Зачем заводят детей?

Задача художника — сделать людей детьми.

— Папочка, я сейчас все объясню, ты только не нервничай. Лука стоял посреди гостиной, вымазанный в желтой и зеленой краске. Он так невинно улыбался, что будь Мирон чуть-чуть слабохарактернее, то точно бы не заметил погрома за спиной ребенка. Перья и блестки хаотично валялись на белом ковре, дополненные цветными отпечатками детских ладошек. И это не считая перевернутой и разломанной мебели. — Ну, ты конечно попробуй, — мужчина с сомнением окинул комнату взглядом. — Ты знаешь, что такое артхаус? — Слышал нечто подобное. — А теперь и увидел! — Лука улыбнулся еще немного шире, но, учитывая зеленый оттенок лица, выглядело это жутко. — Правда красиво? — Даже не знаю, что сказать, — Мирон подошел к сыну и потер краску на его лбу большим пальцем. — Дас ист фантастишь, не так ли, радость моя? — Ага. Мальчик обнял отца за шею, пока тот смотрел, как по руинам их гостиной прыгает попугай в красную крапинку. Что бы тут не происходило, последствия убирать они будут долго. Красота красотой, а ковер-то новый был, жалко. — Где же ты услышал об этом «арт хаусе»? — Да там по телевизору утром показывали. Мирон отпустил ребенка и прошел вглубь. Кто бы думал, что телевизор действительно так вреден для детей? Парадокс. Зато сын художником растет. Осталось только немного подкорректировать его творческий процесс, так как сейчас это был не столько артхаус, сколько просто хаос. Белый кожаный диван яро пестрил цветными узорами; штора обмоталась вокруг торшера, а ее карниз одиноко лежал на полу; про разобранную мебель даже говорить страшно. Федоров аккуратно обошел холст, что раньше был простым ковром, и остановился у шкафа. — А как ты дверь-то оторвал? — Так там просто нужно посильней потянуть. — Понятненько… Ситуация казалась сюрреалистичной. Но это так похоже на Луку, он ведь всегда тихий-тихий, а потом как выкинет что-то — хоть стой, хоть падай. Мирон предпочел просто присесть. На краешек дивана, чувствуя, как краска, размазанная по обивке, впитывается в его брюки. Интересно. — Как же мы теперь с тобой все это уберем, мальчик мой? — Зачем что-то убирать? — ребенок забрался на колени к отцу. — Это же искусство. — Тогда ковер свернем и оставим, но в комнате уберемся, хорошо? — Так и быть. *** — Боюсь, что вот это я сам уже не починю. Мужчина устало протер лоб и еще раз окинул помещение быстрым взглядом. Большая часть «искусства» теперь была отмыта, но что он может сделать с мебелью? Оторванные дверцы, выкрученные шурупики и снятый неизвестным образом карниз — небольшой тупик в его понимании. — Так ты возьми молоток или отвертку, — Лука активно протирал кофейный столик тряпкой. — И чини. — У меня нет молотка, да и вряд ли я что-то смогу сделать. Только доломаю нашу тумбочку. Мирон достал из заднего кармана телефон и тяжело выдохнул. Он долго взвешивал все за и против, но с реальностью поспорить сложно и иногда приходится признавать свое поражение. Поэтому к черту гордость. Пальцы быстро набрали найденный в интернете номер. — Здравствуйте, а можно заказать мужа на час? *** Прошло около пяти минут, но Слава все никак не мог успокоиться. Слезы сами наворачивались на глаза, пока живот сводило от безудержного смеха. Он просто оперся рукой о дверной косяк, потирая покрасневшее лицо. Мирон тем временем чувствовал себя ужасно неловко. Мужчине хотелось то ли провалиться под землю, то ли подойти к сыну и оттереть краску от его щек. И как он мог забыть про то, что тот тоже весь вымазался? — Что здесь вообще было? — Карелин вошел в комнату, прихватив свою сумку. — Кто издевался над этим ковром? — Это искусство, — возмущенно сказал Лука. — Папа, объясни ему! — Ладно-ладно, я все понял, Пикассо. Слава потрепал мальчика по кудрявым волосам, немного приходя в себя. Он вынул из сумки какие-то инструменты и замер, не зная с чего начать. Вокруг было столько всего, выбор для работы огромный. — Я же не знал, что именно ты к нам приедешь, — Федоров закатил глаза. — Я даже не знал, что ты работаешь мужем на час. — А ты часто их вызываешь? — Ну точно не чаще, чем вижусь с тобой. С мамой общаюсь реже… — Папа постоянно кого-то заказывает, — Лука широко улыбался, развалившись на диване. — Мужчины только и бегают у нас туда-сюда. Слава чуть не поперхнулся от смеха. Двусмысленность фразы поражала, он все прекрасно понял, но вот эмоции сдержать не получилось. — А что это за мужчины ходят к твоему папе? — Карелин присел рядом с тумбочкой. — Рабочие! — срывающимся голосом вставил Мирон. — Много разных рабочих… — Ну, что много я не сомневаюсь. — Папа просто еще молодой, вот и много, — мальчик выдал очередную фразу. — Он только учится. — Боюсь спросить чему? — Молотком пользоваться. Карелин отложил свой молоток в сторону и стал тихо смеяться, прикрывая лицо правой рукой. Ситуация не могла стать еще глупее, но работать-то надо. Осталось лишь взять себя в руки. — Мирон Янович, хотите я вас научу? — Слава закусил губу и оглянулся через плечо. — Ну молотком пользоваться. — Работай, Карелин! Работай и не издевайся, а то я тебе шизоаффективное в карточку на следующем приеме впишу! — Не кричи, — Лука забавно поморщился. — Ты сам на шизофреника в такие моменты похож. — А среди симптомов шизофрении случайно нет повышенного либидо? Тогда похоже на твоего папу… — А что такое либидо? — Радость моя, тебе, кажется, пора делать уроки, — Мирон поднял возмущающегося ребенка на руки и вынес его из комнаты. *** — Ну как? Выходит хоть что-то? Федоров вошел в гостиную и аккуратно прикрыл за собой дверь. Слава в этот момент просто работал со шкафом, но выглядел при этом слишком сосредоточенно. Таким его мужчина еще не видел, а на что посмотреть там определенно было. Можно конечно долго распинаться про лицо, закушенную губу или складку между бровей, но Мирона интересовали несколько другие части тела. Он вовремя дал себе мысленную пощечину и поднял глаза немного повыше. — Что-то мне подсказывает, что Лука от души постарался, — Слава тихо хмыкнул. — Но все поправимо, я уже почти закончил. — Слава богу, сам бы я никогда не справился. — Даже гвоздь в стену вбить не можешь? — Вбить-то могу, но кто мне потом будет переломы ребер лечить? — Ребер? А как молоток может… — Ну я же говорю, что совсем плох со всеми этими инструментами, — Мирон на секунду нахмурился, а потом гордо задрал нос. — Но меня это не волнует. Я — взрослый человек, у меня есть свои достоинства. — Интересно послушать. — Я умею готовить. — Неплохо-неплохо. — Играю на скрипке. — А вот это было немного неожиданно. — Я достаточно аккуратный… Пока сын этому не мешает. — А бисером вышивать умеешь? — Бисером нет, но просто вышивать мог… — Мирон на секунду завис, а потом зло нахмурился. — Бы… Мог бы, но я — мужчина, и я не вышиваю. — Ну конечно же. — Ты опять надо мной издеваешься? *** — Мы кое-что упустили, — Слава поднял голову наверх и указал на нечто висящее на люстре. — Это что, носки? — Носки? — Федоров широко распахнул глаза. — Я же ему не разрешаю их раскидывать, а он на мою любимую люстру… — Мирон Янович, вы — настоящая леди, — Карелин тепло улыбнулся. — Это же так по-мужски, и из твоего сына вышел лучший мужик, чем некоторые. — Душа моя, если у тебя есть какие-то комплексы по поводу гендера, то мы можем поговорить о них на сеансе. — Один, один. Двое долго смотрели вверх, не понимая, как это произошло и как это исправить. Потолки, как на зло, ужасно высокие, а лестницы нет. — Давай я тебя подсажу? — Ты шутишь? — Мирон выпучил глаза. — Даже не думай об этом. — Тогда они там навсегда останутся. — Да будь ты проклят, — мужчина уверенно пересек комнату и, встав впритык, положил руки на чужие плечи. — Быстрее! Но если ты сломаешь мне шею, я сломаю тебе жизнь. Слава немного присел и обнял мужчину за бедра. Поднять его было бы куда легче, не вцепись он своими пальцами прямо в лицо парня. Мирон был намного легче, чем выглядел, но хватка крепкой оказалась. — Еще чуть-чуть выше, — протянул Федоров. — Давай же! Тут немного осталось. — Тогда перестань болтаться туда-сюда, — Карелин с трудом балансировал снизу. — Ты можешь просто замереть? — Как ты это себе представляешь? — Вот навернешься сейчас, не моя проблема… — Навернусь?! — мужчина испуганно обхватил руками чужую голову и затрясся. — Ты меня убить решил? О боже… — Да успокойся же ты, — парень уткнулся своим носом куда-то в чужую грудь. — Я держу. — Держи крепче! Слава все никак не мог найти удобную позицию, поэтому сам не заметил, что в один момент его руки переместились на зад Федорова. Тот лишь возмущенно ойкнул и стал бить парня ладонью по плечу, не самая опасная атака. Даже смешно немного. Тогда он оперативно схватил носки, дабы продолжить экзекуцию. — Идиот, — выдохнул Мирон. — Опускай меня. — Не опущу, пока не признаешь обратного, — Слава сильней сжал чужие бедра. — Каков нахал! — А ты чего хотел? — Немедленно верни меня на землю! — Да кто же таких, как ты сможет… — Вы заняты, кажется, — сзади раздался удивленный голос Луки, но мальчик тут-же ретировался. — Извините. — Теперь мой сын будет думать, что идиот здесь я.