Carte Blanche 2: Reload

Если на минуту отодвинуть всё, что происходит в моей жизни, то можно получить довольно милую картину. Стоит начать с прекрасного города, осветляющего за окошком улицы солнца, которое функцию уже свою не сполна производит, заставляя народ доставать из загажника весеннего гардероба кожанки и кардиганы. А ещё прекрасный университет, который всего лишь изредка напоминает адское пекло. Но разве не за это мы его любим? Общежитие, которое подчёркивает все аспекты студенческой жизни. Друзья, посиделки, любимый парень, сопящий с тобой на одной койке под боком. Казалось бы, стандартный набор каждого третьего подростка, мечтающего покинуть родной город, вырваться из его сетей хотя бы на время, дабы почувствовать свободу. Своеобразную свободу, которая порой бьёт по башке аспектами взрослой жизни, пиная тебя под зад каждый раз, когда ты забываешься и мнишь себя школьником, которому ко второму уроку. А ещё ты надеешься понежиться в тёплой постельке как можно дольше, пока с кухни доносится шкворчание сковородки и возня матери, готовящей твои любимые черничные оладьи. Да. Я всё ещё Нина Кескевич, не достигшая отметку даже в двадцать лет. Недавно школу закончила, поступила на бюджет. И у меня есть всё вышеперечисленное, и мне сполна этого хватает, потому как со стороны кажется, что о большем и мечтать не стоило. Но за всякое удовольствие платить надо, и обратная сторона медали некоторых обычно таит за собой что-то сродни семейных проблем, включающих банальное недопонимание. Либо же ссоры с парнем, что тоже немаловажно. Расхождение в интересах с подругой, долги по учёбы, материальный недостаток и прочие проблемы юности, от которых ещё никто не смог спрятаться. Теперь, что имею я. Так сказать, подведём итог: В свои восемнадцать я имею за плечами собственную семейную драму. Да, я сейчас о скончавшейся матери и об отце, который мало того, что бросил в детстве, так ещё и явился спустя годы с пистолетом, угрожая лучшей подруге. Сестра, которую я лелеяла с самых юных лет, оказалась приёмной. Но и тут Господь не успокоился, решив окатить меня с неба чем-то покрепче молнии, предоставляя мне шанс видеть свою точную копию. С которой меня, кстати, перепутал мой бойфренд. И не просто перепутал, а смачно так бахнул в дёсны, мне того не сказав. Кстати, о нём... Он довольно милый, если не брать в расчёт то, что бандит. Всего лишь грабил ювелирки, всего лишь толкал наркоту, всего лишь изнасиловал меня год тому назад, всего лишь трахнул свою бывшую, будучи со мной в отношениях, всего лишь вспомнил былое и изнасиловал меня второй раз, потому как ну заслужила, в целях-то воспитательного характера. А в остальном он просто душка, да. Просто потому что Миронов. А та самая его бывшая, кстати, теперь моя любимая подруга. И мой ненаглядный однажды случайно пристрелил её благоверного. Который, кстати, в какой-то период повис на наркоте и творил лютую хуйню. Ну а теперь она с нашим общим товарищем. Да-да, тем самым, который в первые дни знакомства держал её на привязи у батареи, на холодном полу. Романтика, что поделаешь. И теперь эта мадам носит под сердцем его часть. Ну, или не его, но это уже совсем другая история. Ну и не могу обойти стороной своего сводного брата, свалившегося на меня, как снег на голову. Мне иногда кажется, что своим равнодушным и стойким взглядом он мог бы истреблять какой-нибудь вид птиц. И не только им, потому что порой от источаемого им пафоса слепит глаза. Богом клянусь, когда-нибудь Наташу ослепит вновь и она залетит по второму кругу, ну просто потому что почему бы и нет? Ведь девиз всей нашей жизни: сгорел сарай — гори и хата. И ещё Вишну, роль которого мне непонятна до сих пор. Он успел побывать в таких прекрасных местах, как компания Макса. А ещё Килиан, Оксана... В них он тоже побывал. Блять, Оксана. Эта особа мне пригляделась прям с первого взгляда. Я вот прям увидела, как из неё ключом бьёт доброта и радушие, а её недавний стопор — ничто иное, как свалившаяся на голову радость в виде новоявленной сестры. Меня, то бишь. Боже, да она наверное в обморок упадёт от радости, когда узнает, что Артём — наш брат. И будем мы жить огромной дружной семьёй. И для Макса место обязательно найдём, потому что человек в прямом смысле к нам с того света вернулся. Можно сказать, прямо-таки практически ежедневное явление в жизни студентов, ну с кем не бывает? Пиздец... Кажется, я слишком надолго ушла в себя, потому как по возвращению обнаружила, что всё ещё сижу у Леры. На том самом шатком кухонном стуле, допивая уже на треть отпитую бутылку пива. Когда я его успела открыть? Чёрт, для эпичности всего этого момента не хватает пройтись в магазин за чипсами, потому что это моя жизнь. И в ней всё идёт так, как должно идти... у приспешника Сатаны, блять. Мне, чёрт возьми, даже за дверь сейчас выходить страшно! Потому что кого я там встречу? Свою копию, быть может? Или Глеба, который устанет ещё извиняться? Или же тень прошлого Леры, обещающего нам сладкую жизнь и, видимо, выжидающего, пока мы расслабимся, дабы напасть? И что мне вообще сейчас ей говорить? Она наверняка в данный момент в поддержке нуждается, или просто в обыкновенном диалоге, но мне словно язык отрезают, и всё, что я могу — безостановочно хлебать пиво, закусывая пшеничными хлебцами, что в тарелке мирно себе лежат. — Просто заебись, — выдаёт вдруг брюнетка, когда мы одновременно уже понимаем, что она рассказала самое сокровенное той, кто наверняка постарается распространить это в "нужные" уши. — Анонс ко всей моей жизни... — подытоживаю её фразу бессмысленным, и, в то же время, до опиздюления правдивым высказыванием. — И что теперь делать? — родная, поверь, я задаюсь этим вопросом с самого одиннадцатого класса... — Муравью хуй приделать, — ха. Ха. Ха ещё раз. Потому что никто из нас ответа на этот вопрос не знает. И самым сейчас действенным решением оказывается найти Оксану, затащить в туалет и держать её голову в унитазе до тех пор, пока стерва не захлебнётся. Эх, мечты... А ведь это родная сестра. И встречу с этим человеком при иных обстоятельствах я бы представляла себе иначе. Возможно даже полюбить бы смогла, но наше знакомство изначально не задалось, и теперь мне отчего-то кажется, что её я больше всех на свете ненавижу. А ещё я пытаюсь убедить себя в том, что это вовсе не из-за того, что она целовалась с моим парнем. Нет же. — Ты уже говорила ему? — тыкаю взглядом на её живот, спрашиваю, но ответ заранее знаю. — Нет, — бинго. — Как планируешь дальше? — абсолютно неуместный вопрос. Думаю, ответ на него Лера сама хочет знать больше всего на свете. — Как вообще выяснишь, от кого он? — сижу я тут, как оказалось, довольно давно. И за это время Ясенская успела мне рассказать про ту роковую ночь с Максом. И ей повезло, что её собеседницей оказалась я. Меня уже, кажется, не удивишь ничем, поэтому я просто в лад кивала головой и решила стороной обойти поучительные лекции и выговор о том, как же скотски она поступила с Мортом. Все мы тут не без греха, если быть честными. И я в том числе. Потому что дуюсь сейчас на своего парня за то, что он перепутал меня с моей же копией. А сама, к слову, совсем недавно засосала Вишну. Ну и чего греха таить, схожести у них с Сименсом никакой, я просто под действием наркоты их перепутала. — Боже... — опускаю голову и прячу лицо за ладонями. А Лера догадывается пусть, поражаюсь я это её личной драме, или же собственному нескончаемому пиздецу, идущему нога в ногу с моей жизнью. — Чего такие кислые? — как нельзя кстати своим появлением нас радует Морт, озаряя квадратные метры своей белоснежной улыбкой. Мокрый, уставший, но в то же время преисполненный энергией он сначала Леру целует, а потом лоб морщит, пока пытается понять, отчего в их хоромах сейчас такая гробовая тишина. — Так, — вздёрнутая бровь, после того как его глаза находят бутылку пива в моих руках. — Что на этот раз? — наши драмы уже никому не в новинку... — Ни-че-го, — чётко, по слогам, ну... чтобы понятней было. И для полноты картины залпом выпиваю остатки, не оставляя на донышке ни капли. — Всё просто лучше некуда, — да, именно это по моему тону и можно понять. — Это не для мужских ушей, — Лера аккуратно, с долей любви даже выталкивает Морта с кухни, а я тем временем поражаюсь, как искусно девчонка маскирует собственные душевные переживания. Да так, что у Михайлова наверняка и подозрений не возникает, что что-то в её поведении не так. Интересно, она когда-нибудь сломается? — Понял. Принял. Не дурак, — поднимает примирительно руки и удаляется в ванную, снова оставляя нас наедине. — Есть ещё? — кручу в руке пустую бутылку, после — выкидываю в мусорку. Лера, к слову, смотрит неодобрительно, а после совсем серьёзный вид на своём личике строит. — Нет, — пиздёж, Лера, я видела в холодильнике ещё как минимум три бутылки, — ты должна пойти к нему, — что, прости? — Блять... я просто в клочья себя разорвать готова, когда представляю, что могу его потерять! — она не на шутку заводится, кивает на дверь ванной комнаты, за которой уже вовсю Морт плещется под душем. — И с каждым часом я понимаю отчётливее, что время с ним — самое пиздатое, что могло быть в моей жизни. И я даже думать не хочу, что совсем скоро у меня это всё могут отобрать, — нет, пожалуйста, не говори так... — цени то, что имеешь, и не устраивай себе экскурсию по пробникам, испытывая судьбу, — а ведь я и слова о морали не сказала, когда она про Макса шарманку завела. Но её вид сейчас и правда немного пугает, как будто меня учительница строгая отчитывает. — Он не пошёл к ней в кровать намеренно, не трахал её, он просто перепутал, и это, блять, вполне естественно, потому что у вас с ней одно лицо! Перепутала и я, прошу заметить, — передо мной точно Лера? — Поэтому иди к нему, уладь конфликт, и наслаждайся, блять, теми минутами, пока он рядом! Потому что он тебя любит. И будь моя воля — давно бы уже ему памятник влепила, ибо не каждый стерпит такую припадочную! — так... ладно... списываем это всё на гормоны, беременность и так далее. Ну а если серьёзно, то мне нужен целый тазик времени, чтобы её слова осмыслить. Поправочка: нужен был бы, до этого момента... Потому что я не знаю, как, но слова этой девчонки влетели мне в голову, как пули, заседая там накрепко и распространяясь на весь мозг. И не придать им значения было бы огромной глупостью, которые я так люблю совершать. — Ладно, ладно, остынь... — встаю из-за стола и слегка пошатываюсь, потому что не ела ничего с утра, и эта бутылка пива — первое, что увидел за сегодня мой желудок. — Пожалуй, правильнее будет поговорить в другое время... — ибо если и продолжать этот разговор — он как минимум ни к чему не приведёт. И это суждение подтверждает Морт, наспех вышедший из душа. Комнату обдаёт стойкий запах его ментолового геля. Обладатель полуголого татуированного тела и нового цвета белобрысых волос щеголяет туда-сюда в повязанном на бёдрах полотенце, видимо, в ожидании, что я всё пойму и свалю из их логова, дабы он наконец смог скинуть с себя эту ненужную тряпку и сгрести Леру в объятия. Не дура, понимаю всё, ухожу. Киваю уже обоим напоследок и растворяюсь в коридоре, начиная шагать к своей комнате. У которой, кстати, Сименс поджидает с лицом своим виноватым, чтоб он неладен был... — Нина, — стоит себе, подперев ногой стеночку, а как только меня видит, делает упор на обе ноги, глаза округляет, и, кажется, чует мой перегар. — Ты пила? — нет, я ела ромашки. — Хотя, не об этом... Я просто хотел... Даже не знаю, что он сейчас хочет сказать. Но я не даю ему этого сделать, потому что не хочу. Не хочу по новой слышать ту историю, в которой он спутал меня с близнецом, поэтому моментально затыкаю его рот поцелуем, пока он сообразить пытается, какого чёрта происходит. И моя спонтанность его выбивает, он даже руками в мои плечи упирается и размыкает поцелуй, в глаза заглядывая. — Это точно ты? — ну чудненько, теперь каждый раз проверять будет? — Вам по яйцам въехать, мистер Сименс? — Теперь узнал... — сучёныш тянет улыбку и возвращает губы туда, где им сейчас самое место. Потому что наваждение. Потому что алкоголь. Потому что Миронов... И я сама наступаю, сама толкаю его в дверь и попутно раздеваю, закрывая комнату на замок. И свой рот заодно, ибо если меня понесёт, то быть беде. А затем толкаю его уже к кровати, практически на неё швыряя и начиная стягивать штаны. Потому что лучше будет заткнуть себе рот чем-то посущественнее, нежели чем очередными обещаниями сдержать себя в руках и в очередной раз ничего не испортить. *** Ночь практически в полной мере давала о себе знать. Пустой коридор общежития, едва освещённый тусклыми, отбывающими последний срок лампами. Гуляющий по квадратным метрам ветер, потому что окна тут редко закрываются, разве что зимой. И то, когда порывы сильные. Раздающийся из-за одной из дверей храп перебивает в радиусе нескольких метров всё, даже цокот каблучков, когда блондинка медленно крадётся к одной из комнат, полная решимости к завершению дня помозолить глаза тому, кому докучать своей персоной отчего-то дико приятно. И она аккуратно стучит в закрытую дверь, примеряя одну из любимых дьявольских улыбок на свободное от косметики личико, ожидая, пока на пороге появится хозяин комнаты. Но открывает далеко не он, и её улыбку стирает в пух, когда она видит представшего перед нею брюнета. — Нина? — Макс потирает успевшие привыкнуть к темноте глаза и удивлённо смотрит, понять пытаясь, какого чёрта девчонке тут надо. — Эм... — мнётся, не находя слов. Чёрт, она уже видела его и раньше, вот только знакома совсем не была. Как и он, по всей видимости. — Разве ты не должна быть под прицелом Сименса? — облокачивается на дверной косяк и руки на груди скрещивает, всем своим видом вопрошая, чему обязан столь позднему появлению. — А где Гоша? — блондинка пытается через него заглянуть, но наталкивается на очередной отягощающий взгляд, что подбешивать начинает. — Он-то тебе зачем? — Макс даже усмехается, потому что ситуация более, чем нелепа. — Ладно, прости, что побеспокоила... — оставаться тут бессмысленно, и Окс спешит уйти. Быстро, без оглядки, на ходу пытаясь вспомнить, какую роль в её жизни мог играть этот брюнет. Или, что скорее всего, роли-то особой и не было. Просто перед глазами мелькал когда-то, а она и значения не предавала. Всё ещё стараясь быть незамеченной, она подобно кошке крадётся по коридорам, поспешно двигаясь на выход. Но спешка прекращается где-то в районе входной двери, когда она вдруг резко останавливается, замечая заходящую в общежитие девушку, уткнувшуюся в свой смартфон. — Нина? — Килиан поднимает голову и настороженно смотрит, пытаясь понять, куда сокурсница собралась на ночь глядя, да ещё и в таком виде. Да ещё и при наличии парня. И обе стоят друг напротив друга, пока светловолосая вдруг не отмирает, а после достаёт из арсенала припасённую на такие случаи улыбку, вооружаясь хищным взглядом и, кажется, больше никуда не спеша. — Килла... — меняется даже тон, когда она томительно вздыхает и поправляет на плечике цепочку клатча, мерцающего в тонких пальцах. — Окс... — а вот у Килиан меняется в лице абсолютно всё, от взгляда до эмоций, когда она окончательно забывает про переписку в смартфоне, автоматически клацая по кнопке блокировки. — Привет, дорогая...