумав чем угодно, но не головой, а потом иду напиваться, чтобы чувствовать себя не так хуёво. Типичный подросток. Правда, я чаще натыкался на посты-исповеди о том, что детишки в порыве грусти или начинали ебаться со всеми подряд, иногда даже не парясь о согласии второй стороны. И можно было бы только порадоваться, что я хотя бы до такой срани не дошёл. Но смысл-то. Всё равно хуйню сделал. И всё равно мне стыдно и мерзко с себя. И с тех способов, которыми я пытаюсь даже не исправить проблему, а тупо притупить чувство стыда. Охуенно, Арсений. Растём. Так, глядишь, скоро реально нормальными людьми станем, да? Будем типичными представителями своего поколения. Потом мать психанёт и отправит меня к Отто. Который быстро меня обратно в рамки загонит и будет ещё хуже, чем было раньше. Ты бы хоть немного думал, чё творишь-то. Хоть бы перед матерью не палился, но нет же. Пошёл и всё ей рассказал. Отлично просто. Не ной потом, когда будешь лететь в Кассель с чётким ощущением, что тебе пиздец в самом ближайшем времени. – Проходи, – Кирилл кивнул головой. – Сейчас будем веселиться. И отмечать пополнение в семействе. Говоря это, он уткнулся лицом в Бисквита, и вышло немного неразборчиво, но мне и было как-то поебать. Это не то чтобы важно, так что похуй. Почему только они все так серьёзно это воспринимают. Или они стебутся, и долбоёб в этой ситуации я. Что они шутят, а я слишком всерьёз всё воспринимаю. Что за человек. Раздевшись, я прошёл в комнату Елисеева, куда меня заботливо отправили. Обстановка здесь по-прежнему была охуенной и вызывающей желание остаться здесь жить, так что я принялся осматриваться. Надо сказать, здесь заметно поприбавилось всяких штук с котиками. В частности, куча фарфоровых статуэток и колокольчиков в виде кошек, ещё такого характерного азиатского стиля. Были ещё какие-то типа-амулеты. Похожие на вот эти китайские плетёные, только без узлов, но с фигуркой кота, какой-то тканевой подушечкой с иероглифами, двумя колокольчиками и кисточкой. Бля, пиздатая поебота. Тоже звенит..? На звон подтянулась Гера. Я хотел взять её на руки, но решил ограничиться просто поглаживаниями. Тягать беременных кошек – как-то не очень, наверное? Ей и нервничать нельзя, всё такое, а тут её будет какой-то левый хер на руки поднимать, охуел, что ли? Интересно, дышать дымом от кальяна ей не вредно..? Просто в комнате, на столике возле дивана стоял кальян. Не то чтобы я часто видел эту поеботу. Но у меня в памяти были какие-то всратые абстрактные воспоминания, как мы с матерью были "где-то". Я правда не помнил, где именно. Наверное, у каких-нибудь друзей её подруг..? Не суть. В любом случае, там был кальян. Наверное, как раз оттуда я и знаю, что такое кальяны и как они вообще выглядят. И типа мда. Это как вообще, может как-то сказаться на детишках? А то Елисеев так радуется пополнению в семье, а сейчас у Геры родятся инвалидики какие-нибудь, и пиздец. Я не часто сталкивался с кальянами, как можно догадаться, и не особо знаю, как там что влияет и может ли вообще повлиять. Допустим, Елисеев в курсе. Сын ветеринара же дохуя. Почему он только не простерилизовал Геру? Я говорил с Дахой на эту тему, она сказала, что брехня это всё, кошек можно со скольки-то месяцев стерилить и жить потом спокойно. И не надо им рожать, и вообще нихуя им не надо, даже до первой течки желательно всё это сделать, чтобы потом никаких проблем не было, и всё. А Кирилл чёт выёбывается. Котят хочет. Больной какой-то. Хотя я бы тоже потискался. Можно будет приходить к нему и гладить котят? Когда они подрастут, разумеется. Мне надо, у меня тяжёлая душевная травма. Вспомнив, что мы должны быть не одни, я осмотрелся. В комнате очевидно никого не было, но все остальные комнаты в доме тоже были пустыми. Где Канарейка? – Арсений, – вдруг раздался голос Елисеева из коридора. – Иди сюда. Что-то начинается. – Канарейку сейчас привезут. Надо будет помочь ей пакеты дотащить. Сходи, пожалуйста. А у самого чё, жопа отвалится? Но ладно, хуй с тобой. – Можешь мои кроссовки надеть, чтобы эту свою.. Хуйню не шнуровать. В кои-то веки меня не нервировала надобность выходить из дома. Обычно меня напрягали такие ситуации, когда меня резко ставили перед фактом, что надо выйти из дома, пусть даже ненадолго. А сейчас типа. "Ну ладно, похуй". Настолько плохо всё стало, видимо. Канарейку подвозила её мать, что меня удивило. Канарейка должна была тоже привезти пару пакетиков алкоголя, и типа? Её матери нормально? Хотя, может, она знакома с Кириллом, и поэтому не переживает. Раз он парень другой её дочери, всё такое. Из-за чего волноваться. Хотя я видел, как она говорила Канарейке что-то с очень поучительным видом, пока та отстёгивала ремень и открывала дверь машины. В итоге Канарейке пришлось даже подзадержаться, чтобы дослушать наставления до конца. Я с таким интересом за этим наблюдал. Вот моя мать мне никогда ничего перед уходом не говорит. Обидно даже. Что они говорят вообще в таких ситуациях? "Много не пей"? "Если захочешь домой, позвони, я приду, заберу тебя"? Что? Мне теперь интересно будет. Я могу спросить у Канарейки? Вроде, она нормально реагирует, когда я прикапываюсь к ней со странными вопросами. Значит, можно. – Привет, – когда я подошёл к машине, Канарейка улыбнулась. – Привет. Здравствуйте. Мать Канарейки вышла из машины и, наверное, надо было поздороваться? Типа я вежливый. Выгляжу, как дерьмо какое-то, но я нормальный, правда. Смотрите, поздороваться могу. Не считайте меня уёбищем, пожалуйста. Но она оказалась подозрительно адекватной. Ну или просто решила не выражать своё презрение. Она тоже поздоровалась, так же улыбаясь, но больше ничего не сказала. Только открыла двери, чтобы вытащить пакеты с левого заднего сиденья; я же пока забрал пакет с правого. Честно говоря, увиденное меня слегка впечатлило. Типа. Столько бутылок. И матери Канарейки реально нормально сейчас, да? Это же она купила. И такая типа "Ну норм, бля". Хотя у Ковальского мать примерно такая же, если он не пиздит нигде, так что это, наверное, просто мои доисторические представления о социальной роли родителей. Что странно, при условии, что моя мать не особо угорает по выполнению своих родительских обязанностей. Но допустим, я её не осуждаю. Пакеты были, как подобает, тяжёлыми, так что я не стал долго ждать и решил пока просто хотя бы отнести их в дверям в подъезд. Канарейка осталась ещё на пару слов с матерью, но прибежала совсем скоро. – Тебе не тяжело? – Предлагаешь помочь? Я слабо представлял, как девочка вроде Канарейки будет тащить такие пакеты. Она может, конечно, вытащить пару бутылок, но вряд ли это заметно облегчит мне дело, так что похуй. – Нет. Просто мы тащили их с мамой до машины. Было тяжело. А ты оба несёшь. – Ну, мне не легко. Когда Канарейка открыла мне дверь, я прошёл в подъезд. Целью было добраться до лифта. Хорошо, что сейчас есть лифты. А то вот бы на пятый этаж с такими пакетиками. Было бы пиздато. Когда я поставил пакеты на пол, бутылки тихо звякнули и Канарейка довольно улыбнулась, скидывая с головы шапку сразу с капюшоном. – Мой любимый звук, – довольно протянула Канарейка. – Звук моей жизни. – Тебе шестнадцать. – И что. – Действительно, – протянул я. – Твой матери нормально? Ну, что столько алкоголя и ты едешь хуй знает куда? – Ну, – вздохнула Канарейка. – Да. И в смысле хуй знает куда. Она всех тут знает. – А что она тебе говорила. Ещё когда ты выходила из машины. Доёбываюсь до людей ни из-за чего. Отстаньте. – Ну. Сильно не пить. Если что-то пойдёт не так, позвонить ей или уезжать на такси. Прикольно. Я почти угадал. – Ещё она иногда звонит мне, – через пару секунд Канарейка продолжила. – Спрашивает, всё ли нормально. – Бля, прикольно. Моей матери похуй. – Мне кажется, матери парней в принципе мало за них переживают, – Канарейка пожала плечами. – Особенно с какого-то возраста. – Может. Кирилл ждал нас на лестничной площадке с двумя котами на руках. Честно, это выглядело очень странно. Но я даже порадовался, когда Канарейка сказала ему не двигаться и потянулась за телефоном. Типа, я сам хотел зафотать его вот так. Какое-то быдло в падике с розовыми стенами и двумя котами на руках, как будто это его пиздюки. Ну кто откажется от такой фотки. Ему бы ещё сижку и бутылку в одну руку, но допустим, это будет уже перебор в деталях. Хватит и просто двух котов. Но так вот. Но у меня не было возможности, а так Канарейка это сделает и скинет мне. Всё хорошо у людей. Я же пока отнёс пакеты в квартиру. Дело выполнено, ура. "Помочь Канарейке принести пакеты". Получено триста опыта. Для следующего задания в этой ветке обратитесь к персонажу: Кирилл Елисеев. Или чё, продолжает тут Канарейка? Кто даёт следующий квест? Когда они вернулись, мы собрались на кухне. – Наташа придёт, нет? – Она не уверена. Кирилл недовольно вздохнул, проверяя что-то у себя в телефоне. – Ну ладно. Втроём посидим. Ты же намешаешь нам, – специально или нет, но пауза вышла очень выразительной. – Своих авторских коктейлей? Я заинтересованно развернулся к ним. Канарейка намешает..? Я помню, Ковальский упоминал это дело. Что Канарейка там такие адские вещи мешает, что все потом тупо лежат, нахуй. И с утра никто не уходит на своих ногах, потому что всем та-ак ебано, насколько только это возможно. И мне было интересно немного. Потому что Артём, если верить полученной информации, после её выпивки вёл себя, как после наркотиков. И типа? Что как вообще. Канарейка, что ты там химичишь такое. Это вкусно? Что в составе. Там только то, что в пакетах, или ты у себя в одежде какие-то пакетики с неясным содержимым таскаешь? И подсыпаешь это в шейкер. Или ты так, не парясь? В мерном стакане сразу? Прикрыв рукой? Мне разрешат смотреть за процессом? Или Канарейка выдворит нас, закроет дверь? Это всё под строгим секретом производится? Бля, как интересно. Просто моя мать тоже.. Химик, скажем так. Но она говорила, что в душе не ебёт, как вообще люди придумывают что-то своё. Свои коктейли там, или что-то в таком духе. То есть, она может понять какие-то подмены, когда водку на абсент меняют или ещё что. Но не больше. И я не то чтобы об этом много думал, но мне тоже кажется, что это сложноватая хуйня. А тут вот. Канарейка. У неё как вообще, много коктейлей своего авторства? – Да, – Канарейка пару раз хлопнула в ладоши. – Насколько сильно вы оба хотите завтра умереть? Кирилл посмотрел на меня. – Полагаю, на все сто двадцать. Я не стал ничего говорить. Вот мне, как бы, и похуй, и не то чтобы я хотел сильно напиваться. Но меня чисто интерес сейчас берёт. Вообще, такие вопросы от Канарейки наталкивали на определённые мысли. Она что, спаивает людей, а потом наблюдает за результатом? Ну, раз она знает, какие коктейли и как будут воздействовать на людей. Ух, бля, юный учёный. Я прям вижу. Все такие умирают. И Канарейка такая утром перешагивает через тела на полу с планшетом в руках и делает пометки. Так, испытуемый номер такой-то, получивший такую-то дозу такого-то вещества, чувствует себя на столько-то баллов, наблюдается отёчность, ужасное самочувствие, тошнота, ещё двадцать симптомов, возможно, требуется вызов скорой. Испытуемый такой-то.. Ну и так далее. Чё, прикольно же. Бля, может, тоже фанфики начать писать. По себе и своим знакомым, да. Прям как эти. Как их. Рита как-то говорила, у этого есть какое-то название.. Я не помню, но короче всякие девочки, которые пишут откровенно убого. Чёт такое. Кто знает вообще. Может, великим писателем стану, ебать. А вообще, Кристина говорила, такие вещи надо записывать. Она так делает. Когда смотрит на ситуации в жизни под другим углом, она записывает это, чтобы потом.. Она всё ещё лелеет мечту стать разработчиком игр, я ебал. Какая амбициозность. Кристина может мне чуть-чуть отсыпать? Она ещё недавно написала, что познала, что такое ММОРПГ. И ей понравилось. И я просто: "М-м-м-м". Честно говоря, у меня уже начинали появляться непонятные мне самому порывы идти учиться с ней. На то же направление, всё такое. Даже то, что она говорила про то, что там будет не ебаться сложно, всё такое.. Но я рассматривал это как нормальную идею. Ну или как минимум графический дизайн. Хотя я даже не разбирался, что это значит. Я и сайт того универа просмотрел хуй знает как. Кристина кидала мне ссылку, но я как обычно. Да-да, высшее образование чёто, хуё-моё.. Пойду поем. Надо ещё у Отто узнать, что он об этом думает. Он отпустит меня в Нидерланды? А если Кристина пообещает ему пристально следить за мной? Или он скажет, что поедет со мной и жить мы будем вместе? Ой, пизда. Ничего не знаю, ни о чём не хочу думать. Всё равно это вряд ли зайдёт дальше мыслей. Так вот, ага, сто раз. Я. Пойду учиться. Самому не смешно? Придумал хуйню какую-то. Пойдёшь на сталелитейный завод работать, с эмигрантами из Ливана. И сдохнешь через три года от.. Чего-нибудь, я не знаю. Поэтому жить надо сейчас. И попробовать, что там мешает Канарейка. Всё. Порешали. – Да? – Канарейка оглядела меня. – Ну ладно. Тогда откройте мне бутылочки и выйдите. – А остаться нельзя? – сразу уточнил я. – Нет. Это всё должно остаться в тайне. Ну блин. Канарейка, что ты там такое мутишь? Это уже чем-то страшным попахивает. А если она клофелинщица какая, просто.. Не знаю. Дозы не те или типа того. Недостаточно, чтобы развилась инвалидность или были тяжёлые последствия, но в теории.. Всё, с Канарейкой больше не шутим. – Всё, пошли, – Кирилл приобнял меня за плечи, и я аж затриггерился. Ты чё, ёбу дал? Руки убери от меня свои, пожалуйста. – А.. – сразу запаниковала Канарейка. – Бутылки открыть. Господи, какой же милой она была. После слов, что звон бутылок – её любимый звук и вообще её жизнь, и вот это её растерянное выражение лица. "А бутылки мне кто откроет..? Я что, сама буду это делать?". Пиздец. Зачем такие милые люди вообще существуют. Это разве не противоестественно. Хотя они, получается, как дети. Такие же маленькие и что-то пищащие. Это должно вызывать у более старших особей желание защищать их. Ну и как подобается в природе: если у вида нет какого-либо смертоносного оружия, по типу яда, каких-нибудь когтей или острых зубов – более вероятно, этот вид пиздец как опасен. Вспомним бегемотиков, да и зачем далеко ходить – самих людей. Поэтому ещё раз повторим: над Канарейкой больше не стебёмся (как будто я когда-либо это делал). А то вскроет горло ночью, будет грустно. Когда мы с Кириллом оказались у него в комнате, он сразу прошёл к кровати и развалился на ней. Я остался у стены, рассматривать висящие тут штуки на второй раз. – У меня есть ещё такие, – стягивая со стола мундштук, сказал Кирилл. – Отдам за символическую сумму. – Сколько. – Сотка. За каждого. – Заебись. Я осмотрелся в поисках рюкзака. У меня будут китайские амулеты-котики. Что ещё надо для счастья в этой жизни. – Это же китайские? – на всякий случай решил уточнить я. – Гонконг – это Китай? Мда.. – Район Китая. Ну, их называют специальные административные районы. В достаточной мере автономные области, но в какой-то мере зависимые. Тут же мне стало стыдно, что я опять начинаю нести всякую никому неинтересную поеботу, но Кирилл даже продолжил. – Бля, – озарённо протянул он. – А я всё думал. Типа, у них же там постоянно какие-то тёрки с Китаем, быкуют друг на друга. Но Гонконг – это же и есть Китай, нет? А типа это просто автономная область. Рассчитавшись, я аккуратно сложил котиков в рюкзак. Кирилл в это время прятал деньги в заднем кармане джинс, пытаясь при этом максимально не отрываться телом от поверхности дивана. Наверное, это я в будущем. – Чё с руками? – через пару секунд начались ещё разговоры. Не то чтобы я предпочёл молчание. Но это было такой себе темой. – Подрался. – Базаришь, бля. Со стеной, что ли? – фыркнул Елисеев. – Сам чё не побитый. Я шмыгнул носом. Да, мне тоже было интересно, почему Артём ничего не делал и даже не пытался. Ни как-то защититься, ни остановить меня. Не то чтобы я стал его слушать. Но хоть что-то же должно было быть. А он молчал. Сука тупая. – Да он чёт не сопротивлялся. Кирилл заинтересованно повёл головой. – Дёрнберг, что ли? И что у них за приколы называть друг друга по фамилии. Просто интересно. – М-м. – Так это ты ему ебало набил? – сразу заинтересовавшись ещё больше, спросил Кирилл. И откуда только ему известно. В школе они больше не пересекаются. В магазине встретились? Ага, в всё том же самом. Это теперь прям какое-то злачное место. Там постоянно встречаются те, кто не должен друг друга видеть. – Да. – А вы же друзьями там какими-то охуенными были, нет? Сосались там по коридорам, ещё чё. – Да иди нахуй. Не очень-то хотелось говорить с ним об этом. "Охуенные друзья", блять. Да, самые лучшие. Сосёмся по коридорам. Заебись друзья. – Понятно, – фыркнул Кирилл. – Давно надо было это сделать. Вот как только встретились и, – Елисеев выставил одну руку и с громким шлепком ударил второй по ладони. – Прям вот так. И с локтя ещё – на, сука. Если вдруг – чисто случайно – окажется, что он в курсе всего, я точно напьюсь вот прям до смерти. Обещаю, вы меня больше не увидите. – Тебе Ковальский что-то рассказывал? – лучше было сразу уточнить, чтобы потом не охуевать в лишний раз. Хватит нам потрясений в жизни, блять. – Ковальский? – Елисеев нахмурился, почёсывая ухо. – Нет. Я не то чтобы интересовался. Нахуй мне этот пидр не сдался. "Нахуй мне этот пидр не сдался".. Хорошая фраза. Елисеев должен стать моим кумиром. Именно в плане объекта поклонения. Мне надо перенять у него пару.. Вещей, так сказать. – Вообще, я не сторонник что-то у него узнавать, – Елисеев усмехнулся, глядя куда-то в сторону. – Если ты не можешь узнать у человека напрямую, задавать вопросы Ковальскому стоит в самую последнюю очередь. После месяца общения с ним, если не ебаться в уши и глаза, можно прекрасно понять, что он из себя представляет. Если ты не слабоумный, конечно. Простые жизненные мудрости от Кирилла. Охуенные истории у нас травят Ковальский с Ритой, а Елисеев пиздит мудрые и умные вещи. При этом прозаично раскинувшись на диване и, ну, почти покуривая кальян. Картина маслом, блять. – Будешь? – указывая на меня мундштуком, спросил Елисеев. – Эм. Это опасно? – Это кальян, – удивлённо оглядев меня, сказал Кирилл. – Ты никогда не пробовал? – Нет. Это ненормально? Наверное, да. Если Кирилла смущает одно только "Никогда не пробовал", то что насчёт "впервые вижу". Опять я белая ворона. – Господи, ты что, в пещере жил? Садись, сейчас будешь становиться человеком. Прям обряд инициации. Но ладно. Я почти не против. – Там второй мундштук есть, вроде. Бери. Сигареты хоть курил? – Да. – Хоть так. Короче, прикол в чём. В лёгкие дым не затягивай. Оставляй во рту или максимум в гортани. – А если в лёгкие? Смерть? – Нихуя. Но так не делается, поэтому. Кирилл взял мундштук в рот и в банке что-то забурлило. Потом я какое-то время смотрел, как он выдыхает дым, почему-то всё не решаясь начать самому. Вот что опять не так, Арсений? Те же сигареты, только немного другое. – Давай. Мне по-прежнему было пиздец ебано от этих мыслей, но хули нет, когда да. Примерно так же себя и надо вести в моём возрасте. Да даже в младшем. Я выбиваюсь из расписания, надо догонять. А то так и буду "пещерным человеком" всю жизнь, у, сука. Ебать у Кирилла понятия, конечно. Да и причины сомнительные, в общем-то. Страдать хуйнёй только потому, что все так делают и так надо. Но я уже себе второй год этим мозги ебу. Может, не делать того, чего тебе не хочется делать..? Это не тяжело. Просто бери и не делай. Многие люди, особенно из сверстников, на удивление адекватно реагируют на "Нет". И чё ты выёбываешься. Ну да и ладно. Попробовать же можно. Хотя бы разок затянуться. ** – Брат, я тебе базарю, это нездоровая хуйня. Почему-то мне так нравились вот эти гопарские разговорчики. Обращение на брат, характерные словечки типа "Базарить", "внатуре" и так далее. Сам бы я в жизни так выражаться не стал, но слушать это почему-то так забавно. Я ещё с того года помню, что Ян, брат Артёма, так ко всем обращался. Но Кирилл так не делал, вроде. А тут вот чёт, прям. Пиздец какой-то. Канарейка подала ему стакан и он, даже не нюхая, не пробуя, тупо приложился к нему и сделал пару глотков. А ещё чёто мне затирает, псина ёбанная. – Еба, – протянул он и, закашлявшись, отвернулся. – Это твой, – Канарейка передала мне мой стакан. По цвету походило на яблочный сок, но пахло, как подобается, спиртом. Что же это может быть.. – Пиздец, – Елисеева всё никак не отпускал кашель. – Это что вообще. – Я хочу стать барменом, – улыбаясь, протянула Канарейка. Я только усмехнулся. Ковальский как-то сказал, что настоящий барыга никогда не пробует свой товар. Вот и Канарейка так же. Нам мешает уже который стакан, но сама только чистое пьёт. Ну или максимум мешает только с колой или соком. Это не должно быть подозрительно? – Сестра, бармен – это не когда после твоих зелий люди забывают, как их зовут. – Я открою своё заведение, и оно будет специфичной направленности. Как опиумные бордели в Англии девятнадцатых веков. – Это называлось притонами, – прикрикнул на неё Кирилл. Если она и правда замутит такую хуйню, я там, блять, поселюсь. И будет как в фильмах. Есть же типа шаблон персонажей. Как правило, это такая старая-бохатая женщина, которая тупо не вылезает из этого притона, лежит там где-то в глубине здания, вся такая обкуренная и толком уже даже не соображающая. И главные персонажи, которым что-то от неё надо, пробираются к ней через облака дыма. Потом пытаются что-то донести, что-то спросить, а она смотрит на них пустым взглядом, а потом тупо затягивается и теряет сознание. И пока. Мне не интересно вас слушать, хуесосы тупые. Пошли вон. Хочу курить (ну, бухать в нашем случае, да) и не помнить ни о чём. Пиздец, что я делаю. – Ещё? – Канарейка уже начала наливать в стакан коньяк. – Давай. Возможно, мне не стоило уже пить. Я был пиздец каким пьяным, но от этого было так хорошо.. В животе, под рёбрами, всё просто горело. Мне никогда так жарко не было. И я хотел умереть, но всё равно был таким счастливым. Ещё доставляла атмосфера. В комнате вкусно пахло дымом, и хотя тут было душно, сколько бы я тут не находился, голова болеть у меня так и не начала. Чудеса. Хотя это наверняка из-за того, что я пьяный в ничто. Ну, вся та тема с расширенными сосудами. Неврологи иногда даже советуют пить немного коньячку. Потому что сосудорасширяющее действие алкоголя и всё такое.. Ну и вот оно. Кровь в мозг прихлынула по расширившимся сосудам. Мозг в ахуе. Бисквит, лежащий на кресле, о которое я опирался спиной, расположился прямо у меня за затылком, внезапно проникнувшись ко мне тёплыми чувствами. Периодически он просыпался и тыкался мне носом в шею или бодался лбом. Это было так прикольно.. Я реально охуевал от счастья. Столько всего происходит. Так заебато. Можно вообще не уходить отсюда? не ложиться спать. Потому что утром, более вероятно, мне будет хуёво как пиздец, а потом придётся ещё расходиться.. Снова домой. К матери. Потом, в среду, в школу. К Артёму с Ковальским. Да нахуя оно всё надо. Кирилл. На каких правах можно остаться у тебя жить. Пожалуйста. Очень надо. Елисеев, наконец прокашлявшись, вернулся к кальяну, и через пару затяжек принялся пускать кольца. При этом он так разглядывал потолок, что я даже глаза закатил. Весело парню, пиздец. – Ты был в Азербайджане? – внезапно его опять потянуло на разговоры, но я уже даже не удивлялся. – Как-то не было времени. – Вот там кальяны вообще ядрёные. Улетаешь нахуй после одной затяжки. Кури давай ещё. И пей. – Плохо же потом будет. – Зато сначала хорошо. Да и чё ты паришься. Завтра всё равно никуда не надо. А даже если и надо, то никто никуда не пойдёт. Развлекайся. Какие-то они с Ковальским.. Я не знаю, конечно. Но тот о Казахстане грезит, этот об Азербайджане. Вы чё, блять? И при этом посмотрите, у кого какие интересы. У Ковальского душа в степи просится, а Кириллу лишь бы кальяны были. Два брата-акробата, блять. Оба ебланы какие-то. Я не исключаю, конечно. Может, в Казахстане невъебенные степи, посмотришь на них и прям чувствуешь.. То самое. И то же с азербайджанскими кальянами. Я не ебу. Может, надо съездить. Ага, с Кириллом и Ковальским. С первым сперва в Азербайджане где-нибудь кальяны покурим, а потом с Ковальским в поход в казахстанские степи. Эх, блять. Зачем жить, если не ради этого. – Тебя чуть в машине потом не вырвало, – возмущённо протянула Канарейка. – Да, – легко признался Кирилл. – Но не вырвало же. – Вы вместе там были, что ли? – С Наташей, – хмыкнул Елисеев. – Ездили летом. Или мне показалось, или Канарейка взгрустнула от поднятия этой темы. Тоже хотела побывать в Азербайджане, но её не взяли..? Бедный ребёнок, не расстраивайся. Съездишь ещё куда-нибудь, вся жизнь впереди. Тем более, что с Азербайджаном у России, вроде как, безвизовый режим? Хоть каждый месяц туда летай. Когда Кириллу позвонили, он вышел из комнаты. Не то чтобы сильно хотелось слушать, о чём он там будет пиздеть с.. Кем? Кто может звонить взрослому парню в такое время? Хотя у Кирилла оба родителя есть. Девушка. Друзья. Чё я доебался. Позвонили и позвонили. Но вообще, я бы не хотел, чтобы он уходил куда-то. Мне было неловко оставаться с Канарейкой наедине, учитывая, что на днях я въебал её подруге, как бы.. И у меня вся правая рука ободрана из-за этой хуйни.. Хуйни под названием Артём, правда, Саню я ладонью бил, раз уж она девочка, надо понежнее. Но тем не менее. Вряд ли Канарейке будет легче от таких уточнений. Хотя она говорила ещё осенью, что они стали общаться меньше, что Саня изменилась, а потом была речь, что она вообще там пиздец, что творит, и Канарейка в ахуе с неё.. Но я всё равно не думаю, что она спокойно отнесётся к таким новостям. Это не так работает у людей. И можно было бы умолчать, сказать только про Артёма, или вообще предположить, что она не станет спрашивать, ей ли не похуй, в конце концов, но я не собирался так делать. Канарейка всё равно всё узнает. У меня как бы не жизнь, а сплошные примеры того, что блять. Лучше расскажи всё сам и сразу, чем оставь на потом, надеясь, что это не прояснится, или как-нибудь разрешится само собой. Вот, блять, реально. Предположительно, человек, с которым ты говоришь, адекватный. Я не говорю, что Канарейка должна с лёгкостью спустить мне эту хуйню, если я расскажу ей всю предысторию и опишу свои чувства. Ладно. Возможно, я боялся, что мы поссоримся. Но это будет справедливо, в какой-то мере, поэтому нехуй. Если она спросит, всё расскажу. Всё. Решили. – У тебя всё нормально? – через пару секунд спросила она, когда с другого конца квартиры послышался голос Елисеева. Видимо, он ушёл аж на кухню. Допустим. – Да. Охуенно. – Обычно, – Канарейка выдохнула, улыбаясь, – когда люди узнают, что я мешаю, они очень осторожно это пьют. Я впервые вижу человека, который вот так сразу.. Да у меня это уже на уровне привычки. Это что-то, что можно пить? Ей-богу, если это не водка и не коньяк, ну, и не что-то совсем уж мерзкое на вкус или текстуру, я смогу выпить это хоть залпом, мне похуй. В общем-то, как показывает практика, если надо будет, я и вина бутылку заглушу, и ликёра.. Но обычно я так не делаю. А всякую такую вот хуйню. Пиво, блять, мешанина чего-то с колой или соком, коктейли какие-то, в которых от алкашки только привкус спиртяги. Это вода, Канарейка, понимаешь? Ты же не пьёшь воду медленно и размеренно. Хотя хуй знает, как бы. Но я так никогда не делаю. Вот, видимо, отсюда привычка и пошла. Ничего не останавливает – пей залпом и до дна. Похуй вообще. – Я всё так пью. – Ну да. Я помню нашу первую встречу. Ковальский так удивлённо говорил о том, что ты.. Что ты тогда пил? Я пожал плечами. Я не помнил, когда была наша первая встреча, если честно. При том, что очень долго нас с Канарейкой не представляли друг другу. То есть, мы сталкивались, но не разговаривали и ничего такого. Куда уж тут что-то помнить. Хотя это немного стыдно. Вот она помнит, почему-то. А я нет. Хотя не исключено, что она говорит именно про тот день, когда нас познакомили. А не про какой-то случай до этого. Непонятно. – В общем, ты что-то пил. И Ковальский такой типа. "Ебать, как воду глушишь". – Он постоянно так говорит. Не знаю. Я просто привык, ну. Пить с матерью. А она обычно тоже мешает что-то или.. Это пиво какое-нибудь, или что можно пить просто так. Ну, как воду, собственно. И я не знаю, чё все доебались до меня. Ковальский как-то пристал, что я и пиво как-то не так пью. Как можно неправильно пить пиво. Ладно ещё, когда о вине речь идёт. Когда всякие колхозницы тупо залпом весь бокал осушают, это даже смотрится дико. Но пиво, блять? Ты чё там распробовать пытаться должен? Это, сука, пиво. Хотя, может, это из той же серии, что и моё неумение обниматься? Типа, нормальные люди по сути своей делают это, как надо. И вот один, блять, я опять проебался. Да что такое.. Опять загоняться теперь. – Ты помнишь, когда мы познакомились? – Весной, – пробормотала она, почему-то смутившись. – В конце уже почти. – Ну да. Я просто к тому, что мы виделись и до этого. И типа. Когда и что тебе Ковальский затирал. Похуй, в общем-то. По сути, наша первая с ней встреча закончилась какой-то поеботой. Лично для меня. Потому что в конце наших посиделок я пошёл провожать её и потом, когда я возвращался, встретился с Артёмом и он там устроил сцену. Ревности, блять. "Пойдёт обратно или нет", ебать его в рот. Мразь ёбанная. Наверное, даже к лучшему, что в этом году он не пытается как-то примириться или даже просто поговорить. Учитывая его навыки в этом деле, это было бы такой же хуйнёй, блять. Как он меня бесит.. – Хм, – Канарейка приложила руку к лицу. – Теперь мне интересно, когда мы встретились в са-амый первый раз. – Мы можем вообще не знать об этом. Вдруг мы были в одной квартире, но просто не пересекались. Или не обращали внимания. По крайней мере, я думаю, я легко мог её не заметить. Это так по-уебански звучит, но реально. Пока мы не оказались оба в спальне, вот как раз в мае, в нашу "первую встречу". Не думаю, что стал бы обращать внимание на подобного персонажа. Ну обычная девочка. Остальные хоть пирсингом, цветом волос, одеждой, поведением как-то отличаются друг от друга. Канарейка даже не коротко острижена. Обычная девочка, и чё. Хотя по логике вещей именно она должна была хорошо мне запомниться. Именно своей обычностью. Потому что на фоне других, в большинстве случаев она была такой единственной. Не остриженная под мальчика, без проколов на лице и ушах, с естественным цветом волос, носящая нормальную одежду. Но как-то всё странно было. Я уже не помню. А сейчас это всё вспоминать, когда почти год прошёл. Ну пиздец. – Может, – Канарейка пожала плечами, и когда я забирал у неё стакан, она уставилась на мою руку. Мне не казалось, что она только сейчас заметила это. Наверняка видела и раньше, просто стремалась при Кирилле спрашивать, а сейчас он типа ушёл.. Ну давай. Не томи уже. Все мы знаем, что к этому придёт. – Кого избил? Прям напрямую пошла. Ну, мне тем более тогда грех откашивать. – М. Артёма. Саню. Потом ещё Ковальского немного. Канарейка замерла, когда я упомянул Саню, и мда, стало пиздец как неловко. Но опять же. Лучше она узнает от меня, чем от той же Сани или кого-нибудь другого. Я считаю, ага.. Я следил за ней – было же интересно, в конце концов, но особо ярких реакций не было. Так звучит, будто я заебатый эмпат, главный герой из "Обмани меня" бы позавидовал, бля. Но.. Наверное, если бы её затрясло от ярости или она бы прям сильно расстроилась, я бы заметил? Даже я. – Они.. – вскоре начала Канарейка. – Эм. – Поебались, – снова договорил я. – И ты прям уверен в этом? – посмотрев на меня, наконец, тихо спросила Канарейка. Думает, я стал бы без доказательств людей бить? Я, конечно, человек такой себе, но не настолько же. – Ну, Саня скинула видео. Так что сомнений не было. – Господи, – прошептала Канарейка, закрывая лицо рукой. Я себя никогда так хуёво не чувствовал, как сейчас. Стало даже.. Странно. Вот раньше у меня иногда были заёбы на то, что я не хочу, чтобы люди обо мне плохо думали. Артём, в частности, или Рита. Так вот, это всё хуйня, по сравнению с тем, что у меня было сейчас. Я, конечно, сам проебался и уже обдумал это. Но мне правда не хотелось, чтобы Канарейка меня возненавидела или, не знаю. Расстроилась из-за меня. – Вообще.. Это случайно вышло. – Случайно, – повторила Канарейка. – Артём любил затирать всякую хуйню типа как он меня, блять, любит, как Сане он не интересен, как она не лезет к нему, как они обговорили, что они только друзья. Я не то чтобы верил. Я же не долбоёб. – Но так хотя бы видимость была. А-а.. Не знаю, может, это я ступил, конечно. Но я думал, что Артём прекратит с ней общение, когда узнает, что она сделала. Это, мне кажется, довольно серьёзная вещь, чтобы послать человека нахуй. Канарейка только засопела. – А они. Не знаю. Просто я увидел их в магазине. Они там стояли так рядом, прям плечами друг к другу прижимаясь. Ну ладно, похуй, пришли за выпивкой. Может, хотели вечер вместе провести, чё, проблема, что ли. Но. Было стрёмно выговариваться. Я как будто ною. Чмошник ебаный. Но раз уж начали. Рассказывать о произошедшем всем, кому не надо. То чё не продолжать. – Саня меня заметила. И такая "О, а пошли подойдём. Чё у него ебало такое хмурое". Ну и. Так неприятно стало. Канарейка сглотнула, подавшись головой вперёд. За всё это время на меня так ни разу и не посмотрели. И я не знал, это же плохо, да? Она не хочет меня видеть теперь? – Я.. Может, чего-то не понимаю. У меня не было такого, что. "О, я люблю этого человека". Я выдохнул, мотая головой. Теперь было даже как-то противно слышать, что кто-то считает, что я люблю это чмо. Ну, в смысле, я, может, и любил. Но где всё это закончилось? Я уёбищем каким-то выставлен. "Любил", блять, зато. Люблю, нахуй. – И. Как можно кого-то избить. Канарейка посмотрела на мою руку. – Ну. Просто как-то осенью Ковальский с Ритой обсуждали. Кое-какую хуйню. И была речь о том, что если ты отпиздишь своего бывшего, который тебя чем-то обидел, тебе станет легче. Да и в принципе это работает. Заставь человека, который заставил тебя страдать, страдать, и тебе станет лучше. Я. Попытался заценить на себе. Мне не особо это доставило, если тебе интересно. – Тебе стыдно? – Да. – И перед Саней? – Ну.. Не сказал бы. Я не особо питаю к ней симпатию. Извини. – Да ладно, – Канарейка мотнула головой. – В целом. Это всё можно понять. Учитывая, как она себя вела и что сделала. Ну и раз так же досталось Артёму с Ковальским. Но виновата правда не она одна. – Я и не утверждаю, – согласился я. – Все в этой истории долбоёбы. Я, Артём, Саня, Ковальский. Никто не лучше остальных. Канарейка покачала головой, снова уставившись куда-то на стол перед собой. После этого мы замолчали. Я рассматривал варево в стакане, почему-то стремаясь начать пить, а Канарейка продолжала сидеть с опущенной головой, подперев её обеими руками. Честно, я не понимал её эмоций. Если бы мне сказали, что Артёма, или, ну, пусть будет Ковальский, избили, я бы хуй забил. Ну, если бы они не оказались в реанимации, конечно. Артём. Если бы он оказался в реанимации, я бы ещё попереживал. Но Саня, она же просто её подруга, нет? Чего она так убивается? Ладно, понятно, конечно же, что это опять какой-то вид непонятных социальных взаимодействий, которые я не могу понять ввиду своей ущербности. Но блять. Как же всё трудно. Когда Канарейка двинулась, я тут же развернулся к ней. – Это так неприятно, – она, вроде, улыбалась, но глаза у неё заблестели совсем не весело. – Когда. Кто-то ссорится, а ты не можешь взять ничью сторону. Потому что. Вы оба. И не правы. И с вами обоими поступили несправедливо. Это почти как развод родителей. Ой, бля-ять.. Когда Канарейка подскочила и ушла, я глубоко вздохнул. Это был самый мой обречённый вздох, вот реально. Мы вообще какую-то не ту тему задели сейчас, да..? Это вот прям. Пиздец какое больное место и нельзя было вообще даже приблизительно тему к этому подводить..? Это было настолько мерзко, что я даже осмелился на пойти к ванной и ждать Канарейку там. Не знаю, из каких соображений я это делал. Типа, что бы я ей сказал или сделал? Может, она бы только больше расстроилась, если бы увидела меня? Да и была ещё одна причина, по которой мне абсолютно точно не стоило этого делать. Кирилл. Видимо, он заметил, что Канарейка пронеслась вся в слезах, и конечно же, последовала логичная реакция. – Ты чё ей сказал, блять, – сразу налетел на меня Кирилл, стоило мне только подойти к ванной (они с кухней располагались рядом). При том, что он чуть ли уже не замахивался для удара, это было особенно хуёво. Я аж затриггерился, словив воспоминания с того года, когда мы попиздились в октябре. С позволения так говорить об этом. Но раз теперь мы были один на один, то ещё раз ему поддаваться я не собирался. – Ничё я, блять, ей не делал, – отталкивая его от себя, фыркнул я. Слава богу, Канарейка быстро вернулась. Красная, растирая глаза и шмыгая носом, но это хотя бы отвлекло Кирилла от меня. – Что случилось? – Это из-за Сани, – тихо и недовольно шикнула Канарейка. – Которая Антон. – Блять, – выругался Кирилл и хлопнул меня по плечу. – Прости, брат. – Да нормально. Хоть втащить не успел. За что извиняется, непонятно. Пиздец. Елисеев вернулся к разговору, так что с Канарейкой мы снова остались наедине. Мне было неловко так ходить за ней, но что ещё оставалось. Уйти я даже при всём желании сейчас не смогу, поэтому. Максимум – это лечь спать в разных комнатах. Устроит такой вариант? – Мне уйти? – Да нет, – снова грустно заулыбалась она. Грустно-неловко даже, наверное. – Не уходи. Просто. Это так тупо. Я даже не вспомню, когда мы в последний раз разговаривали. Но так неприятно. Кое-кто просто слишком добрый, всё понятно. Артём мне рассказывал, что как-то рассказал какой-то девочке про то, что Ковальский раздавил ногой птицу, так она два часа рыдала и не могла успокоиться. Разные люди есть. Мы не можем их осуждать. – Ну, вы же были друзьями. Тут же я захотел себе въебать, потому что что ещё за "были"? Может, они и есть до сих пор? Ты за базаром-то следи, блять? Но Канарейка, вроде, не обиделась. – Это нормально. – Ты бы стал переживать? – Я не лучший пример в таких делах. Канарейка покачала головой, поджимая губы. Вроде как, градус неловкости начал спадать..? – С чем мешают коньяк, – вскоре спросила Канарейка. – Я уже всё забыла.. Я осмотрел бутылки на столе. Коньяк вижу, сок, спрайт. Что ещё для счастья надо, только стакан с отметками и ложка. Немного помешав получившееся варево, которое мать не то чтобы любила, но иногда делала, я по столу прокатил стакан ближе к Канарейке. Вряд ли, конечно, сравнится с тем, что намешивала она, но. Чем богаты. Я тоже не силён в импровизациях и придумывании чего-то своего. Всё только по рецептам. Напроситься Канарейке в подмастерья, что ли. Откроем потом свою сеть. Она на территории России, я в Германии. Мать мою привлечём. Она умеет в организацию всякой хуйни, хули. Поможет. Ладно, шучу я. Хотя звучит неплохо. Допив, Канарейка со звонким стуком поставила стакан на стол и осмотрелась. Это напоминало те случаи, когда тебе хуёво. И ты пьяный. Но изо всех сил стараешься вести себя так, будто тебе нормально. А напротив ещё твоя мать сидит. И такая: "Тебе хуёво?". Нет. Ну я же вижу. Нет, мне нормально. Арсений, иди спи. Нет, я могу сидеть. Арсений, блять, сейчас въебу. – Всё нормально? – Да. Прости, я просто. Не люблю такое. – Да мало кто любит, я думаю, – я просто не удержался от комментария. – Ну да. И.. Я, вроде, и понимаю тебя. Но. Ей опять было трудно говорить, так что я просто покачал головой. – Хорошо. Понятно. Я сам не мог это сформулировать, но полагал, что понимаю, что она думает об этом всём. Мда, вот. – Иди ко мне, – отсев ближе к стене, Канарейка выставила руки. Видимо, хотела, чтобы я не просто пересел ближе, а ещё и типа обнял её..? Чё. Всё так просто закончится? – И ложись вот так, спиной на меня. Но это же правда странно. Она стала вести себя, как раньше, слишком внезапно.. – Зачем? – всё же, поднимаясь, спросил я. Канарейка пожала плечами. – Лежать с людьми приятно. Тут спорить было глупо. У меня уже вообще давно такой хуйни не было. И засыпать в одиночестве я тоже заебался. Это так уныло. Привыкнув, так трудно завязать. Особенно когда тебе хуёво. О, он опять разнылся. А ну отставить. Заебал уже даже меня. Я не хотел никакой близости – даже такой – с Канарейкой, но отказывать было бы неловко, да и что такого. Мы уже лежали, обнимаясь, и ничего не произошло. Почему я должен переживать сейчас. Когда я уселся, Канарейка тут же начала рассматривать что-то в моих ушах. Что-то, да. Что обычно всех людей в них и интересует. Мда, было бы забавно, если бы я носил какие-нибудь дорогие пиздатые украшения, и это всё было злым планом Канарейки. Вот я пьяный, и даже сам лёг рядом с ней. Ей надо только подождать, пока я усну, и снять с меня всё золото. Если бы оно было, да. Какой я неосмотрительный. Так и буду всю жизнь ходить с китайской поеботой или чем-нибудь стрёмным, чтобы никому даже в голову не пришло воровать 'это'. – Классные серёжечки. Уи, спасибо.. – Спасибо. – А с той стороны такие же? – Нет, – я склонил голову набок, чтобы Канарейка могла увидеть. Когда она коснулась моей головы, я вздрогнул, но в кои-то веки больше по привычке и от неожиданности, чем от отвращения. Только перенесла их мне на шею и принялась массировать её, иногда заходя на затылок. От последнего у меня начал слегка плавиться мозг. Было слишком приятно, но.. Я всё ещё понимал, что происходит, и это было ненормально. Ну, то что происходит. Она точно решила меня убить, просто базарю.. – Что ты делаешь, – отстраняясь, спросил я. – Тебе же нравилось. – И-и.. Что? К счастью, в этот момент в комнату вернулся Кирилл. И что же только можно обсуждать столько времени. – Помирились уже? – подозревающе оглядев нас, спросил он. – Успокоилась? – Да, – буркнула Канарейка, хватая меня за плечи и прижимая к себе. – У меня дома не ебаться, поняли? Господи, совесть имей. Человек плакал только что, а ты про еблю. Урод, блять. – Да больно надо, – Канарейка тоже не заценила такие вбросы хуйни. – Ну и хорошо. Ненавижу, когда тут ебутся. Я тут вырос, блять. А вы ебётесь. Я даже брови вскинул в удивлении. Какие интересные заёбы. Хотя хер знает. Вдруг я бы тоже расстроился, если бы узнал, что в доме, в котором я вырос, о-о, кто-то кого-то выебал. Наверное, мне было бы похуй. Но это не точно. И мне вот интересно теперь. А Кирилл сам тут ебётся? Ну, у него же девушка есть, они что тут, не это? Только обнимаются и целуются, но не больше? Или ему ещё можно, а остальным нет? Как это всё связано между собой? Ой, какие все странные вокруг, пиздец.