Шинман

Ки провел это утро так, как проводил каждое утро на протяжении последних нескольких месяцев, а именно сидя в своем домашнем кабинете, также известном как вторая спальня, и занимаясь поисками и анализом информации. Поскольку его временно отстранили от работы, у Ки не было доступа к Национальной системе учета происшествий. Но он успокаивал себя тем, а что толку ему от этой системы? В ней ведь собрана информация только о пожарах, квалифицированных как поджог. Если же пожары считаются возникшими случайно, или если есть всего лишь подозрение, что они являются результатом поджога, то сведения о них никогда не попадают в Национальную систему учета происшествий. А ведь Ки был уверен, что этот тип обставляет все так, что устроенные им пожары кажутся возникшими случайно.       Этот факт означал, что он не привлекал к себе ничьего внимания. Правоохранительные органы Кореи не сообщали о таких пожарах федералам, а между собой специалисты из разных городов не обменивались информацией.       А еще этот факт вынуждал Кибома прибегать к абсолютно дилетантскому методу сбора информации при помощи «Гугла» и «Ютьюба», просмотра веб-сайтов и форумов, посвященных поджогам и борьбе с пожарами, а также получения по подписке срочных сообщений с веб-сайтов местных новостей. В Южной Корее так или иначе каждый день случались пожары, и умышленные, и случайные, которые приводили к гибели людей, и, независимо от того, сообщали о них федеральным органам охраны правопорядка или нет, они всегда фигурировали в местных выпусках новостей того или иного региона. Поэтому Кибома ежедневно буквально заваливали новостями о пожарах. Девяносто девять процентов этих новостей не имели никакого отношения к тому, что он искал, но ему приходилось просматривать их все, чтобы хоть что-то найти. Это занятие было похоже на поиски иголки в стоге сена.       Сейчас уже приближался вечер. Ки несколько часов просидел за своим макбуком, роясь в интернете и пытаясь найти какие-нибудь зацепки. Он попробовал навести справки о пожаре, произошедшем в Вонджу, но тамошний полицейский так до сих пор и не перезвонил Кибому.       Ки слегка вздрогнул от неожиданности, когда тишину и полную сосредоточенность в комнате оборвала громкая мелодия его телефона. Как говорится, черта помянешь — он и появится. Ки сразу же подумал, что это как раз тот полицейский, хотя после целого дня, проведенного в уединении, он с удовольствием поговорил бы и с каким-нибудь телемаркетером, пытающимся уговорить его застраховать свою жизнь.       Ки включил в своем сотовом режим громкой связи. — Алло. — Агент Ким, это лейтенант Ким Дживон, полицейское управление Вонджу. — Да, лейтенант. Спасибо, что перезвонили. — Агент Ким, вы не могли бы сообщить мне, какой у вас сейчас статус? Вы работаете в ФБР?       Вот это для Кибома уж была проблема так проблема. Он ведь сейчас не работал в ФБР. Нежелательно было бы сообщать этому лейтенанту даже то, что основное звание Ки — аналитик, а только после него — специальный агент. Просто некоторые представители местных правоохранительных органов соизволяли общаться только с агентами, но Ки сейчас уже и никакой не аналитик. Когда они начинали искать его код авторизации, они всегда его находили и убеждались в том, что он именно тот, за кого себя выдает, однако проблема заключалась в том, что на данный момент за этим кодом уже не фигурировала информация о том, каким статусом в ФБР Ки обладал. — Моя работа в ФБР временно приостановлена, — ответил Ки, — поскольку я выполняю особое задание.       Любой юрист назвал бы эти его слова «формально правдивым заявлением». Просто так случайно получилось, что ФБР не имело никакого отношения к этому «особому заданию», которое Ки, по правде говоря, дал себе сам. Он ведь вообще-то временно отстранен от работы, а потому занимался чем-либо исключительно по собственной инициативе. Однако сейчас он сумел приукрасить сложившуюся ситуацию, при этом по большому счету не соврав.       Обычно это срабатывало до определенной степени. Кибому удавалось попадать в диапазон где-то между обычным гражданином или шумливым репортером и реальным сотрудником правоохранительных органов. Благодаря этому он как-то умудрялся получать ответы как минимум на безвредные, в общем и целом, вопросы. Правда, ответов этих, хоть они и соответствовали его целям, явно недостаточно для того, чтобы Ки составил так необходимую ему полную картину. — Ага, понятно. Тогда давайте разбираться, что вас интересует, — сказал Дживон, имея в виду, что на некоторые вопросы он ответит, а на некоторые — нет. — Вы звонили по поводу Пак Чеен? — Именно так, лейтенант. Пожар, случившийся три ночи назад.       Пока Кибому было известно немного. Пак Чеен, двадцати трех лет от роду, проживала в новом городском одноквартирном доме в Вонджу. Чеен жила одна. Она недавно окончила Сеульский университет и работала в приемной комиссии этого учебного заведения. Она была незамужней, у нее не было детей и даже парня не было. Погибла в результате пожара в ночь на восемнадцатое мая. По утверждению местного начальника пожарной охраны, никаких признаков насильственной смерти обнаружено не было. — Что стало причиной пожара? — спросил Ки у лейтенанта. — Горящая свеча, — ответил он. — Она, похоже, стояла на столе и упала на ковер. А точнее, между ковром, валяющимися на полу газетами и полиуретановым матрасом. Огонь очень быстро охватил всю спальню. Жертва сгорела прямо в своей кровати.       Кибом молчал, надеясь на то, что он будет продолжать свой рассказ. — Начальник пожарной охраны сказал, что не было выявлено использования каких-либо катализаторов. А еще он сказал, что, по всей видимости… Ну, он выразился так: «Одна из тех глупостей, которые допускают люди». То есть они засыпают, не погасив свечу.       «Ага, — подумал Ки. — И при этом на полу почему-то были разбросаны газеты». — Вы уверены, что пожар начался именно в спальне? — Да. Начальник пожарной охраны сказал, что именно в спальне. У него нет никаких сомнений относительно причины и места начала пожара. — А свеча? — снова спросил Ки. — Что свеча? — Есть какие-нибудь предположения относительно того, почему она упала?       Лейтенант ничего не ответил на это. Ки казалось, что ему, возможно, это представлялось незначительной деталью, однако, если вдуматься, какова вероятность того, что свеча, стоящая на столе, вдруг возьмет и упадет? Это ведь произошло внутри помещения, а не на улице, где ее мог опрокинуть сильный порыв ветра. — Если позволите и мне задать вам вопрос… — сказал лейтенант. — А почему ФБР заинтересовалось данным инцидентом? — Хотелось бы мне иметь возможность ответить на этот вопрос, лейтенант. Вы знаете, как это бывает. — Ну да… ладно, хорошо. — Будет ли проводиться аутопсия? [*] — Думаю, что не будет. — А почему не будет? — Ну, во-первых, я не уверен, что состояние тела позволяет провести аутопсию. Да и зачем ее проводить? Начальник пожарной охраны говорит, что нет никаких признаков насильственной смерти. У нас нет оснований полагать, что кто-то мог захотеть причинить ей вред. Нет у нас и никаких подтверждений того, что кто-то пытался это сделать. — Так аутопсия для того и делается, лейтенант, чтобы найти такие подтверждения.       Пауза. Из устройства громкой связи некоторое время не было произнесено ни звука. Как будто лейтенант уже положил трубку. Возможно, и в самом деле положил. Полицейские не любили, когда их поучали относительно их работы, а особенно если это делали сотрудники ФБР. — Я знаю, зачем проводят аутопсию, агент Ким, но ее проводят не каждый раз в случае смерти. По утверждению экспертов, в данном конкретном случае нет ничего подозрительного… — А у вас ведь имеется специальная группа, занимающаяся расследованием поджогов, не так ли? — спросил Кибом. — Вы можете передать данное дело этой группе? — У нас в округе есть такая группа, это верно, агент, но мы не передаем каждое дело о пожаре этой группе, иначе у нее не осталось бы времени на то, чтобы заниматься расследованием реальных поджогов. Лучше скажите, есть ли у вас для меня какие-нибудь сведения о Пак Чеен, которые дали бы нам основания полагать, что ее смерть была насильственной? — Я не знаю о Пак Чеен практически ничего, — признался Ки. — Ну, тогда, я полагаю, наш разговор закончен, агент. У меня много работы. — Я знаю, что у вас много работы, лейтенант, и я, конечно же, благодарен вам за то, что вы уделили мне время. Могу я попросить вас еще об одном одолжении?       Из трубки донесся вздох — достаточно громкий и долгий для того, чтобы Кибом его услышал. — Каком? — Меня интересует ее спальня, — сказал Ки. — Что вы можете рассказать мне о том, как была устроена ее спальня?

____***____

Лейтенант Ким Дживон пообещал прислать Кибому нужную ему информацию о спальне Пак Чеен так быстро, как только сможет. Возможно, это произойдет через десять минут, а возможно, и никогда. Кибому, наверное, следовало бы разговаривать с ним более любезно: обычно это способствовало взаимопониманию и усиливало желание помочь. Однако его уже начинали утомлять разговоры о пожарных, которые знали очень много о том, как тушить пожары, но ужасно мало о том, как те начинались, и закрывали дело еще до того, как было проведено тщательное расследование. Если бы это был склад и ущерб от пожара составлял бы миллионы долларов, они перетряхнули бы весь пепел и докопались бы до всех мелочей. Однако когда речь шла об относительно небольшом пожаре, причина которого для них была очевидна, они считали для себя возможным завершить расследование еще до того, как оно было толком проведено.       Чувствуя, что ему нужно отдохнуть от компьютера, и не испытывая при этом ни малейшего желания съесть только что подогретый им в микроволновке сэндвич, Кибом начал мыть пол на кухне. Он мог с уверенностью сказать, что был помешан на чистоте и, между прочим, считал это своим огромным плюсом.       Его квартира всегда была в идеальном порядке, а поскольку жил он в ней сам, то и некому было наводить беспорядки, как это было раньше с Тэмином. Его родители переехали в другой город, оставив ему собственный уголок. Хотя Ки не сказал бы, что ему приносит удовольствие каждый раз возвращаться в свою пустынную обитель, иногда ему казалось, что он сходит с ума от одиночества. И в такие моменты он любил добивать себя мыслями о том, что он, оставшись без работы, сидит дома, да и личная жизнь у него на нуле.       Помыв пол на кухне, Кибом сел на корточки и вытянул руки вперед. Он чувствовал себя уставшим и физически, и морально. Он возлагал большие надежды на Тэмина. Да, возлагал — приходилось это признавать. Ведь к нему прислушивался директор ФБР, и если хоть кто-то мог поверить в Кибома, так это Тэ. Но младший не мог винить его за отказ в помощи. У него были все основания отреагировать именно так, как он отреагировал. Как раз это, пожалуй, и раздражало Кибома больше всего.       А чего ему следовало ожидать? Он разорвал отношения с Тэ ни с того, ни с сего, за три месяца до свадьбы. Хотя это громко сказано. Они скорее хотели просто как-то узаконить свои отношения, но не рассчитывали, что кто-то серьезно отнесется к их желанию, поэтому довольствовались минимумом, в отличии от других пар. Уже после того, как Тэмин сделал ему своеобразное предложение руки и сердца, Ки понимал, что хотел всю свою жизнь провести именно с этим человеком, но…       Кибом, в общем-то, понимал, что поступил по-дурацки и разбил сердце удивительному парню. Ну и теперь, два года спустя, его начала мучать совесть, что он неожиданно врывается в жизнь своего бывшего и ожидает, что он спросит «Как высоко?», когда Ки скажет «Подпрыгни!».       Итак, Ки снова вынужден действовать в одиночку. Специальная группа в составе одного только Ким Кибома собирала сведения самым что ни на есть дилетантским способом и звонила в различные регионы страны сотрудникам местных правоохранительных органов, большинство из которых думали, что он чокнутый.       Ки иногда ловил себя на мысли, что они, возможно, правы.       Послышался звонок в дверь. По коже Ки пробежали мурашки. У него ведь здесь было совсем немного гостей, да и не ждал он никого, а уже девятый час.       Оружия у него, кстати, не было. Правда, у него есть тряпка и ведро с водой. Он мог пригрозить непрошеному гостю, что замоет его до смерти. — Кто там? — крикнул он из коридора.       Голос, который Ки услышал в ответ, ему очень даже знаком.       Он выдохнул и открыл дверь.       Сам Ли Тэмин, только уже в другой рубашке, но в тех же самых голубых джинсах, в которых и был, когда Ки заходил к нему в книжный магазин. В руках он держал, как будто это выполненные школьные домашние задания, стопку папок, которые Кибом ему оставил. — Он никогда не убивает по воскресеньям, — произносит Тэмин. — Никогда.       Они оба долго молчали. — Тебе лучше запастись хорошим кофе, — сказал Тэмин. — Я знаю. — Ну конечно, теперь ты говоришь «я знаю».       Ки улыбался — уже второй раз на этой неделе.