Carte Blanche 2: Reload

— Телефон не отвечает? — Депо едва подбородок почёсывает, Сименс уже хочет схватиться за ствол, а я начинаю подавлять в себе позывы рассмеяться. Потому что ситуация, в целом, не очень, но Миронов со стволом в руках и в моём сарафане выглядит так, что я еле сдерживаюсь. — О Боже! Телефон! — Морт прикладывает к ответу весь свой артистизм, выпучивая глаза. — У нас же есть телефоны и по ним можно звонить! Как это я сразу не догадался!? — хлопает по карманам, достаёт мобильник, начиная вертеть его в руках, а после протягивая Артёму. — Не подскажешь, как пользоваться, вдруг сработает?! Но Артём только фыркает и отмахивается, а по самому видно, что понял давно, что сморозил глупость. — Да всё, всё, угомонись... Следует и предположить, что Лера не берёт наверняка не потому, что в туалет отошла, или просто оглохла на два часа. А ещё надо взять во внимание ту теорию, что может всё вполне не так и печально, и рано бить тревогу. Но зная нашу компанию — тревогу нужно бить с восходом солнца, даже если ничего беды не предвещает. И пока все думают-гадают, я делаю занятой вид. Мол, соображаю наравне со всеми. А сама не исключаю того варианта, что эта дама потопала в больницу. Но чёрт, Морта можно было обвести вокруг пальца и сказать, мол так и так, проблемы есть, к доктору наведаюсь, а ты дома посиди. Не пропадать же, чёрт возьми. — Так... — у Морта над головой будто невидимая лампочка щёлкает, и по этому щелчку мы глаза на него поднимаем, чуть ли не в рот заглядывая. — Макс, — он произносит лишь имя, а мы уже понимаем, что у него в голове. И судя по нахмуренным бровям Депо, идея о причастности Макса кажется ему крайне глупой. — Я с тобой, — но общее мнение ему не нужно, и он уже было к двери поворачивается, как Сименс норовит пойти за ним. — Вот уж нет, — Михайлов даже руки выставляет, оглядывая блондина с ног до головы и, кажется, напоминая тому, что в самую пору сейчас идти ромашки собирать, а не с парнями собираться. — Ты, конечно, очень даже ничего, но позволь я пойду один. А то не поймут, боюсь... — возражение Морта принимается сразу, не оспаривается даже. Миронов уже, кажется, успевает забыть, в чём стоит, поэтому и чертыхается, опуская глаза и видя своё одеяние. Только туфель на шпильке не хватает. — Он прав, — Депо делает вальяжный жест рукой, а после подытоживает, с украдкой глядя на Сименса, — ты та ещё соска... — Да идите нахуй! — прицыкивает, топает к дверям и откидывает от них Морта, выходя в коридор первым. — Сейчас переоденусь и выебу дух из того, кто причастен. — Смотри, чтоб тебя по дороге не выебали! — проснувшийся задор Депо уже не остановить. Он выкрикивает это в коридор, а мне и видеть глаза Сименса в этот момент не надо. Я всем нутром просто чую, что он закатывает их до такой степени, что выкатить будет сложно. Под руку ему сейчас лучше не попадаться, поэтому я принимаю решение остаться с ребятами, выжидая, пока Миронов натянет на своё тело привычные шмотки. Только об одном сейчас жалею: я была настолько ошеломлена его видом, что совсем забыла сделать фото на память. Ладно... не за горами ближайший праздник, попрошу у него вырядиться для меня по-особенному. — Слушай... — не успеваем и парой фраз перекинуться, как он снова в дверях всплывает, — давай я поговорю с ним? — одно предложение, а Морт уже начинает закипать. Хотя, все мы знаем о его отношении к Максу, поэтому идея Глеба мне не кажется слишком глупой. Наоборот. — Поддерживаю, — братское сердце. Артём даже не думает, просто сразу же кивает, не оставляя Морту шансов. — Бля... — новоиспеченный крашеный хоть и не доволен таким исходом, но тут же сдаётся. Потому что ненависть ненавистью, а импульсивность его ещё до добра не доводила. Но он кивает. Смиренно и со вздохом, позволяя Сименсу воплотить задуманное. Миронов же, в свою очередь, поспешно направляется к Максу, по дороге теряя главную мысль. Точнее, главную причину его похода. Он вспомнит о ней, вспомнит обязательно, но пока выпадает шанс сделать то, чего за всё время он сделать по каким-то причинам не мог — этим надо пользоваться. И подразумевает он ничто иное, как разговор с Максимом один на один. Ведь с самого момента его появление в душе что-то щемило, что-то тянуло на встречу, но дух противоречия заставлял оставаться в стороне и не ворошить пережитого, которое, к слову, тяжко ему далось. Ведь не каждый день стреляешь в людей, с детства тебе знакомых. Не каждый день хоронишь их в своём сердце и остаёшься жить с тем, что виной случившемуся отчасти ты сам. И не каждый день человек появляется перед тобой снова, словно судьба даёт тебе второй шанс. Сентиментальностью Глеб особо не плескал. Да, ему не хватало Максима в определённый период времени, потому что парниша успел некогда стать даже ближе Артёма. У Депо же вечно всё разложено было по полочкам, да и доставал он порой своим занудством и серьёзностью, а вот Макс... с Максом можно было закиснуть где-нибудь до пяти утра, разделить украденное пиво и в шутку подраться за шаурму. А ещё провонять всю одежду травой и под утро переться в дом Депо, потому что у того холодильник вечно жратвой забит. И плевать, что ценой этому было вечное недовольное бурчание. Он шаркает по полу не особо торопясь, но протяжённость общаги не десять километров, а гораздо меньше, поэтому вскоре и настигает нужную дверь, стучась приличия ради. — Оу, — слегка напуганный Вишну округляет глаза и смотрит на блондина, словно выжидая, пока тот сверлит его своими глазищами. — Чем обязан? — если бы Глеб не был занят своими мыслями, то возможно и обратил бы внимание на нервное состояние Гоши, но сейчас было не до того. — Не ты, — проводит языком по зубам, смотря сквозь хозяина комнаты, — Макс тут? Но Гоша не отвечает. Просто сглатывает, приглашая войти. А затем поспешно натягивает кроссовки на ноги и неоднозначно вздыхает, словно его спешка — само собой разумеющееся, он просто вдруг вспомнил о запланированном деле и поспешил удалиться. Ну, либо просто понял всё по глазам и решился оставить парней наедине. — Не помешал? — голос слишком чёткий, Макс убирает с колен ноутбук и встаёт с дивана, даже немного мешкаясь и всё никак не решаясь протянуть ладонь для рукопожатия. — Всё нормально, — что по виду не скажешь. — В чём дело? — Лера пропала. — Опять? — брюнет изгибает бровь и губы чуть косит. И по этому жесту Миронов понимает сразу, что причастности Макса нет. Можно выдохнуть. Но вдохнуть снова, потому что на этом его речь не кончается. Он определённо шёл сюда не за этим. — Такое дело... — собеседник напрягает глаза и уши, пока Глеб медленно осматривается, немного кусая губы. По выражению заметно — скуп на длинные речи, но что-то рвётся изнутри и мешает играть в молчанку. Словно этот разговор позволит упасть с души нечто тяжёлому, что давило и вело сюда с того самого дня, как Макс появился тут. Пожалуй, самое время. — Я не собираюсь извиняться, ты сам делов натворил, — первое предложение, уже прогресс, — но я сам не идеален, поэтому допускаю вариант того, что людям свойственно меняться, — много слов ни к чему, ему удаётся донести свою мысль в коротких фразах, — а ещё я могу уверить тебя, что если что-то пойдёт не так, то у меня рука не дрогнет, и я застрелю тебя во второй раз, — вроде бы и не самая лучшая фраза на пути к примирению, но Макс заметно тянет уголок губ, понять пытаясь, по наводке ли пришёл сюда отважный товарищ, или самому надоело играть в молчанку. — Так что не заставляй меня думать, что я совершил ошибку, когда зашёл в эту дверь, — да, он определённо пришёл не по наводке. Максим кивает, но незаметно практически. Не расплывается в речах, начиная доказывать, что изменился. Нет, его тактика всё та же, молча и без лишних слов проявлять себя день за днём, пока судьба не расставит всё по своим местам. И в знак того, что слова Глеба не прошли мимо ушей, он протягивает руку, глядя строго блондину в глаза. А тот ждёт всего с секунду, вскоре отзеркаливая движение и крепко пожимая Максовскую ладонь. В душе что-то теплится, скупая улыбка на лицо просится, но Миронов держится, как может, хотя желание сейчас выпустить нахрен из своих рук его ладонь и просто по-братски обнять, мысленно благодаря его за то, что он жив. Но всему своё время, и блондин просто единожды кивает, нехотя разрывая рукопожатие и удаляясь. — Помощь моя нужна? — да, уже у порога он понял, что напрочь забыл про Леру. — Если что — обратимся, — разворачивается, улыбается глазами напоследок и хлопает дверью, оставляя Макса одного. И у того, пожалуй, сейчас на лице самая искренняя улыбка, рождённая в сухом, но таком трогающем именно его душу разговоре. *** Глеб едва порог переступает, даже дверь не успевает закрыть, как спешит поделиться новостями. — Макс не причастен... — Мы знаем, — и в своей спешке непреднамеренно стопорится, морща лоб и по очереди оглядывая каждого из нас. — Она позвонила, — уже вроде и выдохнуть пора, но лицо Морта не намекает даже о том, что придётся выдыхать. Наоборот, скорее. — А ещё сказала, что если не приду за ней один, то будет очень плохо, — фыркает себе под нос, кепку с себя срывает и отшвыривает куда-то, психуя, — тот чёртов ублюдок объявился, она у него. В отличие от Сименса, я слышу это во второй раз. Но всё также не перестаю покрываться мурашками, как только представляю, что этим двоим может грозить опасность. — Ну делаем как раньше. Ты идёшь, мы на подмоге, — Сименс искренне удивляется гробовой тишине и тому, что эти двое ещё не на сборах. — В этот раз не выйдет, — и снова стопор на лице, блондин уже взорваться от возмущения готов и встряхнуть этого мямлю. — Да ладно вам, раньше в одиночку дела решал и не помер, сейчас не исключение, — собирается духом, хлопая ладонями по коленям и вставая. А у самого вид, словно на эшафот идти заставили. Ведь ни один из нас не знает этого мутного типа и на что он способен, оттого и страшно. — Чего раскисли, не доверяете мне, что ли? — пытается ухмыльнуться, но всё провально. — Давай хотя бы на дистанции держаться будем? — Артём не успокаивается, пытаясь экстренно быстро соображать. — Не нужно, — а в голосе намёк как раз на обратное, но увы, — он же сказал, что с ней сделает, если увидит кого-то в радиусе километра. Депо кивает понимающе, и Слава уже молча топает к себе. За снаряжением, очевидно. По дороге встречается с отрицательно мотающим головой Сименсом, но это не действует. Он просто проходит мимо и даже взглядом никого напоследок не окидывает. Кажется, в этот раз всё гораздо серьёзнее, чем мы могли предположить. Но в душе надежда только на то, что всё будет хорошо. Хотя, исходя из нынешнего положения, нихрена хорошего ждать не стоит... *** — Может, всё-таки, сигарету? — темноволосый тип в очередной раз усмехается и протягивает ей пачку. Лера, в свою очередь, молча сидит на стуле и пялится в одну точку, кусая губы. Мотает головой, отказываясь и опять вызывая на лице у оппонента усмешку. Да... она определённо при иных обстоятельствах уже пачку бы скурила, но сейчас не лучшее положение. В голове только картинки недавнего времени. Его машина, заставшая врасплох. Его вид, заставивший сердце бешено биться снова. Его глаза, говорящие лишь о том, что если она добровольно в машину не сядет, то будет хуже. И его до жути опротивевший голос, который только и вещал, что о делах. Господи, он даже извинился до жути комично, что не тревожил их покой раньше. Так вышло, что внезапные помехи заставили отложить это дело, и теперь он хотел ничего иного, как привлечь к этим делам Леру в очередной раз. Забрать из её компании, если говорить точно, дабы стерва вспомнила, кем на самом деле является. А Морт... Морт был для него лишь развлечением. Цепным псом, реакцию которого тот тешился увидеть, когда будет говорить о том, что хочет забрать от него любовь его жизни. Поправочка: заберёт у него любовь его жизни. И как только он слышит эхо шагов, то тут же натягивает на лицо злостный оскал, пытаясь собрать из него нечто похожее на улыбку. И почти получается. — Лера! — спокойный до того Михайлов не выдерживает, как только её видит. Хочет кинуться к ней, но возникшая перед ним фигура мешает, встаёт в полный рост и загораживает собой всё. — Ну, не так быстро... — лишь одна мысль доступна Морту в этом момент: что разорвать в клочья этого типа он хочет куда больше, чем начистить лицо Максу. Боже, да даже с Максом он сейчас готов сплотиться, лишь бы душу из этого типа выпотрошить. — Присядь, — брюнет словно подталкивает, шагая на Славу и заставляя того упереться в стул. Руки ложатся на плечи, когда он практически силком усаживает Михайлова. А после — быстро приковывает запястья того к деревянным ручкам, не забывая зрительно контактировать и давать понять, что лишнее движение — и пострадает та, ради которой это всё унижение. — Ублюдок, — Морт тихо рычит, дёргая рукой и звякая наручником. — Опустим любезности, — хлопок в ладоши, театральности не занимать. Как и внимания, в котором он сейчас практически купается. — Думаю, тебе не нужно напоминать о том, чем твоя благоверная занималась добрую половину жизни, — руки за спину, пальцы в замок, брюнет громко заявляет о мотивах, добавляя в голос тональности. — Ну, я о грабеже, убийствах и предательстве, на которое она, кстати, способна... — для него — просто представление, а для неё — удар ниже пояса, который заставляет дёрнуться и вспомнить о той ночи, проведённой с Максом. Если бы она только могла вернуть всё назад... — Честно говоря, она — самый выдающийся напарник из всех, что у меня были. И поскольку неожиданное появление проблем в лице неугомонных врагов вдруг навалилось, как снег на голову, то спешу сообщить, что ради вашего всеобщего благополучия я забираю твою девицу с собой. В качестве напарника, разумеется. Голос уже чуть тише, но Морта в этот момент подрывает. Он даже дёргается, когда видит, как Лера тщетно пытается скрыть подступающие слёзы, прикрывая ресницами глаза. Ещё она губы поджимает, не решаясь даже взгляда на него поднять. Сил едва хватает на то, чтобы сдержать себя и не разныться прямо здесь, у ног врага. — Хотя, у нас будет целая вечность, — кратко намекая о том, что под словом "забрать" он имеет ввиду "украсть навсегда", брюнет подходит к Лере чуть ближе, аккуратно касаясь пальцами её волос и чуть отодвигая, дабы доступ к ушной раковине был, — гляди, чем и другим успевать заниматься будем. Короткий всхлип, за которым сразу же следует звон металла и нарастающее трепыхание. — Уебан ты пиздокрылый! — Морт отчаянно дёргает руками и безуспешно пытается высвободиться, покуда брюнета эта картина только забавляет. — Отойди от неё! Не то я... — Не то что? — брови вскидывает, но отходить не думает. — Придумаешь мне новое прозвище? — даже глаза закатывает, поскольку попытки Морта не прекращаются. Он не опускает руки, напротив, сильнее дёргает и причиняет себе лишь немалый дискомфорт, но только эта порция боли в запястьях, кажется, хоть как-то усмиряет. — Разъебу твою мерзкую башку о первую попавшуюся стену, если ещё хоть пальцем её тронешь! — кричит, тяжело дышит, пребывая в полной готовности спустить с цепей внутреннего зверя и раскромсать оппонента на тряпки. Только вот в этих самых цепях и проблема. Они не спадают... — Ты меня слышишь, блять!? — не перестаёт шипеть, чем порядком надоедает брюнету, заставляя того глаза закатить. — Тебе пиздец! И я не успокоюсь, пока не оставлю тебя с пробитой черепушкой, гандон пернатый! — голос звереет с каждым выплюнутым словом, и Михайлов даже не думает останавливаться, но только злит этим врага, вынуждая того вмиг оказаться рядом и прописать звонкую пощёчину. — Ты когда-нибудь затыкаешься!? — не выдерживает, хватая того за грудки и встряхивая. И, возможно, искренне ликуя, глядя на закованные руки Морта. — Не смей! — и пока оба забываются друг в друге, успевают забыть про присутствующую тут Леру, которая кидается на брюнета со всей прытью. Но в силе тому равных нет, и он легко скидывает с себя девчонку, доставая раскладной нож. — Блять, — сплёвывает алым на пол, ибо брюнетка успела когтями своими губу задеть. Ну, или костяшками, он не успел понять. — Мне тебя тут при нём дисциплинировать? — за горло на себя тянет, а после шагает ровно на неё, заставляя назад пятиться ровно до того момента, как оба стену не настигают. Она знакома, не по наслышке знакома с его вспыльчивым характером. Господи, он однажды даже брата своего двоюродного пырнул, когда тот слово против в неподходящий момент сказал. Благо, жив остался. Но это не отменяло его ярости и простого удачного случая, благодаря которому никто в этой схватке не пострадал. И сейчас она зажмуривается, молясь всем Богам, чтобы тот не тронул. Но вместо этого ощущает острие ножа где-то по рёбрами, когда брюнет аккуратно касается кожи сквозь ткань свитера. — Отпусти её! — вряд ли он рассчитывал, что пощёчина заткнёт Михайлова. Она, скорее всего, только масла ему в огонь подлила, потому что сейчас это помещение разрывают звуки стали от непрекращающихся попыток Морта освободиться. — Пожалуйста... — Лера же тихонько стонет, не сдерживаясь и выпуская слезу, чувствуя, что нож давит уже слегка сильнее. — Не надо, — голос срывается, она из последних сил набирает в лёгкие воздух, понимая, что простые уговоры на него не действуют, — я беременна! — и, наконец, оглушает эхом вымученной фразы всех, даже стены. Стоит с закрытыми глазами ещё немного. Нож, к слову, чувствовать отчего-то перестаёт. Слышать трепыхания Морта тоже. Вот и открывает глаза, наблюдая скошенное лицо того, кто минутой ранее чуть не прирезал. — Что? — произнести озадаченный брюнет может только это, губы скашивая. — То, — выдыхает, сдувая выбившуюся на лицо прядь. Только безуспешно, ибо та намертво прилипла к чуть вспотевшему лбу. — Мне на тест при тебе поссать? — видя его недоверчивые глаза, она практически плюётся в него вопросом, наблюдая, как выражение его лица меняется. Чего уж говорить про лицо Морта. Тот, в свою очередь, забывает, как шевелиться вообще. Запястья от дёрганий хоть на время не страдают, голос не срывается, только взгляд немеет, вступая в дискуссию с услышанным. А в голове вопросы... Как давно? Когда узнала? Когда, чёрт возьми, собиралась сказать?? Потому что врать в экстремальных ситуациях она хоть и умеет, но сейчас на её лице явно можно прочесть то, что сказанное — не ложь, и даже не последняя попытка спасти собственную шкуру. — Хм, — непонятное "хм" исходит из брюнета, и тот пристально оглядывает Леру с ног до головы. — Так ты, оказывается, бесполезна, — она не до конца понимает, что он имеет под этим ввиду, но его тон даже не намекает на то, что стоит надеяться на хороший исход. — Пожалуй, мне стоит немного изменить свои планы, — от неё он отходит, опускает нож — уже хорошо. Только теперь ноги ведут к Михайлову, который всё ещё пребывает в диком ступоре. — Твоя малышка пострадает в любом случае, просто потому что я так решил, — но нет, сил на очередные бессмысленные трепыхания нет, Морт просто слушает молча, шевеля скулами. — Я заберу у неё тебя, — и на этих словах, которые Лера отчётливо слышит, ей хочется провалиться сквозь землю, закричать, чтобы планам своим не изменял и забрал её, лишь бы Михайлова не трогал. Но колкий взгляд в её сторону и наличие всё того же ножа в руке заставляют передумать и не делать с места больше шага. — А если ты думаешь, что можешь хоть что-то мне сделать, то просто знай — одно лишнее движение, и считай, что её шея свёрнута. Ты меня понял? — повторять не нужно, Слава сейчас одержим только одним — ею. И она, как оказывается, не одна. Чёрт, он даже думать не мог, что узнает о таком. Что она не одна, и под её сердцем, которое он всеми возможными способами должен охранять — ещё одна жизнь. — Понял, — кивает, быстро роняет уверенную фразу, пока глаза Леры округляются сильнее прежнего. — Слава, — тихо зовёт, но он слышит. Слышит и ведёт глазами в её сторону, отмечая явный испуг на заплаканном личике. — Нет... Но её слова тут не имеют веса. Как и желания. Ей остаётся только мирно наблюдать, как брюнет освобождает Морта от оков. Как блондин потирает запястья и сверлит того самым гневным взглядом, но держится... держится изо всех сил, чтобы не прибить. Их противостояние длится примерно с минуту, пока главный враг салютует припрятанным за ремень пистолетом. А ещё головой на неё кивает, предупредительно виляя оружием и как бы напоминая, что права на ошибку они не имеют. К тому, что живыми явно отсюда не выберутся, если решатся испытать судьбу. Несколько шагов назад, брюнет держит тишину совсем недолго. И за ней следует приговор всё тем же голосом, который за всё своё время разрушил далеко не одну жизнь. — У вас есть пять минут.