Хранитель

Беги от меня, Мэри, /прижмись же ко мне теснее/. Спасайся скорей, Мэри, /ничто тебя не спасет/. Kоснувшись тебя, Мэри, попробовав раз, звери, живущие в моем теле, хотят еще и еще. (ДжиоPocco)       «РЕЙФ!»       Рейфовский мальчик лет десяти стоял около рабочей консоли, вдумчиво и старательно обрабатывая плавящим устройством энергетические кристаллы и пытаясь соединить их друг с другом. Кристаллы были разнокалиберными, разноформенными и совершенно не хотели приклеиваться друг у другу, хоть и поддавались термической обработке.       - Тебя ждёт королева, - тихо заметила наблюдавшая за этим человеческая женщина, улыбнувшись, когда кристаллы в очередной раз с сухим треском отвалились друг от друга.       - Сейчас, - терпеливо прошептал мальчик, - сейчас пойдём, Минана. У меня почти получилось. Я перебрал спаивающий аппарат, оснастив его дополнительным концентрирующим кольцом, температура плавления сейчас позволяет обрабатывать кристаллы! Они должны соединиться, понимаешь?       С утроенным усердием он продолжил свои манипуляции. Устройство тихо вибрировало, а полупрозрачный осколок, зажатый в правой руке, тихо похрустывал. По мере нагревания хруст становился всё тоньше и тоньше, и в конце концов кристалл, не выдержав экзекуции, попросту взорвался, распоров и опалив маленькую детскую ладонь.       Мальчик свирепо зашипел, потрясая рукой и разбрызгивая во все стороны тёмную кровь.       - Не тряси! – Минана перехватила его руку и попыталась разжать скрюченные судорогой пальцы. – Нужно осмотреть твою руку. Четвертый раз за сезон! Если ты не будешь осторожен, то когда–нибудь она не заживёт!       - Заживёт! – мальчишка упрямо топнул ногой. – Она будет заживать снова и снова, потому что я рейф, а не человек! А когда у меня откроется щель и я смогу питаться людьми, то заживать будет ещё быстрее!       Без всякой обиды женщина оставила его рану в покое и спокойно возразила:       - Если ты не станешь осторожнее, то она у тебя не откроется. Задумайся – ты постоянно ранишь руки. Если тебе их оторвёт, то щель тебе не поможет…       «РЕЙФ, ОЧНИСЬ!!!»       Мальчик стоял около трона, на котором сидела задумчивая королева. Её длинные серебристые волосы были собраны в замысловатую причёску, захватывающую выбивающиеся вперед пряди в плетения, и оставляя основную массу волос свободно струиться по спине.       «Моя королева,» - мальчик склонил голову, и его волосы, такие же серебристые, как у рейфовской самки, соскользнули вниз, закрывая лицо.       «Дитя, чем ты занимаешься последнее время? Почитательница, отвечающая за тебя, рассказала, что ты часто ранишь руки».       «Я пытаюсь соединить два кристалла разного происхождения с разнонаправленной энергетикой. Они либо уравновесят друг друга и разрядят полностью, либо создадут дополнительный потенциал, соединив органическое начало с неорганическим».       «Соединить кристаллы – не значит, соединить их энергетики, - королева усмехнулась, на секунду обнажив острые зубы, - но твоя задумка мне нравится. Симбиоз живого и неживого… Иди, дитя моё, иди…»       Поклонившись снова, мальчик задержался – ровно на допустимую долю мгновения, чтобы ещё раз посмотреть на свою королеву и почувствовать, как лёгкие замирают, сжатые осторожным спазмом восторга…       «РЕЙФ, Я ТЕБЯ УМОЛЯЮ, ОЧНИСЬ!!!»       Рейфовский мальчик сидел, глядя на мёртвую королеву, и не понимал, почему его слух улавливает звуки аплодисментов.       Было пусто. Рейфы внутри семейной общины были прочно соединены ментальной связью, источником которой являлась королева, и когда она погибла, каждый из них оказался как будто сам по себе, в полном одиночестве. Нужно было самостоятельно наращивать эту самую связь, чтобы не остаться слепым и бесчувственным, чтобы сознание не поглотила оглушающая тишина, безжалостно отсекающая общий ментальный фон. Если рейф никого не слышит в своей голове, это значит, что он одинок, а одиночки не выживают…       Вокруг траурного ложа тихо собирались остальные члены рейфовского семейства – взрослые самцы, не связанные кровным родством с королевой, но претендовавшие на спаривание и внесение своего генофонда в королевский род, рейфовские юноши и две будущие королевы, практически достигшие фертильного возраста. Некоторое время община будет находиться в обособленности, в прострации, пока юные самки не дозреют. Затем же, если никто из них не согласится покинуть семью, им придётся доказывать своё ментальное превосходство, а после этого, как правило, оставалась только одна королева.       Внутри мальчика расползалась пугающая, сжимающая нутро пустота. Королевы больше нет. Нет больше чарующего восторга. Нет желания быть полезным, нужным, быть замеченным, нет необходимости оправдывать своё существование…       Он смотрел на мёртвую королеву, и она виделась ему ещё более прекрасной и пугающей, чем всегда. Голову окончательно заполнила звенящая, обездвиживающая тишина, и ему показалось, что сознание стало отказывать ему: королева начала медленно подниматься с ложа…       «ТОДД, МИЛЕНЬКИЙ, НУ ПОЖАЛУЙСТА!!!»       Рейф приходил в себя под звуки аплодисментов, прямо как в своем видении, и несколько минут ему потребовалось, чтобы понять, что никаких оваций не было – просто мора изо всех сил лупила его по щекам, пытаясь привести в чувство.       Что-то теплое капало ему на щёки, лоб и сомкнутые веки, и только приоткрыв глаза он понял, что крылатка плакала, и на него капали её слезы. Злиться сил не было. Общаться, впрочем, тоже. Глубоко вздохнув и рыкнув в знак того, что он ещё жив, коммандер снова провалился в ватное небытие.       ***              Тихо потрескивали поленья в костре, но холод упрямо отгонял сонную негу. Прямо над ним раскинулось чёрное небо с россыпью крупных, словно сгустки соли, звёзд. Что – то подпирало его с левой стороны, и, скосив глаза, он увидел, что там, свернувшись калачиком, спит хранитель.       Одним из крыльев она прикрывала его сверху, а вот лежали они, судя по всему, на его плаще.       Рейф сел. В голове тяжело перекатывалась дурнота, отдаваясь металлическим привкусом во рту. Энжи не отреагировала никак – только заворчала тихонько во сне, сжимаясь ещё сильнее – ночью было прохладно. Усмехнувшись непонятно чему, коммандер прикрыл её своей частью плаща и, неторопливо поднявшись, пошёл к огню.       Костер почти прогорел, однако недалеко лежала внушительная охапка хвороста, так что раздуть его не составило особой проблемы. Стало теплее, но спать пока ещё не хотелось.       Чуть левее хвороста аккуратной горкой были сложены твердокожие плоды, напоминавшие на вкус вату, и какие-то ещё темные отростки, больше всего похожие на высушенных земляных червей.       «Это не черви, это корни миниры. Мы в экспедициях встречали это растение, сок его корней содержит много глюкозы и других питательных веществ. Конечно, было бы лучше их отварить и поить тебя отваром, но, боюсь, мы не располагаем соответствующей посудой,» - сзади неслышно подошла мора и положила руки ему на плечи.       «Что произошло? – подняв правую руку и машинально отметив, что щели на ней до сих пор нет, Тодд слегка сжал ладошку девушки. – Я рассчитывал очнуться, находясь всё ещё в пещере».       «Так бы и произошло, если бы я не задела одну из кладок, - мора виновато покачала головой. – Не знаю, помнишь ты это или нет, но мне пришлось спешно уносить ноги – причем, не только свои, но и твои тоже. Жуков там было… Ух, несколько тысяч вообще-то. Кошмар…»       Рейф хмыкнул.       Обойдя вокруг него, крылатка присела рядышком, тесно прижавшись к его левому боку и окрыв одним крылом. Это почему-то понравилось ему особенно сильно, наверное, потому, что именно в этом жесте не было намека ни на что человеческое, как, например, в касаниях или объятиях. Это было чем-то сугубо личным, чем-то, что принадлежало только им двоим.Ему одному…       «Касания больше не вызывают в тебе отторжения, - заметила Энжи, улавливая его эмоциональный фон и расправляя в ответ крыло чуть шире – ей тоже нравилось до него дотрагиваться. – А как же необходимость прятать свои чувства?»       «Необходимости в данный момент нет, и не предвидится в ближайшее время. Пока мы находимся на этой планете, я могу думать и чувствовать, что пожелаю – рейфы очень редко посещают планеты, населенные иратусом, потому что не хотят становиться пищей для жуков. Когда я достаточно окрепну и мы двинемся в дальнейший путь, я заблокирую этот участок памяти, оставив лишь то, что было связано с питанием иратуса – ферменты, впрыснутые самкой, могут вызывать галлюцинации или провалы в памяти, так что всё вернется на круги своя – по той самой причине, которую я уже озвучивал».       «Твоя жизнь среди рейфов – сплошная фальшь. Зачем такая жизнь?»       «Ты не поймёшь,» - Тодд попытался отмахнуться, но не учёл своей слабости – его качнуло, и хранителю пришлось поддерживать его, чтобы он не завалился.       «Конечно, нет,» - фыркнула крылатка в ответ, заглядывая рейфу прямо в глаза.       Коммандер не отвернулся – напротив, стал с жадностью рассматривать её в ответ, пытаясь не упустить ни одной детали. Что-то непонятное поднималось у него внутри, заставляя сердце биться быстрее, а дыхание – учащаться. Девушка осторожно потянулась к нему, и впервые за всё время знакомства с ней он не почувствовал никакого отторжения, ему вдруг неумолимо захотелось узнать, что последует дальше.       Видимо, впрыснутые ферменты действительно имели некоторый эффект, потому что ничем иным рейф не мог объяснить непонятной смеси восторга и чего-то ещё, что было очень похоже на страх, но таковым не являлось, заполнившей его изнутри полностью. Ощущения вспыхивали одно за другим и тут же лопались, словно пузырьки воздуха на воде, и в голове от их лопанья образовывалась абсолютная, идеальная пустота.       «Ты ведь совершенно не знаешь, что нужно делать, рейф?» - крылатка встала на колени лицом к его лицу, близко-близко, почти касаясь его губ своими, закинув ему на плечи руки и зарывшись пальцами в спутанные белые волосы.       «Рейфовские королевы, так же как и иратусовы самки, пожирают своего партнера во время совокупления. Так что, как ты видишь, я могу располагать только теоретическими познаниями в данной области, - Тодд усмехнулся; его сознание заволакивал незнакомый до сих пор лёгкий дурман: всё вокруг начинало казаться каким-то нереально красивым и притягательным, а притягательнее всего были губы моры, улыбающиеся настолько близко, что он чувствовал их тепло. – Избранный самец просто приходит в назначенное время в её опочивальню, а королева всё делает сама».       «Несчастная раса, - хранитель издала тихий звук, нечто среднее между вибрацией и мурлыканьем. – Как же вы до сих пор живёте, если никто вас никогда не любил?»       «Не знаю,» - Тодд пожал плечами, тем самым прижав её руки к своим щекам, и прикрыл глаза.       И, уже лишённый зрения, он до болезненного остро почувствовал мягкое прикосновение её губ к своим – и вопреки всем ожиданиям это не вызвало никакого отчуждения в его ощущениях.              ***              Иратусы расселялись по территории неравномерно – жуки не очень любили прямого солнечного света, предпочитая прохладные влажные впадины, и беглецам пришлось отправиться в путь в поисках менее заселенного ими места: тесного соседства с кровососущими прародителями не желал никто. Примерно в двадцати километрах от врат, на одном из скалистых плато, возвышавшемся над тропиками, они нашли вполне пристойную пещеру для того, чтобы пережить в ней некоторое время.       О протяжённости их пребывания здесь рейф говорил туманно – лишь то, что они останутся, пока он окончательно не поправится, только крылатка подозревала, что «поправиться окончательно» в его понимании означало дождаться повторного открытия кормовой щели. Рейф должен был снова стать рейфом для того, чтобы иметь возможность вернуться к своим собратьям.       «Значит, ты разделил свой флот…»       «Мне кажется, разумность это поступка очевидна, - коммандер удивлённо прищурился, оглядываясь на мору, раздувавшую костёр недалеко от входа в их временное жилище: сам он сидел к ней спиной, перебирая содержимое карманов своего плаща. – Я остался на корабле с экспериментальной группой рейфов, мой доверенный помощник увел остальные корабли на одну из планет, которая обычно используется для спячек. Он должен ждать меня столько, сколько потребуется до моего возвращения».       «Это тот, который выворачивал мне руки на Дедале? – дождавшись утвердительного кивка, девушка презрительно фыркнула. – Ты ему доверяешь?»       «У меня есть основания ему доверять – он оставался верным мне много лет, включая весь мой дженайский плен».       «А сколько он длился?»       «Больше пятнадцати лет, - Тодд оскалился, видимо, погружаясь в совсем не приятные воспоминания. – Так что у меня есть основания ему доверять, насколько это возможно среди рейфов».       Изменения в его настроении не остались незамеченными, и Энжи, подойдя, ткнулась подбородком ему в макушку. Запустила пальцы в его волосы, потрепала немного и, наконец, опустив руки, обняла за шею.       Коммандер напрягся – подобные проявления чувств были для него пока непривычны и диковаты, но стоически вытерпел прикосновения. Впрочем, никаких действий в ответ он предпринимать не стал – просто принял очередной знак внимания со стороны крылатки.       «Было… Там было страшно?»       «Рейфы практически не ощущают страха, так что нет, страшно не было. В худшем случае меня могли убить, а способ действия уже не имел особого значения».       «А что было самым… худшим?»       «Голод. Очевидно же, что дженаям было выгодно держать меня обессиленным».       «А после голода?»       «Тишина в голове. Она сводила с ума, и чтобы не слышать её, я иногда начинал разговаривать с самим собой, если рядом не находилось таких же пленников, как я».       Девушка задумчиво погладила его по волосам, задержав ладонь на затылке.       «Сейчас ты тоже слышишь тишину в голове?»       Вопреки ожиданиям, Тодд рассмеялся, покачав головой:       «Маленькая мора, тебя порой так сложно заткнуть, что иногда я по ней даже скучаю!»       «Грубиян!» - хранитель рассмеялась и стукнула его кулаком в спину – получилось весьма ощутимо.       Рейф, не желая оставаться в долгу, вскинул руки и попытался перекинуть её через себя, но не учел того, насколько сильно затормозят о воздух распахнутые крылья, и в итоге они оба покатились по каменному плато.       Несколько минут напряжённой борьбы, нарушаемой только сдавленным фырканьем и моровым хихиканьем – и коммандеру удалось подмять крылатку под себя, зафиксировав ей руки и ноги.       «Сопротивляться бесполезно, я победил!» - самодовольно оскалился он, прижимая её к каменистой почве так крепко, что мора тихо пискнула.       «Ещё нет, рейф, ещё не победил! - Энжи дёрнулась, но добилась только ещё более крепкого захвата со стороны противника. – Ты меня недооцениваешь!»       «О, и что же собирается сделать эта маленькая, но грозная хищница?»       «Воспользоваться твоей слабостью, конечно!» - ещё раз хихикнув, мора дёрнулась, намереваясь лизнуть Тодда в щёку, как уже делала когда-то давно.       Тогда ей удалось сбить его с толку таким неожиданным поступком, однако в этот раз запланированное не имело никакого эффекта: рейф попросту увернулся, а после незамедлительно прижал к земле её голову лоб в лоб.       «Я победил…»       Они были прижаты друг к другу так тесно, что чувствовали сокращения диафрагм и брюшных мышц друг друга, и даже эти естественные движения, вызванные обычным дыханием, казались чем-то нереальным.       Хранитель осторожно коснулась губами его губ. Рейф не ответил – напротив, он медленно, но решительно отстранился, отпуская её из захвата.       «Я не знаю, чего ты от меня ожидаешь, мора. Не знаю, какую картинку нарисовала у себя в голове. Но эта картинка никогда не будет соответствовать действительности. То, что между нами произошло…Этого не должно было случится ни при каких обстоятельствах».       «Но это случилось!» - обида обожгла где-то на уровне глаз, и только спустя несколько мгновений девушка поняла, что она попросту плачет.       «Я не знаю, что это было! – резко прервал её коммандер, но, увидев совершенное непонимание в зелёных глазах, нехотя пояснил: - Рейфовские самцы не способны к спариванию сами по себе, как люди. У нас не существует такого понятия, как возбуждение и потенция…»              ***              Энжи не видела рейфа почти сутки. Скука разъедала подобно ржавчине, и после короткого разговора они решили, что раз уж море повезло быть крылатой, стоит слетать и осмотреть местность. Особой опасности данное мероприятие не представляло – планета была заброшена, и населяли её, помимо иратуса, только животные и птицы, а с ними крылатка смогла бы найти общий язык при любых обстоятельствах.       В полудне лёта она нашла остатки человеческого поселения, поросшие пушистым мхом и каким-то местным прототипом лиан. Складывалось впечатление, что покидали его спешно, оставляя всё на своих местах, забирая только самое необходимое. Практически целый день она потратила на то, чтобы немного разгрести поросшие зеленым налётом орудия и приспособления, опомнившись от своих археологических работ только когда стемнело. Лететь в темноте обратно не хотелось, и крылатка решила заночевать прямо в поселении.       Сонливости не было – на плато хватало солнца, и мора старалась подпитаться во весь размах своих крыльев. Голову настойчиво атаковали мысли и сомнения.       Сомнения раздражали больше всего – в силу особенностей восприятия девушка сначала думала, потом делала, а затем её накрывала волна рефлексии, которую Айзек с нежностью называл «бездонной ямой самокопания». Воспоминания о психологе вызвали улыбку и лёгкую тоску – она скучала. Скучала по той Атлантиде, которую помнила. По той Атлантиде, которая любила её и принимала любой, не выдвигая никаких условий и претензий, хотя смутно понимала, что таковыми являлись люди, населяющие город.       «Не думать об этом. Не вспоминать и не сожалеть. Я сделала свой выбор, каким бы он ни был. Я больше не принадлежу Атлантиде, а Атлантида больше не принадлежит мне. Она спасла меня от гибели в моем спящем мире, но сейчас пришло время возвращаться домой…»       А вот примет ли её этот самый дом…       В тяжёлых раздумьях ночь тянулась медленно и липко, словно паутина иратуса от ствола к стволу.       Крылатка содрогнулась. Там, в пещере, когда она случайно задела кладку, жуки словно обезумели. Она почувствовала импульс, который испустила матка, и чёрное живое покрывало вокруг них словно закипело – они полезли отовсюду, щёлкая жвалами и противно поскрипывая хитиновыми покрытиями тел. Ей пришлось вытаскивать беспамятного рейфа так быстро, как только она была способна, чтобы их обоих не задавила чёрная кишащая масса, и только оттащив его подальше, поняла, что не имеет даже представления о том, как снять с его шеи присосавшуюся матку. Впрочем, эта проблема тоже решилась быстро: пытаясь воздействовать на насекомое ментально, хранитель случайно убила его, а потом ещё несколько минут выковыривала из шеи рейфа застрявшие в ней лапки и жвала.       Она старалась не думать о Тодде – в противном случае, «бездонная яма самокопания» затянула бы её на самую свою глубину без возможности выбраться оттуда в скором времени. Она знала, что он жесток – если потребуется, он сотрет её в порошок, даже не задумавшись. Предаст, если так надо будет. Продаст – если предложат выгодную ему цену. Он этого никогда не скрывал. Она это понимала… и принимала, не в силах что-либо изменить. В конце концов, для неё он тоже стал средством – способом вернуться домой.       Домой…       Эдем просыпался. Животные пока ещё спали, но деревья уже зацвели, и Энжи иногда начинала чувствовать сладкий запах нгайи, совсем как тогда, перед её второй хоффанской комой. Они отцветут, отплодоносят и сбросят весь урожай на землю, к корням – чтобы к следующему циклу как следует насытить почву питательными элементами, чтобы породить густую сочную траву и ещё более обильный урожай. Чтобы проснувшиеся звери и птицы не страдали от недостатка пищи. Чтобы Эдем снова стал райским уголком…       «Где буду только я – хранитель, лекарство от безумия, последняя мора вселенной, единственный в своем роде комок истерических чувств…»       Предвещая скорый рассвет, какая-то птичка бодро засвистела в ветках, и мора, потянувшись, встала – нужно было собрать кое-какие предметы, которые она решила взять с собой в их временное пристанище, а главное - придумать способ дотащить их туда…       …Подлетая к плато, девушка с удивлением заметила, что совсем недалеко от их пещеры, буквально в нескольких десятках метров, за скалистым утёсом, находится что-то интересное. Решив во что бы то ни стало вытащить коммандера на разведку, крылатка машинально просканировала приближающиеся скалы и тут же забыла про свою задумку.       Светлячок сознания рейфа был слабым и каким-то прерывистым, и она поспешила к нему.              ***              «Тодд!»       Коммандер полусидел в пещере, привалившись к одной из стен, и, казалось, спал, хотя хранитель прекрасно знала, что рейфы не спят в общепринятом понимании этого слова – в их организмах процессы протекали несколько иначе.       «Тодд, очнись!» - приземлившись на колени прямо около мужчины, она затрясла его за плечи.       Он отреагировал – открыл глаза, подёрнутые мутной плёнкой и недовольно зашипел.       «Не ори. И не тряси, иначе меня вырвет прямо тебе на руки».       «Ты ел?»       Тодд машинально взглянул на гладкую ладонь правой руки, и лишь потом – на нетронутую горку плодов в красной кожице, заботливо оставленную крылаткой специально для него.       «Нет. Но я пил».       «Ты плохо себя чувствуешь?»       Он сипло рассмеялся в ответ и снова откинул голову к стене.       «Мне… не становится легче. Способ последней надежды оказался выдумкой, и я по-прежнему умираю, маленькая мора. Я готов назвать тебе наборный код Атлантиды. Тебе лучше оставить меня здесь».       Почувствовал, как внутри всё снова цепенеет от ужаса и на этот раз ясно осознавая, что это чувство не имеет никакого отношения к её гипотетической возможности остаться в одиночестве, девушка погладила его по щекам:       «Эй-эй, рейф, мы так не договаривались! Я не хочу оставлять тебя здесь! И не стану этого делать, уж не обессудь. Сообщать координаты или нет – твоё право, но я тебя здесь не оставлю. Надо что-то придумать! Давай, рейф, включай мозг, ты же умнее самого МакКея!»       Коммандер снова засмеялся – сравнение его позабавило.       «Боюсь, что придумывать больше нечего, девочка!»       «Не смей сдаваться, рейф! – вместо ласковых поглаживаний на этот раз он получил пускай несильную, но вполне ощутимую оплеуху. – Если не можешь придумать что-то новое – давай пойдём по старому пути! Ты говорил, что в стародавние времена рейфы могли обратить вспять любое заболевание, если позволяли иратусовой самке питаться собой. Давай думать, что мы могли сделать не так? Ты уверен, что посадил себе на шею именно самку?»       Мужчина посмотрел на Энжи с насмешкой, но она не смутилась.       «Хорошо, с половой принадлежностью жука мы определились. Она должна была к тебе присосаться – и присосалась, я её чуть отковырнула…»       «Что ты сделала? - взгляд Тодда вдруг стал резким и пронзительным, как раньше, даже мутная пелена немного прояснилась. – Ты сама сняла жука?»       «Ну… да, - крылатка растерянно присела рядом. – Я задела спрятанную в перегное кладку, и когда они всей массой полезли на нас, я потянула тебя из пещеры… Ты этого разве не помнишь?»       «Нет, я потерял сознание почти сразу же, как матка присосалась ко мне. Хотя, помнится, мы оговаривали, что твоя помощь как раз и будет заключаться в том, чтобы поддерживать меня в сознании!»       «Или снять с тебя жука, чтобы ты не погиб! Я так и сделала!»       «Ты сделала это слишком рано, она не успела очистить мою кровь…»       Некоторое время они сидели молча, не глядя друг на друга. Он не ругался – рычать на неё сил не было, но это не значило, что в его голове не возникали сценарии безжалостной расправы над этим маленьким недоразумением, которое, желая изо всех сил помочь, раз за разом делало только хуже.       «Не надо так красноречиво мечтать о том, как ты придушишь меня собственными руками, пожалуйста, - с глубоким вздохом мора наконец поднялась. – По пути в поселение я нащупала ещё одну колонию жуков. Если тебя устроит такой вариант, я принесу новую иратусову матку. Нести?»       - Неси, - буркнул коммандер вслух. – Только сама не перепутай половую принадлежность.       - А что там путать? У мальчиков торчит, у девочек не торчит, всё просто, - беззаботно отмахнулась хранитель, но тут же поймала на себе яростный взгляд рейфа: - Шутка, Тодд. Самка сидит в центре на возвышении, в окружении всей кишащей массы. Кроме того, она больше по размеру, и под хвостом у неё яйцекладущий канал. Я видела самку в пещере, так что, если ты не ошибся, я тоже не ошибусь.       Кивнув на прощание, девушка вышла.              ***              В этот раз всё было по-другому: она боялась отпустить его сознание даже на миг, и ей пришлось накрыть его своей волной. Если рейф и удивился, то вида не подал – сейчас его куда больше занимал иратус, впившийся в шею с противоположной стороны от первой раны.       Он чувствовал её незримое присутствие в своей голове, и в какое-то мгновение ему даже показалось, что он снова на улье, в общем ментальном пространстве, сформированном королевой – очень давно забытые, но такие знакомые ощущения причастности к чему-то большому и близкому, ощущение себя частью огромного живого организма…       «Тодд, не отключайся!»       Его уплывающее сознание слегка дёрнули вверх, возвращая к реальности.       Энжи сидела напротив, с другой стороны костра, и пристально смотрела ему в лицо.       «Впрыснутые ферменты начинают действовать, и затуманенность рассудка в данном случае вполне обычное дело».       «Но ведь ты не бредишь, а просто теряешь сознание! – возразила ему крылатка и подвинулась поближе. – Давай поиграем во что-нибудь?»       «Не думаю, что это хорошая идея, - качать головой, имея на шее присосавшееся насекомое было практически невозможно, поэтому мужчина просто фыркнул. – Мне сложно сейчас что-то выдумывать».       «Хорошо, давай тогда просто поговорим. Давай… задавать друг другу вопросы. По очереди. На любую тему, исключая военные и стратегические тайны».       Коммандер сипло засмеялся, впрочем, сидеть молча ему тоже надоело – в голове снова образовалась тяжёлая пустота, и обдумывать что-то серьезное пока не представлялось возможным. Предложение хранителя показалось ему привлекательным – за несколько дней их вынужденной разлуки он даже успел соскучится по её глупостям, устав от тишины в своей голове.       «Хорошо маленькая мора, давай поговорим. Какой твой мир?»       «Волшебный. Эдем уникальная планета, она наделена общим ментальным пространством, связывающим все живые организмы в единую цепочку. Мир сам регулирует численность населяющих его организмов и микроорганизмов. Я – часть этой… Была частью этой цепочки. Примет ли он меня сейчас, я не знаю, - мора повела плечами, как будто ей было холодно, и задала свой вопрос: - Почему на твоём улье нет королевы?»       «Потому, что моему улью она не нужна, - Тодд фыркнул и поморщился – иратусова самка отреагировала на движение, поглубже впившись жвалами в вену. – В обязанности королев входит формировать ментальный фон корабля, чтобы не было разрозненности, чтобы все стали… одной цепочкой, выражаясь твоим языком. Раньше они занимали определенный статус среди учёных, но наука не стоит на месте – многое из того, что раньше было присуще только королевам, мы научились синтезировать. Так что на данный момент их присутствие на кораблях имеет только связующую функцию – собирает сознания молодняка воедино. Ну и, конечно, дань традициям, которым мы следовали испокон веков – королевы сильнее, рядом с королевой чувствуешь себя в безопасности. Размножение на кораблях не происходит, для этого у рейфов имеются несколько оснащённых баз…»       «Одну из которых мы разбомбили, - припомнила девушка, - да, я помню. Тебе когда-нибудь… предлагали поучаствовать?»       «В чём?»       «Ну… в размножении…» - крылатка покраснела и опустила взгляд – судя по всему, она и сама не рада была заданному вопросу.       «Королевы не предлагают. Королевы приказывают. И если ты находишься под правлением королевы, то отказаться, не поднимая при этом мятеж, практически не представляется возможным, - жестко поправил Тодд, но тут же смягчился. – Нет. Не предлагали. Я слишком умен для того, чтобы служить просто генетическим материалом. Конечно, вероятность передачи интеллекта по наследству весьма высока, однако никто не отменял наличие опыта. То есть, гипотетически я могу передать по наследству возможность моего потомства быть таким же умным, а вот станет ли оно таковым – не известно никому. Я старше многих живущих нынче рейфов, и они это чувствуют, пусть даже не могут определить мой возраст точно. Так что… Живым я пока что был нужнее».       Некоторое время они молчали. Энжи поправила угли в костре, подбросила хвороста и снова села – на этот раз на сторону рейфа, внимательно осмотрев его шею. Самка сидела на месте – красноватое, напитанное кровью брюшко сокращалось в такт глотательным движениям, и зрелище получалось достаточно неприятным. Кроме того, воздух вокруг коммандера был просто насыщен запахом его же крови, и это также беспокоило хранителя.       Тодд понимающе хмыкнул, словив её взгляд, но предпочел промолчать.       «А кто формирует ментальное пространство на корабле, если королевы нет? В конце концов, королеву можно…убить».       «Как правило, коммандер - сильнейший самец экипажа – если у него хватает на это силы. В любом случае улей вынужден просить заступничества у другой королевы, потому что разрозненное состояние для них настолько чуждо, что они начинают сходить с ума».       «То есть, получается, что все рейфовские одиночки – сумасшедшие?» - девушка с удивлением посмотрела на него.       «Получается, так,» - рейф фыркнул и тут же поморщился – жуку снова не понравилось его движение, и он беспокойно зашевелил воткнутыми в кожу жвалами.       Мора с беспокойством подсела ещё ближе к нему:       «Может, уже снять?»       «Нет, она должна отвалиться сама. Всё в порядке, маленькое недоразумение, просто тело, послушное действию ферментов, начинает неметь и обездвиживаться».       Подумав немного, крылатка подползла ещё ближе к нему: осторожно приподняла Тодда за плечи и подлезла таким образом, чтобы он полулежал, опираясь не на каменный свод пещеры, а на неё.       «Тебе лучше поспать. Я послежу за жуком, а ты постарайся отдохнуть».       Коммандер попытался протестующе заворчать, но Энжи тихонько запела свою песенку, и он провалился в ватную тьму, однако, даже провалившись, чувствовал непрерываемую связь, протянувшуюся от одного сознания к другому, и кое-что, чего не чувствовал уже много, бесконечно много лет: он чувствовал себя в полной безопасности.              ***              Матка насыщалась почти сутки, после чего отвалилась, пытаясь лениво уползти в самый тёмный угол их жилища – подальше от костра. Так как Тодд всё ещё был без сознания, девушка, решив не рисковать, посадила насекомое в корзину с крышкой – её и ещё некоторые вещи, которые могли бы им понадобится, на взгляд крылатки, она притащила из заброшенного поселения.       Она боялась, что это не сработает, и что ослабевший рейф так и не придёт в себя, поэтому не решалась давать отдых самой себе. Весь день напролет она сидела на солнце, пытаясь вобрать как можно больше энергии для поддержания собственной жизнедеятельности, и непрерываемо ощупывая мужчину ментально, а когда темнело, заходила к нему в пещеру и укладывала его голову себе на колени, перебирала пальцами спутанные волосы, пытаясь разобрать колтуны, гладила по лбу и щекам и пела.Иногда плакала – беззвучно и горько, искренне жалея своего… Друга? Врага? Она сама не знала, кем он для неё являлся в большей степени.       Усталость накатывала волнами и отупляла до такой степени, что иногда хранителю приходилось совершать определенное усилие, чтобы вспомнить, где она находится и зачем, но даже в такие моменты она по-прежнему чувствовала его присутствие в своем сознании. И даже когда она сама отключилась, не выдержав столь долгого напряженного бодрствования, связь не прервалась, протянувшись невидимой нитью между двумя едва заметными во тьме небытия светлячками...       …Беспамятство отступило так же неожиданно, как и пришло. Казалось, всего доля мгновения, на которую он отключился, – и вот он снова чувствует солнце, пытавшееся пробиться под сомкнутые веки, чувствует запах горелой древесины из костра и что-то мягкое под своей головой.       Мозг, получивший достаточно времени для отдыха, усиленно заработал, обрабатывая информацию: то, на чём он лежал, было живым, оно трепетало и беспокойно дышало, вздрагивая, словно в тревожном сне.       Рейф открыл глаза. Так и есть, он лежал на руках у моры, сама же она спала, привалив голову к каменной стене пещеры. Коммандер пошевелился, приподнимаясь на локтях – девушка заворчала, но не проснулась, и он вылез из её объятий. Словно посчитав свою миссию выполненной, она тихонько сползла на каменистый пол и свернулась калачиком, окрыв себя сверху одним крылом. Этот жест был таким беспомощным, что мужчина, подумав, взял плащ, лежащий около горки краснокожистых плодов, и накрыл крылатку сверху.       Жука на нем не было, и он искренне надеялся, что королева отвалилась сама, пресытившись его кровью, иначе всё это было бесполезным.       В одном из углов пещеры лежали некоторые предметы быта, которые Энжи принесла из своей экспедиции по планете – помимо всяких мелочей, там был глиняный сосуд, в котором, судя по его опаленным бокам, когда-то готовили пищу. Вспомнив о корнях с дурацким названием, до омерзения похожих на высохших червей, Тодд, покачиваясь, отправился на поиски воды.       Когда он вернулся, хранитель всё ещё спала, сунув нос под воротник его плаща. Она производила странное впечатление: весь её вид говорил о слабости и беспомощности, однако презрения или пренебрежения к себе она не вызывала. Напротив, именно рядом с ней, такой маленькой, неловкой и безумно живой, рейф вдруг ощутил себя гораздо более сильным и значимым, чем когда перерезал глотки последним её сородичам во имя своей королевы…       Девушка завозилась под импровизированным покрывалом, и вскоре над чёрной каймой выглянул мутноватый зелёный глаз. Словив на себе внимательный взгляд и усмехнувшись непонятно чему, Тодд, подхватив связку кореньев, вышел к костру. Крылатка догнала его сразу же, потягиваясь и взмахивая занемевшими во время сна крыльями.       «Как ты себя чувствуешь, Тодд?»       Прислушавшись к своим ощущениям, рейф с удивлением заметил, что в голове у него прояснилось, и что организм начинает работать и регенерировать ускоренными темпами – видимо, что-то всё-таки произошло, и дело сдвинулось с мёртвой точки. Глянул на свою правую руку – ладонь пока что оставалась гладкой…       «Ничего, - утешающе погладила его по плечу мора, также оглядывая его конечность. – Скоро твоя присоска отрастет, и ты снова сможешь убивать ни в чем не повинных людей».       Коммандер недовольно рявкнул:       «Людей, которые готовы посадить одну маленькую крылатку в клетку только лишь потому, что она отказывается быть всецело подконтрольной их прихотям! Твою ментальную силу стараются оседлать, стараются подчинить себе те, кто даже понятия не имеет об этом явлении, те, кто никогда не слышал в своей голове ничего, кроме тупой тишины, да, разве что, некоторых влажных фантазий!»       «Тодд, я…»       «Ты жалеешь их. Что бы с тобой не сотворили – ты прощаешь! Посмотри на себя, мора! Что ты такое? Ты амёба! Ты беспозвоночное существо, мягкое и податливое, словно желе в пищеблоке Атлантиды! Ты готова стерпеть всё, что угодно, лишь только из-за мнимого ощущения причастности к чему-то. Но ты к этому непричастна. Ты ни к чему непричастна в этой жизни! И да, для тебя самым лучшим будет действительно вернуться на свою планету, в полную изоляцию, чтобы снова поверить в то, что ты хоть для чего-то нужна!»       Она смотрела на него, не пытаясь возразить или как-то ещё выразить своё несогласие, и почему-то это злило мужчину ещё больше. Ему было бы понятней, если бы она спорила, если бы кинулась в драку, если бы бесновалась от ярости, но она оставалась предельно спокойной, и он чувствовал, что бессилен перед её уверенностью в его неправоте.       «Да даже взять нас с тобой, мора! Мы – естественные враги, но ты раз за разом пытаешься доказать обратное! Ты лезешь ко мне, ты думаешь обо мне, ты выдумываешь себе чувства ко мне и это… это…»       «Оксюморон, - невозмутимо подсказала Энжи, подходя к нему ещё ближе и приваливаясь к нему плечом, - взаимоисключающие понятия, если ты это имел в виду. Да, если рассуждать так, то действительно получается, что мора тронулась рассудком и совершает какие-то непонятные телодвижения в сторону старого рейфа, не имеющие под собой никакого гастрономического подтекста… И я бы даже поверила в это, рейф, если бы не одно «но»!»       Словив его непонимающий взгляд, девушка пояснила:       «Когда ты смотришь на меня, тебя начинает раздирать между желанием убить меня и дотронуться до моего лица. Ты спасаешь меня раз за разом – даже не придумав причину, для чего тебе это нужно. Ты злишься, когда всё идёт не по плану, но при этом тебе нравится смотреть на меня. Ты чувствуешь себя сильнее рядом со мной. И это тоже оксюморон – но это твой личный оксюморон, рейф! И у тебя на данный момент два пути решения – принять, что я для тебя не такое уж и пустое место, каким ты пытаешься меня выставить, и наконец успокоиться, придя к консенсусу с самим собой, либо попытаться доказать самому себе несуществующие аксиомы, претерпеть в этом полный провал и продолжать ненавидеть себя за это!»       «Ты всё переворачиваешь с ног на голову, - коммандер отвернулся, впрочем, раздражение никуда не исчезло. – Ты всё сама себе придумала. Я не чувствую к тебе ничего из того, что ты описала, мора!»       «Конечно, нет! – в её глазах явственно заметались золотистые всполохи. – Ты бесчувственное животное! Впрочем, не ты один, Карсон такой же! Вы два сапога пара, и плевать, что разные на вид – суть остается неизменна! Вы слишком трусливы для того, чтобы признавать очевидные вещи! Прикрываетесь какими-то бредовыми отговорками вроде «лжи во спасение», вот только кого вы пытаетесь спасти? Собственное эго – от грандиозного фиаско? И как самка, я авторитетно заявляю – такие, как вы, не должны служить источником генетического материала, вы слабаки, а потому дадите ущербное потомство, не способное к выживанию!»       Оскорбление, более унизительное, чем это, сложно было придумать – Тодд рявкнул и вцепился пальцами крылатке в горло, приподняв её над землёй. Дико хотелось убить её, уничтожить к прародителям вместе с её точкой зрения, доказать, что она не права, показать, что он сильнее,но помимо ненависти в его душе поднималось ещё что-то – пожалуй, безумие, потому что иначе рейф ничем не мог объяснить своего порыва: подтянув её к самому своему лицу, коммандер жёстко впился губами в её губы, пытаясь подчинить хотя бы таким образом. Мора не сопротивлялась, напротив – самодовольно хмыкнув, она обхватила его руками за шею и с явным удовольствием зарылась пальцами в спутанные волосы…              ***              Щель начала проявляться через несколько дней. Сначала обозначились её контуры, образовав неровную вытянутую каплю, затем кожа внутри неё стала немного проседать, образуя впадину. Рейфа эти метаморфозы весьма взбодрили, и, хотя он никак не выказывал своей радости, приподнятость его настроения ощущалась очень явно.       После последней ссоры что-то поменялось в их отношении друг к другу, и общение стало куда более доверительным и тёплым, не смотря на то, что Тодд по-прежнему напрягался, когда хранитель уж слишком доставала его прикосновениями.       «И что из этого получится?» - полюбопытствовала Энжи, невесомо обхватывая тонкими пальчиками его ладонь.       «Кожа, закрывающая сейчас щель, раскроется, как бутон цветка, и затвердеет, образуя фиксирующие щетинки по контуру, - терпеливо пояснил ей коммандер, внимательно рассматривая бледную каплю. – Когда рейфы только формируются, превращаясь из детеныша в имаго, этот процесс может занимать от нескольких недель до года – в зависимости от качества питания и условий окружающей среды. Чем хуже условия выживания, например, чем выше уровень радиации, тем быстрее открывается щель – чтобы дать своему обладателю дополнительный шанс на выживание. Питание чистой энергией… имеет несомненные преимущества».       Некоторое время девушка напряженно молчала, и вид у неё был таким несчастным, что мужчина вопросительно приподнял надбровную дугу.       «Тодд… помнишь, ты когда-то рассказывал, что на твоем корабле служил один офицер, которым… который остался жив после того, как мор пожрал всю его семью?»       Рейф напрягся, внимательно заглянув в зелёные глаза.       «Помню».       «Тодд… это ведь ты был тем мальчиком? Которым пренебрёг насытившийся мор?»       «Да. Но ты и сама это видела, когда я бредил, не так ли?»       «Ох, Тодд, мне так жаль… - крылатка порывисто обняла его, уткнувшись ему куда-то в подмышку. – Я не представляю, как ты выжил…»       «Пустое, маленькая мора, поверь, твоих сородичей я убил гораздо больше, - впрочем, отказать себе и не приобнять её в ответ он не смог, и некоторое время они сидели, прижавшись друг к другу, пока коммандер не усмехнулся внезапно посетившей его мысли. – Позволь спросить, а каким образом ты собиралась вернуться в свой мир?»       «Я же говорила, что думала уговорить тебя доставить меня туда на улье, - отвлеклась от грустных раздумий мора, выныривая из-под его руки и глядя снизу вверх. – Ты забыл?»       «Я не забыл. Но в каком виде ты собралась присутствовать на корабле рейфов?»       «Я… - Энжи запнулась. – Я не думала об этом. В виде человека?»       «Тебя попытаются сожрать. А если я не позволю этого сделать, то и меня заодно».       «В виде моры?»       «Тогда тебя убьют просто так, на всякий случай, - Тодд нахмурился, раздосадованный несообразительностью хранителя. – Мне это кажется очевидным».       «Ты хочешь сказать, что я должна стать рейфом?»       Мужчина покачал головой:       «Не просто рейфом. Ты должна стать королевой. Рейфийской королевой. Такой, чтобы никому не пришло в голову сомневаться. И, поверь, это потребует от тебя таких титанических усилий, что в твоей маленькой головке всё наконец встанет на свои места и ты возненавидишь меня всей своей душой».       «Если я не возненавидела тебя до сих пор, рейф…»       «Энжи, всё изменится, как только мы покинем эту планету. Мы будем ментально связаны со всеми ульем, и от меня ты не дождешься не то что слов, а даже мыслей поддержки. Конечно, положение обяжет меня относиться к тебе со всей почтительностью, но это будет не то, к чему ты привыкла на Атлантиде и, тем более, здесь. Ты будешь связана со всеми обитателями корабля и с самим кораблем тоже, но при этом не сможешь доверять никому, кроме меня, и то, только на расстоянии допустимого почтения. Я не смогу даже посмотреть на тебя без должной для этого причины. Пока не поздно, тебе лучше вернуться к своим друзьям…»       «Я справлюсь, рейф! - девушка выбралась из-под его руки и упрямо глянула на него стремительно желтеющим взглядом. – Я смогу! Ты меня недооцениваешь! Тебе придется меня немного подучить, но я справлюсь!»              ***       Тодд соврал про титанические усилия – он до безобразного преуменьшил то, чем они начали заниматься в итоге.       Во-первых, нужно было изменить внешность. И не просто изменить – привыкнуть к ней, перестать вздрагивать, улавливая своё отражение в ручьях и текущей недалеко горной реке. Самым сложным было научиться сносно ходить – без крыльев и хвоста, столь любимых крылаткой. На Дедале она в основном стояла, подпирая стену, либо сидела, поэтому её неуклюжесть особо не бросалась в глаза. Изменение заняло несколько часов, и по прошествии их мора стала выше на четверть метра и куда более неловкой, чем обычно – из-за сместившегося центра тяжести её нещадно заносило вперед-назад, так что после нескольких попыток пройтись рейфу не осталось ничего иного, кроме как поддерживать её с одной стороны.       «У тебя, как и любого рейфа, должна быть кормовая щель, - терпеливо втолковывал он ей в минуты отдыха от двигательных упражнений – над своеобразной рейфовской пластичностью они тоже работали. - И было бы совершенно неплохо, если бы ты ей смогла воспользоваться».       «Для чего? –мора напряжённо вздрогнула. – Ты хочешь, чтобы я сожрала кого-нибудь из твоей команды?»       Задумчиво покачав головой из стороны в сторону, коммандер протянул:       «Это в порядке вещей среди королев. У них как правило скверный характер, и когда им надо выместить свой гнев, они выпивают кого-нибудь из команды. В лучшем случае, несколько солдат. Офицеры… тоже попадают им под горячую руку, но реже – каждый из них ценен из-за опыта и знаний».       «Но я питаюсь по-другому, и даже если я и высосу какого-нибудь рейфа… То сделаю это совершенно иным способом…»       «А если попробовать протянуть сосуды не к зубам, а к руке? К захватывающим щетинкам, например?»       Хранитель смотрела на него, и перед ней открывался совершенно другой Тодд. От нового Тодда мурашки бежали по телу и, не смотря на всё его внешнее спокойствие, он внушал не просто страх, а парализующий ужас. Крылатка начинала понимать, как именно ему удалось прожить столько времени и не быть никем съеденным – он предпочитал пожирать сам, безжалостно и беспощадно, и чем она удостоилась чести перейти в какой-то другой, пока что не понятный ей статус, Энжи не знала. Не хотела знать, старалась не думать об этом, как и о том, сколько же всего ему пришлось убить за всю его долгую жизнь. Гнала от себя эти мысли прочь, потому что понимала – если решится об этом подумать, не говоря уже о приблизительных подсчётах, её рассудок откажет ей. Но щель старательно растила, наблюдая за тем, как формируется по-новому щель у рейфа.       В предутреннее время, когда заканчивались их тренировки в темноте, они подолгу молчали, глядя на огонь, сидя бок о бок, тесно прижавшись друг к другу. Такие моменты нравились ей особенно сильно – она начинала тихонечко петь, а Тодд, расслабленный её вибрирующими переливами, иногда что-нибудь рассказывал. Что-нибудь не особо важное и как правило совершенно не связанное ни с боевыми действиями, ни с тактическими решениями, что-нибудь, совершенно бессмысленное… Но такое личное, что у неё начинало щемить в груди от резких приступов нежности. Если рейф и замечал за ней эти эмоциональные всплески, виду не показывал, видимо, оставив ночное время для таких вот маленьких слабостей, во время которых они были как никогда живыми…       Однако и это продлилось не долго – с каждой ночью коммандер всё больше и больше отдалялся. Рассказы заменялись молчанием, внимательные взгляды – склоненной головой, и даже его обычные и уже такие привычные «маленькая мора» и «недоразумение» заменились в итоге на холодное «моя королева».       Хранитель догадывалась, что дело не только в ней, что он и сам привыкает к её изменениям, прекрасно понимая, что одна малейшая неточность с его стороны – и их заподозрят, вычислят их аферу с королевой, и тогда до Эдема не доберется никто. Впрочем, до Атлантиды тоже…Осознавала, что это – и есть те самые пределы почтительности, о которых он предупреждал, и терпела.       Он был рядом.       Он готов был выполнить своё обещание и отвезти её домой – и в этом он не врал, она знала точно, потому что та нить, которая протянулась между ними, когда она следила за его сознанием во время питания жука, никуда не делась. Когда она ему об этом рассказала, рейф лишь кивнул с ухмылкой:       «Да, моя королева, у тебя получилось создать ментальное пространство».              ***              Всё шло на удивление ровно. Даже известие о том, что у них теперь будет новая королева, куда более сильная, чем предыдущая, Союз воспринял с впечатляющим спокойствием – если одной королеве удавалось оспорить правление другой определенным способом, значит, она действительно была сильнее.       Тодд продемонстрировал Энжи всем ульям Союза, а на флагмане так и вовсе устроил полную проверку – впрочем, девушка догадывалась, что подобная дотошность была вызвана не столько желанием проверить, как добросовестно рейфы работали в его отсутствие, сколько необходимостью ознакомить её с внутренним строением корабля.       Не смотря на колоссальное напряжение, вытягивающее её в жёсткую струну, мора справлялась неплохо – неплохо для придуманной коммандером истории её «почти трагической жизни, наполненной предательством, годами плена и чудесным вызволением». Конечно же, общение рейфов не позволяло такого бурного описания, наполненного пафосом и подобным красноречием, поэтому Тодд описывал всё предельно чётко и лаконично – королеву предали, королева попала в плен, королева смогла сбежать, королева сильна и могущественна – королева в одиночку призвала его корабль (тот самый, который погиб в мучительных конвульсиях от разъедающей его гигантской опухоли, но это, естественно, не оговаривалось), спасенная королева убила спасшую её королеву, как только та высказала свое опасение по поводу того, сможет ли она адаптироваться после долгого плена… Легенда новой «королевы» действительно впечатляла.       «Я космос. Я - безграничный космос. Я – океан, и я же каждая капля в нём. Я – пустыня, и я же - каждая песчинка в ней. Я – бескрайнее пространство, и я же – мельчайшая частица на последней из звёзд…»       Держать ментальное пространство улья оказалось проще, чем предполагала хранитель, - этим она, пускай и бессознательно, занималась всю свою жизнь на Эдеме, протягивая тонкие нити сознания к каждому его жителю.       «Моя королева…» - в проеме возник склонившийся в поклоне рейф – тот самый доверенный старший помощник Тодда, который выкручивал ей руки на Дедале.       «Да?» – Энжи, открыв глаза, внимательно посмотрела на вошедшего.       Он ей не нравился. Он был слишком…солдат. Слишком «узконаправленный», как сказал бы Родни. Слишком правильный, чтобы видеть какие-то другие оттенки, помимо чёрного и белого, слишком прямой, чтобы отвечать как-либо иначе, кроме как «да» или «нет». Из таких получаются первоклассные фанатики, невесело отметила крылатка обособленным краем своего сознания.       «Моя королева, вы назначили коммандера командармом…»       «Продолжай».       «Командарм бесспорно заслужил этот статус… Но меня не могут не беспокоить некоторые его методы решения наших проблем…»       «Я не до конца тебя понимаю, называй вещи своими именами!»       Старпом скривился и зашипел, словно от боли, подходя ближе к трону и преклоняя колено.       «Моя королева, я знаю, что вы некоторое время находились в плену у людей. Поэтому считаю своей обязанностью предупредить вас, что наш командарм очень часто заключает сделки с людьми. У него с ними…не только пищевые отношения, если вы понимаете, о чем я…»       Она понимала. Более того, об этих «непищевых отношениях» она знала намного больше, чем старпом мог себе представить. Не зря он ей не нравился с самого начала– ведь сейчас он стоял и, подобострастно склоняясь, предавал ей Тодда. Её Тодда! Тот рейф, который был верен ему столько лет сейчас стоял и самым подлым образом сдавал своего командира с потрохами, без остатка… просто так, из чувства долга.       Ярость затопила сознание хранителя, но она её быстро подавила, не подпуская к границам восприятия рейфа.       «Я поняла тебя. Но, как королева, я не могу принимать решения, опираясь только на твой донос. Иди, я буду знать, к чему присматриваться пристальнее».       Кивнув и склонившись ещё ниже, почти к самому колену, старпом отошёл на пару шагов назад и только после этого выпрямился, одновременно разворачиваясь и выходя прочь. Мора с трудом подавила в себе желание подозвать его снова и безжалостно растерзать…       «Если это в твоём понимании и есть доверие, рейф, то я боюсь себе тогда представить, как будет выглядеть НЕДОверие…»       Всё то время, что она находилась среди рейфов или в непосредственной с ними близости, ей приходилось разделять своё сознание на две волны: первую улавливали все, именно на ней она выстраивала общий ментальный фон корабля, на котором находилась, вторая же хранила в себе её истинные воспоминания и некоторые мысли – те, о которых никому не нужно было догадываться, кроме, разве что, свеженазначенного командарма. Ситуация обострялась ещё и тем, что Тодда рядом практически не было – на правах возглавляющего Союз от «лица самой королевы» он много времени проводил, обсуждая разного рода стратегии и планы с другими ульями. Кроме того, девушка знала, что они проводят какую-то серьёзную научную разработку по оснащению экспериментального улья МНТ уже на протяжении нескольких лет, и, судя по колебанию общего фона, он в этих разработках тоже участвовал…       «Долбанный рейф… Ты говорил, что мы не сможем общаться как раньше, но ты ни слова не сказал о том, что просто кинешь меня на своём долбанном полуживом корыте…»       Хотя тут Энжи, пожалуй, кривила душой. Улей ей нравился – как-то совершенно по-особенному, как может нравиться диковинный зверь, с которым ты нашёл общий язык. Корабль был живым, он трепетно откликался на все её импульсы и команды, послушно подставляясь под ладони, когда она всходила на мостик – что, впрочем, было скорее исключением нежели правилом, ведь королевы просто правят, а ведут корабли опытные и верные командармы, коммандеры, в крайнем случае старпомы…       Единственное, чего ей до безумия не хватало внутри этого космического гиганта, был свет. Она привыкла к солнцу, и придерживаться бессветной диеты оказалось достаточно сложно – настолько, что она уже готова была последовать совету Тодда и выпить кого-нибудь не особо значительного из его экипажа.       «Например, этого предателя – старпома, мор бы его забрал…»              ***              Командарм прибыл через пару дней, когда её настроение испортилось до такой степени, что даже обрадованный обретением новой королевы экипаж не решался заходить в тронный зал, где она по обыкновению находилась. Прибыл – и тут же направился к ней, «докладывать о проделанной работе».       «Моя королева, спешу вам сообщить…»       «Где тебя носило столько времени, мор бы тебя побрал, командарм?» - его встретили злобно сверкнувшие золотистые глаза, и сопровождавшие его офицеры вздрогнули, пригибаясь ещё ниже – по рейфовским меркам, ругательство было из разряда грязных.       «Моя королева недовольна моей работой?» - осторожно спросил Тодд, делая маленький шажок ближе к трону и склоняясь в глубоком поклоне перед ней.       «Я расскажу тебе, чем я недовольна! – девушка зашипела, глядя прямо в его беловолосую макушку. – И после моего рассказа боюсь, как бы не пришлось назначать нового главнокомандующего моему кораблю!»       «Чем я умудрился расстроить мою госпожу? – рейф сделал ещё один маленький, почти незаметный шажок и теперь уже практически упирался согнутым коленом в основание трона. – Только укажите, моя королева, и я все исправлю!»       «Все вон!» - подняв голову, Энжи пронзила взглядом всех остальных.       Офицеры поспешно, задком, начали выходить; королева демонстрировала дурной нрав, впрочем, как и большинство других королев, и раздражать её ещё больше не хотелось никому – она действительно была такой сильной, как о ней рассказывали, а силу рейфы уважали безоговорочно.       Как только вышел последний из них, и перепончатые двери сомкнулись, хранитель обособила их сознания, выдернув на вторую, изолированную от общего ментального пространства, волну – так можно было общаться более-менее открыто, не опасаясь, что кто-то воспримет атипичный эмоциональный импульс. Впрочем, недостатки у такого способа общения тоже были – они также оказывались невосприимчивыми к чужим импульсам, словно запертые в комнате с толстыми стенами: тебя никто не слышит– и ты никого не слышишь.       - Как ты мог бросить меня одну с этими… упырями, Тодд? –яростно зашептала крылатка, стараясь как можно меньше колебать общий фон. – Тебя не было несколько дней! Я от голода чуть с ума не сошла!       - Не вижу проблемы, - командарм невозмутимо поднялся и присел на подлокотник трона. – надо было выпить кого-нибудь из солдат! Рейфовская кровь насытила бы тебя быстро и надолго.       - И превратила бы в убийцу!       - Все хищники в той или иной степени убийцы, - пожал плечами мужчина, впрочем, это не помешало ему внимательно посмотреть на неё и найти истинную причину такого недовольства: - Не бойся, всё идет так, как надо. Подожди немного, дай им привыкнуть к тебе, а потом можно будет придумать какую-нибудь важную миссию, чтобы отлучиться именно в том направлении, которое тебе нужно. Я не могу вот так сразу поднять весь улей, ты же понимаешь.       - Мне очень страшно, Тодд, - она поднялась и подошла к нему совсем близко. – И всё идёт совершенно не так, как надо. Тебя уже предали.       - Не понимаю…       - Тебя предали МНЕ, рейф! И сделал это тот, кому ты доверял – твой старпом! Просто пришёл и донес на тебя самым бессовестным образом! Рассказал о том, что ты вступаешь в сделки с людьми, а потому недостоин занимать пост командарма! Что нам теперь делать?       Некоторое время он молчал, обдумывая возникшую ситуацию.       - Ты…уверена?       - Боюсь, что да. Вскоре после твоего отлёта он пришёл ко мне с разговором о том, что его беспокоят твои способы решения некоторых проблем – по крайней мере те из них, которые связаны со сделками с Атлантидой. Ты ведь заключал сделки только с Атлантидой?       - Последние несколько лет – да, - уклончиво покивал головой Тодд.       - А так как я, королева, последние несколько лет провела у людей в плену, то должна пресечь эти позорные альянсы. И командарм, конечно, заслуживает новой должности, но вот его методы накладывают определенный отпечаток недоверия на его преданность улью. «Не только пищевые отношения с людьми», вот ведь засранец!       - Тише, не кричи! – рейф, вскинув руку, осторожно зажал ей рот. – Если нас кто-нибудь услышит, то попросту убьют, предварительно попытавшись вытянуть всю информацию, причем, что вероятнее всего, подвергнув пыткам, и вся проделанная работа полетит мору под хвост!       - Судя по тому, что у моров хвостов нет и не было, могу полностью принять это на свой счёт! – снова встрепенулась крылатка, но тут же успокоилась, увидев ухмылку командарма – тот просто дразнил её. – Мне не до шуток. Пойми, Тодд, ты практически в полном дерьме! Если он подтвердит свои опасения, то убьет тебя, понимаешь?       - Лучше, чем ты думаешь, маленькая королева. Я не собираюсь его недооценивать, просто хочу пару дней за ним понаблюдать. А потом… Мне уже приходилось решать подобного рода проблемы.       - Тодд, пожалуйста! – она умоляюще схватила его руку, и он привычно сжал её ладонь. – Пожалуйста, не оставляй меня больше одну так надолго!       - Хорошо, не буду, - кивнул он, внимательно посмотрев в её пока ещё непривычные жёлтые глаза…       … Ярость прошила его мозг, словно молния, и несколько безумно долгих мгновений он потратил на то, чтобы её погасить, загнать поглубже.       Он слышал не весь разговор, только пару последних фраз, произнесенных свистящим шёпотом, но этого хватило, чтобы понять, что командарм – на самом деле предатель! Его догадка подтвердилась, это было так же очевидно, как и то, что королева – вовсе не королева. Проклятый командарм уже обманул так однажды союзников, чтобы возглавить альянс ульев, но обманывать подобным образом своих!..       Его не интересовало, что за девка сидела на троне на этот раз и каким образом она выстраивала ментальное поле улья, что само по себе вряд ли возможно для человека – достаточно было того, что к рейфам она не имела никакого отношения.       План возник в голове моментально, сам по себе, принося облегчение и смутное удовлетворение. Он сможет сделать всё так, как надо. Он докажет Союзу, что королева – это просто фикция, а командарм не заслуживает даже звания коммандера, а потом нанесет удар по тому, что в последнее время занимало слишком много места в обособленном сознании бывшего командира – по Атлантиде, и никто, НИКТО не сможет дать ему отпор…              ***              «ОГОНЬ!»       Поднявшаяся ментальная суматоха забила каналы связи, словно серый шум, напрочь отсекая возможность уловить хоть что-то членораздельное в общем потоке бесконтрольных эмоций. Понятно было только одно – его обстреливает его собственный улей!       Энжи стало совсем тяжело, и за пару часов он придумал вполне правдоподобную причину для высадки – осмотреть место предполагаемой встречи с коммандерами союзных ульев на нейтральной территории, на одной из планет, полной белого песка и обжигающего солнца. Старпом не выказал никакого удивления, только посоветовал взять на всякий случай несколько солдат – чтобы в случае непредвиденных ситуаций защитить их с таким трудом обретенную королеву. Тодд, на правах командарма, так же должен был сопровождать её.       Всё началось совершенно неожиданно, когда они вылетели с корабля. Стрелы солдат, окружавшие шаттл девушки, вдруг стали обстреливаться изо всех орудий и вспыхивать одна за другой, словно сгорающие в атмосфере метеориты. Одновременно с этим несколько других стрел вылетело с весьма прозрачными намерениями в его сторону, но этот вопрос он решил быстро – просто сбил, не разбираясь, кто их пилотировал.       Расстреливая последнюю из них, он видел, как вспыхнуло крыло на шаттле моры – и тот тут же крутнулся в воздухе и сверхбыстро устремился носом вниз, к ослепляюще-белому песку.       Что-то непонятное поднималось в его душе ту бесконечно долгую секунду, на протяжении которой крылатка падала. Время словно замерло, поглощённое полем гравитации черной дыры, которая образовалась у него внутри, жадно пожирая всё, что он ощущал и чувствовал до этого. Даже когда он прилетел спасать её от хоффки и видел остановку её сердца – тогда ему не было так непонятно как сейчас. Лишь краем сознания он понял, что это и есть – страх, дикий, парализующий страх, и страх не за себя, а за кого-то…       Чувства – плохой помощник в той ситуации, когда тебя пытаются расстрелять. Эта мысль пришла в голову командарму в тот момент, когда его стрела содрогнулась от касательного попадания в хвост и также начала падать. Впрочем, подобные маневры были для него не в новинку, и посадить шаттл ему удалось достаточно сносно – он даже не загорелся, пока рейф не покинул его и не отбежал на безопасное расстояние – в сторону шаттла хранителя.       Впрочем, Энжи уже сама шла к нему, слепо покачиваясь из стороны в сторону и мелко потрясая головой – из её носа и ушей тонкими струйками текла кровь. Тодд, поймав её, осторожно обхватил за лицо и бегло осмотрел – никаких ран, помимо ссадины на лбу, не было, а значит её просто контузило при падении, организм с этим справится быстро.       Резко дернув головой, она уставилась в небо на несколько долгих секунд, а потом забилась в непонятной истерике, начав кричать.       - Он хочет уничтожить Атлантиду, Тодд! – девушка кричала и не слышала этого, пытаясь вырваться из его рук. – Он летит на ваш экспериментальный улей, а потом собирается уничтожить Атлантиду!       «Ты можешь воздействовать на него ментально?»       На секунду она замерла в его руках, а потом бессильно обмякла и горько, навзрыд, заплакала:       «Нет, он увёл корабль в гиперпространство…»       «Этого следовало ожидать…»       Несколько минут они сидели на песке в молчании, и он баюкал её, слушая, как потрескивают горящие стрелы, пока его внимание не привлекло сухое постукивание металла о металл – один из солдат, видимо, не до конца добитый, пришёл в себя и пытался выбраться из искорёженного падением шаттла.       Отпустив мору из рук, рейф неторопливо подошёл к потерпевшему крушение и, презрительно скривившись, ногой отбросил металлическую пластину, которой тот был придавлен. Чуть подумав, этой же ногой прицельно ударил его в голову, повыше затылка. Солдат снова обмяк. Цапнув его за грудки, Тодд потащил раненого к крылатке.       «Тебе нужно набраться сил…»       Хранитель испуганно посмотрела на него с низу в верх:       «Что ты имеешь в виду?»       «Что тебе надо поесть. Высоси его, тебе станет легче».       «Я не могу, - она замотала головой и вскинула руки в протестующем жесте, - он же живой!»       Мужчина раздраженно рыкнул, заметив, что она и мертвечиной питаться не станет, но глубоко задумался на несколько секунд, а затем резким движением вытащил из-за пояса нож.       Энжи вздрогнула, наблюдая, за тем, как он приближается к ней.       «Тебе окончательно надоело со мной возиться?» - девушка, покачиваясь, встала и сделала шаг ему навстречу.       Взяв пальцами свободной руки её за подбородок и подтянув к своему лицу, он усмехнулся, обнажая зубы:       «Как существо, десять тысяч лет хранившее жизнь на целой планете, может постоянно хотеть своей смерти? Знаешь, среди рейфовских солдат иногда попадаются неполноценные, ущербные особи, которые настолько недоразвиты, что практически не слышат ментальных команд. Их обычно даже не добивают – как правило, они настолько ущербны, что умудряются убиться самостоятельно, всего за несколько первых минут своей жизни!»       «Очень… лестное сравнение,» - заметила крылатка, впрочем, стараясь не сводить глаз с его ножа.       Рейф снова засмеялся – вголос, с сипотцой.       «Глупая мора! – и обнял её, уперев острие ножа ей в спину. – Ты будешь питаться мной, потому что по отношению ко мне такой слабости не испытываешь. Я знаю, что ты боишься увлечься, тем самым прикончив меня, поэтому держу своего рода таймер!»       Тодд ощутимо кольнул её кончиком ножа:       «Если ты не сможешь от меня оторваться, то, когда я ослабею, моя рука дрогнет и опустится, и нож войдёт на несколько сантиметров тебе в спину. Думаю, этого хватит, чтобы ты отвлеклась от трапезы и вспомнила о том, что меня лучше оставить живым. А потом я сам высосу солдата, тем самым восполнив свои силы. И все останутся довольны, правда, кроме солдата».       «Я не хочу тебя кусать…»       «Тебе придётся это сделать, маленькая мора, иначе мой супер-улей разгромит Атлантиду, а ты даже не сможешь её предупредить об этом. Нам обоим нужны силы, чтобы суметь быть полезными твоим друзьям!»       Все его доводы были такими правильными и логическими, но что-то внутри неё все равно протестовало, кричало от бессильной боли, от осознания того, что совсем чуть-чуть – и будет пересечена ещё одна невидимая, но очень важная в её жизни черта, словно только сейчас она может по-настоящему стать хищником…       Мужчина улавливал её сомнения, а потому выжидательно молчал, не торопя и не уговаривая.       - Почему… зачем ты это делаешь, рейф? – наконец тихо спросила мора, опуская глаза.       Он помолчал ещё немного, затем наклонился ниже, к самому её уху, так близко, что коснулся губами, вызвав тем самым мурашки по всему телу, и едва слышно прошептал:       - Не жди напрасно, Энжи, я никогда тебе этого не скажу! – и отстранился, потершись своей щекой о её.       Хранитель усмехнулась:       - Ты, как всегда, весьма убедителен, рейф! – и медленно потянулась губами к его шее.       Он подался навстречу, слегка пригибаясь и наклоняя к плечу голову, чтобы ей было удобнее.       Острие ножа, кольнув, упёрлось ей в спину…