Hex

Дом разбужен, звуки монстров и теней Эхом раздавались по стенам коридоров. Я сидела на кровати до утра Я плакала: «они идут за мной». И пытался удержать секреты внутри, Мой разум как смертельный недуг. Я больше чем мое тело… Я холоднее, чем этот Дом… Я значимей моих демонов… Я больше чем те кости… И все эти дети плакали: «пожалуйста, хватит, ты пугаешь меня» Я не могу помочь, это все ужасная энергия. Черт, все верно, тебе следует бояться меня. У кого контроль? Я бродила кругами по дому в пустоте, Я подпрыгивала от легкого шума. Я не могу вынести личность внутри меня. Я развернула все зеркала. Я больше чем мое тело… Я холоднее, чем этот Дом… Я значимей моих демонов… Я больше чем те кости… Halsey «Control» *** Аберфорт Дамблдор не боялся. Напротив, сложившаяся ситуация его скорее забавляла, нежели пугала. — Так вы хотите сказать, что не видели мисс Грейнджер? — вновь задала вопрос Нарцисса, вдыхая пряный аромат травяного чая. — Моя сестра ушла и ничего не узнает, если я наконец услышу правду. — Не думаю, что правда вас сильно удивит, миссис Малфой. Вы ведь уже догадываетесь, о чём я. — В этом мире, как говорят некоторые любители, нет ничего невозможного. Однако что именно скрывается под столь неоднозначными речами? — Кассиопея Блэк, что является ваша родственницей… — Знаю, она умерла очень рано. Правда, достоверных источников о ней не сохранилось. Её внешность, точная дата рождения, ничего нет. Впрочем, я и сама узнала о ней не так уж и давно. Признаюсь честно, это стало для меня шоком, ведь её нет даже на семейном древе. Это весьма странно. — Вот это как раз и не странно. Когда волшебник умирает в столь юном возрасте, как мисс Блэк, то обычно стараются запечатлеть или просто оставить о них хоть какую-то память, но бывают и другие случаи. Например, когда семья знает, что путь их отпрыска ещё не завершен, и они стирают о нём всякое упоминание. Ведь так никто и ничего не заподозрит. — Хотите сказать… — Вам известна настоящая правда. Конечно, в это трудно поверить, но это так. — Значит, всё это правда? Наш род проклят. Получается, маглорождённая Гермиона Грейнджер на самом деле отпрыск семьи Блэк? Ведь тогда так многое изменится. — Нарцисса, вы сильная и независимая. Конечно, вас тяготит негласное правление Тёмного Лорда, его решения непредсказуемы. В любую минуту он может убить даже самого верного из своих слуг. — Вы предлагаете мне пойти на измену? — спросила женщина, скрыв комнату, в которой они находились, от глаз посторонних. — Если Лорд узнает, то не пощадит даже Блэков. — И долго вы будете склонять свою голову перед полукровкой, чьи амбиции слишком опасны? — задал встречный вопрос брат одного из самых знаменитых волшебников уходящего столетия. — Поверьте моему опыту, миссис Малфой, если хотите прожить долгую и спокойную жизнь, то лучше рискните. Потому что Тому Марволо рано или поздно станет мало того, что он получил или получит. — И? Что же теперь делать? — будничным тоном поинтересовалась младшая сестра Беллатрисы Лестрейндж, словно они разговаривали о погоде. Хотя на деле же решалась судьба всего магического (и не только!) мира. — Быть спокойной, вести себя как обычно. Когда наступит время, мы дадим вам знать и тогда попросим помощи. Я сам обещаю защищать вашего сына и вас, а вот муж… смотря что он выберет, — сказав это, мужчина поднялся и уже был готов трансгрессировать (в конце концов, Трисе сейчас явно не до младшего из Дамблдоров). — Не думала, что вы будете так похожи на своего брата. — Раньше меня совсем не волновала миссия добра, но сейчас обстоятельства изменились, — волшебник усмехнулся. Происходящее его явно веселило. *** Гермиона спустилась вниз. Даже тёплая кофта и штаны не могли согреть её. И не удивительно, она так долго чувствовала холод, находясь на грани чего именно - не знала. — Драко, где ты? — спросила она, решив заварить кофе (благо, подобные заклинания девушка изучала, будучи ещё на курсе третьем). Однако остаться одной в столь большом доме уж никак не входило в планы волшебницы. Впрочем, много чего не входило в её планы. И всё же поняв, наконец, что Малфоя куда-то черти угнали, темноволосая решила всё же выпить бодрящего напитка. Решение это, кстати, было довольно правильным. Ей вовсе не хотелось заснуть вновь, там, во сне, её преследовали кошмары и отрывки странного содержания. Что-то странное сплелось воедино и теперь не давало ей столь необходимое чувство защищённости. «Сколько же времени прошло?» — спрашивала саму себя Гермиона, но, конечно, ответа найти никак не могла. — Эй, грязнокровка! — раздалось позади. Девушка обернулась и в ужасе отбежала в противоположную сторону. Перед ней стояла Беллатриса Лестрейндж, зловеще поигрывая волшебной палочкой. — Ч-что вам нужно? — Грейнджер сглотнула неприятный комок в горле. Пожирательница только громко рассмеялась, а после, схватив девушку за запястье, трансгрессировала. Так они оказались в Малфой-мэноре (по крайней мере именно таким его и запомнила Гермиона). Кажется, это была столовая, где обычно и собирались последователи Лорда. Впрочем, сфокусировав взгляд, девушка разглядела фигуры за столом. На всех были тёмные одеяния, словно под цвет атмосферы, окружавшей их. — Цисси, вот она, — женщина с силой швырнула шатенку на холодный пол. — Эта грязнокровка жива. Поглядите-ка, друзья, как удивлена эта чёртова упрямая гриффиндорка! — теперь Лестрейндж обращалась уже ко всем собравшимся. — Благодарю тебя, мой золотой племянник. Повелитель будет доволен твоей верной службой. Ты правильно сделал, что сдал этот мусор… — черноволосая брезгливо обошла девчонку и наконец села за привычное место. Казалось, Драко никогда не сможет забыть, сколько боли и обиды было во взгляде Грейнджер. Как она смотрела на него, безнаджно и зло. — И что же теперь с ней будет, тётя? Ты снова убьёшь её? — Убью? — удивилась ведьма. — Нет-нет-нет! Это ведь так легко, племянник. Для начала мы должны напомнить ей, где её место, — женщина произнесла это почти ласково. — Круцио. Гермиона закричала и обеими руками схватилась за голову. Жгучая боль пронзила всё тело и, казалось, усиливалась с каждой секундой всё больше. Дикий смех Лестрейндж давил на неё. И никто не мог помочь… никто. Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем женщина с лукавой улыбкой наконец-то остановила мучения своей жертвы. — А теперь… — Необходимо вызвать Темного Лорда, — перебил Пожирательницу совсем ещё юноша, который, впрочем, Грейнджер показался смутно знакомым. — Николас, и откуда в тебе столько дерзости? — Разве мы не принадлежим Повелителю, разве не в его руках жизнь и смерть грязнокровных волшебников? К тому времени Драко, посчитав сие весьма разумным, всё же использовал свою метку по назначению. Послышались приглушённые шаги. Гермиона встала на ноги и смотрела прямо в глаза гостю. Чего уж скрывать, она страшилась этой встречи. Сердце стучало так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. И всё же стоило Тёмному Лорду появиться, как девушка моментально изменилась в лице. Страх сменился любопытством. Без тени сомнения она начала приближаться к мужчине (если, конечно, существо, что стояло перед ней, можно было назвать таковым). Незаметно для всех Малфой подсунул ей палочку, когда та проходила мимо него. — Как же ты изменился, Том, — эти слова давались девушке с трудом. Нет, она была вовсе не Гермионой из гриффиндора, верной спутницей Поттера и Уизли. Не была она и просто отпрыском рода Блэк. Две эти жизни, прожитые так недолго, сплелись воедино и теперь представали одним целым. — Как ты смеешь, грязнокровка? — Лестрейндж негодовала. Почему Грейнджер позволяла себе такие вольности, и отчего Лорд до сих пор не применил на ней пару непростительных? — Кр… — но сказать последнего она так и не успела. — Арадон! — Гермиона применила одно из тех заклинаний, которым в Хогвартсе не научат, если только сам волшебник будет упорным и трудолюбивым. Время словно замерло. Все, кроме Лорда и ведьмы, застыли в немой позе. Гермиона как будто вновь вернулась во времена учебы в школе чародейства и волшебства. Сейчас на неё смотрел вовсе не молодой Том Марволо, а то, что от него осталось. Однако девушка не видела в его новом облике ничего дурного (то место, в котором она оказалась не по своей воле, представило ей время для долгих размышлений). Она любила его всем сердцем, и когда-то он отвечал ей тем же. — Что с нами случилось, мой милый Том? Как мы пришли к этому? — слёзы по щекам медленно скатывались вниз. — Нет, этого не может быть… — в глазах Лорда отчётливо читалось удивление. Темноволосая подошла ещё ближе и коснулась лица мужчины, но тот, словно очнувшись ото сна, убрал её руку от себя. — Я думал, что ты мертва, а ты… всё это время… — Так и было, Томми. — Не называй меня так! — крикнул Лорд, хотя такое и было для него в новинку. — Ты согласилась выйти замуж за другого, а говорила, что любишь меня, — мужчина с силой сомкнул пальцы на шее возлюбленной. — Я любил, а ты мою любовь растоптала. Гермиона слушала молча, возразить ей было нечего. Наверное, с виду всё так и могло показаться. Её Том душил всё больше, и возможно, как подумалось девушке, желал убить прямо здесь и сейчас. — Я всегда… любила… тебя… — сказала из последних сил девушка. Марволо с сомнением посмотрел в тёмные омуты глаз некогда горячо любимой слизеринки. Он был просто не в состоянии лишить жизни ту, улыбка которой так часто виделась ему во снах. Однако и оставить всё как есть уже было невозможно. Назад дороги нет! Или всё ещё можно исправить? Тремя часами ранее Когда Малфой вошёл в старую комнату матери, где она проводила большую часть свободного времени, то очень удивился. Он ожидал увидеть что угодно. Может быть, как Грейнджер бы начала рвать на себе волосы или крушить всё вокруг. Однако ничего такого не было и в помине. Гермиона сидела в расслабленной позе на довольном высоком стульчике и внимательно оглядывала старое зеркало ручной работы (оно ужасно давило на Нарциссу, но выкинуть его женщина почему-то не могла). — Это подарок отца матери, он привёз это зеркало из Италии. Она расчёсывала мои волосы, пока я сидела здесь, прямо на этом месте. — Грейнджер? — удивлённо спросил блондин: такого поворота событий он точно не ожидал. — Как же ты похож на своего дедушку, Драко, ваше сходство даже завораживает. — Грейнджер, что ты несёшь? — Малфой подбежал к темноволосой, на что та лишь усмехнулась. — Правда, Абраксас был более сдержанным, почти никогда не давал эмоциям взять над собой верх. К несчастью, ты совсем другой, мой милый друг. Кровь Блэков сделала своё. — Послушай, Грейнджер, не знаю, зачем ты так шутишь, но это уже не смешно. Не надо вести себя как… — Как кто, Драко? Ответ тебе известен. Вертится на кончике языка. — Нет! Этого не может быть. Так не бывает! Грейнджер, да ты, выходит, с ума сошла. — Да, мой милый Драко, я твоя родственница по крови, тётя твоей матери. — Грейнджер, ты… — Меня зовут Гермиона Кассиопея Блэк, и это, Малфой, самая настоящая правда. Знаешь, Драко, конечно, может я и вру, но думаю, ты прекрасно понимаешь, что в этом нет никакого смысла. — Ну и чего ты хочешь? — А чего может желать человек, которого насильно оторвали от родного дома, лишили будущего и любимых людей? Что бы хотел ты, мой верный друг? — Драко с сомнением взглянул на девушку. Он совсем не узнавал упрямую гриффиндорку, и это пугало его. Неужели это всё могло оказаться правдой, разве такое возможно? Но если всё же представить… — Мести. Я хотел бы свершить месть, уничтожить всех своих врагов. Кассиопея улыбнулась юноше. Союз с ним наконец-то мог бы принести ей столь необходимое облегчение. — Ты поможешь мне?