«Оттого что человек умер, его нельзя перестать любить, черт побери, особенно если он был лучше всех живых, понимаешь?» Джером Д. Сэлинджер, «Над пропастью во ржи»
***
Как я мог это допустить?! Почему? Почему мне даже в голову не пришло, что его могут убить?! Незнакомый город, куча агрессивных охранников с пушками… Как я мог быть таким самонадеянным идиотом?! А теперь его больше нет, и это только моя вина. Он был прав. Как всегда был прав. Надо было лучше продумать всё. Но я так спешил, так хотел поскорее прижать Киру, что… Я со злостью пнул стул. Мы поселились тут совсем недавно, да и обживаться особенно не собирались, но абсолютно всё, каждая мелочь напоминала мне о Мэтте. Я обвинял его в эгоизме, говорил, что он думает только о себе и собственном комфорте. А получилось, что эгоистом на самом деле был я. Я был настолько уверен, что не переживу встречу с Такадой, что не думал о Мэтте вообще — ни о том, как он будет сбегать от охраны, ни о том, как он будет жить дальше без меня. Какая злая ирония — я был уверен, что из нас двоих выживет он, а получилось наоборот. Хотелось напиться. Или сдохнуть. Или напиться и сдохнуть. Ну почему, почему я выжил? Я же видел, она прятала у себя в сиськах листок из тетради! Она должна была записать меня! Она видела моё лицо, Кира наверняка сказал ей моё имя! Когда мне стало плохо за рулём, я думал — вот он, конец. Так почему я до сих пор жив? Как так вышло?***
Ниа даже на складе ухитрялся играть. Меня всегда это бесило, но сейчас мне было плевать на его игрушки. Скорее бы это закончилось… — Мне жаль, Мелло. Правда. — Тебе не жаль. Тебе всё равно. Всегда было всё равно, — зло ответил я. — Даже если и так, почему это тебя так задевает? Всему миру всё равно. Подавляющее большинство людей даже не знает, что он умер. А многие из тех, кто знает, считают, что он получил по заслугам. — Плевать я хотел на всех остальных! Ты его знал! Мог хотя бы изобразить сочувствие, если по-настоящему ничего испытывать не умеешь! — Мелло, успокойся, — Ниа задумчиво покрутил в пальцах фигурку и отставил её в сторону. — Криками ты ничего не добьёшься и Мэтта не вернёшь. Жизнь коротка, и она рано или поздно заканчивается. Все мы однажды умрём. Я не вижу смысла тратить силы и нервы на страдания по тем, кого с нами больше никогда не будет. — Ненавижу тебя! Ты вообще человек или робот?! — Ты всё ещё любишь его, да? — Ты издеваешься?! — ещё хоть одно слово он скажет таким тоном, и я убью его. — Мёртвых любить проще. Они никогда больше не ошибутся, не предадут, не сделают больно. Они полностью состоят из наших воспоминаний о них. Они идеальны. — Мэтт стоил сотни живых. Половина земного шара заслуживает жизни меньше, чем заслуживал он! Я никогда не говорил, что он идеален, но ты не можешь не признать, что он был лучше многих. И уж точно никогда бы не предал. — Тут ты прав. Более верного друга, чем Мэтт, я не встречал. Но на твоём месте я бы отпустил его. От того, что ты будешь так бурно переживать его смерть, никому лучше не будет. — Да пошёл ты…***
… Михаэль Дживас. Зачем я заглянул в фальшивую тетрадь через плечо Ниа? Нет… Вот почему я выжил… Я и сам не заметил, как стал считать нас с Мэттом одним целым. Это было настолько естественно и нормально, что я даже не придавал этому значения. Я и Мэтт, вместе. Навсегда. Разве может быть по-другому? Оказалось, что может… — Он спас тебя… — тихо проговорил Ниа. — Видимо, он очень сильно любил тебя, раз ты не устоял. — Он был лучшим, Ниа. Он был лучшим.