Жизнь взаймы

Лана еле дождалась окончания концерта. У нее хватило сил связаться с Биллом и попросить его собрать все записи и задержать людей, которых он видел на пленке. Тот уверил ее, что уже обо всем позаботился… Сама добрела кое-как до машины и забилась в угол. Ее трясло, ей было плохо. Она закрыла глаза и пыталась взять себя в руки. Она до боли закусила губу. Слезы полились градом, она вытирала их, размазывая макияж. Ей было все равно. Она «умирала» сотни и тысячи раз, но этот кошмар был в миллион раз хуже. Она настолько ушла в себя, что даже не заметила, как Майкл скользнул на сиденье. Он не сразу ее заметил. Когда увидел, первым порывом было обнять, поцеловать, поблагодарить. Но поняв, в каком она состоянии, счел за благо ее не трогать. По приезде в отель он взял ее на руки и сам отнес наверх. Лана даже не понимала, что ее кто-то куда-то несет. Она сквозь туман, застилающий глаза, услышала быстрые, отрывистые приказания, которые Майкл раздавал направо и налево. Вокруг них была суета, но у него в руках она нашла островок спокойствия и неги. Она уже почти успокоилась, но ей было так хорошо, что она не хотела, чтобы он ее отпускал. Майкл сел в кресло, не выпуская Лану из рук. Она прижалась к нему и обхватила руками. Так они сидели довольно долго, пока они оба не успокоились. Майкл тоже был не в себе после произошедшего. Теперь ему уже не нужно было объяснять, что к чему. Он видел все собственными глазами. Черт, да он уже с жизнью попрощался на этом мосту. Бедная девочка, что же ей пришлось пережить. Она же видела все, что будет дальше. Она сильнее его, всегда была сильнее. Он завидовал ей. Он всегда говорил, что у него кожа носорога, но у нее внутри был стальной стержень толщиной в руку. Он качал ее на руках, постепенно приходя в себя. Почувствовав на себе взгляд, он посмотрел на нее. — Родная моя, спасибо тебе. Я даже не представляю, что ты пережила. — Не надо, Майкл. Уже все хорошо, — она вдруг поняла, что у нее все лицо мокрое от слез. Господи, она, наверное, похожа на ведьму с растрепанными волосами, размазанной косметикой… Она вскочила с его колен и понеслась в ванную. Майкл лишь улыбнулся ей вслед. Он хотел бы пойти за ней, очень хотел. Но время было неподходящее. — Майкл, ты не поможешь мне? — услышал он сквозь плеск льющейся воды. Что? Он непонимающе смотрел на дверь ванной. ЭмДжей, так и будешь сидеть? Она же зовет тебя, ей помощь нужна. Он встал и пошел на ее зов. Она стояла у раковины и пыталась расстегнуть замок на платье. Пальцы дрожали и не слушались. Майкл застыл. — Майкл, ну что ты стоишь, помоги мне уже. Он подошел. Расстегнул замок, провел руками вниз и сцепил их в замок на ее животе. — Лана, останови меня, пожалуйста. У меня не хватит сил на это. Она повернулась в кольце его рук. В глазах бушевало темное пламя. — А если я не хочу тебя останавливать? Что тогда? — Ты сейчас не в том состоянии, чтобы… — Заткнись, ЭмДжей. — Что? — он не верил собственным ушам. — Ты слышал, — она понимала, что груба, но сейчас ей это было нужно. — Просто замолчи и делай то, что хотел. Она его провоцирует. Так нельзя, потом она возненавидит его. ЭмДжей, а ты не думал о том, что сейчас ей нужна эта грубость, эта сила? Она сегодня пережила такое, что не приснится в страшном сне. А тебе ее просьбу трудно выполнить? Бороться с собой он больше не мог. Он со стоном стал целовать ее, одновременно избавляя их от одежды. Он терзал ее губы своими, покусывал их. Потом оторвался от нее и потянул в ванну… Пар окутал их и без того разгоряченные тела. Майкл лег в ванну и попытался расслабиться и успокоить мысли и тело. Но Лана не дала ему этого сделать. Она целовала его, царапала его кожу, прикусывала губы, ухо, шею. — Родная, если ты продолжишь, я могу сделать тебе больно… очень больно, — тихо сказал он. — Майкл, после того, что я пережила сегодня, мне все равно. Ничего не может быть хуже и больнее, поверь. Сейчас я не чувствую ровным счетом ничего, абсолютно. Лучше бы я умерла там, на этом чертовом мосту вместо тебя. С выражением ужаса он посмотрел на нее. Он схватил ее за плечи и начал трясти. — Никогда не говори так, слышишь? — его голос сорвался на крик. — Я не смогу жить без тебя. Просто не смогу. — Заканчивай болтать, ЭмДжей. Я все еще жду… — Нет. Не так, не здесь. — Это еще почему? — Ну… неудобно. — Это тебе так кажется, — она хитро улыбнулась. Ее рука прошлась по его груди, спустилась к животу, а потом скользнула под воду. Его словно ударило током. — Малыш, я ведь могу и не сдержаться… — И не надо. Я этого не хочу. — Господи. Ты что, мазохистка? Хм, не зря ты мне тот поясок дала. Он у меня сразу подозрения вызвал, — он отшучивался, стараясь отвлечься от движений ее руки под водой. Лана вдруг замерла. — Майкл, посмотри на меня, — он поднял на нее глаза. — Ты представляешь, что такое чувствовать боль на протяжении многих лет? Чужую, ненужную. Побои, извращения, болезни, смерти… Боль физическая, моральная… Она во мне, всегда со мной. И если я не показываю вида, это не значит, что я о ней забыла. Ты же знаешь — я помню все и всегда. Ты только представь это. Эта боль… она становится частью тебя. Ты уже не помнишь и не знаешь, как это — жить без нее. И вдруг в один момент ты понимаешь, что не чувствуешь ничего. Совсем. Думаешь, это замечательно? Освободиться после стольких лет? Ошибаешься. Это страшно. Потому что не уверен, что еще жив, — она уже почти плакала. Он слушал ее и начинал, наконец, понимать. Он знал, на протяжении всех этих лет знал, что ей больно от его присутствия, его голоса, его прикосновений. Да, она привыкла за годы общения с ним, боль притупилась. Она просто не обращала на нее внимания, она сама это говорила. — Ты пойми, сегодня на этом мосту был не ты… Там была я. Это я упала с ним вниз, вместо тебя. Я будто пережила собственную смерть. И теперь я прикасаюсь к тебе и не чувствую ничего. Я не хочу так. Твоя боль — это неотъемлемая часть меня. Она стала моей жизнью. Может, ты и прав, что я мазохистка. Но так я чувствую, что жива. Поэтому я и прошу тебя об одолжении. Воспринимай это так, если тебе проще. — Лана, я не могу. Не проси меня причинить тебе боль. — Я и не прошу этого. Я просто прошу не сдерживать свои эмоции. Я же знаю, каждый раз знаю, что ты держишь себя в узде. Все из-за того, что боишься. Но повторяю еще раз — сейчас я не чувствую абсолютно ничего. Будто я умерла. А я не хочу умирать, я хочу быть с тобой. Помоги же мне, черт тебя возьми. Дай мне почувствовать, что я все еще жива. Тем более что ты обещал играть по моим правилам. Так играй. Это то, чего я хочу. Она не дала ему времени на ответ. Ее губы запечатали его рот, когда он хотел что-то сказать. Ее руки бесстыдно бродили по его телу, доводя его до исступления. Он вдруг встал и поднял ее, не отрываясь от ее губ. Вода ручьями стекала по ним. Не глядя, он протянул руку за полотенцем, нашарил его и стал вытирать ее мокрое тело. Когда основная часть воды впиталась, он наскоро вытерся сам тем же полотенцем, уже наполовину мокрым и холодным. Отбросив его в сторону, Майкл подхватил Лану на руки и понес ее прочь из ванны. Подойдя к кровати, он буквально бросил ее на шелковое белье. Она оперлась на локти и смотрела на него, не отводя взгляд. Ах так? Он тоже неплохо умел играть в эту игру. Его взгляд проникал ей прямо в душу. Любить не касаясь? И так бывает. Он любил ее своим взглядом, не притрагиваясь к ней. Она дышала, как после марафонской дистанции, сердце колотилось, как сумасшедшее, но продолжала смотреть на него. Она видела, что на него это тоже действует. Он наклонился к ней. — Одно условие, малыш. — Какое? — Если поймешь, что я зашел слишком далеко, останови меня, хорошо? — А если ты не остановишься? — улыбнулась она. — Да делай что угодно, хоть убей. Потому что если я пойму, что навредил тебе, я сам умру… — он печально посмотрел на нее. — Обещаешь? — Ничего не случится… Он вдруг резко подался вперед, прижав ее своим телом, и заглянул в ее глаза. — Пообещай, пожалуйста, — прошептал Майкл. — Ведь только я знаю, каких демонов я могу выпустить на волю, если потеряю контроль над собой. — Ошибаешься. Я тоже знаю всех твоих демонов в лицо. Я их не боюсь. Они страшны только для тебя… — Пообещай мне! — Обещаю, родной, обещаю… Иди ко мне… Лана подняла руку и притянула его голову к себе… Да уж, так она тебя еще не целовала, правда, ЭмДжей? Да не только она, вообще никто его так не целовал. Она будто хотела из него вынуть всю душу своим поцелуем. Когда воздуха стало катастрофически не хватать, он отстранился от нее, чтобы вдохнуть. Внутри все горело. Она смотрела на него, и в ее глазах пылал костер. Ему казалось, что он сейчас сгорит в нем заживо. Майкл провел ладонью вдоль ее тела. Лана подалась ему навстречу. Сил сдерживаться больше не было. Она смотрела на его лицо, такое дорогое и родное. Она говорила правду — боли не было. Только ужасающая пустота, которую она стремилась заполнить им. Она не «видела» его жизнь, и это ее убивало. Она должна была знать. Такое уже было с ней, всего раз. Когда она изменила судьбу человека. Она будто потеряла с ним связь. На том примере она поняла, как можно ее восстановить. Тогда ей это было не очень нужно. Теперь же — жизненно необходимо. Подобное лечат подобным… Кто это сказал? Она не помнила, но сказано чертовски верно. Чтобы вернуть боль, нужно ее испытать… Любую, даже свою. Но просто порезать палец не получится. Нужно, чтобы кто-то ее тебе причинил, пусть даже малейшую… Майклу об этом знать было необязательно… Под его руками и губами она плавилась. Видно было, что на этот раз он не намерен сдерживаться. Вот и хорошо. Она заставила себя прекратить думать и полностью отдалась ощущениям… Несмотря на то, что она сказала, Майкл все еще боялся. Но, видя, как она реагирует на его прикосновения, решил довериться ей. Она же никогда не ошибалась. Он ласкал ее так, будто это последний раз, когда он к ней прикасается… Хотя, кто знает. Если он слишком увлечется и напугает ее, этот раз действительно станет последним. Не по ее воле, а по его. Она стонала в его руках, прося о большем. И Майкл уступил ее просьбе. Он сам хотел этого не меньше, чем она. Он размеренно начал двигаться в ней, ее полустоны-полукрики заводили его еще больше. Он уже не знал, каковы их причины, но он помнил, что она пообещала ему… Его движения стали более быстрыми, Лана билась в его руках, но он ничего не видел… Все закончилось неожиданно для него. Пелена перед глазами вдруг сменилась вспышкой. Он еще на мгновение замер, а затем силы полностью оставили его, и он накрыл ее своим телом. Лана стремилась к финалу не меньше, чем он сам. Инстинктивно поняв, что Майкл уже на грани реальности, она одним движением догнала его, и за черту они шагнули вместе… — Майкл, мне дышать нечем, слезь… — услышал он ее смех и открыл глаза. Майкл лег рядом с ней и вдруг увидел дорожки от слез на ее лице. Он провел пальцем по щеке. — Это из-за меня? Я сделал тебе больно? — Майкл смотрел на нее с виноватым видом. — Почему ты меня не остановила? Чувствую себя последней сволочью. Она ласково провела ладонью по его щеке. Уже лучше, кое-что прояснилось. Но этого было ей недостаточно. Ей нужно было все. — Нет, это не ты. Это я сама. Он печально смотрел на нее. — Я знаю, что слова бы на меня в тот момент вряд ли бы подействовали. Треснула бы меня чем-нибудь. Лану разбирал смех. — Ты серьезно? — она представила себе, как в разгар любовных объятий она достает из-под подушки чугунную сковородку и со всей силы ударяет ею о голову Майкла. Она захохотала, до слез. Он смотрел на нее и никак не мог понять, что ее так насмешило. Он вроде о серьезных вещах говорил. Когда она немного успокоилась и продышалась, она ему объяснила, над чем смеялась. Он улыбнулся, но улыбка быстро пропала с его лица. Ее же скрутил новый приступ смеха. Майкл долго смотрел на нее и тоже не выдержал. Они хохотали над собой, над глупейшей ситуацией, которую она обрисовала. Когда смеяться больше не было сил, они легли рядышком на кровать. Майкл старался не касаться Ланы, но она придвинулась к нему и положила голову ему на плечо. Ему ничего не оставалось, как обнять ее. — И все же, родная моя, почему ты не сделала того, что обещала мне? Я не хочу, чтобы ты плакала из-за меня. Я чувствую себя негодяем каким-то, насильником из подворотни… Она резко встала и приложила палец к его губам. — Никогда не говори так, слышишь? И пойми, наконец, одну вещь — я не остановила тебя потому, что не захотела. Мне не было больно, наоборот. Это было просто замечательно. Я тебя таким еще никогда не видела… — Каким таким? Садистом? — Нет… Свободным… Он задумался над ее словами. — То есть, ты хочешь сказать, что когда я причиняю тебе боль, я становлюсь свободным? — он горько усмехнулся. — Если такова цена свободы, то я ее не хочу. — Хочешь, не лги хотя бы себе. Ты очень хочешь этой свободы, но не признаешься даже самому себе в этом. — Родная моя, девочка, я не хочу ее за твой счет. Как ты не понимаешь? — А за чей счет ты ее хочешь? За свой? Ты всегда все держишь под контролем, даже свои чувства. Но так нельзя. Нельзя контролировать всё и всех двадцать четыре часа в сутки и триста шестьдесят пять дней в году… Хотя бы иногда давай передышку себе. Не можешь сам — я помогу. — Черт, Лана, ты меня не слышишь, — он почти кричал на нее. — Майкл, я тебя слышу. И не только слышу, но и вижу, и чувствую, — тихо сказала она. Он тут же замолчал. — Хотя сейчас я не «читаю» тебя. Так бывает после того, как бросишь вызов судьбе. А потому я тебе помогу. — Лана, я не… — он хотел сказать, что не уверен, что это правильно. Но не успел. Она притянула его к себе, поцеловала и закинула на него ногу. Его окатило жаркой волной. Она целовала его, и он уже не помнил, о чем они говорили. Вроде о чем-то важном. То есть происходящее для тебя не важно. Так что ли, ЭмДжей? Ну ты и лицемер. Майкл водил ладонями по всему ее телу, вызывая ответный жар. И как ей удавалось в один миг сделать его послушным? Он мысленно усмехнулся. Она вообще талантливая. Ему сорок лет, но ни с кем и никогда он не чувствовал себя так, как с ней. Он могла заставить его чувствовать себя и последней дрянью, и самым лучшим человеком на земле. Как ей это удавалось, оставалось загадкой для него. Но именно за это он ее и любил. Руки Ланы повторяли все движения его рук. Она сделала неуловимое движение, и вот она уже над ним, закрывая их своими волосами от всего мира. Она прошлась губами по его шее, спускаясь все ниже и ниже, пока он не потерял способность мыслить. Он метался под ее губами, зажмуривая глаза. — Родной, я хочу тебя всего и прямо сейчас. Сразу. — Не уверен… что это… хорошая… идея… — еле подбирая слова от напряжения, ответил он. — Это просто отличная идея. Поверь мне. Ну пожалуйста. Ты даже не представляешь, как мне это нужно, малыш. Сделай это для меня, — когда она просила, он не мог ей отказать. — Ну давай же, Майкл. — Девочка моя, только не торопи меня, пожалуйста. Очень тебя прошу… Я не хочу, чтобы ты потом плакала… — Майкл, мне не до сантиментов сейчас. Либо ты делаешь, то, что я прошу… — Либо? — Либо я делаю это сама… Выбор за тобой. У тебя десять секунд. — Что… что за бред? — Пять… — Ты сошла с ума, — прошептал он. — Время вышло, что ты решил? — Иди сюда. Но смотри, ты сама напросилась. Потом не жалуйся. — И не собиралась, — хитро улыбнулась она и придвинулась к нему еще ближе. Майкл приподнял ее и стал медленно опускать вниз. Его сердце остановилось на секунду, а потом принялось биться с удвоенной силой. Но ей и этого было мало. Она рванулась из его рук и резко завершила начатое им с такой неспешностью. У обоих вырвался стон. — Родная… — выдохнул Майкл. — Зачем же ты так? — Затем, что так надо. Замолчи уже… Тебе заняться нечем? Она еще и шутит. Фантастика. Улыбка коснулась его губ, но тут же пропала. Лана задавала ритм их движениям, и ему не оставалось ничего другого, как подчиняться. Она шептала ему, чтобы он дал себе свободу. Обещала, что вместе они справятся со всеми его демонами. Она упрашивала его, и он все же внял ее мольбам. Он резким движением перевернул ее и дал выход своим эмоциям. Он не мог думать ни о чем, кроме пламени, которое сжигало его изнутри. Он сжимал ее так крепко, что наверняка останутся синяки. Он ненавидел себя за это, но остановиться уже не мог. Лана прикусывала его кожу, царапала ногтями спину. Они словно сошли с ума. Но как же они были счастливы в своем безумии… Майкл расширенными глазами смотрел на Лану. Дорожки слез, красные следы от его пальцев… Господи боже, что он натворил? Он в ужасе закрыл лицо ладонями. Что ему теперь делать? Она открыла глаза и наткнулась взглядом на Майкла. Он закрывал лицо, и плечи его вздрагивали. Он что, плачет? Только этого не хватало. — Родной мой, ты что? Что с тобой? — она погладила его по плечу, но он дернулся и сбросил ее руку. — Оставь меня, я чудовище. Я только и могу, что причинять боль всем, кого люблю. — Да что ты такое говоришь? — она обняла его, и по ней разлилась привычная боль от его «жизни». Она облегченно вздохнула. Она укачивала его в руках, а он плакал, как ребенок. — Майкл, хороший мой, ну что ты так? Успокойся, все хорошо. Он отнял руки от лица. — Ничего не хорошо. Посмотри, что я с тобой сделал, скотина бесчувственная. Она рассмеялась. — Ты не виноват. Я же сама этого хотела. Кроме того, я практически сама все сделала. Я тебя заставила. Разве нет? — Я не должен был тебя слушать. Больше никогда не проси меня об этом, слышишь? Я лучше никогда не притронусь к тебе и умру от тоски, чем вот так, — он с отвращением показал на дело рук своих. Она взяла его лицо в ладони. — Слушай меня внимательно, Майкл Джозеф Джексон. Говорю один раз и повторять не буду. Ты не виноват. Ты сделал только то, что я просила. Я ведь не сержусь и не обижаюсь. Я сама этого хотела. И еще: я буду просить тебя об этом столько раз, сколько мне понадобится. И ты будешь подчиняться, ибо таковы мои условия. Тебе понятно? Он подумал немного, а потом кивнул. — Все, Майкл, тема закрыта. Все отлично. Каждый получил то, что хотел. — Я этого не хотел… — Окей, не хотел. Я тебя заставила. Зато теперь я снова жива. Это самое главное. Я снова чувствую тебя. И кстати, посмотри в зеркало. Может, тебе полегчает. Она потянула его с кровати к зеркалу. — Смотри. — Ого, — он с немым удивлением рассматривал следы зубов и ногтей на своей коже. — А ты, оказывается, кошка дикая. Он рассмеялся. — Но я тебя и такую люблю, — он запечатлел легкий поцелуй на ее губах. — Ты же знаешь, что я тебе отвечу. — Ага, ты мою фразу присвоила. Я в суд подам за плагиат. Она выдохнула. Ну слава богу, он шутит, смеется. Она улыбалась вместе с ним, но мысли ее были далеко. Сегодня они оба умерли и оба воскресли, восстав как Феникс, из пепла. Она снова «читала» его. Ладони привычно покалывало. Майкл снова и снова просил у нее прощения, словно от этого зависела его жизнь. Она сказала, что прощает, и он успокоился. Они лежали в обнимку на кровати. Майкл метался во сне, и она обнимала его, чтобы успокоить. Сама она думала о том, что утром надо будет разобраться с этим случаем раз и навсегда. Уже светало, когда она, наконец, провалилась в сон…