Мой маленький ангелочек

      Ты теряешь счёт времени. Какой сегодня день, месяц, год? Сколько минут. Секунд, миллисекунд прошло после того, как я навсегда потерял тебя?       Внутри всё сломлено, и ты сомневаешься, а жив ли ты вообще. Чувство, когда голова болит постоянно, колет ухо и щиплет глаза, а сердце будто тянут в разные стороны, медленно по ниточкам разрывая на кусочки. — Как дела?       А как должно быть? Плохо, потому что не знаешь куда себя деть, Ужасно из-за того, что сердце обжигает, тоскую.       Всё теряет краски. Эмоции больше не нужны, зачем? Кому улыбаться, для кого смеяться? Всё становится бессмысленным, ведь ты понимаешь, что тебе не для кого что-то делать. Ты целыми днями просто лежишь, разглядывая потолок, а эти странные, чёрные мысли затягивают узел на твоей шее. Ведь жить тоже не для кого. Ведь рядом больше нет тебя. И никогда больше не будет.       Я сложил лист пополам и положил в белый конверт. Это продолжалось уже довольно долго. Меня отстранили от учёбы, они боялись. Боялись, что я сорвусь, что потеряю контроль. Маме я теперь был не нужен, она спала днём и запиралась в подвале по ночам. Все друзья как сквозь землю провалились. Кто-то уехал, а кто-то ещё не пришёл в себя после случившегося.       Только Карма приходил каждый день, готовил и уговаривал поесть, рассказывал что-то и пытался рассмешить. Мне было жалко, что он тратит столько усилий в пустую. Но я не мог улыбнуться ему, кажется, я разучился улыбаться. Внизу щёлкнул дверной замок, послышались шаги по скрипучей лестнице и дверь в мою комнату открылась. — Опять? — Карма бросил взгляд на рабочий стол, где лежало письмо. Он устало вздохнул и развернул конверт, пробегая глазами по строчкам. Губы беззвучно шептали, а глаза бегали по листку от одного слова к другому.       Я помнил, как он читал первое моё письмо, а потом я начал прятать свои мысли, но сегодня забыл, задумался и пропустил момент, и теперь Карма вытаскивал одно письмо за другим из ящиков многочисленных шкафов.       Столько слов, столько мыслей, что каждый день выливались потоком на белоснежную бумагу, а смысл в каждом письме один и тот же:

Thelo na pethano I want to die Я хочу умереть!

      Наверное, так выглядит отчаяние. Он тряс меня за плечи, а на его глаза, жёлтые и яркие как само солнце, наворачивались слёзы. Я никогда раньше не видел, чтобы он плакал.       Я сидел не в силах отвести взгляд от этих янтарных глаз, которые были моим единственным лучиком света, а потом он ушёл.       Я ждал его весь следующий день. Смотрел в окно на пробегающих мимо людей и пытался высмотреть его красную макушку. Я боялся даже на секунду отойти от окна, ведь в любой момент он мог пробежать мимо в бурлящем потоке толпы. С каждым часом мне всё сложнее было открывать глаза. Я мало ел в последнее время, да и то только когда приходил Карма, и организм требовал, хоть как-то восполнить энергию. Сон подкрался незаметно и окутал в прочный кокон кошмаров. Теперь я ненавидел сон, ведь тот приносил с собой только боль.       Проснулся я на кровати, укрытый тёплым одеялом и сразу понял, кто перенёс меня сюда. Карму я искал недолго, он лежал на диване в обнимку с моей любимой игрушкой — плюшевым зайкой. Я тихонько присел на корточки возле него и осторожно погладил по мягким волосам. Он сразу проснулся, встал и посмотрел внимательно, до дрожи во всём теле. — Я приготовил завтрак, ты должен поесть. — Я лишь кивнул и сел за стол. Завтрак был простым — рисовая каша и чай. Карма сел напротив и стал наблюдать. Мне было неловко под его взглядом, я постарался съесть как можно больше, но вскоре понял, что не осилю и половины и отодвинул тарелку. — Одевайся. — Сказал Карма и вышел из-за стола.       Я протестующе замотал головой. — Одевайся, или я одену тебя сам. — Грозно сказал он, а я, смутившись от его заявления, пошёл к себе в комнату.       На улице шёл дождь, и воздух был особенный в этот миг. Он пах грозой и чем-то ещё, чем-то неуловимо романтическим, о чём обычно пишут поэты. Капли были холодными и падая с неба, мягко, почти невесомо целовали моё лицо. Карма вывел меня на крышу многоэтажного дома и подошёл к краю. — Подойди. — Тихо попросил он, и я неуверенно сделал шаг вперёд. Первое, что я увидел, были ни серые облака, закрывающие собой верхушки снежных гор, ни огромные многоэтажные дома вдалеке, ни спешащих по улицам людей с разноцветными зонтиками в руках. Я увидел дорогу, обычный серый асфальт, лежавший под самым домом. — Ты хотел, чтобы всё закончилось? Хотел умереть?! Так давай, вперёд, прыгай с этой долбанной крыши, разбивайся об асфальт, ты ведь так мечтал об этом! — Ветер подул сильнее, забирая с собой все мысли. Он раздевал меня, показывая сейчас всему миру мою душу. Я чувствовал, как лёд подкрался к сердцу, а оно забилось чаще, в страхе сжимаясь. Шаг вперёд.       Все люди боятся проблем и убегают как можно дальше, чтобы больше никогда с ними не сталкиваться, а когда бежать уже некуда, каждый человек приходит сюда, примеряя на себя эту роль. Кто-то идёт на такой шаг осознанно, а кто-то совершенно бездумно, и сейчас я стою здесь, и миллионы мыслей пролетают у меня в голове. Ветер гудит в ушах, внизу кипит жизнь и люди спешат по своим делам, а здесь, на крыше одной из многочисленных многоэтажек, в любой момент может оборваться жизнь.       Слёзы почему-то холодными льдинками бегут по щекам, а может и правда стоит прыгнуть? Просто взять и закончить всё это. Я знаю, что не боюсь сделать этот шаг, но что-то держит меня здесь. Но что? — Но знай, — Тихий голос рвётся во внутрь, пытаясь докричаться до души. — Что найдутся люди, которые будут скучать, которым будет плохо, а потом они, возможно, тоже придут сюда и не станут думать, а просто возьмут и прыгнут, вслед за тобой.       Я с ужасом отшатнулся от края, спиной натыкаясь на горячие объятья. — Прошу, не делай этим людям больнее, чем есть сейчас. — И Карма крепко стиснул меня, горячим дыханием, опаляя макушку. Мне так давно не хватало этого тепла. Я плавился в его руках, и теперь я снова мог жить для кого-то. Я снова отдавал свою жизнь кому-то другому.       Я так долго сидел взаперти, что забыл как это, когда капли дождя бегут по лицу, когда ветер играет в волосах, когда тысячи людей проходят мимо тебя. Я заново учился дышать, вдыхая прохладный весенний ветерок, заново учился говорить, неуверенно подбирая нужные слова, заново учился улыбаться, аккуратно приподнимая уголок губ.       Всё вокруг казалось настолько оглушительно громким, что мне хотелось зажать уши. Люди так громко говорили, так резко пахли, но рядом был Карма, и уже было совсем не страшно, только немного любопытно. Мы зашли в небольшое светлое кафе. Воздух был тёплым, и из-за этого сразу становилось так уютно. Нам принесли горячий шоколад, и я потерялся в своих чувствах и ощущениях, такой детский восторг охватил меня тогда.       Я заново учился дружить, когда на следующий день пришёл в школу. Меня так крепко обнимали, так тепло улыбались, что из головы навсегда вылетели мысли о смерти, я понял, что больше никогда не захочу оставить этих людей одних. Каждый миг жизни теперь был чем-то новым для меня, я стал другим человеком, согревая всех своим счастьем, что как огонь разгоралось внутри меня.       В душе по-прежнему жила тоска и глухая боль, но рядом со мной теперь были друзья, которые могли выслушать и утешить, и первым из них был, конечно же, Карма. Я улыбался ему и смеялся для него, а когда его не было рядом, становилось больно.       Казалось что жизнь, наконец то возвращается в прежнее русло. Я ходил в школу, общался с друзьями и радовал их своей улыбкой, а потом, как-то утром, я встретил на кухне маму.       Растрёпанные волосы, мешки под глазами, она была ужасно истощена и, не заметив меня, прошла мимо. Когда-то я хотел остаться сиротой, но Риза выбила у меня из головы эту дурацкую идею, но сейчас мне было страшно. Для мамы Риза была всем, и я лишь в малой степени ощутил, каково это — потерять всё. Я не знал, что сейчас творилось в её голове, как путаются мысли, как в бессильной злобе сжимаются кулаки. Мне так хотелось прижаться к ней, услышать, как болезненно бьётся её сердце. Хотел чтобы она смогла отпустить всю боль, я хотел утешить её, но мне было страшно увидеть в её глазах разбитую вдребезги душу.       В школе я продолжал улыбаться и смеяться, каждый день всё позднее и позднее возвращаясь, домой. Она ничего не слышала и говорила, говорила что-то непонятное, бессвязное, смотря в стену сквозь меня. Разбивала посуду, рвала книги и плакала, тихо всхлипывая, а потом кричала так высоко и отчаянно. Я вздрагивал, заперевшись в комнате, и не спал по ночам.       Конечно, Карма заметил, что со мной творится что-то неладное, все заметили, но спросил только Карма. Я ответил, что меня мучают ночные кошмары, впервые в жизни лгал, смотря в глаза лучшему другу.       После очередной бессонной ночи в тот же день в тёплый вечер, когда уже все школьники думали лишь о летних каникулах, Карма позвал меня погулять. Мы пришли в то самое кафе, где я понял, что не всё ещё кончено. Он заказал горячий шоколад, а я безмятежно улыбался, вспоминая тот день. — Нагиса, я хотел тебе кое-что сказать. — Неуверенно опустив взгляд в пол, начал Карма.       Я повернул голову, но не увидел его ослепительную улыбку, только блестящие глаза, блестящие ни от восторга, ни от счастья, ни от волнения, маленькая солёная капелька скатилась по щеке. Они блестели от слёз. — Родители разводятся, я переезжаю в другой город. — Ком застрял в горле, льдинки застыли возле глаз, шоколад был настолько горьким, что я хотел выплюнуть всё, а потом хорошенько помыть рот. Это был второй раз, когда он плакал. Я понял, я не смогу больше, я потухну.       Дома крики, плач, за окном дождь. Я укутался в одеяло как в кокон, но всё равно было холодно, моя душа медленно замерзала.        В дверь постучали, потом ещё и ещё, она снова пришла ко мне и слова ломилась в комнату, разбивая кулаки об твёрдую дверь. Мне так не хватало этого тепла… Андрей часто вспоминал теплый детский дом, а за окном холодный, чужой город. Будто отколотый от мира, один в чужбине, он рос без матери, где-то мать без сына. «Искали ли меня Вы так же, как я искал Вас? Быть может вся моя жизнь просто нелепый фарс. Кого-то свыше? но судьбу не перепишешь», тонул в вопросах, провожал мальчишество. Каждый день он видел как в глазах друзей на месте, искор надежды зажигалось пламя ненависти. С чистого листа новыми кистями эскизы, дрожащими руками рисовали свою жизнь Робкими мазками призрак одиночества не оставлял его в покое длинными ночами, Его проблемы казались кому-то мелочами, но не каждому стерпеть это по плечам. Мама! и среди шести миллиардов где-то. Мама! ты у меня всего одна на планете. Мама! какой бы не была, пусть не будет стыдно. Только забери меня назад, я простил. Мама! и среди шести миллиардов где-то. Мама! ты у меня всего одна на планете. Мама! какой бы не была, пусть не будет стыдно. Я подошёл к двери Когда за спиной вместо семьи холодные стены, тяжелым грузом тянутся к земле колени. Ищешь родную душу над каждой чужой тенью и каждый день сулит новую чашу сомнений. И не стерпеть эту боль и не понять ни за что, что чувствует дворняга в одиночку под дождем. Того и ждет, что заберет назад к себе пьяный, каким бы не был он плохим, все-таки хозяин. Дети матерей, которым нет оправдания, дети отцов-тряпок, что мужчинами не стали. Глазами полными печали сопровождают, как родители ведут за ручки свои чада. Они не виноваты, что были им не рады, их родители не люди, а исчадия ада. И каждый вечер без колыбельной засыпая, мечтают что однажды поцелует тоже на ночь мама. Мама! и среди шести миллиардов где-то. Мама! ты у меня всего одна на планете. Мама! какой бы не была, пусть не будет стыдно. Только забери меня назад, я простил. Осторожно повернул замок Только забери меня назад, я простил. Мама! и среди шести миллиардов где-то. Мама! ты у меня всего одна на планете. Мама! какой бы не была, пусть не будет стыдно. Только забери меня назад, я простил. Мама! и среди шести миллиардов где-то. Мама! ты у меня всего одна на планете. Мама! какой бы не была, пусть не будет стыдно. Только забери меня назад, я простил. Я простил, мама, я простил. Блеск шприца, боль и туман… Холодная комната, жгучие ремни на руках и хриплые крики, я не знал кому они принадлежали в голове не было ничего кроме льда. Яркая вспышка света и темнота…