Ich steig Dir nach

POV Ферб.

***

Объявили отбой. Свет в спальне погас, погрузив меня во тьму не только мыслей. Я отложил книгу на прикроватную тумбочку и лёг. Сон не шёл. И причиной тому были не голоса товарищей по несчастью, оживлённо обсуждающих прошедший день и планы на будущее. Впрочем, я не слушал. Давно перестал обращать внимание на эти ночные переговоры и не принимал в них участие. По-началу ребята меня задевали, но после одного случая, когда я врезал самому главному придурку, с умом как у ракушки и немеренной силой, делавшей его скорее неповоротливым, от меня отстали. Даже приобрел уважение у парней, в том числе и у того громилы, да и девушки начали обращать внимание. Эдакий загадочный зеленоволосый молчун, от которого можно получить отпор. Всю мою жизнь можно описать несколькими предложениями. Так странно... Прожил 17 лет на свете, а рассказать-то и нечего, сплошь горькая усмешка. Своего отца помню смутно. Мне было 4, когда родители развелись. Уж не знаю, что у них произошло, но он ушёл. Кто, кем был - тоже не знаю, да и спросить теперь уже не у кого.       С тех пор счастливое время кончилось. Мама днями и ночами пропадала на нескольких работах, стараясь добыть денег, чтобы я не чувствовал себя обделённым. Она была гениальным переводчиком, разрывалась между издательством, частными компаниями, которым был нужен специалист на переговорах, брала репетиторство... Мне всегда было жаль ее и старался помочь в силу своих возможностей. Но что мог 10-летний ребёнок... Я разносил газеты, увлечённый механикой, ремонтировал велосипеды и мотоциклы, не смотря на мой непростительно юный возраст, отбоя не было. Платили деньгами, едой, кто-то одеждой, бывало и билетами в кино.       На тот момент у мамы диагностировали рак. Болезнь пожирала с немыслимой скоростью, она угасала с каждым днём, но эта, для меня героическая, женщина, оставалась до последнего сильной духом. - Мамочка, не умирай, пожалуйста! - маленький зеленоволосый мальчик плакал, держа умирающую на больничной койке мать, за руку. - Сынок, не плачь обо мне, - с огромным трудом прошептала она. - Мне больно от твоих слез. Я очень люблю тебя, Ферби. - Мамочка, не уходи, я хочу, чтобы ты была рядом! - Я буду рядом. Всегда, сыночек мой... - и ее глаза закрылись навсегда. Набежали врачи, началась суматоха, меня быстро вывели из палаты. Не хочу вспоминать, чего мне стоило пережить все это. Бесконечные психологи, психиатры... Все думали, что я свихнусь. Но, видимо, от матери мне досталась ее сила воли и крепкие нервы. Несколько дней жил у соседей, потом меня забрали социальные службы. Так я оказался в учреждении для детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Детский дом, если хотите. Первое время было сложно. Из общительного веселого ребёнка, превратился в молчаливого, серьезного, с тяжелым багажом жизненного опыта, взрослого. Стал много читать, с головой ушёл в учебу, которая давалась мне легко. Повезло, что в детском доме оказались хорошие воспитатели, способные понять и поддержать. Со временем боль не проходит. И время вовсе не лечит. Я смирился со своим положением и это помогало. Горько вздохнув, я встал с кровати. Ребята уже уснули, и я, стараясь никого не разбудить, вышел из спальни. Лучшее средство в такие минуты - это гитара. И у меня она была. Старенькая, местами потрескавшаяся, но моя. Подарок от одной доброй женщины, работавшей у нас. Ее сын погиб, и инструмент «осиротел», играть на нем было некому. Вот и отдала мне, в знак того, что «никто не забыт, ничто не забыто». В гостиной было темно и я не стал это исправлять. Устроившись на полу, начал играть только что пришедшую в голову мелодию. Моими слушателями были уличные фонари, чей тусклый свет пробивался сквозь незанавешенное окно. Мысли как-то сами собой переключились на сны, которые я видел вот уже несколько лет подряд, но про которые никому не говорил. Трактовал их как подсознательное желание обрести семью. Где-то ведь у меня есть отец. Сотрудникам социальной службы не удалось разыскать его, а может и вовсе не искали. Однако, в глубине души...да какой там, на самой поверхности, мечтал, что однажды папа отыщется и заберёт меня отсюда. Во снах я видел именно это. Ещё в них был парень. Огненно-рыжие, почти красные, волосы, стянутые в хвост, непослушная челка падала на красивое лицо, цвету которого мог позавидовать даже самый лучший фарфор, глубокие синие глаза, обрамлённые длинными пушистыми ресницами, изящный нос, чуть тонкие губы, тронутые ласковой, весёлой улыбкой. Я не знал его, никогда не встречал в жизни, но очень хотел бы. Отчего-то, в нем чувствовал себя, будто мы две частички нечто целого, гораздо большего, чем просто хорошие друзья или обычные братья, которых зачастую кроме фамилии ничего не связывает. Незнакомец приходил ко мне во снах тогда, когда было особенно тошно. Одно присутствие этого юноши дарило мне покой и легкость, защищенность, в которых я так нуждался под маской безразличного молчуна. Наконец, излив душу гитаре, фонарям и этой тихой летней ночи, отправился спать. В этот раз парень из снов был чем-то расстроен. Поделись со мной своей тревогой..поверь, смогу тебя понять.