Глава 2
16 мая 2018 г., 23:15
Родители приехали рано утром. Заспанные, мы с сестрой вышли их встречать.
— Финес, дорогой, как я рада твоему успеху! — Мама с порога кинулась обнимать меня.
— Мы гордимся тобой, сынок, — папа присоединился к ней, и теперь я оказался зажат между ними, точно сардина в банке.
— Спасибо, — просипел сдавленный я.
И понеслось. Кажется, нас поздравил весь Денвилль, даже ленивый. Наставления, пожелания удачи, сборы, переживания… Репетиции допоздна, подбор песен, жаркие споры… Я был измотан и хотел только покоя. Даже не обращал внимания на сны. А тот парень делался каким-то грустным. Ну и пусть. Мне-то какое дело до него?
Тогда я не сопоставил сны с произошедшим позже событием.
Все началось в день перед отлетом в Англию. Утром, как обычно, позавтракав, мы с ребятами собрались в гараже для генеральной репетиции. Все было отработано до мельчайших деталей. И пусть выступаем в Мертоне, а не в Мэдисон-сквер-гарден, например, но все должно быть идеально. Я не нервничал, на душе было спокойно, словно никуда не летим и ничего не должно произойти.
— Финес, как насчёт последнего текста? — Изабелла, откровенно строя глазки, чуть ли не вплотную, подошла ко мне.
— Мы так и не придумали музыку, ты забыла? — не поддаваясь на провокацию, ответил я. — Оставим этот стих до лучших времен. На концерте играем только отработанные песни.
— Мне казалось, что ты писал от сердца, и стало быть мелодия должна идти оттуда же… — девушка продолжила натиск.
— Кажется, Финн ясно сказал, не в этот раз, — одернул ее Ван Стомм.
Я выдохнул. Задира в курсе всей этой «девичьей любви» и она его не вдохновляет, как и меня.
Иззи зло зыркнула на Бьюфорда и с оскорбленным видом отошла от меня.
— Друзья мои, — Балджит решил разрядить обстановку, — предлагаю отметить наш успех баночкой содовой!
Мы согласились. Хотя было рано праздновать.
— За нашу группу! — произнес я тост и мы чокнулись жестяными баночками.
Еще немного поболтавшись в гараже, решили разойтись. Каждому из нас нужно было собраться с мыслями и закончить сборы. Инструменты были уже в пути в Мертон, мы репетировали на, запасных, поэтому остались только вещи и кое-какие мелочи. Я бережно убрал старую, но такую родную гитару, в чехол, и вспомнил, как отец подарил мне ее на день рождения, как сыграл на ней первые в жизни аккорды…
Поддавшись ностальгии, я полез на чердак с двумя целями: убрать инструмент и найти свой первый блокнот со стихами. Захотелось перечитать их. Кто знает, может найду в них что-нибудь стоящее.
— Апчхи! — под крышей было довольно пыльно. — Будь здоров, Финес, — сказал я сам себе, и нащупал на стене выключатель.
Загорелась не слишком яркая лампочка, но ее света было достаточно, чтобы разглядеть пространство. Я поставил гитару и принялся за поиски блокнота.
Так странно… Всю жизнь человека можно уместить в нескольких коробках! С каждой вещью связаны особые воспоминания, и ты бережёшь их, пусть даже вот эта футболка в бежево-оранжевую полоску, например, мне уже мала. Носил ее ребёнком, тогда мы с друзьями проводили лето за изобретениями, старались сделать каждый день особенным и незабываемым. А, вот, кстати, и рентгеновские очки. Я улыбнулся: лет прошло немного, но Финес Флинн очень изменился за это время. Не только внешне, но и внутренне. Стараюсь, по крайней мере.
Первый «сборник» стихов отыскался в коробке с детскими книгами. Я снова улыбнулся от воспоминаний.
Хотел было уйти, но мой взгляд зацепился за незнакомый корешок. Потянув за него, понял, что это альбом с фотографиями. Странно, никогда раньше не видел его. Во мне проснулось то самое детское любопытство, которое, как мне казалось, растерялось с годами.
По спине потек холодный пот. Пальцы судорожно перебирали страницы с вклеенными старыми фото. Отказывался верить тому, что видел воочию. Сердце бешено заколотилось в груди от волнения, ноги стали ватными.
На фото мой отчим держал на руках маленького мальчика, который счастливо улыбался. Озорные голубые глазки, пухлые щеки, и волосы цвета первой весенней травы. Я узнал его по снам. Дрожащими пальцами вынул одну фотокарточку. «Фербу три года», значилось на обороте.
Не смогу описать чувства, захлестнувшие меня с головой. Сжал фотографию и понёсся вниз, забыв об осторожности.
— Эй, мелкий, ты в порядке? — Кендэс окликнула меня, но я не ответил.
Отец был в гостиной.
— Сынок, что случилось? — обеспокоенно воскликнул он.
— Кто это? — свистящим от гнева шепотом, произнёс я, кидая ему фото.
Лоренс подхватил кусочек картона. Его лицо побледнело, словно он увидел призрака из прошлого. В глазах читался страх, пальцы пробила крупная дрожь.
— Где ты это взял? — с трудом сохраняя остатки спокойствия, произнёс Флетчер-старший.
— Где взял, там уже нет! Кто он? Отвечай!
Отчим молчал, не решаясь раскрыть мне правду.
— Финес… — наконец выдавил из себя слова. — Он твой брат…
Я перестал дышать. Перед глазами поплыли мутные круги.
— Почему ты скрывал?!
— Мы развелись с матерью Ферба на тот момент, когда встретил Линду…
— И что дальше?! — я был на грани. Меня захлестнула смесь обиды и предательства: как он мог бросить сына?! Почему никогда не упоминал о нем?! В то время, как я мечтал о брате, когда он снился мне ночами, я как дурак думал, что схожу с ума, а оказывается что парень реальнее некуда!!
— Она сказала, что не хочет знать меня, и чтобы я даже близко не приближался к Фербу!
— Это не оправдание! Ты должен был попытаться!
— Я ничего не мог сделать!
— Лжёшь! Ты негодяй и предатель, Лоренс Флетчер!
— Финес, сынок, послушай…
— Не смей меня так называть! Негодяй!!! — орал я, потеряв все самообладание.
— Но пожалуйста…
Я его уже не слышал. Выбежал из дома, хлопнув дверью так, что она едва не слетела с петель.
Не знаю, сколько времени блуждал по городу. Гнев, ярость, обида — двигали мной, словно пешкой, в своей нечистой игре. Полностью опустошённый, дошёл до трактира. Слышал о нем от дружков Бьюфорда. На душе было настолько гадко, будто у меня внутри кричала поломанная кукла.
Отступать было некуда и я, толкнув хлипкую дверь, вошёл внутрь. Тусклый свет едва освещал помещение, выхватывая старую поцарапанную барную стойку и оставляя на стенах нелепые тени. Омерзительный запах пойла и дешевых сигарет ударил в нос не хуже кулака. Глаза понемногу привыкли к полутьме и я смог разглядеть грязный пол, покорёженные табуреты с драными сидениями и несколько пьянчужек, прятавших свою никчемную жизнь в тонувших во мраке углах. Обстановка полностью соответствовала моему настроению.
За стойкой появился мужик, похожий до боли на тролля или горгулью.
— Тебе чего, пацан? — грубый голос обратился ко мне.
— Плесни мне чего по-крепче, — мрачно отозвался я, садясь на табурет.
— А ты не слишком мал?
— Мал, да удал. — огрызнулся я. — Плесни, деньги есть, — выложив купюры, потребовал я.
Бармен косо посмотрел на меня, однако жадно сгрёб деньги и налил мне что-то в не слишком чистый стакан.
— Оставь бутылку, — я добавил ещё денег.
Ему было абсолютно все равно. На меня, тех алкашей, на весь мир. Как и мне.
В тот вечер я впервые в жизни напился до чертиков.
Видимо, у меня сильный организм, раз не оказался в реанимации. Впрочем, «чертики» у всех разные. Меня унесло от бутылки дешевого портвейна. Но легче не стало.
Совершенно не помню, как добрался до дома и оказался в своей кровати, как и то, сколько я выпил на самом деле.
На утро все болело, даже думать было страшной пыткой. Тем более было противно вспоминать прошлый день. Я повёл себя как последний кретин.
Дверь со скрипом приоткрылась и в комнату вошла мама. Молча присела на кровать. В ее глазах стояли слезы, помимо беспокойства.
Я не мог смотреть на неё, так стыдно мне ещё никогда не было.
— Мам, прости меня… — с большим трудом просипел я.
Она обняла меня и заплакала так горько, что у меня защемило сердце. Да что же я за урод, что посмел причинить боль родной матери!
— Мам, не плачь, пожалуйста! Прости меня! — теперь уже рыдали вдвоём.
— Финес, сынок, я беспокоилась за тебя!
— Мамочка… Мне очень стыдно…
Это было утро примирения и раскаяния. Я помирился с отцом, твёрдо пообещав самому себе, что подобное поведение больше не повторится.
Друзья, при виде меня, ничего не сказали. Я ещё раз обнял родных в аэропорту перед отлетом. С тяжёлым сердцем и противным осадком, оглядывал отдаляющийся от меня Денвилль из иллюминатора самолета.
Скажи мне, Ферб, где тебя найти?