Цитрин в пруду с кувшинками

Воздух из тепловентилятора слегка щекотал русоволосую макушку Корделии. Женщина сидела за столом в оранжерее, опустив голову на скрещенные руки. Лампа для роста растений, излучающая розовый свет, выхватывала ее фигуру из общего мрака и делала выражение лица еще более грустно-загадочным. Женщина уже около пятнадцати минут непрерывно смотрела на куцый кустик в глиняном горшке, который Мисти с ее помощью вернула к жизни. Куцим он стал после гибели колдуньи — растение потеряло все свои цветы, и больше они не распускались, а листья утратили прежний сочный вид. Оно словно скорбело по своей кудрявой спасительнице. Это было их первое совместное дело и первый день, когда Корделия видела Мисти… когда любовалась ею… Первые месяцы после гибели Дей, женщина упорно работала на износ, занимала свои мысли возрождением шабаша, установлением в нем стабильности и комфорта. Но спустя некоторое время дела ковена вошли в нужное русло и ей с каждым днем становилось всё труднее отгонять от себя нежные, но такие грустные мысли о белокурой колдунье. За несколько недель, что они были знакомы, Делия поняла, что ближе и родней для нее никого не было и не будет. То, как девушка справлялась о ее самочувствии, как рвалась помочь, утешить… Корделия устало прикрыла веки и вдруг болезненно зажмурилась — уже который раз ей является видение: Мисти в Аду. Стоит посреди класса, под насмешливыми и презрительными взглядами, плачет и умоляет не заставлять ее вспарывать брюхо живой лягушке. Крик — как ножом по сердцу. Но на этот раз кое-что изменилось — зловеще хохочущий Папа Легба появился рядом с Дей. Страшное побеленное чем-то лицо человека с пепельно-коричневой кожей и светящимися красными глазами выглядело еще более пугающим вблизи ангельского личика. Корделия вздрогнула и распахнула глаза. — Хочешь купить желанное за ценное? — прозвучал глубокий голос где-то совсем рядом. Гуд вскочила со стула и несколько раз обернулась, пытаясь найти говорящего взглядом. — Где ты, черт побери, прячешься?! Обернувшись в очередной раз, Делия едва не столкнулась с Папой лбом. Женщина отпрянула, от испуга ее сердце забилось еще сильнее. — Ну, так что? Хочешь купить желанное за ценное? Несколько секунд недоумевающего молчания — Я… я… Я не понимаю. — всё еще не придя в себя, заикаясь спросила она — Что ты здесь забыл? Чего ты хочешь? — Главное чего хочешь ты. Желаемое за ценное? — Легба вопросительно повел головой и запястьем, унизанным браслетами. Делия, разумеется, понимала к чему клонит Папа. Ведь неспроста он появился именно в ее видении. Противоречивые мысли беспокойно вертелись в ее голове. — Чего именно ты просишь? — наконец спросила Корделия и скрестила руки на груди, слегка откинув голову назад, стараясь выглядеть увереннее. — Хм — Папа усмехнулся — узнаешь, когда дашь ответ — сказал он, медленно покачав головой. Корделия судорожно обдумывала дальнейшее свое действие. Странность и нереальность этого разговора давили на нее не хуже Фионы. Соблазн ответить «да» был слишком велик, но и с ходу согласиться она не могла, ведь кто знает к чему приведет сделка с божеством. Видя ее колебания Папа Легба решил подстегнуть ведьму: — О, бога ради, не заставляйте меня убивать ее! — противно пропищал он, изображая судорожные рыдания. Корделия сдалась: — Да, да, я хочу купить желанное за ценное! — «гори оно всё синим пламенем!» — подумала она — Чудно. Что именно тебе нужно? — с издевкой в голосе спросил он, прекрасно зная ответ наперед. — Ты обещал сказать чего просишь взамен. — Ох, ну конечно! — Папа сорвал с ближайшего растения пару бутонов, смял и высыпал на стол получившийся белый порошок — Я много наблюдал за тобой, Корделия Гуд. Мисс-идеалист, высокие моральные принципы, но презрение тв… Корделия оборвала его на полуслове: — Чего. Ты. Просишь?! — этот тип с красными глазами до чертиков ее пугал. Она старалась говорить решительнее, но в голосе всё равно чувствовалось волнение. — Обычно — душа, — ответил он с ноткой раздражения в голосе, — но, как я сказал, я наблюдал за тобой и, признаюсь, позволил себе заглянуть в твое будущее. Видишь ли, в момент восхождения в сан верховной ты полностью исцелилась: ни шрамов, ни легкой простуды, которую ты подхватила перед испытаниями, ни отклонений в биологическом плане. И в будущем в мой мир пришла бы не только твоя душа… — Легба нагнулся и вдохнул порошок. Неприятное ощущение опустошения ветром пронеслось в сознании Корделии. Она ясно понимала смысл слов Папы. — Я хочу продать тебе твоё, а точнее твою желанную за твое плодородие. Секунд десять Корделия простояла в замешательстве, не столько от раздумья, сколько от… неожиданности: — Такая малая цена за возможность видеть её рядом снова… — подумала Делия про себя, но вслух не сказала. Однако, Папа усмехнулся. Видно услышал мысли ведьмы. — Я согласна. Но можно узнать зачем тебе это? И почему именно сейчас? — Это то, чего человеку, пусть даже верховной ведьме, не понять. Жди. На рассвете — он многозначительно поднял брови, как бы еще раз напоминая о правилах Семи Чудес — ты получишь свое «желанное». * * * Дух пропал так же быстро как и появился, Корделия даже не успела потребовать разъяснений. Вытерев вспотевшие от волнения ладони о тряпку, женщина включила вентилятор — ей вдруг показалось, что в оранжерее не просто тепло, а жарко. Её сознание металось от одного к другому: от сладкого мандража перед встречей, до горьких, скользких скептических мыслей. Папа Легба, возможно, уже взял то, чего хотел, но выполнит ли он свою часть сделки? Гуд повернулась к столу, чтобы налить себе воды из фильтра, и ее взгляд упал на совсем еще крошечные розово-фиолетовые бутоны и более насыщенного цвета листья стоящего посередине стола кустика. Губы Корделии тронула глуповатая, счастливая улыбка. Придя домой из оранжереи, часов в двенадцать, Корделия всё никак не могла найти себе места. Ей не хотелось читать, разбирать письма или говорить с кем бы то ни было. Спать тоже не было ни малейшего желания. В поисках хоть какого-то успокоения она пошла в душ, который ненадолго утихомирил ее расшалившиеся нервишки, но оставил свойственное ситуации нетерпение. Шагнув на коврик возле ванны, девушка слегка промокнула волосы и укуталась в большое махровое полотенце. Она присела на краешек ванны и задумалась о том что скажет Мисти, когда они увидятся утром, и как та отреагирует. Корделия думала о том, какое у Дей будет выражение лица, когда она услышит, что Делия к ней чувствует, как будет смотреть на нее, каким голосом ответит. Гуд представляла себе каждое мимолетное изменение в лице, уберет ли Мисти передние пряди за ухо, будут ли её слегка потрескавшиеся губы пересохшими… Этой мысли Корделия смутилась. Она поспешно вытерлась и надела на еще немного влажную кожу висящую на крючке длинную белую ночнушку, а сверху кардиган хоть и теплый, но сейчас довольно сомнительно оберегающий от нервного озноба. Выключив всё освещение, женщина забралась под одеяло, закуталась в него, как в кокон и улыбнулась, уткнувшись носом в соседнюю подушку. Некоторое время она пролежала так, а затем перевернулась на спину, в свою привычную позу для сна и слегка раскинула руки. Переведя взгляд от окна к циферблату механических часов и увидя на них «2:48», ведьма тихо прошептала: — Совсем ведь скоро свидимся… Несколько часов Корделия всё вслушивалась в тишину соседней комнаты, где по ее мнению должна была появиться Мисти, и глядела в окно в ожидании рассвета, постепенно погружаясь в сон. Ей не терпелось услышать хотя бы шорох, скрип или случайный стук, но, как назло, не слышно было даже стрекота насекомых. Веки с каждой секундой становились тяжелее и тяжелее, пока в конце концов совсем не сомкнулись как раз в тот момент, когда небо стало на пару тонов светлее, и кто-то, откинув одеяло, опустил совсем рядом с Корделией что-то тяжелое, холодное и дрожащее. Но среагировать женщина уже не успела — провалилась в сон. Солнечные лучи проходят сквозь тонкий тюль, и, не встречая преграды в виде плотных штор, легко скользят по векам, украшенным сетью розовато-фиолетовых сосудов, перепутавшимся друг с другом кудрявым и прямым пшеничным волосам, рукам с россыпью родинок. А в комнате, в которой обычно холодно-белы и стены, и постельное белье и некоторая мебель сейчас всё имеет оранжево-желтый оттенок. Снизу доносятся десятки голосов, но женщина раскрывает глаза, сонно щурясь, вовсе не из-за них, а из-за одного такого знакомого голоса, тихонько пробормотавшего: — Мнх, тепло… — с придыханием, совсем рядом с лицом Делии. Кровь прилила к щекам колдуньи, а сердце пустилось в пляс когда она увидела это милое личико в обрамлении буйных завитушек совсем близко, буквально впритык, лоб ко лбу. Женщина не смела пошевелиться, боясь разбудить Мисти, которую уже во сне прижала к себе так близко и крепко, насколько это возможно. Еще сильнее смутили верховную поблескивающие на щеках и запястьях болотной ведьмы отпечатки блеска для губ, который Корделия по привычке нанесла на ночь. Она осторожно убрала левую руку с талии девушки, и аккуратно провела несколько раз большим пальцем по одному из отпечатков, но добилась только того, что размазала его еще сильнее. От приятно щекочущих кожу прикосновений Мисти улыбнулась во сне и, поёрзав в цепких объятиях несколько секунд, переместила ногу на бедро Делии, немного задрав им обеим платья. От такого поворота событий Корделия совсем растерялась. Держать Мисти и самой находиться в ее объятиях было для нее очень приятно, но в то же время жутко неловко. Однако, сама того не замечая, женщина чуть-чуть наклонила голову и зарылась носом в золотистые пряди, пахнущие как одуванчики — теплотой со свежей горчинкой. Она вдруг вспомнила смех Мисти — заливистый и искренно жизнерадостный, вспомнила ее широкую улыбку, которая всегда заставляла Корделию улыбаться в ответ. Женщина по-доброму усмехнулась и прошептала: — Оу, моя милая! Едва она коснулась губами виска Дей, как в дверь громко постучали. Мисти вздрогнула и открыла глаза. — Мисс Гуд, уже девять часов! Вы собираетесь спускаться, или как? — Зоуи была явно недовольна опозданием верховной аж на час, однако саму верховную заботило отнюдь не это. Мисти слегка приподняла голову и ошарашенно уставилась на Корделию, ее дыхание стало более поверхностным и учащенным. Взгляд голубых глаз с быстро расширившимися зрачками медленно скользнул по лицу верховной, затем ниже, по руке Мисти, перекинутой через шею Корделии, дальше по одеялу и бугорку от бедра. Девушка словно не чувствовала собственного тела и ей приходится следить за ним исключительно взглядом. Щеки Дей буквально горели от смущения и неловкости момента, но взгляд снова вернулся к лицу и остановился на глазах Корделии. Их обеих как будто парализовало, они не двигались и не ослабляли тесных объятий. Однако, уставшая стучать и звать директрису, Зоуи повернула ручку незапертой двери, и Мисти мгновенно натянула одеяло до самой макушки, а Корделия, резко сев и уперев правую руку по другую сторону накрытой девушки, как бы стараясь спрятать ее, возмущенно воскликнула, когда Бенсон вошла: — Зоуи, имей же совесть! Какого черта ты… — Уже девять, до вас не достучаться… Что вы. — девушка наклонила голову, пытаясь разглядеть силуэт под одеялом — Я… Мне нужно время, ты не могла бы подмен… — Ох, боже, это же… — Зоуи! — взмолилась женщина — пожалуйся, уйди! Выглядящая крайне озадаченной девушка вышла и тихо закрыла за собой дверь, оставив двух ведьм наедине друг с другом.