Розовая вода

— Сегодня я кое-что понял, — с самой мелодичной на свете дрожью в голосе произнес мужчина её мечты. Такой восхитительно-обаятельный, харизматичный и сексуальный. — Ты раскрыла плохого парня сама, следовательно, я тебе не нужен, — о нет, что он такое говорит?! — И это значит, что я с тобой потому… — почему?! — Потому… — ПОЧЕМУ?! — что ты выбрала меня, Хлоя… О да! Он сказал! Сказал! Её глаза наполняются слезами, щёки краснеют, а рот вытягивается в сладчайшую улыбку. И вот их губы приближаются… приближаются… И соприкасаются! Так нежно. Она так ждала этого поцелуя… Женщина берет его прекрасное лицо в руки и целует, целует, о да! Люси едва сдерживала себя, чтобы не запищать. Не будь тут родителей, столь равнодушно глядящих на прекраснейшую, черт возьми, любовную сцену сериала и вообще всех сериалов на свете, все стекла в доме бы разбились от ультразвука. «Господи, Господи, почему так шикарно?» — крутилось в голове Люси. Она прикрыла рот после тщетных попыток скрыть до безобразия умилённую улыбку. После такой серии нужно выговориться, чтобы отойти. Девушка выбежала в комнату, схватила телефон и написала всем друзьям в соцсети: «Госпади, какая охуительная серия, я щас умру. Как жить, когда заканчивается любимый сериал???». Всем, кроме Натальи Ивановны — всё-таки Люси решила, что это слишком откровенная информация для классной руководительницы. Зато для пятидесяти с лишним левых людей, для которых Люцифер — это какой-то библейский мудак — нормас. «Люси, ты ебанутая?» — ответные сообщения были примерно такого характера. Девушка прочла и задала этот же вопрос самой себе. «Люси, ты ебанутая?» «ДА!!!» Удивительно, сколько радости может принести человеку хорошая серия, глава, и всё такое прочее. Возможно, для нормальных людей это странно, но Люси раздирал душевный ор. Прокручивая в голове сто тысяч раз долгожданный поцелуй Люцифера и Хлои, девушка поскакала в ванную. В ванной можно наулыбаться вдоволь. Краснеть, пыхтеть, обниматься с полотенцем — делать всё что захочешь, и никто тебе ничего не скажет — всё, что происходит в ванной, всегда остаётся в ванной. Люси открыла душ, скинула с себя одежду, закопав под ней телефон с однотипными сообщениями, и встала под тёплые струи воды… села… легла. А в голове всё тот же поцелуй, те же глаза, чарующий голос, ощущение бархатной, слегка щетинистой щеки, алкогольный запах… Люси чувствовала всё это так, будто она была Хлоей, внутри Хлои. До чего прекрасное ощущение. Слишком прекрасное, возможно. В голову стали пробираться привычные плохие мысли, так некстати. «Увы, у тебя такого не будет». «Ты недостойна». «Идеальные дьяволы достаются только умным и красивым». «А еще у тебя прыщ на носу». Но Люси тут же отогнала этих паразитов подальше и прибавила напор воды вместе с громкостью своего умиления. «Не думай о себе — думай о них». Тёплая вода стекала по телу, мягкая пена с ароматом персика обволакивала его. Так хорошо, так нежно. И нежнейшие мысли в голове. Никто не мешает, не удивляется, не осуждает. Хорошо наедине с собой. Нежно-розовая пытка. С запахом спирта. Дикая нелогичная смесь. Но Люси нравилось. Невидимая боль, которая вроде есть, а вроде нет. Коктейль умиления и мазохизма. Девушка мылила тело персиковым гелем для душа. Чтобы было много пены, чтобы утонуть в ароматной нежности. Та нежность, которую не может подарить ей никто, но в которой она так нуждается. Нежнее, мягче, сладко-горькая пытка. «Почему ты одна? Почему никто тебя не хочет?» — паразиты подбираются ближе, их голоса всё громче. «Никто мне не нужен, всё бред, сказки. Дайте просто сдохнуть». «Любви нет и не будет. А ты живи дальше в этом сраном мире». Слёзы не достанут, не сегодня. Больше пены горько-розовой, больше тепла. Сладкий дурман затуманивал разум, от приятных движений возбуждение накатило волной. Она ласкала розовой мочалкой свою грудь, от чего полностью сносило крышу. Покусывая горькое плечо, спускаясь ниже и ниже, девушка едва сдерживала стон. Сердце билось, горячие волны наслаждения разливались по телу. Кто бы еще так чувственно её ласкал? «Возьми меня, возьми всю мою боль». Наслаждение накатывало с каждым новым движением. Пульсирующее желание, бесконечная мягкость. Достигнув пика, Люси мылилась и извивалась как хрен пойми что. Смесь мартовской кошки и перевернутого жука. Но было насрать. Делай, что хочешь, — никто не видит. Но это не предел удовольствия. Ей нужно больше. Девушке захотелось обнять что-то мягкое, а самым мягким тут была она сама. Люси обнимала себя с неизменно-широкой улыбкой, всё крепче и крепче. Она сжимала объятия теснее, пока тёплая вода смывала персиковую пену. Плотнее, крепче. Ладони сомкнулись в самом тонком месте — за шеей, и также прижимались теснее и теснее. Становилось трудно дышать, и глаза выдавливались из черепа, но она не останавливалась, ей хотелось больше, еще больше. Подарить себе всю нежность. Из глаз потекли слезы, не слишком ли это? «Нет». Скользкая персиковая кожа. Руки до боли сжимают шею. Воздух перекрыт, но девушке все равно, она не остановится до самой бесконечности. Горькая вода стекает в раскрытый рот, инстинктивно пытающийся получить глоток воздуха. В глазах темнеет, руки медленно ослабевают, персиковая пена заполняет легкие. Она обнимала и обнимала себя, пока не задохнулась. Конец.