Жара

— Как ты меня нашла?! — спросила Земфира, ткнув в силуэт Ренаты бутылкой. — Всерьез начинаю думать, что ты ведьма. Машины я не заметила… Ты что, на метле прилетела? — Что случилось? — Литвинова подкралась на мягких лапах и, рассмотрев аутфит жены, ужаснулась: Боже мой! Да ты в крови! — Обо мне позаботятся, — не без гордости ответила та и кивнула подбежавшей Луле: Спасибо. — Привет, — отмахнулась девушка Ренате и залезла в пакет за бинтом. — Долго я? — Привет. — Литвинова заглянула Луле в лицо. — А вы, собственно, кто? — Лула. А вы? — Рената. Жена Земфиры. Приятно познакомиться. — Жена? Мне, видимо, надо уйти? — Надо, — кивнула Литвинова с прищуром. — Нет, Лула, останься. — Земфира взяла девушку за руку. — Ты же хочешь мне помочь? — Конечно! — Та сразу повеселела. — Но твоя жена… — Уходит! — продолжила певица по-русски. — Что? — Рената не верила ушам. — Уходит, говорю! — Зе, нам нужно поговорить, — уже мягче сказала Литвинова и заметила на земфириной куртке порез с каплями крови. — Боже, твоя рука… Кто тебя так? — Не твое дело, — выдала Земфира с усмешкой и стала снимать куртку, чтобы Луле было удобно накладывать повязку. — Теперь не твое. — Я знаю, ты зла на меня… — Зла? — Рамазанова, отбросив кожанку в сторону, вскочила. — Я зла?! Да я готова тебя убить! — Земфира, я была пьяна! — Богиня сжала кулаки. — Я же говорила! — И что? — Земфира подошла к ней впритык и остановила свой взгляд на лишенных цвета губах. — Я пьяна, поэтому могу спать с тем, с кем хочу?! — Да не спала я! — Рената протянула руку, чтобы потрогать ее раненое плечо, но Зе увернулась. — Ну чего ты… — И с Мартой не спала? — Это совсем другое. Мы давно с Мартой знакомы. И были в отношениях. — Не раз! — Тебе виднее. — Литвинова, я зашла в тот момент, когда какая-то баба пасла свою руку у тебя под юбкой! И ты не сопротивлялась! Ты бы видела свое лицо! — Я же не виновата, что меня хотят! — Если я не хочу секса с бабой, я не пущу ее руку ко мне в штаны! — кричала Земфира, активно жестикулируя. — Ты должна хотеть меня! И только меня! Понимаешь?! Пьяна ты, трезва, под кайфом или нет! — Я тогда здорово перебрала! Это может меня оправдать? Земфира схватила Ренату за запястье и сжала так, что та пискнула. — Ты целовалась с бабой на балконе, в то время как я была за дверью! Стеклянной, блять, дверью! Ничего? — Ты и это видела? — Мне кажется, это все видели. Благодари Бога, что фотографов не было. — Я даже не помню, как ее зовут! — Литвинова посмотрела на сжавшую ее запястье руку. — Прости меня! Ну, прости… Ты же знаешь, что я умру без тебя! — Да, пожалуй, смерть была бы твоим самым лучшим оправданием. — Смерти моей хочешь, да? — дрожащим голосом спросила Рената и, опустив голову, упала на колени. — Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила? — Очередной спектакль? — усмехнулась Земфира и, рывком подняв Литвинову с земли, оттолкнула ее от себя. — Прости, аплодисментов не будет. Бери метлу и лети отсюда! — Я вычислю тебя, где бы ты ни была! — Рената наставила на нее указательный палец и, моргнув, пустила по щекам две крупных слезы. — Пока я жива, тебе от меня не скрыться. — Мне нужно сделать повязку, — вставила свое Лула. — Переспишь с ней? — спросила Литвинова у Земфиры, рассматривая юное личико Луладджи. — Пересплю. — Из-за мести? — Из-за того, Литвинова, что я, когда мы не вместе, сплю с другими бабами. У меня не целибат. Я люблю секс. — Я убью ее. Рената зашагала прочь, но через десять шагов обернулась и с леденящей душу интонацией повторила: «Я убью ее, слышишь?!» — Что она сказала? — поинтересовалась Лула, заматывая порез. — Что она дура. Земфира смотрела Ренате вслед и сглатывала предательские слезы. Литвинова нацепила на голову капюшон и стала ловить такси. Рамазанова рассматривала ее фигуру и заметила, что та за время их ссоры сильно похудела. «Не ест, наверное, ничего. Шампанское свое хлещет ведрами! Дура!» — мысленно взвыла певица и уже слышно взвыла от боли, пронзившей плечо. — Ой, прости. — Ничего. Ты так это умело делаешь! На врача учишься? — Курсы проходила, — улыбнулась девушка. — Жалко, льда нет. Завтра твое лицо… — Превратится в тыкву, — ответила Земфира по-русски и рассмеялась. Она повернулась в сторону Ренаты, но той и след простыл. — Улетела… — Ты любишь ее? — после паузы спросила Лу. — Нет, — слишком быстро для правды ответила Зе. — Тогда идем ко мне. — Лула взяла Земфиру под руку. — У меня как раз соседка уехала. — Отлично, — улыбнулась Рамазанова и, опомнившись, метнулась к бутылке, забытой на пороге. — Прости, родная. В такси Земфира сунула в рот таблетку и запила ее водкой. Музыка, играющая в машине, стала тянуться, словно на зажеванной магнитофоном кассете. Лицо Лулы то появлялось, то исчезало. Фонари за окном пустились в пляс. Голова закружилась теми самыми «вертолетами». «Зря я это сделала, — опомнилась Рамазанова. — Но не в окно же блевать». — Плохо тебе? — Что? — Земфира мотала головой не в состоянии разобрать слова. — Плохо? — Ты? — Рамазанова попыталась сфокусировать блуждающий взгляд на лице Ренаты. — Я? — ответила та, и Земфира заметила, что Рената чистит подолом платья пистолет. — Ты какого хрена здесь? — Зе осмотрелась. — Где Лула? — Я ее убила. — Богиня, не отвлекаясь от дела, дернула плечом. — Как и обещала. — Из этого пистолета? — Неважно! — Литвинова наставила на жену дуло. — Важно, что я и тебя убью. — Ты спятила?! — Пятнадцать лет назад. На нашей первой встрече. А ты нет? — Я — нет. — Я всегда знала, что ты лукавишь, когда говорила, что влюбилась в меня с первого взгляда. — Я не верю в любовь с первого взгляда. — А в смерть с первого выстрела веришь? — Литвинова, не дури. — Рамазанова дернула ручку двери, но та была заблокирована. — Водитель! — Он тебя не слышит, — рассмеялась Ре, запрокинув голову. — Почему? — Потому что он мертв! — Ну ты разошлась! — Да не я его убила, ты чего. Умер от неразделенной любви. — Уля хотя бы жива? — Жива, но, кажется, влюбилась. Так что за ее жизнь я не ручаюсь. — Она сказала, что ты запала на какую-то брюнетку. — А, из кафе? — Рената снова захохотала. — Вот же предательница! Ну я ей устрою! — Сказала, что вы в дамской комнате «разговаривали», — не без обиды сообщила Земфира и скрестила на груди руки. — Она поцеловала меня. — Я так и знала! — А до этого хотела убить. — Литвинова провела пальцем по блестящему железу пистолета. — Из этого же пистолета. — Откуда он у тебя? — Мы в твоем наркотическом бреду, Земфира. — Рената наклонила голову. — Ты что, опять подсела? — Разберись лучше со своим алкоголизмом. — Пока ты будешь делать меня несчастной, я буду пить спиртное вместо еды. — Ты сама себя делаешь несчастной. Я здесь не при чем. — Ну да, у меня такая мама… Мощная. Придавила меня ногтем еще в детстве. — Ты что, действительно убьешь меня? — Ну вот… Ты опять во мне сомневаешься. Рената придвинулась к Земфире и, прижав ладонь к щеке, повернула ее лицо к себе. — Если любишь, то никогда во мне не сомневайся, — прошептала она, сверкая ведьминскими глазами. — Ты ведь любишь меня? — Люблю, — ответила Земфира и почувствовала, как по животу разливается что-то теплое. «Водку, что ли, пролила», — подумала певица, но, опустив глаза, увидела, как по белой майке расползается алое пятно. — Ты выстрелила? — удивилась она, хмуря брови. — Почему не было звука? — Когда сильно накрывает, — шептала на ухо Литвинова, — звук запаздывает. — И что, я умру теперь? — опомнилась Земфира, продолжая рассматривать пятно на животе. — Так странно, не болит ничего. — Хочешь, чтобы заболело? — Рената повернула дуло в свою сторону и прижала его к груди. — Я устрою. — Ре, не дури… — Нет, я хочу, чтобы тебе было больно! — выкрикнула Литвинова красными губами и нажала на курок. — Ах! Пистолет выпал из ее рук, и Земфира накрыла отверстие на груди Ренаты ладонями. Сквозь пальцы стала просачиваться кровь цвета спелой вишни. Земфира принюхалась и поняла, что жидкость пахнет не кровью, а дорогими духами. Глаза Литвиновой остановились на испуганном лице любимой. Она захотела ей что-то сказать, но закашлялась и из губ на белоснежную грудь закапало. — Нет! Нет! Не умирай, пожалуйста! Я люблю тебя. Слышишь? — кричала Земфира, обливаясь слезами. — Я никого так не любила, как тебя! Мне никто больше не нужен! Пожалуйста! Глаза Ренаты закатились, и ее бездыханная голова упала Земфире на плечо. Кровь изо рта уже не капала, а тянулась черной нитью. — Как отмотать назад?! — металась по салону Земфира. — Кто мне, блять, скажет, как отмотать назад?! — Отмотать назад невозможно, — раздалось с водительского сиденья. — Почему?! — Жизнь невозможно повернуть назад, и время ни на миг не остановишь, — пропел мужчина и мягко рассмеялся. — Тем более ты скоро очнешься. — Но ведь это не жизнь. Это бред! — Не перебирай так больше с дозой, пожалуйста, — водитель обернулся, и Земфира ахнула, узнав в нем погибшего брата. — Я переживаю. — Рамиль?! — И мама тоже переживает. — Не говори ей! Пожалуйста! — Ты думаешь, тут есть такая возможность — не говорить? — Рамиль рассмеялся. — Я бы с радостью, но она и так все о тебе знает. Даже больше, чем ты сама. — Как она? У нее все хорошо? — Намного лучше, чем у тебя. — Рамиль кивнул на мертвую Ренату. — Никак не успокоишься? — Она ведь не умерла, да? — Земфира прижала голову Ренаты к груди. — Она ведь жива? Там, в реальности. — Жива, но много думает о смерти. — Я же не смогу без нее, Рамиль. — Я знаю. — А ты изменился. Оброс, — поняла Рамазанова, рассмотрев лицо брата. — У вас там что, парикмахеров нет? Прозвучал выстрел, и Земфира пригнулась. — Что это, блять? — Хм, надолго запоздал. Ждем второго. — Я так скучаю, Рамиль. Ты бы знал, как я по всем вам скучаю. Хочу снова всех увидеть. — Увидишь, — ответил с улыбкой брат. — Всему свое время. Не торопись умирать. — Я не тороплюсь, просто мне так одиноко… Я плачу по ночам. — Ну, у тебя есть мои оболтусы, — успокоил ее Рамиль. — Рената с Ульяной. Не так это и мало, знаешь. — Мне кажется, что я где-то свернула не туда, что я неправильно живу. — Ты любишь? — Да. — Значит, живешь правильно. Прозвучал второй выстрел. — Ну что, пошел я. — Куда? — Туда. — Брат ткнул пальцем в потолок. — Обними всех, — прошептала Земфира и поджала губы, чтобы сдержать слезы. — Хорошо? — Хорошо. — Рамиль протянул к ее лицу руку. — А теперь возвращайся. — Чего? — Очнись! С размаху он ударил сестру по щеке, и та, зажмурившись, горько заплакала. — Земфира! — била ее по щекам Лула. — Ты слышишь меня? — Слышу, слышу, — ответила по-русски Рамазанова и открыла заплаканные глаза. — Ты кто? — Что? — Ты кто? — Земфира повторила вопрос на английском. — Лула. Луладджа. Помнишь меня? — Ах да, драка в клубе, — простонала певица и попыталась сесть, но ребра пронзила острая боль. — Посмотри, у меня дыра в животе? — Нет. — Лула провела ладонью по ее животу. — А что? Болит? — Ага. — Она могла сломать тебе ребро. — Лу помогла Зе сесть. — Что случилось? Ты вырубилась в такси. — Слишком много водки, — соврала певица и осмотрелась. — А мы где? — В парке. Еле лавочку нашла, представляешь? Чтобы тебя положить. — Сколько времени? — Четвертый час. Прости, я не смогла доставить тебя до моего дома. Таксисты отказывались тебя везти. — Я бы сама себя такую не повезла. — Земфира тронула повязку на плече. — Мда. Я даже в зеркало боюсь смотреть. — Под глазами синяки, но они пройдут. — Блять… — выдохнула Рамазанова. — А где водка? — Я не знаю, — пожала плечами девушка. — А сумка? — Здесь. Но она вся в крови. — У тебя есть во что переодеться? — Земфира пробежалась глазами по одежде блондинки. — Только чтоб не платье. — Есть. Пошли? — Подожди. Рамазанова достала из сумки телефон и открыла последнее сообщение, присланное в 23:44. «Я умираю без тебя», — прочитала Земфира и вспомнила, как Рената опустила свою плюющуюся кровью голову ей на грудь. Ребра снова пронзила боль, и певица прижала к животу левую руку. «Ты любишь? — эхом прозвучал в мыслях голос Рамиля. — Любишь? Любишь? Любишь? Значит, живешь правильно».