Встречнополосная романтика

— Когда-нибудь он обязательно начнет называть меня папой, — задумчиво произнес Хосок, укладывая аккуратно одежду Минни в чемодан: малыш отправлялся на летние каникулы к родителям Тэхёна. Хосок настоял, чтобы они отвезли его вместе. Тэхён долго отнекивался, но потом согласился — в конце концов, когда-то же нужно было довести до сведения родителей, что в жизни их сына грядут большие изменения. — Он будет называть папой только меня! — заявил Тэхён. — И я готов за это драться до последней капли крови. — Ой, ну ладно, ладно… — Хосок не настаивал, потому что понимал, чем чревато первое же неосторожное откровение Минни в школе о наличии у него двух пап. Все-таки, Корея в этом смысле не давала особого шанса на откровенность. — Когда-нибудь времена изменятся, и мы сможем стать настоящей семьей, настоящей парой, и тогда я стану его полноценным родителем, и вот тогда уже ты не отвертишься! — все-таки не унимался он.       Тэ посмотрел на него долгим взглядом, а потом оглядел квартиру, в которой пока громоздились коробки и ящики, которые еще предстояло разобрать, но уже сейчас он мог нарисовать себе картины будущего уюта.       Тэхён порылся в коробках, раздвинул ворох упаковочной бумаги, а потом обернулся на Хосока: — Слушай, а ты не видел скейт? — Нет, — мотнул головой Хосок. — Я думал, ты его упаковал. Вчера, когда я укладывал фоторамки и картины, его на стене уже не было. — Минни! — позвал Тэхён. — Ты не видел красный скейт, малыш? — Неа! — донеслось из недр детской, перебиваемое звуками компьютерной стрелялки. — Ты опять играешь в эту гадость? — снова крикнул Тэхён. — Что? — Мочи, говорю, этих уродов! — ответил за Тэхёна Хосок, за что тут же получил болезненный тычок в бок. — Я тут закончу и к тебе на подмогу! — Хорошо, Хосоки-хён! — Что ты делаешь? — зашипел Тэхён. — Нельзя воспитывать в детях агрессию! — Зато можно воспитывать в мальчишках стремление к победе и чувство справедливости, — возразил Хосок. — И вообще, если руководствоваться последними разработками отечественных психологов…       Тэхён посмотрел на Хосока долгим тягучим взглядом, а потом резко схватил за плечи, притянул к себе и заткнул этот болтливый рот поцелуем. — Это запрещенный прием, Тэхённи! — заявил, отдышавшись Хосок. — Заткнись, Чон Хосок, я мечтал об этом пять гребанных лет!       И Тэ поцеловал его еще раз.       Теплый ветер теребил придорожную траву, мел по асфальту щепки и цеплялся за каждый куст, словно стараясь стряхнуть с него впечатления тяжелого дня. Сколько видел этот ветер, бродяжничая по дорогам! Сколько всего пережил вместе с теми, кто становился на старт и устремлялся вдаль в твердом намерении не останавливаться! И сколькие из них встречались на этой дороге со своей судьбой: кто лоб в лоб, а кто — лицом к лицу! Ветер знал многое, видел многое и многое понимал. Он метался или ласково гладил, гнал порывами или душил в жару полным штилем, но только он всегда знал, где начинается эта дорога, а где она заканчивается.       Ветер шевельнул крону тополя, нависшего над лентой асфальта, кинул на разделительную полосу пригоршню сухих соцветий, а потом мягко качнул море травы, вслушиваясь, как скребут ее стебли о деревянную поверхность спрятанного у дороги скейта. Красного в крупный черный горох.       Ветер знал, что рано или поздно на встречной полосе обязательно появится тот, кого нужно остановить. И навстречу ему ветер пошлет того, кто остановит. Когда-нибудь обязательно…