Бракованный

Уже через пару дней Сэму не нужен никакой праздник. Он и раньше ни к черту Сэму не сдался, но теперь неприязнь вызывали любые мысли — о подарках, о поздравлениях и тем более о каких-либо посиделках. На них ему придется сидеть с фальшивой улыбкой, скрывая, что изнутри он постепенно разрушается. Винчестеру плохо, до тупой боли, сжимающей в стальные тиски его внутренности. Настолько больно, что Сэм даже позволил промелькнуть в голове мысли — не хочется, чтобы Дин приехал, был рядом. Сэм любил брата, Дин — единственный человек, что всегда рвался поддерживать, независимо от ситуации, и его присутствие давало младшему Винчестеру силы. Жалкие крошки силы, но они помогали оставаться на плаву и не пойти на дно, захлебываясь и мучаясь от боли за ребрами. Но ссора с Люцифером лишила любого желания держаться. Сэм просто боялся, что не сможет изобразить для брата радость на лице и выдаст свое истинное состояние с потрохами. В последнюю очередь Сэм не хотел, чтобы Дин был втянут в его проблемы. И без того он достаточно настрадался, чтобы Сэм вновь лишал его спокойствия. Если бы между Сэмом и Люцифером произошла простая перебранка, перемирия после которой можно было достичь жарким поцелуем… Но нет, все дошло именно до такой ссоры, что случалась раз в несколько месяцев и сильно била по шаткому внутреннему равновесию Винчестера. Всему виной — чужой знак внимания. Удача никогда не была на стороне Сэма. Будто обходила испуганной ланью, стараясь близко не приближаться. Кажется, кто-то наверху сильно невзлюбил парня с самого рождения. Он не знал матери, потерял отца, не получил желанные крылья. И все люди, что обращали внимание на Сэма как на парня, делали это при Люцифере. Сэм правда неудачлив, ведь даже в этот раз, когда злосчастная СМС-ка пришла Сэму, его телефон не лежал забытый где-то на столе среди тетрадей, а находился именно в руках Люцифера. Мужчина так не вовремя взял его, чтобы сделать пару снимков своей новой картины. Уведомление выскочило в верхней части экрана, предательски показывая весь текст сообщения. — Серьезно, Сэмми? Знакомишься с девчонками? Сэм, переписывающий в тетрадь лекцию аккуратным почерком, оставил небольшую помарку — черточку. Рука просто дернулась, и ручка скользнула по бумаге, перечеркивая последнюю выведенную букву. Винчестера насторожил этот тон Люцифера — словно нарочито тихий, спокойный и безразличный, заставляющий жертву усыпить бдительность, уверить, что все хорошо и ничего ужасного не произойдет. Но Сэм правда знал, что скрывается за всем этим напускным спокойствием. И внутри все моментально сжалось от плохого предчувствия надвигающейся бури. Сэм понятия не имел, кто и что ему прислал в сообщении, но представлял последствия. У него уже выработался инстинкт угадывать наперед. — Я ни с кем… уверен, это просто ошибка, — прошептал он, стараясь оправдаться. Вышло довольно жалко, когда он произнес это дрогнувшим голосом. Люцифер приблизился и зачитал сообщение. Сэм слышал лишь голос своего парня, особо не разбирая смысла слов. В ушах, в горле стучал звук собственного сердца. Кажется, кто-то позвал его на свидание. Но это все была ошибка! Сэм не общался с девушками настолько близко, чтобы ходить с ними на свидания. Да и все из группы, кажется, знали, что Винчестер уже встречается с парнем. Знали, что бессмысленно к нему подкатывать, желая растопить выстроенную стену, за которую никому из университета не позволялось зайти. Может, Сэма заметили во время перерыва, на обеде, во дворе университета… Все смешалось в голове, чтобы найти сейчас ответ о личности девушки. Сэм тщетно попытался доказать, что в его мыслях не было даже идеи знакомиться с кем-либо. Что он не пытался строить другие отношения за спиной своего возлюбленного. Изменять ему. Но Люцифер был так взбешен фактом существования этой чертовой СМС-ки, тем, что эта «некто» ради сообщения откопала номер телефона Сэма. Узнавала все, спрашивала… Но будто Сэм виноват, что в нем заинтересовались. Люцифер готов во всех грехах обвинить именно Сэма, и его уже не успокоить. Никакими обещаниями, что Сэм никогда не уйдет к другому, никакими клятвами, что он верен своему мужчине. Люцифер не кричал, лишь немного повысил голос. Но Сэм не рискнул поднять взгляд к его глазам, будто страшась увидеть вспыхнувшие дьявольским огнем зрачки. Смотрел на пальцы со следами красок на них, что все еще сжимали несчастный телефон. Сэм судорожно выдохнул, когда услышал ожидаемые слова, до боли обидные: — Надеюсь, ты не забыл, что ты не такой, как все? И никто не станет иметь с тобой дела, узнав, что с тобой не так. Что с ним не так. Разве Сэм мог забыть об этом хотя бы на день? Мог перестать думать? Он бы очень хотел этого, чтобы хоть немного пожить в спокойствии. Без этих мыслей, что насквозь пропитали душу и каждый день отравляли существование. Без ненависти к себе. Наверное, Сэм бы много отдал, лишь бы у него тоже выросли белоснежные крылья. Но он не такой, не похожий на остальных. Отброс, к которому судьба оказалась неблагосклонна. Бракованный, как игрушка с дефектом. Никому не нравились сломанные игрушки или с отсутствующими важными деталями. И Люцифер прав. Сэм боялся быть с людьми, боялся запятнать их своим уродством. Потому что они бы никогда его не приняли таким, отвергли из-за его недостатка. — Я знаю, — тихо промолвил Сэм, не зная, куда деться. Убежать, спрятаться, забиться в самый темный угол. Лишь бы не стоять в этой комнате, пропахшей красками, не быть несчастным серым комком среди ярких картин. Лишь бы Люцифер не продолжал, не говорил те ужасные вещи. Сэм хотел по-детски закрыть уши, как маленький мальчик, брошенный, ужасно одинокий. Но он остался стоять на месте, забыв, в какой именно момент вскочил на ноги. И мучительно больно умирал, разрушая себя изнутри с каждым новым произнесенным словом Люцифера: — Ты никогда не будешь им всем нужен, — зачем-то напомнил мужчина. В очередной раз. Произнес любимую свою фишку, зная, как окончательно добить Сэма. Будто ему было недостаточно того, что он уже сделал с Сэмом. Всего одна фраза вместо тысячи ревнивых слов. А резала сильнее, чем безосновательные обвинения, оставила новый рубец поверх незаживших шрамов. У Сэма в горле неприятный ком, не дающий вымолвить и слова. Возразить. Да и к чему все это? Винчестер хорошо знал — слова Люци больно ранили, но, черт возьми, несли в себе только тяжелую правду.

***

— Опять мой братец? — тихо поинтересовался Гейб, остановившись у крыльца. Он прислонился к ограде и критическим взглядом стал рассматривать совершенно подавленный вид Винчестера. Упавшая на глаза челка, взгляд в пустоту, подрагивающие под тонким пледом плечи — парень был похож на побитого щенка. На самом деле, вопрос был лишним. Габриэль не один раз заглядывал к соседям в довольно неподходящий момент. По напряжению в комнате чувствовал, что между парнями что-то произошло, понимал по одному взгляду на Сэма, что едва не дрожал, смотря на мир помутневшим взором. Однажды Гейб даже попробовал поговорить с Люцифером, выпытать, что происходит, но брат лишь деликатно просил не вмешиваться. И он решил не лезть в чужие отношения. Тем более видел, что, если отмести эти случаи, все остальное время парни выглядели счастливыми друг рядом с другом. А ссоры… они случались у всех парочек, хоть и причины ругани конкретно этой пары оставались для Габриэля загадкой. Вот только все равно ему было так горько и жалко каждый раз видеть Сэма таким несчастным и брошенным, что на причины становилось уже все равно. Сердце болезненно сжималось, когда Гейб кожей ощущал несчастье Сэма. Милтон-младший нацепил на губы дружелюбную улыбку, когда Винчестер поднял на него затравленный взгляд. Гейб сам не любил жалости к себе и посчитал, что последнее, что захочет увидеть Сэм — жалость в его глазах. А вот обаятельной улыбкой можно сразить всех наповал. Вот только когда он увидел разбитую губу Сэма, мигом нахмурился. — Сэм. Это… — Нет, — быстро выпалил Сэм на выдохе, когда заметил слишком пристальный взгляд на свою губу и сразу понял, куда клонит Габриэль. Что это Люцифер его ударил. К счастью, до такого никогда не доходило. Люци умел и без применения физической силы доставлять боль, пользуясь только колкими словами. Умело подбирал их так, чтобы посильнее задеть. И плевать, что заставлял страдать своего парня, а не чужого человека с улицы, будто границы для Люцифера в этот момент стирались. Парень быстро провел языком по чуть припухшей губе. Почувствовал привкус крови. Да, Люци его не тронул и пальцем, это все сам Сэм — ему было настолько обидно, все так терзало душу, что пришлось сильно закусить губу, лишь бы сдержать дурацкие слезы. Слишком сильно, до крови, но в тот момент даже подобное ранило не сильнее Люцифера. Сэму было стыдно, что кто-то застал его в таком виде. Он просто хотел остаться наедине с собой, без лишних свидетелей проявления такой слабости. Только забыл, что улица для сидения в одиночестве — не лучший вариант, особенно когда в соседях имелся такой парень, как Габриэль. Сама доброта, конечно, он не мог пройти мимо, когда Сэму было грустно. — Идем ко мне, я обработаю, — предложил Гейб. Он знал, что Люцифера нет дома — сам вышел для прогулки в тот момент, когда его машина уже отъезжала. А через минуту увидел появившегося Сэма, услышал, как сильно хлопнула входная дверь. Потому и пришел к нему. Милтону так отчаянно сильно хотелось подбодрить эту сгорбившуюся на веранде фигурку, что не смог просто взять и отвернуться. Предложение нашло в Сэме отклик в виде удивления и следа паники в глазах. Он быстро покачал головой, не соглашаясь идти куда-то. Разве мало ему досталось только что из-за каких-то невинных сообщений? И пусть Габриэль был братом Люцифера, Сэма бы это не защитило от новой вспышки ревности. Он даже было расслабился, когда Гейб без лишних слов развернулся и направился к своему дому. Решил, что парень все понял, что он даст Сэму прийти в себя одному, набирая в легкие прохладный вечерний воздух. Винчестер плотнее закутался в плед, а после подтянул к себе ноги и обнял их, опустив голову на колени. Внутри все еще неприятно жгло, в ушах звучали все брошенные Люцифером слова. От того, что даже любимый человек считает его «особенность» уродством, отчаяние захлестывало с новой силой. Так, что хотелось выцарапать это мерзкое чувство из своей груди. Неизвестно, чем бы все закончилось, что бы Люци еще мог наговорить, — в арсенале у него было много доводов того, почему Сэм не сможет быть с другими, — как ему позвонили с работы. Он не просто был художником, но и работал в галерее, и покупатель мог заявиться в любой момент. Может, когда Люцифер приедет, он уже успокоится. Не извинится, — он никогда не извинялся за свои слова, считая их правдивыми, — но ляжет в постель к Винчестеру и просто крепко обнимет. У него гнев вспыхивал и гаснул, он успокаивался. В этом был плюс, ссоры их не длились долго. Вот только Люцифер не замечал, что даже несколько часов спустя Сэму было все еще больно. И на следующий день, и после… Ничто не проходило бесследно. Особенно для внутреннего состояния Сэма. Как и сейчас. — Хэй, — тихо приблизившись, Габриэль присел перед слегка испугавшимся от такого неожиданного возвращения Сэмом. Он сел на голые доски, и его это совсем не заботило. Откуда-то внутри взялось отчаянное желание хоть такой простой помощью поддержать и приободрить Сэма. Лучше было бы напоить его ромашковым чаем, завернуть рулетиком в теплое одеяло и до отвала накормить сладким, но Гейб был уверен — Сэм не дастся. Так что пользовался тем, что ему доступно. — Все нормально, правда. Я в этом не нуждаюсь… — постарался возразить Сэм, поняв, что Милтон бегал домой, чтобы принести аптечку. И сейчас, сидя, скрестив ноги, перебирал содержимое белого маленького чемоданчика. — Цыц, Сэм. Ты должен быть красавчиком, — подмигнул ему Гейб, попутно смачивая ватный шарик перекисью. Немного придвинувшись вперед, он уверенно взял Сэма за подбородок и коснулся влажным шариком до уголка губ Винчестера, несмотря на отразившееся на лице «пациента» сомнение. Но Гейб продолжал как ни в чем не бывало, плавно обрабатывая небольшую ранку. — Как насчет погулять вместе? Сегодня я собираюсь покататься со своими друзьями. Могу и тебя взять. Гейб старался говорить на совершенно нейтральную тему. Он даже не пытался докопаться до истины, чтобы узнать, чем был разозлен Люцифер, раз довел Сэма до такого состояния. Не в первый раз. Лишние вопросы по поводу случившегося лишь сильнее бы расстроили Сэма. А Гейб не хотел, чтобы этот парень грустил. — Я… не могу. Я не хочу, — осторожно качнул головой Сэм, а потом послушно замер, когда теплые пальцы удобнее обхватили его подбородок. Он прикрыл глаза, наблюдая за осторожными движениями Габриэля и тем, как тот ласково обрабатывает его ранку. Это вызвало странный трепет внутри, заставивший щеки Сэма покрыться легким румянцем. Он опустил голову, чтобы Гейб не заметил вспыхнувшего смущения. — Не бойся! Идем. Я потом поговорю с Люцифером. Тебе не о чем волноваться, — Габриэль улыбнулся широко и искренне. Он немного склонился к Сэму, чтобы заглянуть в глаза, что парень старательно прятал. Сэму правда захотелось пойти с ним, расслабиться и провести время в хорошей компании. Встряхнуться, проветрить мысли. Это немного, но помогало на время переключиться с не самых радужных мыслей. Только, с другой стороны, разве из этого могло выйти что-то хорошее? Стоит другим увидеть его бракованность, как все повернется против Винчестера. Изгой. Снова в его адрес будут градом сыпаться слова. И если от Люцифера не в диковинку было слышать все это, то услышать от сторонних людей казалось Сэму страшной бедой. Исполнение самых волнительных кошмаров. Когда общество полностью отвернется от него. Узнают одни люди, а потом по всему городу быстро разлетятся слухи о неком дефектном Сэме Винчестере. Люцифер прав. Не считая Дина, только Люцифер будет оставаться с ним. Ругаясь, ревнуя, но не бросая, хоть и зная о недостатке своего парня. — Я правда не хочу, Габриэль, — шепотом отозвался Винчестер. Но не успел он зарядиться уверенностью в своем решении, как Гейб вскочил на ноги и, схватив Сэма за руку, притянул к себе. В глазах его — упрямая решимость и огоньки озорства. Плед соскользнул с плеч Сэма и упал на пол. — Хэй, сегодня мой законный выходной, и я хочу повеселиться! Так что не желаю тратить времени на уговоры, — в шутку пригрозил ему Габриэль, не переставая улыбаться. Он вел себя совершенно непринужденно, и это помогло Сэму немного расслабиться. Хватка у Гейба была что надо. Он быстро довел вялого парня и усадил в машину. Милтон не стал возвращаться в дом за своими вещами, переживая, что, оставшись один, Сэм обязательно уйдет. И больше не удастся вытащить его из дома никакими уговорами, ни завлечь обаятельной улыбкой. Так что Габриэль сел за руль и взглянул на часы — помогая Сэму с его губой, он немного проглядел время и уже опаздывал на запланированную встречу. Но ни о чем не жалел. Кажется, этот парень стоил того, чтобы немного опоздать к друзьям. — Мы ненадолго. Съездим покататься, а после я верну тебя домой, — отчитался Габриэль, желая хоть немного успокоить волнующегося парня. Он видел, как тот нервно сжал пальцами колени. — Ты мне доверяешь? — заметив взгляд Сэма, он широко улыбнулся. — Знаю, доверяешь. Поехали! Гейб совсем не хотел насолить брату. Он любил Люцифера. И вот так вот выкрадывать из дома его парня было… неправильно? Ну что ж, раз брат посмел бросить Сэма в таком дерьмовом состоянии, Габриэль просто обязан был сам о нем позаботиться. Сэм пристегнул ремень, повторив за водителем, и слегка прижался к дверце, будто неосознанно пытаясь оградиться. Он мысленно повторил себе, что эта поездка ничего не значит. Что Габриэль из жалости решил развлечь его, и им не обязательно становиться после этого близкими друзьями. Всего лишь одна поездка. Способ успокоиться после того, что случилось дома… Приглушить пожар мыслей в голове. Думать о том, что будет по возвращении домой, не хотелось. Если Люцифер вернется раньше него и увидит, что Сэм куда-то выходил, то… Нет, Сэм постарался сразу отмахнуться от подобных мыслей. Перевести внимание на то, что происходило прямо сейчас. Слушать веселую музыку, льющуюся из колонок. Слушать голос Габриэля, что рассказывал, как он любит кататься по вечерам, когда темнело рано и зажигались огни. Через пятнадцать минут Габриэль выехал за край города, к пустынной дороге, где нечасто проезжали машины. И в Сэме неожиданно затеплилось чувство свободы, и дышать стало как-то легче. Раньше он всегда отсиживался дома, в четырех стенах топил отчаяние и свои страхи после ссор. Может, именно такая поездка и была ему так необходима. Подальше от дома, от Люцифера. Когда парни приехали, на месте их уже ждали две машины. Рядом стояли парень с девушкой, о чем-то переговариваясь между собой и шутливо пихаясь. Беззаботно и весело, как и ведут себя настоящие друзья. — Привет, Гейб! Прихватил с собой приятеля? — спросил блондин, как только Габриэль вышел из машины и направился к друзьям. — Это моя поддержка, — рассмеялся тихо Габриэль, жестом призывая Сэма выйти из машины. — Сэм. Это Бальтазар и Чарли, — представил своих друзей Милтон. — Привет, Сэм. — Привет, — скромно улыбнулся Винчестер, поочередно пожав руки друзьям Габриэля. Он окинул их взглядом, подмечая, что никто из этой компании совсем не выглядел как-то отвязно, чтобы был повод переживать. Самые обычные ребята, о которых и не подумаешь, что они могут совершить плохие вещи. Сэма это успокаивало. Значит, он может чувствовать себя в безопасности в этой компании, в которой он знал лишь одного человека. Хотя, нельзя было сказать с полной уверенностью, что Сэм так хорошо знает Габриэля. Он заглядывал в гости к Люциферу и иногда разговаривал и с Сэмом, но не как с другом, а, скорее, как просто с парнем своего брата. Он создавал впечатление общительного человека, что любил жизнь и был открыт для нее. Прямая противоположность Винчестеру. — Так. И чем вы тут занимаетесь? — поинтересовался Сэм, не представляя, для чего можно собираться за городом. Особенно вечером. Рядом не было парка, лишь прибрежная полоса залива. Сэм понадеялся, что они не пойдут купаться, потому что вода в это время была еще холодной. — Катаемся, — просто ответил Бальтазар, окидывая взглядом ленту дороги с каким-то даже мечтательным выражением лица. — Соревнуемся. Просто выпускаем все эмоции на волю. Ну, погнали? — с легким нетерпением поинтересовался он. Им и без того пришлось ждать опаздывающего друга, не хотелось еще задерживаться. — Соревнуетесь?.. — тихо уточнил Сэм, но Бальтазар с Чарли уже пошли к своим машинам. Так что услышал его лишь Габриэль и довольным кивком подтвердил вопрос. — Может, тогда мне остаться здесь? Сэм чувствовал себя лишним в этой компании. Было неловко, будто он сам нарочно напросился участвовать в их «гонке». А он всем им даже не друг… И никогда не станет, Сэм знает точно. — Ни за что! Не переживай, ты не будешь мне мешать. Может, ты даже принесешь мне удачу, красавчик? — озорно подмигнул Габриэль и улыбнулся совершенно непринужденно. Сэм не хотел вклиниваться в чужой «ритуал», но отказ Милтон бы точно не принял. Сэм залез на переднее сидение и сразу пристегнулся, относясь ко всем этим гонкам с легким недоверием. В голове постоянно были какие-то сомнения. «А вдруг…». Но Габриэль стартовал раньше, чем Сэм позволил этим мыслям разрастись и заставить его вылезти из машины. — Держись крепче! — предупредил Габриэль, мчась по дороге. Холодный воздух задувал в открытое окно, а скорость все росла. И вместе с тем — чувство легкости внутри Сэма. Быстро проплывающий мимо пейзаж, темное небо и урчание мотора… Он понимал в этот момент, что такое свобода — ехать куда-то на огромной скорости, выкинув все лишнее из головы. — Юхуууу! — радостно крикнул Габриэль и высунул одну руку в открытое окно, помахав своим друзьям, которых он обогнал. И Сэм тихо засмеялся, видя истинное счастье в Габриэле.

***

Друзья Гейба оказались ребятами то что надо. Кажется, они действительно были так близки… Сэм наблюдал за ними со стороны, как они болтают и веселятся уже после небольшого заезда. И его старались втянуть в разговор, но Сэм улыбнулся и покачал головой, выпивая газировку, что ему дали, и упиваясь свободой. Чарли с Бальтазаром долго не задерживались. Так что, тепло попрощавшись, они уехали, и Сэм с Габриэлем остались наедине. Они сидели на капоте машины, допивали воду и ели конфеты, что Гейб выгреб из бардачка. — Красиво, правда? Сэм проследил за взглядом Милтона и увидел россыпь звезд на потемневшем небе. Чистый воздух холодил кожу, пробираясь под легкую рубашку. Но холодно Сэму не было. Было необыкновенно легко, как давно не было. Может, именно этого Сэму и не хватало — хорошей встряски, дозы адреналина. Почувствовать себя свободной птицей. Винчестеру совсем не хочется ни о чем думать — лишь любоваться сияющими точками на небосклоне. Просто подольше остаться в этом моменте, запомнить его. — Красиво. Когда после смерти отца мы с Дином колесили по этим бесчисленным дорогам, тоже любили остановиться в каком-нибудь тихом местечке. Это было удивительно. Помогало не думать… о том, что случилось. Габриэль кинул взгляд на Сэма, почувствовав тоску в его голосе. И чужая боль пробрала Габриэля до дрожи. Он слегка поежился от холода, что был и внутри, и снаружи, и пожалел, что хотя бы не взял куртку. Он прижался к Сэму плечом. — Мне жаль. Правда. Но ты справился с этим? Как ты чувствуешь себя сейчас? — Разве когда-нибудь это может перестать приносить боль? — невесело усмехнулся Сэм, вставая с капота. Он вытянулся по струнке, растерянным взглядом выискивая знакомые созвездия. — Стало лучше. Но иногда как все намешается в кучу, и не знаешь, куда деваться. Чужая теплая ладонь накрыла руку Сэма, и он слегка вздрогнул от неожиданности. Он бросил предостерегающий взгляд на Габриэля, но почему-то не смог сказать и слова против, чувствуя тепло и поддержку. Чье-то участие… Винчестер практически не говорил об этом с Люцифером, и потому сейчас поддержка Габриэля вызывала странный трепет внутри. — Ты должен быть самым счастливым, Сэм. Я хочу, чтобы ты был самым счастливым. Милтон улыбнулся уголками губ, и ему показалось, он видит сияние звезд в темных глазах парня напротив. Это завораживало. — Какой ты красивый, Сэм, — прошептал он, а тоска топила его душу. Этот парень был так прекрасен, даже когда печален. Но, несомненно, улыбка шла ему больше. Теплая и искренняя улыбка. Габриэль знал точно одно — Сэм должен улыбаться и смеяться. Он уверен, у него прекрасный смех. Черт, Сэм казался одним сплошным совершенством. А Люцифер превратил его… в это. Это была точно магия ночи и россыпи звезд. Гейб не знал, чем еще оправдаться. Да, это было нечто волшебное, что заставило молодого мужчину поддаться сладкому порыву. Габриэль потянулся, нежно и совсем осторожно приобнял Сэма за талию и поцеловал его. — Сэм… — одними губами произнес он имя, прежде чем прикоснуться, скользнуть по мягким губам своими. Габриэль почувствовал, как напряглось тело в его легких объятиях, почувствовал жаркое дыхание, сорвавшееся у Сэма вместе с удивленным вздохом. Но, спустя мгновение, парень ответил. Сэм прикрыл глаза, неспешно целуя в ответ, согреваясь в чужих руках, грея губы друг друга. Винчестер давно такого не чувствовал. Люцифер сминал его губы влажными, страстными поцелуями, с укусами, исследуя рот языком. Сейчас же все было настолько осторожно и нежно, так плавно… Он чувствовал себя хрупким, окутанным небывалой нежностью. И он не сдержался. Эмоции погребли его тяжелой волной, что заставило Винчестера полностью открыться. Крылья за его спиной распахнулись. Это стало таким отрезвляющим толчком для Сэма, что он моментально отстранился. Отскочил от Габриэля, будто мог заразить его чем-то. Своими касаниями, просто своим присутствием рядом. На лице — страх. На душе — настоящий ужас. Потому что он не хотел целовать кого-то другого, состоя в отношениях. И потому что Габриэль увидел его крылья, судя по расширившимся от удивления глазам. Угольно-черные. За спиной Сэма в воздухе застыли большие и мощные крылья, по цвету сливающиеся с цветом ночи. Темноты и пустоты. Словно перепачканные в саже. Она въелась так, что невозможно вывести, избавиться от нее взмахом. В горле у Винчестера мигом пересохло, а приятное чувство легкости в душе развеялось. На ее место пришел страх — огромный и сковывающий, загребающий Сэма в свои холодные объятия цепкими лапами. Он не должен был допустить, чтобы хоть кто-то увидел его крылья, его уродство. Он приготовился к самому страшному, понятия не имея, насколько резко Габриэль мог отреагировать на это. — Сэм… — пораженный голос Милтона-младшего. Винчестер невольно зажмурился, ожидая худшего. Обзывания в уродстве. Отвращение во взгляде, в голосе. Что все те слова, упорно произносимые Люцифером, сбудутся прямо в эту секунду. И отчаяние настолько захватило Сэма, что ему захотелось в один миг провалиться под землю. — Ты прекрасен… Ну вот. Нужно было слушать Люцифера. Затолкнуть обиду поглубже в себя и не срываться так необдуманно за посторонним человеком. Черт возьми, что Сэм наделал? Он всегда до отчаяния боялся, что однажды все раскроется, и… Так, что? Сэм открыл глаза в полной растерянности и в шоке. Но в чужом взгляде он не увидел того, что ожидал. Лишь восхищение и интерес. И ни капли отвращения. Это было так странно… — Что ты сказал? — переспросил он с глубочайшим неверием. Казалось, все шутка, игра воображения на нервной почве. Что организм так защищается, ограждая от всего плохого. — Я никогда не видел ничего подобного! Бог ты мой… Как такое возможно? Они выглядят… отпадно! Можно я потрогаю? Сэм нахмурился и резко отпрянул, когда Габриэль вытянул руку. Однако, заметив подобный жест со стороны парня, рука Милтона тут же безвольно опустилась. Но вот живой интерес и детский восторг никуда не делись. Он видел крылья. Необычайно черные крылья, как у ворона. Но это не делало Сэма уродливым или каким-то… неправильным. Лишь подчеркивало его особенность. — О чем ты говоришь? Они ужасны! — возразил Сэм, чтобы ему не смели лгать. — Не такие, как у всех. Я другой. Бракованный. Люцифер сказал… — Сэм резко прервался, не в силах выразить свои чувства. Сознание кричало одно, но, видя, что от него не спешат сбегать, бросая здесь одного, один интересный вывод складывался в голове. Дин всегда твердил, что с Сэмом все в порядке. Что нет причин ставить на себе такой крест и нести подобную тяжесть на плечах. А Сэм никогда ему не верил. Потому что они братья. Потому что Дин с детства оберегал его, и не мог бросить даже после подобного «подарка» жизни. Но другие… друзья, просто знакомые, они бы никогда не приняли этого. Сэм поверил, что может доверять только двум людям. Что только они его не бросят. А может, Сэм ошибался?.. И нельзя сгребать всех людей в одну кучу. Габриэль от него не отвернулся. Может, другие бы тоже смогли принять эту особенность Сэма? — Люцифер сказал? — с удивлением переспросил Гейб. А потом его неожиданно пробило осознание. Без лишних слов он понял все. Он знал, каким взрывным может быть характер Люцифера, знал, что между братом и Сэмом не редко случались ссоры. После них Сэм выглядел подавленным, убитым, но никогда не пытался разорвать отношения, что доставляли такую боль. Неужели Люцифер пользовался особенностью Сэма только для того, чтобы удержать его? Вбил в голову, что его отличающиеся от других черные крылья — это плохо и больше никто не примет его таким? Господи. Вот почему Винчестер постоянно держался в стороне от всех и был настолько несчастным и затравленным. Габриэль умел наблюдать и делать правильные выводы. — Ладно, неважно. Сэм. Я говорю тебе, что ты — самый удивительный. Особенный. И не менее прекрасный. И крылья твои прекрасны. Да, не как у всех. Но я не считаю их уродством. Казалось, весь мир Сэма рухнул в один миг. Затрещал по швам. Его слегка заколотило от произнесенных Гейбом слов. Звучали они тепло и настолько искренне, что сомневаться в них было сложно. И Габриэль не смотрел на него как на человека с дефектом, как на дивную птичку с необычным оперением. Обычный человеческий интерес и восхищение, будто он смотрел на нечто прекрасное. — Отвези меня домой, пожалуйста… — попросил Сэм. Он спрятал свои крылья, испытывая жуткий дискомфорт от такого внимания к ним. И, не дожидаясь, пока Габриэль выйдет из оцепенения, первый обошел машину и сел на переднее сиденье. — Я… да, — Гейб быстро кивнул и залез в машину. Перед взором все еще стоял вид раскрытых крыльев. Он все еще видел красивые глаза парня со скрытой бесконечной грустью во взгляде. Но странное призрачное наваждение постепенно начало растворяться. И вместе с тем пришла неловкость за свои действия — он всегда гулял, с кем хотел, бывало, отбивал парней и девушек, что состояли в отношениях. Вот только сейчас немного перешел границу. — Прости, что поцеловал тебя. Я не должен был, — у брата отбивать парня Габриэль тем более никогда не думал. И мысли не возникало. Разве что… думал иногда, насколько милым и очаровательным выглядит этот мальчишка. Сейчас Габриэль просто поддался волшебному моменту, не сдержался. Он слишком любил Люцифера, чтобы так поступать с ним — знал, как брат любит своего Винчестера. Хотел врезать Люциферу за то, что недавно узнал, но все равно любил. И в какой-то мере даже понимал, что могло вызвать такое жесткое отношение Люцифера. Однажды его бросили. После десяти лет отношений. Девушка предала, растоптала и попросту исчезла, прихватив с собой солидную сумму денег. И Сэм стал глотком свежего воздуха для Люси. Наверное, такими действиями он просто хотел удержать Сэмми рядом. Гейб брата никак не оправдывал. Просто мог понять. — Я не должен был отвечать. Сэм смотрел в окно, куда-то в даль. Будто все еще не осознавая, что вся его жизнь перевернулась. Что он может завести друзей и не думать, что его обязательно оттолкнут и бросят. Он мог начать жить полной жизнью. Перестать воспринимать себя за бракованного. Наконец расправить плечи. Но в груди вместе с тихой радостью расцвела горькая обида и грусть. Потому что близкий ему человек так поступал с ним, упорно вбивая в голову ужасные мысли. Столько времени… Но, несмотря на все, на все ссоры, на вспыльчивый характер Люцифера, его ревность и грубость, он любил. Сэм знал, что Люцифер любил. Потому что когда все было хорошо в их отношениях, все мирно и гладко, мужчина был заботлив и добр. Он мог сорваться среди ночи за лекарствами, когда больному Сэму становилось хуже. Или приехать с работы, случись что с Сэмом — вывих ноги, порез или другие мелкие неприятности. И никогда, никогда Люци не смотрел ни на кого другого. Вспоминая все это, все теплые моменты, Винчестеру было по-настоящему больно. Он хотел быть с ним, но Люцифер лишал его воздуха этими ссорами и тянул вниз всеми теми словами. — Что ты собираешься делать? — Я не знаю… Сейчас я ничего не знаю. — Ты можешь всегда ко мне обращаться за помощью… — предложил Габриэль. Сэм был слишком погружен в свои мысли, чтобы ответить чем-то большим, чем просто вымученной улыбкой. Подъезжая к дому, Гейб увидел припаркованную машину Люцифера. И свет, горящий в окнах. Сэм рядом как-то сразу выпрямился в кресле. — Я могу зайти и сказать, что ты был со мной. Он тебя не обидит. — Я справлюсь сам. Спасибо, — небывалая уверенность все сильнее росла в груди. Парень вышел из машины и, прежде чем направиться к дому, вновь слабо улыбнулся Милтону-младшему напоследок, благодаря за вечер. Что всего за несколько часов, проведенных вместе, хорошенько встряхнул и заставил пересмотреть отношение к своей отличительной черте. Сэм вошел в дом и прикрыл за собой дверь. И сразу услышал тихие уверенные шаги по полу. Он вышел в гостиную, встречаясь взглядом с Люцифером. Вот только не дал ему вставить и слова. Сэм не стал оправдываться, рассказывая, где был. Не стал ждать, что его осыпят обвинениями, закатят новую ссору. — Я ухожу, — выдохнул Сэм. Это сорвалось с губ, не успел он и подумать. Внутри, в душе, он понимал, что не хочет уходить. Любовь горела в груди так же сильно, как и год назад, в начале их отношений. И это ничего не могло изменить. Но также парень понимал, что так дальше продолжаться не может. Даже если потом придется долго привыкать, приходить в себя. Расставание — всегда сложно. Несмотря на чувства, нужно уметь уйти от человека, что камнем, привязанным на шею, тянул на дно. Сэм устал. Ему требовалась поддержка, а не страх перед своим парнем. Ему нужна была ласка вместо грубости. — Объясни? — брови нахмурены, руки скрещены на груди — знакомая Сэму поза. Вот только сейчас он знал, что Люцифер лишь напускает на себя сердитый вид. Сэм видел растерянность и удивление. А еще — уязвимость. Будто Люцифер знал, что однажды этот день наступит. Видеть его таким — непривычно и странно. До неприятного горького комка в горле и подступающей истерики. Они оба были сломлены в этот момент. Только Сэм не хотел прятаться за маской и держать себя в руках, ему необходимо было выплеснуть все наружу. Слишком долго он держался, кусал губы и хранил внутри слезы, которым никогда не позволял проливаться. Но сейчас он чувствовал, как прорывает плотину. Вместе с эмоциями высвободились и крылья. — Ты все врал. Что никто не примет меня таким. Не примет с ними, — хрипловато отозвался Сэм. Это был, кажется, всего второй раз, когда Люцифер видит его крылья. Потому что Винчестер не хотел отталкивать от себя единственного парня, что не бросил бы. Не хотел все усугублять, раскрывая эти уродские крылья, что были особенно черными и жалкими на фоне белоснежного оперения крыльев Люцифера. Только сейчас Сэм понимал, как на самом деле ошибался. Может, не другим, а именно Люциферу они и не нравились, вызывали отвращение? — Ты правда считаешь их… грязными? Правда? — Сэм… Вина. Вот что увидел Сэма. Чувство человека, что врал и который раскаивается в этом. Так это всего лишь было ложью… Придуманная нарочно. Значит, Люцифер специально говорил… все те слова, что так больно ранили всякий раз? Если бы он на самом деле сам верил во все, что говорил, Сэм мог его простить. Но теперь видел, что все было ядовитым обманом. Зачем, для чего? Господи, внутри все так разрывалось от боли, что Сэм едва не задыхался. — Ты должен был поддерживать меня! — выкрикнул он, захлебываясь отчаянием. Он резко отступил назад, когда заметил шаг, сделанный по направлению к себе. Крылья резко, будто в защитном жесте, распахнулись во всю длину — крепкие и сильные, сбивая несколько книг с полок. Упавший торшер едва не разбился. Сэма всего потряхивало. — Ты должен был! Потому что в этом суть отношений! А ты убивал меня, раз за разом все больше, — последние слова сказаны на выдохе, агония была такой, что под конец силы остались только на шепот. Слезы потекли по щекам. Впервые за весь этот бесконечно длинный год. Крылья, до этого гордо раскрытые, теперь же, следуя настроению и состоянию Сэма, безвольно опустились, будто сломанные, безжизненные. Мутным взглядом Винчестер испытывающие посмотрел на Люцифера. Не стесняясь своих слез, своей слабости. Чтобы мужчина видел, во что превратил его. Чтобы понял, черт возьми, какую муку доставлял, что все его слова никогда не забывались. Люци медленно выдохнул, переждав, пока пройдет выплеск эмоций Сэма. И медленно к нему приблизился. В нем не было осуждения. И не было той холодности в глазах, как во время других ссор. Только непонятная грусть. — Сэм, ты молод, красив и умен. И у тебя впереди еще вся жизнь. А мне уже даже не тридцать. И меньше всего я хотел потерять тебя, — проговорил он, смотря в глаза Сэма напротив, покрасневшие от слез. Но голос звучал искренне. Так же тихо, словно внутри у него тоже образовалась пустота. — И ты думал, что удержишь меня таким способом… Дав понять, что никому другому я больше буду не нужен… Винчестер покачал головой, не зная, что и сказать. Иногда за унижением других стояла собственная слабость. Но это было плохое оправдание. Сэм не хотел продолжать так дальше. — Прости меня. — Этого мало, черт возьми, — прошипел Сэм, жмурясь, ощущая, как земля уходит из-под ног. Ему нужно было больше, чем простые извинения. Он вспомнил всю ту боль, что Люцифер приносил своими словами. Что топтал его в моменты, когда Сэму необходима была поддержка. Вспомнил тот глупый и идиотский раз, когда Сэм попытался избавиться от чертовых крыльев, сломать, вырвать их с корнем — что угодно, лишь бы не носить на себе это «уродство». То отчаяние, в котором он тонул. Но в то же время, Сэм любил его. Только если человек не способен меняться ради него и доставляет больше муки, чем радости, нужно уметь заканчивать такие отношения. Раньше Сэм боялся одиночества. Как и все люди. Колючий холод пробегал по коже от одних лишь мыслей, что навсегда придется остаться одному. Навсегда. Что никто его никогда не полюбит. Потому Сэм терпел и беспричинную ревность, и ссоры. Но боже, как он хотел остаться, постараться все исправить, попробовать по-новой, выстроить отношения на доверии и принятии друг друга. Только так и никак иначе. — Я люблю тебя, — послышалось где-то совсем рядом. Сэм и не заметил, что позволил Люциферу подобраться так близко. Он открыл глаза и с шоком отметил, как Люцифер медленно опустился перед ним на колени. Милтон с заботой подтянул к себе одно крыло Винчестера и дотронулся губами до перьев. — Еще один шанс. Ты в любой момент можешь уйти. Приятная дрожь пробежалась по телу. Люцифер никогда не касался его крыльев. Даже кончиками пальцев. И слишком редко был столь осторожен и нежен. То, как он медленно и ласково целовал перья… И смотрел в глаза искренне-виноватым взглядом. Он слишком ценил Сэма, чтобы остаться без него. Винчестер и сам опустился на пол, чтобы быть с ним на одном уровне. Слезы все еще градом катились по щекам. — Я не считаю их грязными, Сэмми. Вина прожигала изнутри. Люцифер сам был не без ран на душе. Он безмолвно винил себя. За то, что взвалил на Винчестера, что перешел все грани, думая, что накрепко привязывает к себе парня. Только не обращал внимания, что на самом деле делал больно Сэму, губил его. Совсем не замечал. Сэм вздохнул, видя отражение всех эмоций в чужих глазах. Такие настоящие, неподдельные. Сейчас перед ним был именно тот человек, кого он полюбил. По-прежнему большой ревнивец и любитель оставлять синяки в пылу страсти. Кажется, Сэму стоит над этим всем поработать… Он подался вперед, хватаясь за мягкую ткань рубашки Люцифера и прижимаясь к его губам. Именно так давая ответ на немой вопрос, как он собирается поступить дальше. Он поцеловал его нежно, вложив всю боль и все страхи. И Люцифер, чувствуя это, перевел руки с перьев и просто обнял Сэма. Заботливо и осторожно. Показывая, что он с ним, он рядом. Он на стороне Сэма, готов его поддержать и никому не позволит его обидеть. Огромные крылья, словно созданные из самой чистоты, плавно укрыли Сэма и его угольные крылышки. Белое на черном смотрелось как никогда идеально. Прекрасные. Именно это слово приходило на ум молодому парню, когда он смотрел на крылья Люцифера, оперенные белоснежными перышками. Крылья выглядели гибкими и сильными, а на ощупь — приятно гладкими. А если пробраться пальцами к подшерстку, то нежно-мягкими, как пух. Сэм не мог смотреть на них без восхищения. И он мог с уверенностью сказать, что они были самыми красивыми из всего того множества крыльев, что он видел каждый день. Они вызывали легкий трепет от одного только легкого касания к ним, осторожного скольжения подушечками пальцев по большому перу. Ужасные. Так Сэм думал о своих крыльях. Боялся запачкать их чернотой других людей. Думал, что из-за них его никто больше и никогда не примет. Но пришло время принять себя. Увидеть красоту в черном цвете. Понять, что он может быть так же прекрасен. И перестать ограждаться от всего мира.