Под флагом Неудачницы

Земля мокрая и вся в «ранах». Мугивара бьёт сильно, не жалея сил. Ему больше нет сил терпеть то, что происходит. Он сражается, он бьется с врагом… Он обещал. Обещал самому себе, что защитит. Капитан должен защищать. «Мавр сказал, что поможет вам исполнить мечты, значит, так и будет!» — эти слова так и звенят в голове парнишке, а как на зло перед глазами стоит её образ — улыбчивая, решительная, маленькая и вся раненная, но живая. Против воли кусает свой язык, чтобы не сорваться на очередной крик. Слишком больно. Слишком рано. Рано ушла. И слишком поздно. Поздно пришёл. Нет… Нет. Нет! Он снова бьёт и бьёт земли под ногами. Срывая свою злость, гнев и обиду. «Мартышка… Я всё равно сделаю так, как хочу. Ты меня не переубедишь. Мавр ничего не знает!» Снова её задорная улыбка, такая уверенная и сияющая, переполненная энергией, как и он. Да, она точно позаимствовала у него энергию, но сознание твердит — она лишь храбрилась, как обычно показушничала, когда сама боялась всё сильнее и сильнее. Невезение сильнее её. Что-то будет. От этого всё сильнее сжимается сердце, и больше нет более сил терпеть. Перед ним вырытая земля. На ней лишь посадили неизвестный голубой цветок. И Луффи больно смотреть, но упрямо не отводит взгляд. Чувствует, как по щекам рекой льются слезы, сопли из носа также высвобождаются. Высвобождаются вместе с криком, наполненной боли, скорби, тревоги и отчаяния. Слишком быстро, несерьезно. Он не мог в это верить, но всё произошло чуть меньше, чем за неделю. «Доверься мне…» — её тихий шепот снова в голове. Он доверился, поверил, как и делал обычно. Но каждый раз натыкался на нечто, неукладывающееся в его голове. Мавр делала невозможное, удивляла и впечатляла. Но только не сейчас. Груз — он такой тяжелый — лёг на его плечи. Её груз ответственности. Теперь он мог понять, что накама чувствовала. Понимал её теперь. Но слишком поздно. Всё поздно. «Прости…» — её последнее слово. Набатом било в голове. Это конец или начало? Рассвет или закат? Надежду отобрали так же молниеносно, как и дали. Теперь нет её рядом, потерял, упустил. Замерло сердце. Все, что было, все, что будет, не случится — не наступит. Вокруг лишь грязь и хаос, созданный мальчишкой. Сдержаться невозможно. Бедное сердце разрывалось на части. Было вдребезги, на счастье разбито! Не мог допустить такого — не хотел дать ей погибнуть, всю вселенную его покинуть. Но слёзы вырывались из него с болезненный стоном. Плевать на боль, плевать на раны, плевать на жизнь, сохраненную ей. Друзей и её потерял, что может быть хуже? Растворились уже они, словно и не было никогда. Как и слово в древней книге, каждый важен был в его жизни. И лишь дикий рык раненного зверя внутри парня не давал покоя. Метался туда-сюда, не сдерживая себя. Хуже всё же быть могло. Их нет, а он — есть. «Мы вместе, Мавр же обещал!» — Какая же ты… Лгунья!!! Как же мне быть, если нет ни тебя, ни их? Его тихий, отчаянный, наполненный всей его болью, шёпот поглотил лишь тёмный лес. Слезы горечи всё катились по красному юному лицу. Остановить их было нельзя, да и пират не хотел. Зачем, если всё равно пойдут? А… Зачем она так врала? Врала, если уже знала, что будет?! О, Монки знал, что она уже всё поняла тогда, знала — и ничегошеньки ему не сказала! Она знала, что так случиться, но почему оставила всё так, не сказала, ничего не предприняла?! Почему сделала так больно своими поступками? Её уже не будет. Ждать и верить, что она его обманула и вернется из-за угла, как и всегда, нельзя. Больно вновь не верить в их встречу. Мугивара всё видел. Чувствовал. Он не сможет знать это и спокойно засыпать под вечер. Как и не сможет убегать от этой жестокой правды: убегая от неё, со временем играя в прятки. Время вдруг не замрет на месте, от того, что они не вместе. Луффи знал, и от этого было всё больнее-больнее. Так хотелось повернуть время вспять, вернуться назад и всё исправить. Подарить свою жизнь взамен на жизнь своих накама. На жизни друзей и… Её. Она… И друг, и враг. Мавр была странной, неординарной, этим и нравилась. Действовала так, как никто другой. Смотрела на всё ясными и слегка затуманенным взором. Какой поступок дальше совершит — Советник оставляла интригу. Ему нравилось чувство таинственности, недосказанности. Он верил, что она несет нечто чудесное. Она хранила тайну, опасную тайну — и этого было достаточно, чтобы Луффи пытался быть рядом с ней. Хотел узнать эту чертову тайну! Он обожал опасности. Они ведь означают приключения, да? Да! Он верил в это, приключения всегда опасны. Но в этот раз были даже смертельны. И забыть её даже после стольких гадостей не мог: предательства, угрозы, чрезмерная жестокость ко всем и к нему, грязную правду говоря. Но даже так, Луффи видел её вымученную улыбку перед глазами, считая её красивой, настоящей, такой нужной... Как же можно быть влюбленным большей меры, чем возможно? Видеть смерть, теряя надежду на всё? Луффи чувствовал, как сердце разбивается на части прямо внутри него. Не было больше сил разрушать, сеять хаос. Он лишь осел наземь. Смотрел на руки в бинтах, в крови, в грязи мокрой земли. Всё смешалось, как и у него. И не мог понять, что всё это было. Его оставили? Или пытались помочь? Потерянный, ослабший, одинокий. Таким он был сейчас. Так чего ему терять? Брата? У него нет больше до него дела, у него своя жизнь, у Луффи своя. У того куча дел, своя команда, свои проблемы, свои мечты… У капитана Соломенных шляп мечту разбили, как и сердце, с потерей накама и дорогого Советника. «Всё будет тип-топ! Мавр гарантирует. Как насчет небольшого отдыха на теплом острове с пляжем после всего? И мясо спиралька приготовит, а я киви жрать буду! А остальные играть! Кайф, да? Оглянуться не успеешь, как мы все вернёмся, и солнце снова будет сиять над нами!» — Как быть, если моё солнце мертво? — спросил лишь едва слышимым голосом. Хриплый, сиплый, такой болезненный. По-взрослому отчаянный. Его слышал лишь ветер и вырытая земля с цветком цвета моря. — Ответь, Мавр… Как быть, если тебя уже нет? Ответом был лишь свист ветра и шелест листвы вокруг. Помнил её синие губы, потухшие шоколадные глаза, грязные из-за крови волосы. Он держал на руках маленькое её тело, чувствовал уходящее тепло. В деталях помнит и забыть не может. Больно. Дыра в её теле была слишком невероятной и невозможной, казалось ему тогда, а сейчас… Жизни в ней не было ни капли. «— Нам нужно поговорить… — Если ты часть моей судьбы, Мавр, то однажды ты вернешься ко мне, к моей команде! — серьёзно сказал Мугивара как-то ей, когда так жалобно и с надеждой взглянула. Он думал, что она всё же хочет покинуть команду, но… — Помоги мне, Луффи. Прошу, я лишь прошу о помощи… — говорила она со слезами на глазах, моля лишь о помощи, а не о том, чтобы он её отпустил. Так резко обняла его и в плечо повторяла, что нужна помощь, плача всё сильнее…» Только с потерей часто понимаешь то, чего понять не мог. Только с потерей приобретаешь то, чего не было. Осознаешь, что потерял. Рейли уже говорил ему, но только, спустя время, паренёк понял, о чём все эти речи были. Да вот поздно всё. — Советник должен быть рядом с Королём! — плакал он, зная, что ненавидит это. Слабость его. Слабость её, которую осмелилась показать парню шатенка. — Что Король будет делать, если Советника рядом нет? К черту Королев, Императриц, и других женщин возле Короля! Где ты, мой Советник?! Она была рядом лишь в воспоминаниях. Рядом лишь в больном сердце, рядом в его такой тяжелой голове. Её нет рядом. Не будет. И остается лишь пустота, разбитая мечта, опустошенное тело, похожее больше на куклу без марионеточника. Морской цветок ответа не давал и лишь слегка качался из стороны в сторону. Он засиял в свете проблесков света. Спектакль окончен, все зрители разошлись, и осталась пустота и забвение.