Хранитель

      «Дедал» находился в пути уже почти неделю. До Эдема от Атлантиды было ближе, чем до Земли, и полковник Колдвел обещал, что в течение одних суток они выйдут из гиперпространства. Они будут дома! ***       За то время, что корабль летел за ним, Ронон с хранителем успели обойти большую часть суши острова, на котором она жила, и прийти к выводу, что вся планета действительно впала в спячку. Уснули животные, птицы, рыбы и насекомые, лишь деревья стояли, растопырив во все стороны огромные листья. Листья были плотными, упругими, серебристого оттенка, они даже слегка зеркальными. Зато под ними, на земле, образовалась спасительная в дневную жару тень.       «Они специально стали такими, - говорила крылатая, осторожно поглаживая лист. – Днём очень жарко. А они почти не впитывают в себя энергию солнца, они её отражают. И укрывают собой уснувших. Мои крылья такие же, и так же будут меня защищать».       - Ты тоже впадёшь в спячку? – спрашивал Ронон, сопровождая её в том путешествии.       «Не знаю».       Если бы сатедианец не знал, что эмоционально девушка не очень развита, он бы подумал, что она расстроена и сбита с толку, настолько растерянной она выглядела.       - А раньше такое было?       «Было. Но это было ещё до моего рождения. Об этом я знаю просто, как отголосок воспоминания моего мира. Я не знаю, с чем была связана спячка в тот раз, но я помню, как всё проснулось. Деревья сначала тоже впадут в спячку, но проснутся раньше всех и начнут усиленно плодоносить, чтобы всехвыкормить».       Её тихому повествованию вторил глухой стук – деревья сбрасывали плоды, готовясь упокоиться на некоторое время.       - А что будет с тобой, подружка?       «Я не знаю. Возможно, я усну вместе со всеми. Или, может, пришло время менять хранителя».       - И тогда?...       «Возможно, тогда я просто умру, как умирает рано или поздно всё живое. У каждого свой цикл жизни, но когда-нибудь любой цикл заканчивается. Я видела много циклов, РононДекс, самый длинный был у даргхаардона, а самый короткий – у маленькой светящейся рыбки липлип, живущей в озере у моего склона. Но и большой дон, и маленькая липлип заканчивали одинаково. Наступало особое время, и я шла петь им песню».       - Какую песню?       «Ту, что убирает боль и тревогу. В последний раз. Чтобы они спокойно уснули, и дали своими телами пищу новой траве и новым деревьям, а те в свою очередь, дадут плоды для пропитания всем, от донов до липлип.       - Почему же началась спячка в этот раз?       Крылатая долго молчала, прежде чем ответить. Декс не торопил её. После того, как она сумела добраться до мозгов рейфа на противоположном краю галактики, проболев после этого два дня, у сатедианца несколько поменялось о ней мнение. Он начал воспринимать её не как разумную зверушку, а как личность. Личность со своей собственной философией, пусть непонятной ему, пусть привычной ему, но её собственной. И то, что она, не задумываясь, решила ему помочь, чуть не погибнув при этом… Вот ЭТО было ему понятно. И знакомо. И именно это было тем, что роднило его с командой Шеппарда.       А ещё он понял, что связь с «её миром», с той планетой, где он волею случая (или волею долбанныхрейфов) оказался действительно была. Самая настоящая. Он сам это видел, он чувствовал волны мощной энергии, идущие к ней со всех концов, в то самое время, что она сидела на голове даргхаарона, разумом устремляясь к кораблю-улью, пытаясь завладеть сознанием рейфа. Снова.       Ментальное напряжение давило на физическое тело, и это тоже было видно. Каждый раз, когда у неё сбивалось дыхание или начинали бессознательно дёргаться крылья, либо гасла часть озера, либо падал дааргхаардон. Это началось не сразу, видимо, сначала планета усыпляла тех, кто был от девушки на изрядном отдалении. Но к тому времени, как у неё пошла кровь носом, доны падали уже один за другим, и последним, словно оборвав связующую нить с планетой, рухнул тот, на котором она сидела.       Два дня Ронон сидел около неё, дожидаясь её коротких возвращений в сознание и пытаясь то напоить прохладной водой, то накормить сочной мякотью плодов с зеркальных деревьев. Через два дня девушка проснулась. Как ни в чём не бывало поднялась, умылась и попила. О двух днях беспамятства не напоминало ничего, разве что чуть большая, чем обычно, задумчивость и молчаливость.       «Я думаю…Я думаю, что мой мир отдал слишком много, чтобы поддержать меня и усилить. И ему просто нужно время, чтобы восстановиться».       - Что ж… Значит, твой мир тебя очень любит!       «Любит… Что значит – любит?»       - Ну и вопросы у тебя, подружка! Любить… - Декс задумался. Конечно, он любил в своей жизни, но та любовь была трагичной и до сих пор рвала его душу. – Любить – это быть готовым отдать жизнь за кого-то. Быть готовым… отдать всё, что у тебя есть, и ничего не ждать взамен. Понимаешь, подружка?       «Понимаю. Но когда получается, что и я тебя люблю?»       Сатедианец, замешкавшись, остановился. Девушка, остановившись рядом, посмотрела ему в глаза. Мужчина приобнял её за крылья.       - Знаешь, подружка, наверное, всё-таки не совсем. Не спорю, я не мастер подобных объяснений. Но я уверен, что когда-нибудь ты обязательно это узнаешь. И не просто узнаешь – почувствуешь! Я обещаю! ***       А потом прибыл Шеппард. Он посадил прыгун прямо на берег, совсем рядом со стадом, ориентируясь на единственные подвижные сигналы жизнедеятельности, и краем сознания Ронон отметил, что доны всё же меньше корабля. Настолько, что, пожалуй, одну тушу можно было бы даже выпихнуть внутрь, если постараться.       Команда вышла настороженно, с оружием наизготовку, нервно оглядываясь по сторонам, но Декс заметил их раньше. Он кинулся к ним, хохоча от радости, крича что-то бессвязное, стуча Шеппарда, Родни и Карсона по плечам и спинам, обнимая их, обнимая Тейлу и совсем не обращая внимания на текущие по щекам слёзы.       Усадив команду у склона, сатедианец рассказал о своих злоключениях, особое внимание уделив роли хранителя.       - Значит, вот что это был за окровавленный странный рейф, - протянул Джон, с ещё большим вниманием осматривая девушку. – Да ты просто ангел-хранитель для нашего вояки! Как тебя зовут?       «У меня нет имени, как у вас. Но Ронон называет меня подружкой».       - Длямамулечки – Ронона это, конечно, очень мило, но это не имя, - самодовольно хмыкнул МакКей.       «Мамулечки – Ронона?»       - Ну он же ухаживал за тобой, как мамулечка.       Все засмеялись, а Декс потянулся, чтобы дать Родни подзатыльник. Повозившись в песке, мужчины со смехом расселись обратно.       - И всё же, имя должно быть у каждого, - заметила Тейла. – Мы очень благодарны тебе за спасение нашего друга, тем более такой ценой…       О цене, которой достался крылатой ментальный импульс такой силы, Ронон тоже рассказал.       - Если ты не против, мы бы хотели придумать тебе имя. Нужно же представить тебя как-то на Атлантиде!       «На Атлантиде?»       - Нам бы не хотелось оставлять тебя здесь в одиночестве, а в том месте, куда мы тебя приглашаем, много людей, и у каждого есть имя.       - Точно, - кивнул Декс, - кроме того, мы же не рейфы какие-нибудь!       «Но у рейфов есть имена. Только не такие, как у вас. У них имена означают не звуки, а образы».       Все удивлённо замолчали, лишь Карсон заметил:       - Мы предполагали нечто подобное.       - И много тебе удалось узнать о рейфах? – вкрадчиво спросил полковник.       Ронон подобрался, бросая на командира многозначительные взгляды, Тейла тоже смотрела с укоризной. Все, кроме хранителя, понимали, с какой целью тот задавал вопросы.       Девушка покачала головой.       «Нет. Моей целью было не узнать что-то у них, а обхитрить. А после этого убедить сделать необходимое».       - Жаль… Однако, даже не смотря на это, ты большая молодец, ангелочек! Собственно, почему бы и нет? Тебе нравится имя Энжел? Для друзей можно Энжи!       «Энжи… Мне нравится, Джон Шеппард! Меня зовут Энжи!»              ***       На Дедале было шумно. Не физически, хотя шум голосов, гул приборов и двигателей был ей незнаком, и оттого непривычно громок, Шумно ментально. Она никогда прежде не встречалась с таким количеством думающих существ. Команда крейсера насчитывала около ста тридцати человек, плюс команда Шеппарда, и все они думали, каждый о чём-то своём, и всё это сливалось в единый глубокий гул.       Когда их перенесли на палубу, мысли всех присутствующих заполнила она одна, и это было… неприятно. Это испугало. Ей показалось, что на неё охотятся, и откуда пришло это осознание, она не понимала, ведь на Эдеме не было хищников.       - Ты ангелочек, Энжи, - говорил ей Шеппард перед самым отлётом. – А ангелы живут в райском саду. Назовём твою планету Эдемом!       - Полковник Колдвел! – козырнул Джон. – У нас прибавление!       - Вижу, - буркнул капитан корабля, осматривая хранителя с головы до ног цепким взглядом.       Хотелось спрятаться. Настолько сильно, что у неё полезла шерсть, быстро пряча всё тело.       Окружающие ахнули. Стало ещё больше неуютно, ещё больше тревожно. Внутри, казалось, всё заледенело от незнакомого и неприятного чувства.       Неосознанно крылатая подошла к Ронону и прижалась к нему, словно прячась.       - Ты чего, Энжи? – удивился тот.       Гораздо более проницательная Тейла тоже подошла, и, приобняв хранителя за плечи, заметила:       - Ей просто страшно и незнакомо всё вокруг, и это нормально. Ей надо время, чтобы привыкнуть. Давайте сделаем так: я проведу Энжи в каюту, с большего объясню, что к чему, а вы с Джоном и полковником Колдвелом ознакомите команду с особенностями нашей гостьи. А часа через два давайте соберёмся и обсудим план полёта.       Все согласно закивали, предложение было разумным. Единственным, кто вставил ремарку, был Карсон.       - Может, проводить Энжи ко мне в первую очередь?       «Для чего?!» - сердце неистово колотнулось в груди.       Ближайший к девушке компьютер коротко мигнул.       Техник, сидящий за ним, озадаченно нахмурился.       - Что-то фонит, сэр! У зверушки нет при себе каких-нибудь инопланетных устройств?       «Я не зверушка!»       - Вы забываетесь, сержант, - нахмурился Шеппард. – Однако я поддерживаю Карсона. Пускай Энжи сначала пройдёт у него экспресс-анализы, потом они вместе с Тейлой посмотрит корабль. А когда вы будете готовы, мы пообщаемся все вместе.       Наклонившись к доктору, Джон шепнул ему что-то и кивком головы отпустил.       - Пройдёмте, - слегка церемонно указал рукой путь Бэккет, а Тейла, лишь ободряюще улыбнувшись, взяла девушку за руку и повела в медблок. ***       - Как вы себя чувствуете? – в третий раз спрашивал доктор.       Они прошли в отсек, отданный и оборудованный под медблок, и Карсон уже взял все анализы, которые только мог в условиях перелётной лаборатории. Однако было кое-что, что цепляло его профессиональное чутьё, и что беспокоило на порядок больше, чем состав её крови или наличие паразитов и инфекций в организме.       Её эмоциональное состояние.       Судя по тому, что видел врач, девушка была близка к истерике. Это было вполне объяснимо, но совершенно нежелательно, ведь ментальные импульсы – это те же электромагнитные волны, и техника вполне могла начать фонить из-за её появления и её эмоций. Вот и Джон тогда прошептал ему на ухо, чтобы он попробовал её успокоить. Легко сказать!       Девушка подняла на него слегка осоловелый взгляд.       «Я – зверушка?»       Запомнила – таки.       - Видишь ли, Энжи… - издалека начал врач, становясь прямо напротив неё и удерживая её взгляд. – Ты должна понять одну вещь. Не все… ммм…разумные существа поступают… правильно. Согласно… правилам нашего существования. Вот взять, например, рейфов. Они умные и развитые сознания. Они очень сильные, и у них очень выдающиеся технологии. Но они хищники. Они питаются людьми. И если бы Ронон был пригоден для питания, его бы высушили у тебя прямо на глазах. Их поступки несовместимы с нашими жизненными устоями. Но даже если не брать рейфов, если взять только людей… Не все люди поступают правильно и… «И Господи-Боже, что я несу? Она ничего не понимает! Проще было бы объяснить ей ядерную физику, чем человеческую жизнь!» Мораль, религия, социальность, асоциальность… О, Господи…»       «Я понимаю вас лишь частично, доктор. Несомненно, то, что вы говорите и думаете, очень важно. Но вы не сказали мне главного: я – зверушка?»       Её глаза были зелёными-зелёными, как молодая листва. Она смотрела на Карсона так, словно в его словах могла найти либо спасение, либо приговор. Когда-то давно, когда он ещё только заканчивал своё обучение, его отправили работать в детский онкологический центр. У тех детей были похожие взгляды…       Бэккет поёжился.       - Нет, Энжи. Ты не зверушка. Ты просто ещё не знакома с нашими устоями. Тебе нужно время и много терпения, но я думаю, ты справишься. А то, что ты немного от нас отличаешься… Это нестрашно. Возможно, найдутся люди, которые будут видеть только различия. Но ведь есть и схожести, верно? Постарайся не обращать внимания на различия и видеть то, что нас объединяет. А если кто-то снова попытается назвать тебя зверушкой, просто скажи ему, что у тебя столько же человеческого генома, сколько и у него. Энжи? Энжи?!       Зелёные глаза всё больше подергивались пеленой, веки тяжелели, и девушка отключилась прямо так, сидя на кушетке и ткнувшись лбом в грудь стоявшего напротив Карсона.       - Ожидаемо, - устало вздохнул врач. – Бедняжка, столько новой информации за один раз! Но если твой мозг устроен так же, как и наш, сон тебе поможет.       Осторожно подхватив крылатую на руки, Бэккет отнёс её в бокс и уложил на кровать, прикрыв сверху простынёй. Подумав, снял свою куртку, укрыл сверху и ей, и, покачав головой, вышел. Если вдруг она проснётся одна и испугается, подумал он, так пусть хотя бы вещь с человеческими запахами подскажет ей, что её не бросили.       ***              Хранитель спала много и часто, а в короткие промежутки бодрствования просто ходила с осоловелым взглядом, ошмётками цепляя информацию.       Информация была повсюду: в звуках, запахах, жестах, в визуальных формах, в отголосках мыслей, в оттенках эмоций и чувств. Она впитывала её, словно губка, она насыщалась ею и пресыщалась, а, опьянев от переизбытка, отключалась, где придётся. Засыпала, а просыпаясь, всё больше и больше понимала людей: её мозг исправно работал, раскладывая полученное по полочкам во время сна.       Однако кое-что оставалось загадкой и для неё: чувства. Она могла их проанализировать, предсказать некоторые действия, исходя из исходных чувств, но она не могла понять их природу. Хотя, как показывал её пусть маленький, но уже опыт, люди и сами этого не знали. Работа гормонов и других химических соединений организма могла подстегнуть или усилить что-либо, что уже было, но не могла создать эмоцию на пустом месте.       Обычно, когда она настолько углублялась в анализ, она отключалась.       На четвёртый день она наконец-то проснулась отдохнувшей и… проголодавшейся. Соскочив с кровати (по старой памяти она всё так же спала в медблоке в обнимку с курткой), девушка потянулась, пару раз хлёстко дёрнула хвостом и расправила затёкшие крылья в полный размах. - Ого! – присвистнул вошедший на звук Карсон. – Рад видеть тебя бодрой и отдохнувшей!       «И я рада снова видеть вас, доктор КарсонБэккет с Земли!» - Энжи улыбнулась. Она уже умела улыбаться по-настоящему и знала, что означает этот мимический жест.       - Как ты себя чувствуешь?       «Сильной. Но голодной. Очень голодной!»       - Давно пора! – просиял Бэккет. – Ты не ела четыре дня, и, признаться, за тебя уже начали волноваться!       «Кто?»       - Ронон, Тейла, даже Джон вчера спрашивал, поела ты или нет. Родни… Родни, если честно, мало переживает по поводу чужого голода, он больше озабочен своим.       «А вы?»       - Я?       «Вы тоже волновались? Или вы как Родни?»       Когда она так на него смотрела, ему казалось, что её взгляд обладает гипнотической силой. В её глаза ХОТЕЛОСЬ смотреть.       - Я тоже волновался. Ты мой самый необычный пациент, Энжи! Ты просто маленький крылатый феномен!       «Феномен?»       - Да, феномен! Нечто уникальное, то, что не повторяется. Единственное в своём роде. Ты не против, если я составлю тебе компанию?       «Против?»       - Ты бы хотела, чтобы я пошёл с тобой?       «Да. Вы мне приятны, доктор Карсон».       Бэккет смутился-девушка была очень откровенна…       … В столовой они расположились за столиком, стоящим около большого иллюминатора.       «Так вот ты какой, космос. Ты во много раз больше, чем я могла себе прочувствовать. Ты намного глубже и намного сильнее, а я действительно лишь песчинка»…       - Меню, конечно, оставляет желать лучшего, но пища вполне сбалансирована, - Карсон поставил перед ней поднос, на котором лежал стандартный набор сухпайка: пара мясных консервов, хлебные галеты, баночка джема и стаканы с кофе и чаем. Открыв жестянку, врач положил рядом вилку. – Приятного аппетита!       Энжи недоверчиво принюхалась.       «Это было живым когда-то. Я не могу это есть».       - Да, Ронон упоминал, я помню. Но, Энжи, наши животные не такие, как на твоей планете.       «И что это меняет? Чем вы отличаетесь от рейфов? Вы так же убиваете, чтобы питаться».       В её словах не было ни намёка на обвинение либо упрёк. Она просто спросила, с тем же непосредственным интересом, с которым спрашивала всегда. - Разница в том, что наша пища не разумна.       «А вы У НЕЁ об это спрашивали?»              ***       Когда луч материализатора оставил их в зале прибытия и исчез, её словно оглушило. А она-то думала, что шумно-на Дедале!       На Атлантиде мысли были не потоком – вихрем. Он подхватывал и уносил. Информация была океаном, в котором она была каплей, пустыней, где она – лишь песчинка.       Бескрайним космосом.       Их приветствовала Элизабет Вейр, счастливо улыбаясь.       «Вернулись, слава Богу все вернулись, мои бесславные ублюдки!»       Конечно, Дедал поддерживал с ней связь во время перелёта, хотя бы в то время, что не был в гиперпространстве, но видеть их снова, всех вместе… Элизабет была счастлива.       Она получила короткий рапорт Джона о прибытии к ним крылатой гостьи, в котором упоминались некоторые особенности функционирования её мозга, на рапорт был ДЕЙСТВИТЕЛЬНО очень коротким.       - Бриффинг через час, ребята!ДокторБэккет, вам хватит этого времени, чтобы более внимательно осмотреть нашу гостью?       - Боюсь, нет, - покачал тот головой. – Однако все экспресс-анализы я взял и проверил еще по пути сюда, а с остальным можно повременить!       - Что ж, тогда до встречи через час! И, Тейла… может, вы найдёте ей что-нибудь из одежды?       «Почему мне нужна одежда?» - спрашивала Энжиатозианку позже, когда та показывала ей комнату.       - Потому что у людей принято носить одежду. Она защищает наши тела от грязи, согревает или не даёт перегреться, и кроме того, у людей есть и мужчины, и женщины, и различия между ними принято прикрывать.       «А можно мне остаться просто в шерсти?»       - Если тебе так будет спокойнее, конечно, можешь оставить шерсть, но, боюсь, одеться всё равно придётся…Хотя бы чуть-чуть. Внешне ты совсем как человек, и если ты будешь голой, это может вызвать… волнение.       «Ладно».       Подобрать хранителю одежду оказалось сложнее всего: из-за крыльев и хвоста. И если с брюками ещё можно было что-то придумать, то с верхом, увы, нет.       - Может, прорезать в куртке Карсонадырку во всю спину? Она с ней и так постоянно ходит, – предложил заглянувший к ним Ронон.       Тейла сначала отмахнулась, затем задумалась. Поспешно вышла и вернулась с кожаным скруточком в руках.       - Вот, смотри! Это моя первая форма для тренировок! Когда-то она была мне впору, а сейчас мала. Я хранила её как память, но тебе она пригодится больше.       Глаза атозианки радостно заблестели.       Форма представляла собой кожаный топ на шнуровке и кожаную же свободную юбку, не стесняющую движений.       - Смотри, - Тейла помогала Энжи одеться. – Шнуровка держит верх топа на шее. Не давит? Хорошо. Оставляет открытыми плечи – на Атосе летом бывало жарко! И фиксирует низ на талии, тоже шнуровкой. Спина у тебя остаётся открытой, и крыльям ничего не мешает! Тебе удобно?       «Да, мне хорошо. Вот только… - крылатая недоверчиво принюхалась. – Это что, тоже когда-то было ЖИВЫМ? »       Этого никто не учёл, и все растерянно примолкли.       - Ээ… честно говоря, да…       - Но оно умерло само, от старости, - перебил ТейлуДекс. – Прожив длинную и счастливую жизнь, и оставив после себя здоровое потомство!       «Ладно», - согласно кивнула девушка и взялась за юбку.       Юбка была ей изрядно широка и не менее изрядно длинна.       «А без этого никак?»       - Вы чего копаетесь? А, ясно, - в комнату заглянул Джон. – Элизабет вас не дождалась и послала меня.       «Я это не надену».       - Энжи, милая, она совсем чуть-чуть тебе велика!       - На полхвоста! – засмеялся сатедианец, находя ситуацию весьма забавной.       - Скорее уж на полноги, - скептически оглядел сие действо Шеппард.       - Парни, вы издеваетесь? – возмущённо воскликнула Эммаган. – Перестаньте!       «ПОЧЕМУ Я ЧУВСТВУЮ СЕБЯ ТАК…ТАК…ТАК…НЕПОНЯТНО?!»       - Как именно, подружка?       В стоящей на столе лампе вспыхнул и разлетелся на куски световой элемент.       «Как неоперённый птенец зикизи,выпавший из гнезда. Вот только за настоящим птенцом вскоре прилетели бы родители, а я не знаю, что мне делать».       - Может, всё же брюки? – Тейла протянула серые брюки форменного образца. - Для хвоста можно сделать прорезь, к тому же они на резинке.       «Ладно».       - А на ноги…       «Нет».       - Но обувь нужна!       «Нет!»       - Может, хотя бы кеды?       «НЕТ!»       Датчик, открывающий и закрывающий двери, заискрил.              ***       - Элизабет,я бы хотел, чтобы ты кое-что увидела, - сказал Бэккет вечером, а точнее, ночью.       Практически все обитатели Атлантиды уже отдыхали, за исключением дежурных техников. Кроме них за рабочими местами задержались сам Карсон в лазарете, да Родни всё еще копался в своей лаборатории, разбирая и изучая очередную сложно-техническую игрушку.       - Что случилось, док? – Вейр зашла в медблок, с трудом сдерживая зевоту. – Есть какие-то новости по Энжи?       - Да, - врач оторвался от микроскопа. – Я закончил все анализы и уже получил результаты. Это образцы её генетического кода. Взгляни!       Элизабет склонилась над окуляром.       - Это…точно её?       - Да.       - Но тогда получается, что она – рейф?       - Не совсем, - Бэккет побарабанил пальцами по столешнице. – Но они очень похожи. Так же, как и у рейфов, у неё присутствует геном жука иратуса. Она так же обладает свойственной рейфам регенерацией, и, как мы уже убедились, выдающейся ментальной силой. Весьма выдающейся, я бы сказал. Но на этом совпадения заканчиваются, и начинаются различия. У неё нет кормовой щели и ферментного мешка на руке. У неё нет щёчных дыхалец. И питается она исключительно пищей растительного происхождения…       - Карсон, - перебила его Вейр, - а это всё не может быть подстроено?       - Что ты имеешь в виду?       - Она не может быть в союзе с рейфами? То есть, может, всё, что произошло – это хорошо разыгранная пьеса?Все живы-здоровы, никто не пострадал, но при этом на Атлантиде появилась некая зверушка, которая убеждает всех в своём полном пацифизме и крутит всеми как хочет. Если её ментальный дар действительно так силён, ей даже не нужны межпространственные маячки, чтобы послать сигнал улью и сдать нас всех рейфам.       - Но зачем ей это делать, Лиз?       - Почём мне знать, док? Может, она ИХ зверушка?       - Она не зверушка!       - Вот видишь! Ты уже защищаешь её! С чего бы?       - Но, Элизабет… Там был Ронон. И он видел, как её планета погрузилась в спячку. Ронон бы нам не врал. Да и Джон с командой, и я сам видели этот… летаргический сон…       Вейр нахмурилась.       - Или только думали, что видели, Карсон. Может, у неё была с рейфами договорённость, и воздействовала она на одного из них, а на наших людей, внушая им необходимые образы? Я не могу рисковать Атлантидой и, впоследствии, Землёй. Мы должны быть на сто процентов уверены, что она нам не лжёт. И работать над этим придётся тебе, док.       Док на секунду задумался, затем, спохватившись, полез в один из многочисленных компьютеров лазарета.       - Посмотри сюда ещё. Это – результат исследования её мозга, - на одном из мониторов показалась разноцветная проекция мозга, подсвеченная, в основном, оранжевым и красным. На втором мониторе, прямо под первым, непрерывной строкой побежали буквенно-цифровые коды показателей. – Ты сама видишь, насколько активность её мозга превосходит нашу. А глянь-ка сюда!       Картинка многократно приблизилась, изменила цвет, теперь на мониторе было нечто, напоминающее устремлённые во все стороны проводочки.       - Это нейронные сплетения её мозга. Видишь? Они ровные. И коротких отростков в них всё же больше, чем длинных. Кроме того, - Карсон пощёлкал клавишами, картинка вернулась к первоначальным размерам, - количество белого и серого вещества примерно одинаково.       - И что это значит?       - Это значит, что она не врёт, она не привыкла лгать или юлить. Образно говоря, она прямая, как палка, во всяком случае, пока. Если бы она была лгуньей, то превалировало бы количество белого вещества над серым. И дендриты её нейронных сплетений… Ложь – достаточно сложный, кто бы что ни говорил, процесс, требующий соответствующего фундамента, а именно – густой нейронной платформы. Избыток длинных отростков переплетается, и нейронные сплетения в мозге обманщика визуально представляют собой нечто вроде нейронных джунглей, с перепутанными связями и извилистыми переплетениями отростков. Здесь же, как ты видишь, несколько иная картина…       - То есть у нас есть способ отсеять врунов от неврунов? – улыбнулась Элизабет. Эта мысль позабавила её.       - Скорее, мы увидим тех, кому в жизни приходится или приходилось врать больше, чем остальным, это ведь постепенный процесс. Что же до факта лжи в данный конкретный момент… С этим даже полиграф не всегда справляется. Элизабет, ты же не заставишь меня проверять так ВСЕХ?!       - Нет, конечно, нет, Карсон! Хотя идейка!.. – засмеялась Вейр. – Шучу! Ещё что-нибудь?       - Да, - кивнул док, снова колдуя над клавиатурой. Картинка снова увеличилась, словно затягивая внутрь. – Это её гипоталамус. А вот тут, - Бэккет ткнулкончиком ручки в какое-то серое пятнышко, - находятся вентромедиальные ядра гипоталамуса. Когда нейроны в этом отделе начинают активизироваться, человек может чувствовать злость. У Энжи этот отдел неактивен.       - Она не злилась во время исследования?       - Не совсем, - врач покачал головой. – «Неактивен» данного случая я бы назвал атрофией, если бы речь шла о человеке, но в случае с Энжи пока не стану. Я бы с удовольствием понаблюдал за её поведением.       - Карсон, о Боже, мне иногда кажется, что ты забываешь о том, что докторская степень у меня не в области медицины! Что не так с её… Ядрами?! И её злостью?       - Ничего, Элизабет, - док с хрустом потянулся на стуле и посмотрел начальнице прямо в глаза. – Её мозг устроен таким образом, что он не может продуцировать злость. Было ли так изначально, либо кто-то вмешивался в её развитие – я не знаю, этого я не могу сказать. Но в одном я уверен – она не способна чувствовать злость. Возможно, она – результат экспериментов Древних над рейфами, это бы вполне объяснило всё, включая её уникальность.       Вейр, опершись о столешницу, надолго задумалась, закусив нижнюю губу.       - Но, Карсон, - очень тихо, почти шёпотом, сказала она наконец. – Для того, чтобы предавать, или, даже, убивать, злость не нужна. Не всегда нужна.       - Верно, - согласился Бэккет. – Именно поэтому я и хочу за ней понаблюдать. Возможно, она даже согласится насеанс гипноза… И ещё – она будет очень много спать. Это необходимо для того, чтобы её мозг смог обработать всю поступающую информацию, чтобы она не сошла с ума при этом.       Элизабет понимающе кивнула.              ***              - Это не больно, подружка, - утешающе похлопал её по плечу Ронон, настоятельно изъявивший желание присутствовать во время беседы.       - Это просто беседа, - вторила ему Тейла. - Это не страшно.       «Я понимаю,» - Энжи сидела в кресле, откинувшись на спинку. Крылья её были пропущены под руки и укрывали девушку спереди, как одеяло. Сами руки же, опутанные проводками с закреплёнными на пальцах электродами, лежали на подлокотниках. Электроды также крепились к вискам, груди, охватывали лодыжки – девушка была подключена к полиграфу.       - Не бойся, - ободряюще улыбнулся ей Карсон, сидя рядом, у одного из мониторов.       «В данной ситуации, мне кажется, что страшнее вам. Людям. Поэтому я согласна доказывать, что я для вас не опасна. Ронон говорил мне, что люди умеют лгать».       «Какая умная малышка,» - подумала Элизабет, глядя на всё происходящее сверху, через стеклянный купол.       «Спасибо, доктор Вейр».       - Вот чёрт, - шёпотом ругнулась та. – Неловко вышло.       Карсон удивлённо глянул наверх. Конечно, он не слышал ни хранителя, ни свою начальницу, но импульс уловил. Точнее, уловил его компьютер, бликнув серией помех.       - Сейчас мы будем задавать тебе некоторые вопросы, Энджи, - сказала один из штатных психологов, доктор Пепперпот, присаживаясь напротив неё. – Но перед этим нам нужно узнать, как полиграф на тебя реагирует. Для этого я попрошу тебя один раз сказать неправду. Специально. Мы будем об этом знать, и ничего страшного не случится. Справишься?       «Не знаю. Я раньше этого не делала».       - Мы поможем тебе, - успокоил Бэккет. – Не волнуйся.       «Не волнуюсь».       Лапки полиграфа запрыгали по бумаге, выводя чернильные дорожки, по монитору побежали кривые показателей.       - Как тебя зовут?       «Энжел, Для друзей Энжи. Полковник Шеппард сказал, что для РононаДекса я была ангелом-хранителем, и это имя мне подойдёт».       - Это имя тебе нравится?       «Да, в полной мере. Раньше у меня не было имени, потому что я жила на Эдеме одна, за исключением животных».       - Тебе нравится что-нибудь ещё на Атлантиде? Или кто-нибудь ещё?       «Да. Мне нравятся люди. Они все разные. Мне нравится узнавать новое – здесь я узнаю новое постоянно. Очень много информации. То, что вам настолько знакомо, что вы привыкли не обращать на это внимания, для меня находится на границе с неизведанным. Каждую минуту своего бодрствования я удивляюсь вам и поражаюсь. Вы так много мыслите и так легко чувствуете, что я напоминаю себе неоперенного птенца зикизи рядом с вами. Очень часто я не знаю, как поступить, в таких ситуациях мне становится немного страшно. И странно. Во мне просыпаются чувства, которых я раньше не испытывала. Животные не дают оценочных характеристик, а здесь… Я не остаюсь равнодушной, когда обо мне начинают думать».       - Понятно, - протянула психолог, вглядываясь в показания. – Давай поговорим о твоём появлении на Дедале. Ты появилась, и у тебя полезла шерсть.       «Верно, - кивнула крылатая. – У меня метаморфный организм. Все на меня посмотрели тогда, и все обо мне подумали. Мне захотелось спрятаться. Думаю, именно поэтому шерсть и вылезла. Это произошло не специально».       - Энжи, заговорил Карсон, - мы бы хотели, чтобы на следующий вопрос ты соврала. То есть ответила не так, как было на самом деле, а наоборот, хорошо?       Девушка кивнула.       - Тебе понравилось, когда на тебя все смотрели и полезла шерсть? Тебе было приятно?       «Да».       Лапки полиграфа дёрнулись, вычерчивая острый чернильный пик.       - Вот вам и ложь, - удовлетворённо отметил Карсон, глядя на монитор. – Я был прав, она не умеет врать. Во всяком случае,сейчас. Энжи, можно ещё вопрос?       «Да».       - К какому виду ты относишься?       «Я не знаю этого».       - Сколько тебе лет?       «Я не понимаю».       - Как долго ты живёшь, ты пыталась посчитать?       «Да. Сейчас подходит к концу сто тридцать пятый цикл жизни даргхаардонов, который я проживаю».       - А сколько живут дарк… харк… доны?       «Цикл дона в среднем состоит из семидесяти пяти оборотов Эдема вокруг солнца. Это самые долгоживущие животные в моём мире».       - А сколько длится один оборот? Сколько дней и ночей?       «Триста девяносто шесть дней длится один оборот планеты вокруг солнца».       У Родни МакКея, стоявшего наверху рядом с Элизабет, брови практически коснулись кромки волос.       - Но это же!.. Это же десять тысяч лет! – прошипел он, всплёскивая руками.       - Десять тысяч сто двадцать пять, - уточнил Джон Шеппард, стоявший по другую руку от Вейр. – Ну, плюс минус пару лет!       - Разве это возможно без стазиса? – Родни был так взволнован, что пропустил уточнение полковника мимо ушей. – Даже рейфы впадают в спячку!       Элизабет покачала головой.       - Не знаю. Видимо, придётся всё же вводить её в гипноз, чтобы во всём разобраться.       Тем временем психолог продолжала спрашивать.       - Энжи, а что ты думаешь о рейфах?       «Они умные и развитые создания. Они очень сильные, и у них развитые технологии. Но они хищники. Они питаются людьми».       Ронон брезгливо скривился, а Бэккет присвистнул: девушка в точности повторила его слова, сказанные несколько дней назад на Дедале.       - Энжи, - продолжил Карсон, - ты повторила мои слова. А что ты сама думаешь о них? Об их отношении к людям? К тебе самой?       Хранитель задумалась. Свисающий сбоку хвост неторопливо зашевелился влево-вправо.       «Я думаю, что они жестоки. Они безжалостны. Но они в этом не виноваты. А ещё они не так уж и сильно отличаются от людей, потому что люди тоже ведут себя как хищники».       - Поясни, пожалуйста, - недовольно протянула психолог.       «Рейфы более агрессивны, чем люди. Более остро на всё реагируют, хоть и не всегда это показывают. Я могу их понять – их пожирает вечный голод, вечная боль. Им больно так, что даже когда они питаются, они испытывают боль, несколько иную, но всё же боль. Одна боль заглушает другую, чтобы ненадолго затихнуть, но это облегчение лишь на короткое время. Они несчастные создания. В этом их с людьми различия. Но есть и схожести. Доктор КарсонБэккет учил меня искать схожести. Они убивают ради пищи, как и люди. Они хотят жить, как и люди. Они воюют, как люди, убивают, как люди… И погибают, тоже как люди».       - Тебе их жаль? – возмущённо спросила Пепперпот.       «Что значит «жаль»?       - Ты бы хотела им помочь, Энжи? – тихо спросил Карсон, оторвавшись от мониторов и глядя на крылатую.       «Я не в силах утолить их голод. Я не могу принять их образ жизни. Но я могу понять, почему они такими стали и что ими движет. Я ни за них, ни против. Я могу только попытаться защитить вас от них, как защищала Ронона».       - Мамулечку-Ронона! - автоматически воскликнул Родни наверху, тут же получив подзатыльник от Шеппарда и косой предостерегающий взгляд от Элизабет.       Декс скривился ещё сильнее, услышав это.       - В чём ещё ты видишь наши … схожести?       «В том, что вам тоже приходится убивать. На Атлантиде практически нет людей, которые бы не убивали хоть раз в своей жизни».       - Откуда ты об этом знаешь? Ты лазишь в наши головы?       «Нет».       Лапки полиграфа елозили также невозмутимо, как и раньше.       «Но воспоминания об этом возвращаются к вам, когда вы спите. Так же, как мысли о заданиях. Кого-то это мучает, а кому-то приносит удовольствие. Но мысленно вы кричите об этом почти каждую ночь, почти каждый день. Бодрствуя, вы думаете о заданиях и миссиях, а во сне мысленно кричите. А крик легко услышать, даже не подслушивая».       - Карсон, заканчивай, - велела Элизабет в гарнитуру. - Нам нужен гипноз!              ***              Сеанс гипноза пришлось перенести на два дня, потому что хранитель снова уснула. Никто не знал, как она может повести себя, находясь в трансе, поэтому, с согласия Вейр, было решено провести это испытание в одном из помещений юго-восточного пирса, подальше от башни управления и врат.       Лантийцам позиция крылатой была в общих чертах понятна, но принимать они её не спешили.Им хотелось ожидать от неёчего-то на порядок большего.       - Но мы не можем требовать от неё большего! - убеждал Бэккет на совещании. – Она эмоционально незрела! Она словно ребёнок! Попробуйте адекватно рассказать о войне маленькому ребёнку – она просто не понимает пока, дайте ей время! Она ведь совершенно не знакома с рейфами. А вот то, что она изо всех сил старается быть полезной и нужной, говорит о многом. Она готова прощупывать ментальное пространство в любых экспедициях, чтобы максимально снизить наши риски быть обманутыми при очередных переговорах, даже понимая, что будет влазить в чужие мысли без разрешения, хотя это противоречит тому, чему мы сами же её и учим. Более того, она без раздумий согласилась на вживление ей передатчика, улавливающего колебания электромагнитных импульсов, чтобы мы всегда знали, прощупывает она нас или нет. Она не хочет быть нам врагом. Апосле вчерашней вылазки на СиПи6-2Икс она лечила раненого солдатанесколько часов, пока сама в очередной раз не отключилась. От проникающего ножевого ранения у него остался на данный момент лишь небольшой порез. Мы не можем требовать от неё большего!       Элизабет, не смотря на всю свою осторожность и скептицизм, не могла не согласиться с Карсоном, поэтому в итоге приняла решение оставить хранителя на Атлантиде, хоть и под более внимательным наблюдением…       … Энжи опять сидела в кресле. Вживлённый ранее передатчик транслировал её полное ментальное спокойствие. Только что доктор Пепперпот ввела её в гипнотический транс, и сейчас готовилась задавать вопросы. Кроме неё и Карсона в помещении находились лишь несколько солдат, Ронону, рвавшемуся присутствовать, пришлось отправиться с командой на очередную миссию.       - Энжи, сейчас я буду задавать тебе вопросы, и мне нужно, чтобы ты на них ответила.       «Хорошо».       - Когда ты в первый раз увидела рейфов?       «В то утро, когда они пытались убить Ронона».       - До этого утра ты когда-нибудь видела рейфов?       «Нет. Я видела только стрелу, которая за несколько дней до высадкиРонона сканировала Эдем, а потом стрелу, которая высадила Ронона».       - Хорошо. Ты когда-нибудь встречала других людей или существ, кроме тех животных, которые живут на твоей планете?       «Нет. Только людей на Атлантиде и тех рейфов, которые чуть не убили Ронона».       Карсон и психолог переглянулись.       - Энжи, расскажи, пожалуйста, о своём мире.       «Мой мир – это планета, которую полковник Джон Шеппард назвал Эдемом. Она почти полностью покрыта океаном, насколько я знаю. Я жила на материке. Его можно пролететь из конца в конец за неделю. Он покрыт травой и деревьями почти полностью. На нём встречаются озёра, а в горах, в северной его части, текут быстрые реки. В самой южной части из земли бьют горячие источники».       - Чем ты питалась, когда жила там?       «Фруктами. Кореньями и корнеплодами. Солнце около моей планеты даёт очень много энергии, я частично поглощала и её. Ещё меня питал мой мир».       - Что это значит? Объясни.       «Мой мир, целая планет, наделён целостным ментальным коконом, который соединяет всех живых существ в единую информационную сеть. Вся планета – это единый живой организм. Он сам регулирует свою численность и количество еды для всех живущих в нём. Он подпитывает каждое своё существо своей собственной силой, вливает её в нас невидимым энергетическим потоком. Я часть этого организма, который сейчас находится в спячке».       - Почему твой мир уснул?       «Потому что он отдал все силы мне, чтобы я спасла Ронона. Ему нужно время, чтобы восстановиться, иначе он погибнет».       - А зачем твоему миру спасать Ронона?       «Потому, что нет ничего ценнее жизни, чья бы она не была».       - Поэтому ты не стала причинять вред тем рейфам?       «Да».       - А могла бы?       «Не знаю».       - Хорошо. Энжи, ты говорила, что живёшь сто тридцать пятый цикл дона. В перерасчёте на земное исчисление это около десяти тысяч лет. Это очень много. Ты впадала в спячку?       «Нет».       - Что ты делала всё это время?       «Жила. Просто жила».       - Ты родилась на Эдеме? У тебя были родители, семья?       «Я не помню. Я на нём проснулась сто тридцать пять циклов назад».       - Значит, всё-таки спячка была?       «Да, но я её не помню. Я помню только пробуждение. С него всё началось. Началась моя жизнь на Эдеме».       - Ты была ребёнком? Детёнышем?       «Нет, я была такой же, как сейчас».       - Хорошо, Энжи, - психолог задумалась, затем продолжила. – Представь, что ты снова на Дедале.       «Я снова на Дедале».       - Где ты находишься?       «Я в коридоре на верхнем уровне».       - Отлично, Энжи. Для того, чтобы оказаться в отсеке с каютами, тебе нужно спуститься на один уровень вниз. Ты спускаешься. Ты видишь каюты. Их ровно сто тридцать пять. Каждая дверь ведёт в один цикл даргхаардонов, которые ты прожила на Эдеме. Открой, пожалуйста, сто тридцать четвёртую дверь. За дверью стоит большой экран, он показывает тебе твою жизнь на Эдеме в данный период. Что ты видишь?       «Утёс, на котором я живу. Деревья с зеркальными листьями, как назвал их Ронон. Я называю их нгайи. У них сладкие плоды с горьковатым соком. Они очень бодрят и быстро и надолго насыщают. Я кормила ими Ронона, когда он болел. А когда болела я, он кормил ими меня. Стадо донов уходит от озера на луг, им пора кормиться. Они будут есть несколько дней, потом вернутся на озеро, напьются, и будут несколько дней спать. Потом проснутся и снова уйдут на луг. Их жизнь длинна, размеренна и нетороплива, как и они сами. Я собираю их шерсть, что осталась на берегу, она длинная и тёплая. Нужно утеплить пещеру под склоном, скоро наступит сезон снега. Вы называете его зимой. Зикизи скоро переселятся глубоко в шерсть даргхаардонов, поближе к горячему телу. Этот сезон они проводят вместе. Липлип опускаются на самое дно, и озеро перестаёт мерцать по ночам…»       - Хорошо, Энжи. Выйди из этой каюты. Давай посмотрим, что находится за дверью сто тридцать три. Там тоже стоит экран, и он тоже показывает твою жизнь. Что ты видишь на этот раз?       «Озеро у моего склона. Сезон снега недавно закончился, снег уже растаял, и вода в озере поднялась почти до пещеры. Доны ушли к горячим источникам – там они устраивают битвы за самок, и половозрелые особи создают семьи. Самка дона может родить только одного детёныша за раз, а за всю свою жизнь – не больше двух, причём оба будут разного пола. Так рожают все животные на планете, таким образом поддерживается численность популяции.Иногда, когда лето бывает очень тяжёлым и много животных гибнет, самка может принести трёх детёнышей. Нгайи , которые я посадила несколько зим назад, подрастают, одно из деревьев собирается зацвести. Я специально посадила их рядом с домом, чтобы была возможность не уходить далеко. Зикизи выводят птенцов. Мне нужно облететь континент и посмотреть, насколько изменилось количество животных. Кроме того, в горах перекрыло русло одной из рек. Необходимо расчистить его прежде, чем сикитонги почувствуют недостаток воды…»       - Закрывай эту дверь, Энжи. Теперь посмотри, что покажет экран в комнате сто.       «Я около горячих источником. Я вымачиваю в горячей воде коренья лик-са, этот настой помогает лучше переносить жару. Мои крылья меняют цвет из-за такого солнца, они становятся отражающими, как листья нгайи, чтобы уберечь меня от солнца. Почти все животные уходят в тень нгайи, чтобы спастись. Страдают все. Я постоянно перемещаюсь по материку, чтобы убирать у них боль и помогать залечивать раны от ожогов. Помочь получается не всем, и некоторым животным мне приходится петь последнюю успокоительную песнь. Они уходят не мучаясь, без тревоги и боли, словно просто засыпают, и планета быстро принимает их под травяной покров. Очень быстро, потому что если их тела начнут гнить, может наступить мор для других животных. Это самое тяжёлое время года для всех живых существ…»       - Хорошо, Энжи, закрывай и эту дверь, - психолог устало прикрыла глаза.       - Одно и то же на протяжении стольких лет, - удивлённо заметил Карсон, отворачиваясь от лениво бегущих показателей на мониторе. – Она действительно была хранителем того мира. Смотрителем того мира. Это может оказаться чревато некоторыми осложнениями.       - Что вы имеете в виду, доктор Бэккет?       - Она десять тысяч лет была не просто нужной, она была жизненно необходимой своему миру. Но сейчас всё изменилось. Она может начать чувствовать себя неполноценной из-за своей ненужности. Надо будет обязательно придумать ей какое-нибудь занятие и уверить в его значимости.       - Вы думаете, что у неё может возникнуть внутриличностный конфликт? – оживилась психолог.       - Я думаю, ей безгранично важно чувствовать себя нужной. В противном случае у неё просто… Просто не будет смысла жизни. Вы лучше меня знаете, доктор, что бывает с человеком, который теряет смысл жизни.       - Если вы о возможном депрессивном состоянии, я не думаю, что ей это грозит. Она… Она почти что рейф, а у рейфов не бывает депрессий.       - Мне кажется, доктор, - Карсон начал закипать, - у вас какое-то предвзятое отношение к ней. Она – разумное мыслящее существо, и её эмоции, пусть и не очень сильно выражены пока, но вполне человеческие. Вашу позицию я услышал и понял, продолжайте, пожалуйста, сеанс.       Пепперпот раздражённо фыркнула, но спорить не стала, переводя взгляд на безучастно сидящую в кресле крылатую.       - Энжи, теперь ты идёшь в самое начало коридора, к каюте с номером один. Открой дверь. Что ты видишь за ней?       «Монитор. Он транслирует мою жизнь на Эдеме в этот период».       - Отлично, Энжи. Возьми пульт и отмотай трансляцию на самое начало. Расскажи нам, с чего всё началось?       «Было тепло. И был покой. Ощущение безграничного полёта, или безграничного плаванья. Я – космос. Я – целая вселенная. У меня как будто нет тела, я словно океан, словно пустыня. Меня нет, но в то же время я – всё живое, меня словно тысячи. Я – бесконечная пустота. Я – бесконечная тишина. Я растекаюсь во все стороны на много километров. Мне не страшно, во мне нет боли, только тепло. Тепло и покой. Потом что-то меняется, и я чувствую, что это не я растекаюсь, а это в меня вливается всё вокруг. Космос, солнце и всё, что существует в мире. Я по-прежнему океан – но я чувствую каждую каплю в себе. Я – целая пустыня, и я же – каждая песчинка в ней. Я – бескрайний космос – и я мельчайшая частица на последней из звёзд. Энергия мира вливается в меня медленным, но сильным потоком, и я начинаю получать знания. Знания о моём мире, о каждом растении в нём, о каждом живом организме. Это знание переполняет меня, и я … просыпаюсь.       Я лежу на вершине склона. Он высокий и крутой. У его подножия разлилось озеро. Озеро большое, в нём много рыбы. Когда-нибудь оно станет совсем маленьким и мелким.       Что-то оттягивает плечи. Это крылья. Я пока не умею летать, но обязательно научусь…»       - Спасибо, Энжи, хватит, - психолог подумала пару секунд. – А теперь выходи из этой комнаты. Закрывай дверь. За дверью ты видишь маленький чуланчик. Зайди в него. В нём тоже стоит монитор. Этот монитор транслирует то, что происходило с тобой до первой спячки на эдеме. Ты видишь что-нибудь?       - Доктор, вы с ума сошли! А если она родилась во время спячки, как рождаются медвежата на Земле?       - Тогда она ничего не увидит, доктор Бэккет. Кроме того, я выполняю распоряжение доктора Вейр, - особо выделив последнюю фразу, протянула психолог. – Нам нужно быть осторожными, вдруг она опасна?       Карсон готов был начать спорить, но его прервал голос хранителя:       «Да . Я вижу космос. Космос в иллюминаторе корабля. В помещении, где я нахожусь, маленькие иллюминаторы под самым потолком. Чтобы в них заглянуть, приходится становиться на кушетку».       Док и психолог удивлённо переглянулись.       - Разве ты не можешь к ним подлететь?       «Для того, чтобы летать, нужны крылья. У меня их нет. Я обычный врачебный техник, а точнее, пока ещё стажёр. Это мой первый полёт. Я даже не успела доучиться и стать целителем, хотя мечтала об этом с самого детства. У нас идёт война, я хочу помогать своему народу. Нас остаётся очень мало. Мы превосходим их силой, мы пожираем их, как они пожирают вас, но они задавили нас количеством. Они давно перестали рождаться естественным путём, они все – лишь многократно повторённые отражения…»       - Кто они, Энжи?       Девушка открыла глаза, затуманенные пеленой гипноза, впилась пальцами в подлокотники кресла, оставляя глубокие борозды от когтей и не замечая этого.       Бэккет тихо спросил:       - Энжи?       Девушка не отвечала. Несколько наполненных абсолютной тишиной мгновений она даже не дышала. А потом из неё хлынул импульс, настолько сильный, что компьютер Карсона резко погас, задымив.       Зрительных образов не было, только слуховые.       - Коммандер, у нас лобовое попадание! Система жизнеобеспечения не отвечает, щиты на двенадцати процентах! Двигатель в секторе тридцать-четыре-альфа взорван!       Людей, находящихся в комнате вместе с хранителем, тряхнуло. Не внешне, а словно бы изнутри, сбив дыхание, ударив тупой болью в головы. Головы разрывались от чужих воспоминаний и чужих криков.       - Боевые орудия не отвечают! Коммандер, мы теряем управление!       - Всем приступить к эвакуации! Немедленно! Лазарет, вы меня слышите? Немедленно приступить к эвакуации! Сектор двенадцать-альфа! Двенадцать-бета! Двенадцать-гамма! Тринадцать-альфа!...       Тряхнуло ещё сильнее.       В радиусе досягаемости одна из лун с пригодным жизненным пространством! Мы пытаемся удержать курс на неё!       И ещё сильнее.       - Уровни Бета и Гамма в огне! Всем эвакуироваться! Срочно!       Затрясло ещё, но как-то лениво, медленно, словно корабль, существующий только в глубинных, скрытых воспоминаниях хранителя, содрогнулся, разваливаясь на части.       А потом в головы лантийцев ворвался импульс такой невероятной силы, что ослеплял болью…       А потом всё стихло, и только давление раскалённым пульсом давило на виски.       … Карсон очнулся на полу. Из носа текла кровь. Из ушей, скорее всего, тоже. Психолог была ещё без сознания, как и половина сопровождающих их военных. Те, что были в сознании, так же, как и док, трясли головами, пытаясь прогнать дурноту.       Перед глазами плыло, уши были словно забиты ватой.       «Ментальная контузия, что ли? Надо будет сказать Энжи, чтобы больше так не делала. Энжи! Энжи?!»       Девушка лежала на полу около кресла, в котором сидела во время сеанса, свернувшись клубочком и запахнувшись крыльями.       Док подполз к ней на коленях и попытался раскрыть крылья. Крылья были непривычно застывшими и очень холодными.       «Трупное окоченение? Но как?.. Чщёёрт!»       Мужчина дёрнул изо всех сил и таки сумел развести в стороны части оперённого кокона.       «Это не трупное окоченение, слава Богу!»       Всё тело крылатой было сведено судорогой, словно скомкано. Зубы крепко сжаты, губа прокушена, кровь сквозь зубы выдувалась алыми пузырями.       - Энжи! – Бэккет бросился к своему ящичку с препаратами узкого спектра применения. Он не знал, как хранитель может отреагировать на гипнотический транс, поэтому перестраховался, и, как оказалось, не зря.        Эпилептиков на Атлантиде не было, но несколько упаковок АЭП на всякий случай имелось.       Набрав необходимую дозу в шприц, док снова бросился на пол. Солдаты и психолог постепенно приходили в себя.       - Ну же! Давай же! – шептал Карсон, медленно вводя лекарство девушке в кожистую перепонку крыла, унизанную паутиной кровеносных сосудов, – единственное место, куда он смог воткнуть иглу.       Прошла пара секунд, растянувшись в вечность. Громко, со всхлипом, Энжи вдохнула, разжалась и обмякла.       - Вот так лучше, - бормотнул док, ощупывая мышцы хранителя. – Так-то … Энжи?!       Девушка не просто обмякла. Чуткие пальцы Бэккета не чувствовали пульса. Дыхания также не было.       - Энжи!!!       Девушка была мертва…