Совместимость

      Магнус стоял под теплыми струями душа, наслаждаясь. Одна французская мудрость гласит: когда у тебя плохое настроение — вымой голову. Ему это всегда помогало. Особенно, когда причина его дурного расположения духа заключалась в том, как прошла встреча с Камиллой. Вместо мозгового штурма, он попал на концерт метателей ножей. В красном углу расположилась несравненная мисс Белкорт, а в синем великолепный мистер Лайтвуд. Магнусу выпала почетная роль рефери. Он вклинивался между ними и разгонял по своим углам. Помогало на несколько минут, после чего все начиналось сначала.       Каждый пытался уколоть другого. Язвил, шутил, иной раз даже открыто хамил. И проработать чертову кампанию было практически невозможно. Спустя сорок семь минут (да, Магнус засекал), его терпение иссякло. Он попросил Камиллу подготовить план и прислать ему по почте, откланялся, сгреб мужа в охапку и ушел.       До самого дома они с Алеком не проронили ни слова. Магнус не злился и не огорчался. Просто чувствовал себя уставшим и измотанным. Уровень его морального напряжения, вызванный тем, что ему могут запретить работать, был заоблачным. Алек относился к этому с безразличием. Он беспокоился о каких-то пустяках. Вроде Камиллы. Хотя Магнус и считал, что они обсудили эту тему еще в первую ночь. Он все объяснил супругу, но, как оказалось, недостаточно. Следовало еще раз поднять эту тему. Только не сегодня. Впереди их ждало свидание.       Алека в комнате не было, потому у Магнуса была возможность в тишине и спокойствии принарядиться. Он долгим и критическим взглядом изучал свой гардероб, остановившись на черных брюках с подтяжками, бордовом пиджаке и рубашке с жабо. Макияж и прическа были закончены, и Магнус отправился искать Алека. Тот сидел в кресле у окна, поглаживая Мяо и читая книгу. От него веяло раздражением и беспокойством. Только Бейн не умел определять направленность. То ли парень был раздосадован содержанием своего чтива, то ли сердился на мужа за Камиллу. Черт его разберет.       — Александр, — позвал он.       Лайтвуд оторвал взгляд от книги, вскидывая брови. Его глаза полыхнули желанием. Здесь уж было очевидно по отношению к кому. Магнусу это польстило. Но не успел он сказать ни слова, как эмоции его супруга сменились на гнев. Бейн не понимал, чем вызывал подобное настроение. Или это вообще к нему не имеет никакого отношения?       — Мы договаривались поужинать, — произнес Магнус, — еще не передумал?       Алек отложил книгу и мягко снял с коленей кота. Неспешной походкой подошел к супругу, сердце которого предательски дрогнуло. Близость соулмейта дурманила голову крепче алкоголя. Гнев Лайтвуда сменился вновь вернувшимся желанием. Куда сильнее прежнего.       -Я помню, о чем мы договаривались, Магнус, — начал он. — Но я не могу…       — Не можешь, что? — спросил Бейн, нахмурившись.       Ему стало страшно. Вдруг, Алек понял, что муж не нужен ему? Что с ним слишком много проблем и сложностей. Заседания, перестройка характера и ее последствия, Камилла… Вдруг он сейчас попросит прощения и скажет, что хочет развода? Скажет, что кроме влечения и желания ничего больше не испытывает… После произошедшего с ними, после приступов Алека — не будет удивительным решение расстаться.       Тоненький голосок в голове Магнуса нудно повествовал о том, что это все — чушь собачья. Они соулмейты. Все будет хорошо. Вот только будет ли?       Лайтвуд облизнул свои чувственные губы и сказал, на выдохе:       — Я знаю, помню, что обещал тебе свидание. Нормальное. С беседами и прочим. Но после сегодняшнего дня, я…       Алек потупился и замолчал, подбирая слова. Магнус чуть отступил, бегая взглядом по помещению. Ему было паршиво. Очень паршиво. Хотелось уйти. Сбежать. Запереться в лаборатории на ближайшую неделю и уйти с головой в работу. Потому что он боялся услышать то, что собирался сказать его супруг. Алек испытывал неловкость и волновался. Не знал, как озвучить все то, что бурлило в его душе.       В обычное время, Бейн легче принял бы уход Лайтвуда или даже развод. А теперь — он в подвешенном состоянии. Не известно, что будет с его работой, делами, планами. А теперь еще и с любовью. Что же такое произошло? Заседание? Нет, там он был уверен и спокоен. Камилла. Это было единственное объяснение. Единственная причина, которая пришла ему на ум.       — Выходит, я зря столько часов потратил на сборы. Мог бы сразу предупредить, — с обидой, которую он не в силах был скрыть, сообщил Магнус.       — Я… да. Я мудак. Признаю. И многое между нами не красиво складывалось. Даже сейчас ситуация не самая лучшая. Только я испытываю такой диссонанс. Столько разных эмоций. Они дергают меня то в одну сторону, то в другую. И мне сложно. Тяжело. Магнус, я…       Алек подошел к супругу и мягко коснулся щеки, приподнимая голову и заставляя посмотреть в свои глаза. От прикосновения по коже разливалось тепло. Приятное, томное. Такое сладкое. Магнус видел, как зрачки его супруга увеличились. Желание сбивало с ног. Обоих. Как сильная волна, когда пытаешься войти в море. И терпеть больше не было сил. К черту разум! Алек склонился и поцеловал его. Мягко. Бережно. Ощутив ответное движение губ, Лайтвуд застонал.       Боже, как давно он не касался мужа! По ощущениям прошло тысячелетие! Все время их разлуки, у них ничего не было на стороне. На протяжении нескольких месяцев — сплошное воздержание. И теперь их желание было не просто сильным. Ненасытным. Нетерпеливым. Алчным.       Они касались друг друга, срывая одежду прямо в гостиной. Пуговицы на рубашке Магнуса просто вырвали с корнем. И они целовались. Целовались, не переставая. Как изголодавшийся путник, утоляющий голод. Снова и снова. С животной жадностью. Нетерпение сказывалось такой лавиной, что они даже не утруждали себя добраться до спальни. До любой горизонтальной поверхности. Алек развернул мужа лицом к стене, увлажнил слюной и, выцеловывая спину, торопливо подготовил.       — Давай же! — велел Магнус, хриплым голосом. Его вело. Он терялся. Витал где-то между раем и своим бренным телом, отзывающимся на поспешные ласки. — Прошу, Александр. Сделай это. Сейчас.       В его голосе слышалась такая мольба, будто он висел на обрыве, и только мужу было под силу вытащить Магнуса. Спасти жизнь.       Бейн толкался бедрами, как слепой котенок, старающийся что-то нащупать. Алек хотел бы подшутить над ним. Оттянуть процесс. Подразнить. Вот только он сам плавился от желания. Сходил с ума. Предвкушал. А потому заставить Магнуса ждать, было ему не по зубам. Алек с удовольствием выполнил просьбу мужа, выбив из него хриплый стон.       Боль смешивалась с наслаждением. Удовольствие с жаждой. Жаждой обладать и получать. Чувствовать и улавливать. Проникать и принимать. Это было ярко. Сильно. И ненасытно. Оба хотели еще и еще, снова и снова. Сильнее, жестче, грубее, яростнее. Их эмоции смешивались, создавая дикий вихрь пылающего пламени. Яркого, жгучего и громкого. Помимо пошлых и частых шлепков обнаженного тела, по дому разносилось эхо их голосов. Хриплое, чувственное.       В какой-то момент, Магнус едва устоял на ногах от переизбытка эмоций. Но Алек вовремя его подхватил, придерживая руками под грудь. Но даже в таком состоянии, Бейн попросил:       — Только не останавливайся. Не сейчас. Хочу еще. Мне мало. Мало всего. Мало тебя.       Его речь была бессвязной, обрывочной. Но Алек понимал его. Читал все между строк. Каждый оттенок, каждую эмоцию. Все. И ему хотелось слышать. Хотелось чувствовать. Хотелось достигнуть пика вместе с мужем. Пусть не одновременно, но вместе.       Потому парень теснее прижался к Магнусу, продолжая его поддерживать и двигаться. Толчок. Еще один. И еще. Аккомпанементом ему были стоны. Глухие, хриплые, громкие и жадные. А еще легкое, податливое движение бедер навстречу. Все это распаляло еще сильнее. Алек чувствовал себя, как дикий зверь. Он хотел спрятать мужа ото всех. Сохранить только для себя и вот для таких занятий. Чтобы не выпускать его из койки. Чтобы чувствовать его. Чтобы трахать его. Необузданно, грязно, чередуя это с нежным и бережным сексом. Дразня. Сводя с ума. Покоряя. Заставляя стать податливее. Подчиниться. Сдаться ему во власть. Потому что Алек больше не собирался быть ведомым и идти на поводу у всех и каждого.       И его изменившийся статус сделал его куда развратнее и раскованнее. Он не боялся шептать Магнусу пошлые и грубые слова. Не боялся делать то, что ранее не позволяла природная скромность. И если раньше у них даже в самые страстные мгновения был скорее ванильный секс, то теперь это больше походило на животную похоть. До красной пелены перед глазами. До желания разорвать в клочья. До самого яркого оргазма в их жизни. Когда перед глазами зажигается полуденное солнце, ослепляя и заставляя потеряться в пространстве.       Алек помнил как Магнус вскрикнул, кончая. Как спазм мышц зажал внутри Бейна его собственный член, который теперь проталкивался с трудом. Как он не пожелал замедлиться и от этого буквально через несколько секунд присоединился к супругу. Их тела дрожали. По взмокшей коже бежал табун мурашек. Губы пересохли, и сил не осталось. Потому они, как были, рухнули на пол и тяжело дышали, переводя дыхание.       — Прости за это, — произнес Алек, притягивая мужа в свои объятия.       — Все было прекрасно, тебе не за что извиняться, — произнес Магнус, к которому начали возвращаться те же мысли. О разводе и расставании, инициатором которых выступит Лайтвуд.       — Ты хотел свидание. Самое настоящее. И повременить с сексом. А я отказался идти с тобой куда-либо ради возможности… Ради вот этого.       Алек поцеловал мужа в висок.       До Магнуса потихоньку начало доходить.       — То есть в целом ты не против свиданий и прочего в нашей с тобой жизни? — осторожно спросил он, выводя беседу на нужную ему тему, но избегая щекотливого вопроса о разводе.       — Мне и самому хочется чего-то нормального для нас. Беседы, прогулки. Но отказаться от возможности целовать тебя, прикасаться к тебе — это выше моих сил. Потому мне нужно все это. В совокупности.       Бейн заметно расслабился в его теплых руках. Несколько долгих минут они лежали в тишине. Гармоничной, приятной, теплой. Разделенной на двоих.       — Я люблю тебя, — тихо прошептал Магнус, пряча лицо в изгибе шеи Алека.       Ему давно хотелось сказать это. Но он не решался. Даже себе позволил признать это не сразу. А теперь… он озвучил. Сказал. Возможно, положительные характеристики сделали его чуточку смелее. Или бесстрашнее.       Сердце Лайтвуда гулко забухало в груди, а по телу разлилась нежность. Магнус чувствовал счастье своего супруга. И разделял его вместе с объятиями, которые стали крепче.       — И я люблю тебя, — ответил парень.       Его голос слегка дрожал. И он не признается, но глаза заметно увлажнились. Потому что Магнус рассказал о своих чувствах! Он любит его, Алека! Любит по-настоящему и сильно. Лайтвуд впервые распознал эти эмоции в муже. Бейн виртуозно умел скрывать что-то важное, выставляя на первый план то, что был готов демонстрировать. И вот теперь Алек уверился. По-настоящему. Оставив все свои сомнения, недоверия и страхи.       — Расскажи мне о себе, — попросил он у Магнуса.       Тот издал непонятный звук, приглушенный тем, что Бейн по-прежнему лежал, уткнувшись Алеку в шею.       — Что ты хочешь знать?       — Что угодно. Любую историю.       Магнус размышлял несколько секунд, после чего принялся рассказывать:       — В детстве я мечтал стать ветеринаром. Смотрел множество передач о животных, изучал биологию. И как-то раз соседский пес застрял в ограде между домами. А когда выбрался, оказалось, что у него подран бок. Я взял аптечку, мамины швейные принадлежности и сам обработал и зашил эту собаку. Мне тогда исполнилось девять. Я был горд собой, как черт. Мама меня очень хвалила. А отец подшучивал, и заявлял, что если я буду оперировать зверей, то из-за моих отвратительных стежков, их шрамы будут выглядеть жутко. В итоге я записался на курсы кройки и шитья. Таскался туда с толпой девчонок и был единственным парнем.       — Кройки и шитья, Магнус? — весело переспросил Алек.       — Откуда, по-твоему, я так хорошо разбираюсь в моде, дорогой? — фыркнул Бейн. — И ты должен был обратить внимание на мой рыцарский поступок с собакой. Я был молодцом.       — Ты и сейчас молодец, — улыбнулся Алек, поцеловав мужа в висок. При этом он заметил, что кончики ушей Магнуса пунцовые от смущения.       — Твоя очередь, Александр. Поделись какой-нибудь историей из своей жизни.       Лайтвуд задумался. У него не было достойных историй. Скорее все проходило скучно. Правильно. По предписанным нормам.       — Когда мы были подростками, Иззи и Джейс уже вовсю крутили романы, а я даже на свидание ни разу не ходил. Тогда эти безумцы решили мне помочь и пустили по школе слух, что у меня член конских размеров, и я знаю половину поз камасутры. Я месяц отказывался ходить в школу, потому что мне было стыдно смотреть всем в глаза. Особенно учительнице Истории, которая, поверив слухам, попыталась совратить меня прямо в классе. Только у меня не встал. И она заплакала, посчитав себя непривлекательной старухой. Это был момент, когда я понял, что… мне нравятся парни.       — Я даже не знаю, смеяться мне или сочувствовать, — улыбнулся Магнус.       — Ты имеешь ввиду сочувствие ко мне или к учительнице Истории? — уточнил Алек.       — Конечно же я об учительнице! — ответил Магнус, веселясь.       В отместку Алек ущипнул его за бок, вызвав мягкий смех.       — Думаю, нам стоит принять душ, — предложил Лайтвуд, приподнимаясь и глядя на мужа.       — Конечно, иди, — кивнул ему Магнус.       — Я имел ввиду, вместе, — хмыкнул Алек, склонившись и чмокнув Бейна в губы.       Тот широко улыбнулся и кивнул.       Остаток вечера прошел в той же атмосфере: веселой, непринужденной и страстной. Они любили друг друга, они смеялись вместе, делились воспоминаниями. И казалось, что все барьеры, когда-то установленные ими, пали, оставив только чувства. Только любовь. Только взаимность.