***
Груженая повозка, поскрипывая осями и грохоча по мощеной улице, проехала вправо, направляясь, как сказал возничий, к торговым рядам. Юко не была в этом городе уже давно и не могла припомнить, чтобы в той стороне был рынок. Хотя столица Страны Рисовых Полей за несколько лет стремительно преобразилась и разрослась. Ничего удивительного в том, что здесь изменилась планировка, нет. Осталось самой в ней сориентироваться. Без зрения с этим определенно могут быть проблемы. — Вам нужна помощь, барышня? Выпустив сквозь зубы воздух из легких, Юко медленно расслабила кисти рук, уже готовые выхватить спрятанные в рукавах одежды кунаи. — Бансай-сан, не стоит так настойчиво преследовать женщин, — недовольно процедила женщина, поворачиваясь в сторону голоса. — Хо-хо, — добродушно рассмеялся собеседник, — преследование женщин — это совершенно не про меня. Староват я для этого, да и должность не позволяет. Поморщившись от досады, Юко просто зашагала вперед. Навыки и опыт позволяли ей более-менее сносно ориентироваться в пространстве. Полагаясь на них, она преодолела путь от Конохи до Страны Звука. Как-нибудь и последние метры пути преодолеет. Бансай, словно так и должно быть, пристроился по левую руку от Учиха, чем еще раз вызвал ее неудовольствие. Этот монах увязался за ней, узнав цель путешествия Юко. Избавиться от него не получилось, только один раз женщине удалось оторваться от назойливого спутника, уйдя с вовремя подвернувшимся караваном. Но он снова явился. Бансай был монахом Храма Огня. Далеко не самый сильный, уже не молодой, около сорока лет, так что и более могущественным он вряд ли станет. Наверное, поэтому его не задействовали в боевых действиях. Монахи там живут в Храме Огня или нет, но они остаются шиноби, так что на службу государству их привлекают. Однако вот такие середнячки, от которых ни на фронте, ни в обороне толку много нет, продолжают заниматься тем, чем занимались всегда — странствуют. Помимо всякой обыденной рутины вроде проведения похорон и свадеб, которой монахи периодически занимаются во время своих странствий, сейчас на них практически оказались взвалены все обязанности по поиску и ловле преступников. Пока шиноби увлечены истреблением друг друга, кто-то должен заниматься нукенинами. Которых, к слову, во время войн всегда становится больше — дезертирство редко, но случается. Юко же не повезло встретить Бансая, который каким-то образом вызнал, куда она отправляется. Монаху стало крайне интересно посетить страну, в которой активно развивается новая религия. — А здесь вполне мирно, — заметил Бансай, нарушая повисшую тишину. — Война, кажется, вообще не коснулась этих мест. — Стране Звука в этот раз повезло, — безразлично отозвалась Юко. — Рюджин-сама хранит ее. — Рюджин многое для нее делает, — задумчиво согласился Бансай. — И это странно. Странно, с какой охотой в него верят. Рикудо Сеннин учит нас, что боги столь же смертны, как и люди, но живут так долго, что смерть кажется им чем-то нереальным. Однако она настолько их страшит, что единственная цель их существования — это поиски способов продления жизни. Помогать людям им не свойственно. — Всегда можно найти исключение, — пожав плечами, ответила Юко. — Возможно. Не стоит возводить ничего в абсолют. Однако, чтоб убедиться в исключительности Рюджина, лучше все же узреть его своими глазами, не так ли? Губы Юко непроизвольно растянулись в ироничной улыбке. Узреть Рюджина-сама… Этот человек сам не понимает, чего желает. Она видела Бога-Дракона, и это переломило всю ее жизнь. Разделило на до и после. Одного взгляда хватит Бансаю, чтоб забыть все учения Рикудо. Но, если он того хочет, то Юко не будет мешать или предостерегать. Вместо этого она решила спросить: — Часто ли удавалось тебе лицезреть божеств, монах, чтоб определить, насколько исключителен Рюджин-сама? — К счастью ли, к сожалению, наш мир боги обделяют своим вниманием, — спокойно восприняв иронию собеседницы, ответил Бансай. — Возможно, раньше было иначе, но Рикудо Сеннин даровал людям чакру, указал путь к самосовершенствованию, и божества были забыты наравне с демонами. Без веры боги умирают. — Рюджину-сама не важно внимание людей. Он существует, а вера нужна только человеку, — заметила Юко, которая сама уже который год живет только благодаря своей вере. — Возможно, это первый признак его исключительности, — охотно согласился монах. — Но те существа, которых иногда именуют богами или демонами и которые все же появляются в нашем мире, всегда что-то требуют от людей. Как правило, жизни, в лучшем же случае — только чакру. Примеров достаточно: Джашин в соседней стране, Кагебоши в Деревне Срубленного Дерева, Доки местного клана Шиин, Гаки в Стране Демонов, кто-то подобный наверняка был у Узумаки. Хотя они очень тщательно хранили свои тайны, так что сказать с уверенностью не могу. Юко только пожала плечами в ответ на слова монаха. Ей ровным счетом не было никакого дела ни до кого, кроме Рюджина-сама. Зато Бансай сегодня отличался исключительной словоохотливостью, продолжая свой неспешный монолог: — Хотя большинство существ, именуемых богами, зачастую оказываются какими-то монстрами, вроде биджу. Трехголовый, например. Или и вовсе обычными зверьми призыва. Вот в Стране Волн, в одной деревушке лет сто назад, говорят, поклонялись жабам. Тем самым, с которыми заключил контракт один из Саннинов. Я хотел поинтересоваться у Джирайи, как так получилось, но, кажется, жабы вообще не были в курсе, что им где-то возносят молитвы. — Тем людям повезло, что это были жабы, а не змеи, — хмыкнув, заметила Юко. В последнее время ей часто приходилось работать в паре с Орочимару, и она успела неплохо познакомиться с особенностями менталитета призываемых им животных. Змеи жестоки и часто голодны. Закусить человеком или сотней они готовы с радостью. — Да, жабы избраны Рикудо Сеннином, они выделяются на фоне других призывов. Но такова судьба других животных, жить впроголодь и бороться за существование. По сути своей они не далеко ушли от голодных духов вроде Доки. Нелегка была доля тех, чья воля и чакра реинкарнируют в животном. С последним утверждением Юко могла бы не согласиться. Ей больше нравилось верить, что разумные призывы появились от проживших тысячу лет животных, которые напитались духовной энергией и обрели разум. Наверняка эта байка тоже далека от реальности, но хотя бы забавная. — Реинкарнация, если она вообще существует, та еще несправедливая рулетка, — коротко высказалась Юко. — О, барышня не верит в реинкарнацию? — добродушно рассмеявшись, спросил Бансай. — Осторожно, здесь начинаются ступеньки. — Не вижу в ней смысла. Смерть есть смерть. Миру стало бы гораздо легче, если бы большая часть мертвецов больше никогда не рождалась, а мирно почивала в Джодо или истязалась в Джигоку до конца времен. — А как же возможность обрести просветление и покой? Рикудо Сеннин учит, что пока жив, человек всегда может обрести единение и спасение, полное освобождение души от волнений. Чистый мир — лишь ступенька к истинному счастью и бессмертию. Если бы Юко имела зрение, она обязательно посмотрела бы на монаха с жалостью, но пришлось лишь ограничиться словами: — Мне не нужно умирать и рождаться, чтоб спастись или обрести спокойствие. Мне нужно лишь подняться по ступеням этого храма и вернуться к Рюджину-сама. И все, что ты мечтаешь обрести в следующих жизнях, я обрету в этой. — Блажен, кто верует, — задумчиво пробормотал Бансай. — Не лишено смысла. Наверно, мне стоит позавидовать тебе, ведь я не считаю Рюджина богом. — Зачем же ты идешь со мной к храму Инари? Только чтоб досадить? — Во-первых, я провожаю незрячую барышню, — резонно заметил Бансай. — Во-вторых, я не исключаю, что Рюджин может быть вторым Рикудо Сеннином этого мира. Узреть, чтобы понять — вот, что мне нужно здесь. Возможно, он в самом деле Спаситель этого мира. — Если Рюджин-сама называет себя так, значит, он спасет мир. Или он уже спас его, появившись в нем. Раз ему ведомо будущее, значит, он знает, о чем говорит. — Будущее — это глина в наших руках. Его нельзя узреть раньше, чем глина будет оформлена. — Расскажешь это Рюджину-сама при встрече, — искренне развеселилась Юко. — Обязательно, — судя по тону, Бансай тоже улыбался. Что ж, каждый остался при своем мнении. Да и пусть. Какое до этого ей, Юко, дело? Ровным счетом никакого. Ей всего лишь нужно преодолеть ступени храма и встретиться с Отохиме, которая на время переехала с горы Кумотори в столицу нового государства. И все. — Кажется, нас встречают, — сказал Бансай, когда Юко переступила уже восьмидесятую ступень. Естественно, бывшая Учиха ничего не видела. Хотя предполагала, что так будет. Наверняка под ториями стоят мико Отохиме. — Юко-сан, мы ожидали вас, — как и предполагала, женщина услышала девичий голос одной из жриц. — Бансай-сан, Отохиме-сама благодарит вас за помощь Юко-сан. Если вы желаете, то она встретится с вами позже. Пока можете отдохнуть с дороги, моя спутница проводит вас. — Спасибо. — Юко-сан, идемте со мной. Отохиме-сама ждет вас. Идти за мико оказалось немного сложнее, чем за Бансаем. Шаги жрицы были едва слышны, невесомы, шелест ее одежды уловить было почти невозможно. Ориентироваться становилось сложнее. На счастье незрячей, ее хотя бы вели по широким коридорам, на которых не было ступеней. Пусть женщина этого не показывала, но преодолеть лестницу к храму оказалось той еще задачей. — Юко, — звук произнесенного имени раздался словно из пустоты, заставив женщину невольно вздрогнуть. Бывшая Учиха даже не заметила, как мико внезапно пропала, растворилась в воздухе, больше не издавая ни звука. Кажется, Юко привели в сад. Или чайный домик. Она не была уверена. Она знала только, что здесь деревянные полы, справа недалеко есть стена. Над головой потолок, а слева слышен шелест деревьев. И где-то рядом кто-то, произнесший ее имя. Прохладные пальцы коснулись лба Юко. — Отохиме-сама, — тихо прошептала женщина, узнавая. Прикосновение этих рук она запомнила на всю жизнь. Прикосновение с запахом мандарина и грозы. — Ты вернулась, Юко. Ты смогла. Руки Отохиме опустились на талию бывшей Учиха, обнимая ее. К горлу Юко подкатил комок, дыхание перехватило, а из незрячих глаз против воли полились слезы. Женщина порывисто прижалась к Отохиме, впитывая ее запах, прильнув к ее теплу. Она прижалась к Отохиме словно к матери, которой на самом деле никогда не знала. Глаза — это все, что есть у Учиха. Но Юко плакала от счастья, когда лишилась их. Тогда она стала бесполезной для клана, уже не шиноби. Даже Цунаде и Орочимару не смогли бы вернуть ей зрение. Тогда она стала свободной от обязательств, ушла из клана и направилась в Страну Звука. И теперь она впервые позволила себе лить слезы, оплакивая конец своей прошлой жизни и радуясь началу новой. Впереди теперь были лишь вечная тьма и свет Рюджина в ней. — Слепота — это не большая цена за то, чтобы слышать голос Рюджина, — мягко сказала Отохиме, читая мысли Юко. — Возможно, теперь ты услышишь его так, как слышу его я. А возможно, тьма будет не вечной. Рюджин может вернуть тебе глаза. И они будут сильнее, чем раньше. Ты принадлежишь ему, и он не оставит тебя.Глава 47. Интерлюдия. Рассвет и закат шарингана
22 июля 2019 г. в 19:41
Воды большой реки медленно неслись на юг, прорезая Страну Рек и устремляясь к океану. Микото бежала по мутному потоку осторожно: поверхность реки подвижна, и передвигаться по ней сложнее, чем по глади лесных озёр. Но несмотря на всю осторожность, ей приходилось торопиться. Нужно было как можно быстрее преодолеть открытое пространство русла и углубиться в рощу на том берегу.
Командование отправило резервный батальон на выручку попавшей в ловушку части шиноби Листа окольными путями, на которых противник не должен был устраивать засад. Но это совсем не повод терять бдительность.
С запада до Микото донесся приглушенный расстоянием рев и грохот, с тревогой глянув в сторону звука, девушка увидела все ту же картину — тяжелые тучи над кронами деревьев, раскрашенные в багряные тона алым заревом. Небеса бушевали, сверкая молниями, и грохотали. До спешащего на выручку отряда долетали лишь отголоски далекой битвы.
На мгновение Учиха привиделась мелькнувшая в тучах сияющая белым голова дракона, затем багряные небеса на мгновение озарились ярким светом. Спустя секунду до Микото долетел очередной оглушительный раскат грома, а вода под ногами заволновалась от короткого землетрясения.
Поджав губы, девушка вновь сосредоточилась на беге. Берег уже близко, и нужно поспешить. Голова дракона в тучах — это точно техника Орочимару-сенсея. О ней Микото слышала и, как начинающий пользователь Райтона, ей интересовалась. Если даже после столь мощной техники битва продолжается, значит, шиноби Конохи попали в серьезную передрягу.
Выбравшись на сушу, все члены резервного батальона поспешили перебраться на верхние пути — по ветвям сейчас передвигаться было быстрее, чем пробираться сквозь густые заросли на земле.
Звуки битвы приближались. Уже можно было различить не только оглушительный треск молний, но и лязг оружия, крики, рев и гул пламени, свист ветра… И шелест многих тонн песка.
— Шафуто, что там? — на ходу попросил отчета командир резервного батальона, старый шиноби из клана Сарутоби.
— Около трехсот шиноби Суны, очень много марионеток. Не вижу Казекаге, — отчитался Хьюга. — Орочимару и Юко сдерживают джинчурики Ичиби, но от отряда остались только около полутора сотен человек.
Сердце Микото в ответ на эти слова болезненно сжалось. Осталось меньше половины из отправленных на поимку Казекаге шиноби. А среди них и ее отец был!
Казавшаяся крайне удачной операция по устранению Казекаге оказалась полностью провальной. Хокаге-сама ошибся в планировании или Конохе слили дезинформацию, но посланный за вражеским лидером батальон попал в ловушку. Другие оперативные части оказались связаны боем, и теперь на выручку попавшим в беду соратникам спешит не боевая группа, а резервный отряд.
По численности он превосходил остальные, но состоял из нескольких непригодных к службе ветеранов и молодых чунинов и генинов, которым сейчас лучше было бы остаться в Конохе и заниматься ее охраной. Однако и на фронте нужны люди, которые будут обеспечивать снабжением боевые части, транспортировку раненных и доставку сообщений. Ну, и как раз на тот случай, если нужно будет крайне срочно спасать ситуацию в какой-то битве, как, например, сейчас.
Судя по продолжающемуся докладу Хьюга Шафуто, резервному отряду удалось подойти к суновцам незамеченными. Осталось попробовать так же скрытно выйти в тылы наиболее уязвимым отрядам противника — кукловодам. Шанс на это был, потому что враг не позаботился о банальной разведке на случай прибытия подкрепления к Конохе. Хотя это и не удивительно. Устраивая ловушку, шиноби Суны явно не рассчитывали, что получат достойное сопротивление. Наверняка надеялись на подавляющую мощь своего джинчурики, но тот спасовал перед Юко Учиха и Орочимару-сенсеем. А сейчас ниндзя Страны Ветра бросили все силы, чтоб добить опасного противника.
Микото еще издали поняла, что ее учитель и сильнейшая из Учиха задают жару, но вблизи и своими глазами картина выглядела грандиознее. Сражающиеся шиноби выкосили огромную площадь леса. Все поле битвы было завалено вырванными с корнем деревьями, перепахано техниками. В воздухе стоял тяжелый запах сырой земли и прелых листьев, дыма и грозы. От мощи схлестнувшихся сил перехватывало дух.
Орочимару и Юко удалось оттеснить джинчурики в сторону от его отряда, чтоб не задеть никого случайно масштабными техниками, без которых теперь уже было не обойтись. Носитель биджу Суны к моменту прихода резервного отряда успел настолько напитаться чакрой своего демона, что и сам внешне напоминал его. Огромная песчаная туша горой возвышалась в стороне от сражения, ее очертания терялись в сумраке. Только сияние Сусаноо подсвечивало тело биджу, вокруг которого стремительно носилась быстрая, облаченная в покров чакры фигура Орочимару, активировавшего все ступени Шичи Тенкохо.
Именно там находился источник слышимого издали грома, алого зарева и сотрясания земли. Молнии с небес лупили по джинчурики, впиваясь в песок, Юко насылала полноценные огненные шторма на противника, от поступи биджу дрожала земля.
Туда лучше даже не приближаться. Но для резервного отряда все равно найдется задача.
Выйти в тыл кукловодам не удалось — заметили раньше, но переигрывать планы не стали. Отступать и что-либо менять было уже поздно. Резервный отряд налетел на противника.
Используя Шуншин, Микото оказалась среди кукловодов, которых крайне неосмотрительно оставили без прикрытия. Активация шарингана ударила по сознанию мощным потоком информации. Картинка перед глазами привычно приобрела полноту и ясность. Сознание затопило кристальной чистотой, чувства и эмоции отошли на второй план, опаляя разум, но не касаясь его. Микото словно вышибли из собственного тела, как это часто бывало на тренировках. Она смотрела на мир, управляла телом, но оно было словно марионетка в ее руках, словно оружие. Такое же холодное, как сабли в руках, такое же совершенное, как смертоносные лезвия.
Сюрикены веером сорвались с рук, находя себе цели. Стальные звезды, словно заговоренные, находили щели в броне шиноби Суны, вонзаясь в тела, рассекая кожу. А руки Микото уже выхватывали из взорвавшегося в воздухе облачка дыма пару сабель.
Кукловоды опасны на расстоянии своими марионетками, в полном контакте же нарушенная подвижность кистей здорово играла на руку Микото. Подаренные учителем клинки давно перестали казаться тяжелым балластом в руках. Да, с парой мечей невозможно составлять классические печати, но многие мастера кендзюцу, те же самураи, прекрасно обходятся без них. Учитель дал Микото все, чтобы она стала лучшей. Научил всему, чтобы она никогда не проиграла. Пусть за это пришлось заплатить немалую цену, пусть яд ненависти не утихает в ней до сих пор, но ценности полученных знаний и умений это не умаляет.
Поток Райчакры пронесся по каналам девушки. Волосы на теле вздыбились от потока электричества — пока Микото не хватало контроля, чтоб преобразовывать чакру без таких досадных побочных эффектов. Однако это не мешало ей использовать показанные учителем техники.
Сабли засияли синевой, напитываясь чакрой Стихии Молнии, и скользнули по коже ближайшего противника. Лезвие рассекло плоть, не заметив сопротивления, Учиха успела оттянуть клинок прежде, чем тот увязнет в кости. Шиноби Суны завалился на бок, из раны на ноге толчками била кровь, а Микото мчалась дальше.
Скользить в пространстве, словно просачиваясь сквозь препятствия — с ее ловкостью и гибкостью в этом нет ничего сложного. Сияющие клинки проливали кровь, разрезая плоть и вскрывая артерии, рассекая сухожилия и связки. Бегущие по лезвиям молнии пронизывали тела, оставляя глубокие ожоги.
Микото давно отказалась от использования Катона. В ближнем бою техники Стихии Огня не столь эффективны, как Футон и Райтон. Напитав чакрой Стихии Ветра или Молнии клинки, можно сделать их чрезвычайно острыми. А затем нужно просто рубить и резать. Подсечь ноги, пустить кровь: не нужно много сил, только острейшее оружие и шаринган. Противник валится на землю еще живым, но не боеспособным, удобряя влажную землю своей кровью.
Остановилась Микото только после тринадцатого сраженного противника, наткнувшись на чью-то марионетку. С ней пришлось повозиться, дробя прочную конструкцию клинками ветра. А затем продолжить пляску смерти. Резать, забирать жизни, спасать своих друзей и обрекать на смерть своих врагов.
Долго безнаказанно уничтожать кукловодов им не дали, на помощь шиноби Суны вернулась часть их марионеток, а также подошли некоторые другие ниндзя. К сожалению, самый благоприятный прогноз не сработал. Была надежда, что встретив подкрепление у сил Конохи, противник решит отступить, не заподозрив в свежих силах врага малолетних и не так хорошо обученных воинов. Однако этого не произошло. Суновцы решили продолжить бой.
Какое-то время сражение продолжалось с переменным успехом. Микото не могла оценить его целиком, находясь в самой гуще сражения. Она знала лишь, что пока не поступало новых приказов: ни отступать, ни уходить к силам попавшего в ловушку батальона. Похоже, складывалась неприятная ситуация, когда неопытные чунины банально упустили свой эффект неожиданности, и резервный отряд потихоньку выдавливают с поля боя.
Возможно, шиноби Суны смогли бы сломить сопротивление подкрепления Конохи, отбросить резервный отряд, задавить числом остатки попавшего в ловушку батальона. У них были все шансы, если бы в дело не вмешались высшие силы в лице джинчурики и тех, кто с ним сражался.
Мощный толчок земли снес Микото с ног. Ловко кувыркнувшись в воздухе, она смогла приземлиться на ноги, не переломав себе ничего. Но сделала это только затем, чтобы быть подхваченной взрывной волной. Плотная воздушная волна сбила ее с ног, вышибая из легких воздух, и понесла назад. Тело ломило от боли, от грохота и перепада давления заложило уши. Микото в полете с силой врезалась во что-то мягкое, кажется, труп какого-то шиноби. Извернувшись, Учиха смогла сгруппироваться и приземлиться на это холодеющее тело, а не на собственную спину. С трудом поднявшись на ноги и стараясь свести на нет противный звон в ушах, Микото быстро осмотрелась по сторонам, на всякий случай выставив свои клинки в блоке.
На ногах остались немногие, пострадали все. Западнее на землю медленно опадали поднятые мощнейшим взрывом массы земли. Среди них Микото с отстраненным удивлением заметила багряный огонек чакры Сусаноо Юко, окутанный черным туманом. Учиха сверзилась на землю с приличной высоты, но затухающее пламя чакры смягчило падение. А вот черная тень, кружащая возле Учиха, мягко спланировала на землю. Шаринган позволил почти моментально различить в этой тени силуэт человека, окутанный мельтешащими черными песчинками. Не джинчурики — тот до сих пор виден за пеленой падающей земли. Значит, кто-то с геномом Магнетизма.
Микото даже не успела подумать, как решить эту проблему, как услышала в стороне внезапно раздавшийся рев воздуха. А через мгновение в окутанный железистым песком силуэт врезалось пронизанное разрядами молний торнадо, увенчанное драконьей головой.
Мощнейшая техника мастера Чена смела противника, вминая его в землю и пропахивая гигантскую борозду. Сейчас девочке даже не верилось, что несколько лет назад она сама создала нечто подобное.
Стоп!
Юко Учиха! Что с ней?!
Пламя чакры Сусаноо окончательно потухло, неужели даже владельцу Мангекье Шарингана не остановить джинчурики?!
Микото сорвалась с места, торопясь к месту падения Юко. Если она ранена, то срочно нужно оказать помощь. Нельзя сейчас терять столь сильного бойца, пусть и не лишенного странностей.
Пока не многие пришли в себя, Микото могла свободно переместиться к нужному месту, используя Шуншин, но решила не рисковать — там уж слишком близко джинчурики, а как с ним будет справляться Орочимару-сенсей в одиночку, еще неизвестно. И предосторожность Микото не помешала. Она уже почти подбегала к распластанной на земле Юко, когда очередной толчок земли едва вновь не сбил девчонку с ног.
Настороженно взглянув в сторону Биджу, опасаясь, что он может вновь учудить что-то вроде недавнего взрыва, Микото с удивлением увидела, что гигантского песчаного монстра опутывает не менее гигантская белая змея! Или несколько. Шаринган Учиха явно зафиксировал как минимум восемь голов, которые быстро оплели джинчурики, сжимая его своими телами.
Мощные белые змеи были толщиной не менее десятка метров. Сжимая песчаного монстра, они бугрились мышцами, струи песка водопадами осыпались с белой чешуи, словно выжимаемые из джинчурики. Воздух сотрясал треск и скрежет. Завороженно наблюдая за этой картиной, Микото едва не упустила момент, когда расползающийся песок едва не дошел до ее ног.
Поспешно спрятав сабли в печатях и выхватив наполовину погрузившуюся в песок Юко, Микото поторопилась убраться подальше. Очень уж настораживали черные линии джуиндзюцу, мелькающие в толще песчаной массы.
Отступая к основной части боеспособных шиноби Конохи, Микото краем глаза отмечала, что суновцы постепенно тоже приходят в себя и начинают перегруппировываться. Очень хотелось верить, что для отступления. Сейчас, когда их джинчурики в капкане змей…
Додумать мысль Микото не успела, потому что в следующее мгновение очередной взрыв позади нее вновь впечатал ее в землю. Быстро отплевываясь от попавшего в рот мусора, девчонка торопливо перевернулась, готовая встретить опасность лицом к лицу, но с удивлением поняла, что джинчурики и змеи просто пропали. Осталась лишь гигантская песчаная пирамида, оплетенная лозами джуиндзюцу. Которая, впрочем, очень скоро оказалась разорвана в клочья, и из нее вырвались белые змеиные головы, хищно озирающиеся по сторонам.
Покрутив головой, Учиха огляделась из канавы, в которой оказалась. Вокруг лежали тела. Живые или мертвые — непонятно. Юко рядом, вроде, дышит. Противник… Противник ушел. Те, кто остался на ногах, ушли. Песчаная пирамида осыпалась, окончательно выпуская на волю гигантского восьмиглавого и восьмихвостого монстра, который с удивительной для своих размеров грацией и ловкостью придавил одним из хвостов нескольких замешкавшихся суновцев.
Микото не знала, что это за монстр, но не было сомнений, что вызван он Орочимару-сенсеем. А судя по бегущему противнику, эта битва осталась за Конохой. Значит, резервный отряд успел вовремя!
Внезапно резанувший по ушам смех за спиной заставил дернуться. Микото резко обернулась на звук, но это была лишь Юко.
Немного расслабившись, Микото попробовала подняться или хотя бы просто подползти к соклановке. Но Юко резко подскочила и села раньше, чем ученица Орочимару успела даже пошевелиться. Безумно хихикая, обладательница Мангекье Шарингана со счастливой улыбкой размазывала по лицу грязь, кровь и слезы.
— Тьма, — услышала Микото тихий шепот, перемежаемый смехом. — Она пришла! Свет покинул меня, Рюджин-сама! Я смогла… Я выжила. Я свободна, Рюджин-сама!..
От заливистого смеха обезумевшей соратницы по спине Микото пробежал неприятный липкий холодок. А при виде ее блеклых, едва ли не белесых глаз в душе начало нарастать отчаяние. Глаза Юко были выцветшими, почти серыми. От них стекали вниз бурые дорожки запекшейся крови.
Все. Больше у клана нет Мангекье.
Эмоции хлынули на Микото потоком, словно прорвавшись через невидимую дамбу. Страх, ярость, злость, отчаяние — все и сразу — едва не затопили сознание. С трудом сглотнув, Учиха привалилась к земле, чувствуя, что если она сейчас не полежит, то просто упадет в обморок. Голова кружилась, нещадно мутило, в ушах звенело. Несколько больших взрывов поблизости и валяние по земле не прошли даром.
Сейчас стоило бы полежать, но Микото не дала себе отдохнуть. Она не могла просто слушать смех и несвязное бормотание сумасшедшей у себя за спиной. Преодолевая тошноту, девчонка с трудом поднялась на колени и едва не рухнула обратно на землю. Качнувшись в сторону, Учиха с трудом оперлась о неровный край ямы. Влажная земля липла к коже, но это ерунда, сейчас Микото вся ей обмазана. Главное, пройти несколько метров вперед. Там ее шаринган успел заметить тело кого-то из Учиха, может, ему нужна помощь.
Шагнуть получилось далеко не с первого раза, но потом дело пошло легче. Стимулируя организм чакрой, Микото медленно приходила в себя. Шаг, другой. Обязательно опираться об обрыв… Все.
Рухнув на землю без сил, девчонка проигнорировала накатившую тошноту и осторожно прикоснулась к телу, лежащему перед ней. Мужчина. Одежда порвана какой-то техникой и превращена в рваные лохмотья, но герб Учиха почти не пострадал. Заляпан грязью, но виден. Лицо тоже в грязи и завалено комьями грязи… Лицо…
Озарение пришло внезапно. Сознание было вынужденно признать то, что подсознание упорно старалось игнорировать. Микото видела это лицо шаринганом, отметила в полете, лишь мазнув по нему взглядом, каждую пылинку на нем, каждую черточку, но упорно не хотела складывать увиденную картину в целое. В знакомое изображение. Обманывала себя до последнего.
— Отец… — тихо прошептала Микото, дрожащими руками прикасаясь к лицу Тэссэна Учиха.
Дрожащими ладонями она осторожно попыталась убрать с лица отца грязь, но лишь больше размазывала ее.
— Отец… — пальцы Микото с черными от грязи ногтями сползли по подбородку на шею мужчины, стараясь нащупать пульс.
— Отец… Мы же успели… — слезы текли непроизвольно, прокладывая белесые дорожки на покрытой грязью коже девушки. — Почему, отец… Мы же вовремя…
Активировавшийся шаринган безжалостно отпечатывал в сознании изображение мертвого лица Тэссэна Учиха. Изломанное взрывом тело. Покрытую кровоподтеками кожу.
— Отец, я же пришла… Я же здесь… Почему?!
Ответом на этот вопрос был только безумный смех за спиной.