*****
- Почему ты мне не рассказала? - спрашиваю, отвернувшись к стене и натягивая на уже чистое тело черную майку. Наш обман был не только выгоден старшим, но и очень удобен для меня: дом Кан стал неким спасительным кругом в бушующем океане. Вполне достаточно, чтобы ухватиться и перевести дыхание. - О чем? – Сэён сидела в кресле у противоположной стены, уткнувшись в телефон. - Ли Джухон! – я поворачиваюсь и ловлю её чуть встревоженный взгляд. - Есть разница? Он или кто-то другой? Мы обещали не вмешиваться в личную жизнь друг друга. - Огромная разница, Сэён-а, - вздыхаю и закидываю ногу на поверхность резного комода, чтобы зашнуровать ботинок. – Он мне не чужой. Я меняю ногу, и слышу чужие шаги за спиной, а затем прикосновение прохладной тяжелой ткани к голым плечам. - Ты думаешь, нам пора прекращать? – спрашивает Кан, заботливо расправляя на мне ворот кожаной куртки, которую она накинула. Я замираю на секунду, чувствую, как тело колет иглой страха. Голос Сэён всегда твердый, но сейчас я слышу там неуверенность. – Так будет лучше для всех, правда? И… - Я не могу решать это в одиночку, - беру её за руку и, притянув к себе, легко обнимаю. – Если захочешь остановиться, мы это сделаем. Но я не буду настаивать. - Только не горячись, - Кан мягко вырывается из моих рук и снова принимает отчужденный вид. – Нужно всё тщательно обдумать. А сейчас беги, водитель ждёт тебя.*****
Рядом с калиткой у дома Че горит один единственный тусклый фонарь, слабо освещая заросшие высоким сорняком участки земли и покрытые ржавчиной дверные петли. Сама калитка приоткрыта, поэтому я, не раздумывая, проскальзываю во двор и останавливаюсь у двери в дом. Из окон льется свет, кто-то точно есть внутри. Сердце беспричинно ускоряет ритм, когда касаюсь шершавой деревянной поверхности, собираясь постучать. Заношу руку, сжав пальцы, и вновь лишь мягко касаюсь двери. Не могу. Я замираю. Необъяснимый страх сковал и не позволяет даже шелохнуться. Водитель, поджидавший меня за калиткой, заглушил мотор. Дождь уже прекратился, но теперь поднялся ветер. Он свежими вихрями подхватывает верхушки полуголых деревьев, шелестит опавшими листьями, переплетает их с пожелтевшей травой. Рядом журчит вода, стекающая с крыши по сточной трубе. И тихо, и громко, я растворяюсь в этих звуках, вдыхая вкусный после дождя воздух полной грудью, и не замечаю, как свет в доме гаснет. Дверь резко уходит из-под моей ладони, я чуть не падаю вперёд от неожиданности, когда что-то врезается в грудь. Хёнвон ошарашенно поднимает голову и смотрит на меня, а после вдруг обнимает, крепко обхватив руками. Это длится совсем немного, несколько мгновений, от которых захватывает дух. Я так и не успеваю обнять его в ответ, Че быстро делает шаг в сторону. - Я думаю, нам нужно поговорить, - выдавливаю я, а Вон кивает. - Обязательно, - он тянется одной рукой к двери, захлопывая её, а второй хватает меня за запястье. – Там машина… твоя? Поехали. Он ведёт меня уверенными шагами, и я молча следую за ним, не решаясь задавать вопросы. Че самостоятельно садится на переднее пассажирское сидение и говорит не менее удивлённому, чем я, водителю: - В полицейский участок.*****
- Этот человек хочет написать заявление, - выдает Хёнвон офицеру, взгляд которого испуганно бегает с него на меня и обратно. – Давай, - говорит он мне. И я пишу. Всё, как он желал, не обдумывая слова, которые выводил ручкой на белой бумаге бланка. - Это то, чего ты хотел? – спрашиваю я Хёнвона, когда мы уже вышли из участка и медленно направлялись в сторону парковки, где нас должна была ожидать машина. - Я всё еще не могу понять, зачем ты всё так усложнил? Почему допустил? – Че взвинчивается от моего вопроса, а я лишь опускаю взгляд. – Мало было попытки твоего убийства? Нужно было втянуть в это меня, своих несчастных дружков, всех?! Он сбавляет шаг и разворачивается ко мне, преградив дорогу. Его плечи очень напряжены, грудь тяжело вздымается. - У тебя есть власть, так пользуйся ею с умом! Что тебе мешает? Мне откровенно нечего сказать, даже банальное «я не прав», потому что это и без слов понятно. Я медленно тяну руки к Хёнвону, осторожно, боюсь и ожидаю его реакции. Но он не отходит, поэтому притягиваю к себе и обнимаю, сохраняя небольшую дистанцию между нашими телами. Че утыкается лбом в моё плечо, а меня разрывает изнутри. Нас отвлекает яркий свет фар и звук двигателя, и мы садимся обратно в машину.*****
Я провожаю Хёнвона прямо до двери его дома, жду, пока он зайдет. У меня с каждой секундой растёт чувство, будто я еще не всё успел сказать, и он тоже не спешит. Заходит внутрь и оборачивается, придерживая дверь одной рукой, смотрит на меня, будто чего-то ждёт. От его взгляда уже не в первый раз у меня начинают дрожать руки. Я поддаюсь какому-то интуитивному импульсу и успеваю просунуть ногу в дверной проём, когда дверь уже почти закрылась. Хёнвон вновь открывает её и смотрит на меня с едва заметной надеждой в глазах. Я не знаю, чего я добиваюсь, не знаю, чего хочет он. - Давай еще поговорим? Че смотрит, широко раскрыв глаза, еще несколько секунд и молча приглашает меня в дом. Внутри холодно, кажется, даже холоднее, чем на улице. Прихожая, в которой можно разместить лишь несколько пар обуви, сразу перетекает в маленькую кухню. Пахнет сыростью. Я расшнуровываю ботинки и следую за Воном, который кажется немного растерянным. Он открывает передо мной еще одну дверь, ведущую, как я понял, в его комнату. - Здесь есть обогреватель, - объясняет он и наклоняется к электрическому прибору, стоящему у окна, чтобы включить его. Я оглядываюсь по сторонам, рассматривая комнату, в которой находился впервые. Здесь всё было слишком просто, никаких особенностей, которые могли бы что-то рассказать о своём владельце. Светлые обои с подтёками в некоторых местах, темно-зелёные шторы, рядом маленький письменный стол, заваленный учебниками и всякой канцелярской мелочью, стул, на спинке которого висел какой-то бесформенный предмет одежды, шкаф и комод, всем свои видом говорящие, что они явно старше нас самих. Вместо кровати - матрас у дальней стены, застеленный объемным шелковистым одеялом, сильно выбивающимся из всего остального интерьера. Я сажусь на его край и слежу за каждым движением Хёнвона. Вспоминаю, как укладывал его в свою постель, когда тот перебрал алкоголя в чёртовом клубе. Он так часто был в моей комнате, а я в его – впервые. Че садится на стул, глубоко вдыхает и смотрит куда-то в одну точку. В голове каша, я понимаю, что сейчас начинать разговор с каких-то дежурных тем – не то. На самом деле, я ведь так и не спросил самого главного: - Ты в порядке? Он поднимает на меня вдруг ставший замученным взгляд и смотрит очень внимательно. - Нет. Я не в порядке. Я напрягаюсь, внутри что-то больно надламывается в очередной раз, царапает, не могу выдавить ни слова. Хёнвон, не отрывая взгляда, встаёт и садится на пол передо мной, скрестив ноги. - Моя жизнь превратилась в ад с самого первого дня в новой школе, - негромко говорит он, но четко проговаривая каждое слово. – Я уже даже начал привыкать к тому, что в меня периодически тычут оружием, рвут одежду и растаптывают, наплевав на мои чувства. Я постоянно влипаю в чужие проблемы, при том, что я обычный школьник, который просто хочет тихо закончить учебный год… - Хёнво… - Но, знаешь, что самое отвратительное? – Че не даёт мне перебить его. – Во всём виноват лишь один человек. А меня к нему… тянет. Он режет меня своими словами и заставляет воздух болезненно застрять в легких. Я, будто тонкий слой льда, покрываюсь десятком трещин и грожусь в любой момент разбиться, рассыпаться осколками к его ногам. Мне хочется сказать о том, что больше ничего не случится, пообещать, что не позволю, не допущу, но не могу. Я не могу ему врать. Я ни в чем не уверен, кроме того, что действительно чувствую его притяжение ко мне. Мне кажется, что по щекам вот-вот польются слёзы, но глаза сухие, будто в них насыпали песка. Я чувствую усталость и жжение свежих ссадин на коже. Всё ещё не могу свободно вздохнуть, в горле стоит ком, а Хёнвон продолжает пристально смотреть в мои глаза. - Поцелуй меня, - шёпотом просит он и немного наклоняется вперёд. Я колеблюсь лишь секунды, потому что сам безумно хочу это сделать, и мне не верится, что он об этом просит. На улице светает, лучи дневного света проникают через окно в комнату, огибают плотную ткань штор, ложатся на волосы Хёнвона, скользят по его плечам. Он весь светится, и я щурю глаза, когда приближаюсь к его лицу. Осторожно касаюсь губ, сминая их своими, и Че жарко выдыхает. Он сразу открывает рот и напористо проникает языком в мой, углубляя поцелуй. Залезает руками под кожу моей куртки, приспуская её вниз, скользит ладонями по голым плечам, сжимает их, тянет меня за собой. Я опираюсь одной рукой в пол, второй зарываюсь в чужих волосах на затылке. Хёнвон целует очень жадно, совсем не невинно, и я поддаюсь ему беспрекословно. Дыхание сбивается, становится шумным в тишине маленькой комнаты. Че всё-таки удаётся лишить меня опоры, я падаю вперёд, придавив его к полу. Продолжаю целовать, оказавшись между его ног, чувствую, как он сжимает меня бёдрами и выгибается навстречу, чтобы быть еще ближе. Его пальцы всё ещё под моей курткой, комкают майку, тянут ткань с плеча. Мне хочется чувствовать его прикосновения везде, хочется скинуть с себя одежду, но не могу оторваться, смещаюсь в сторону уха и веду влажными поцелуями по линии челюсти. Че запрокидывает голову, открывая больше пространства для моих губ, и глубоко дышит открытым ртом. Я не могу думать о том, как далеко мы сможем зайти, не сдерживаюсь и свободной рукой глажу через ткань одежды его грудь и впалый живот, слегка надавливая пальцами. Я хорошо помню его тело, как оно выглядело без одежды, и даже этих воспоминаний достаточно. В голову ни к месту лезут отрезвляющие мысли о том, как совсем недавно Хёнвона вжимали в грязный бетон и похабно трогали чужие руки. Мои собственные вновь начинают дрожать, а губы натыкаются на что-то шероховатое под его подбородком. Я отстраняюсь и рассматриваю место, где была содрана кожа. Хёнвон протестует, сжимает ноги сильнее и тянется за поцелуем, но я останавливаю его, мягко накрыв его губы пальцами. - Это… - хрипло начинаю я и, прочистив горло, продолжаю, - случилось сегодня? - Сегодня? Или неделю назад? Я уже не помню, – нервно. – Почему ты остановился? Я смотрю в глаза напротив и снова вспоминаю, как Хёнвона против его воли касались везде, заставляя сжимать зубы и беззвучно ронять слёзы. Почему после всего этого он так ведёт себя? Почему так жаждет меня, словно в его памяти не осталось плохих воспоминаний? Мои собственные ссадины вновь дают о себе знать. - Ты ведь и, правда, не в порядке, - я пытаюсь подняться, - тебе стоит отдохнуть. - Это из-за твоей девушки? – громко спрашивает Че, поднявшись за мной следом. – Кан Сэён? Я не успеваю ответить на этот внезапный вопрос, он сам продолжает: - Я ведь забыл тебе сказать, - Вон поправляет одежду на себе и плюхается на матрас, облокотившись спиной о стену. - Она обманывает тебя. Тебе решать, что с этим делать. - А… Нет… - тру пальцами виски, пульсирующие от напряжения, и Хёнвон снова не даёт мне говорить. - Так тяжело принять правду? Я слышу в его голосе какие-то намёки на издевку, резко бросаю на него свой взгляд, Че лишь ухмыляется. Он ведёт себя очень странно, каждый его жест неестественный, и весь будто заледенел изнутри, что мешает ему привычно двигаться. Я подумал о том, что с удовольствием бы стёр Вону память. Одним волшебным движением, которое могло бы решить все проблемы, ставшие вдруг общими, в считанные секунды. - Я соучастник, - наконец, отвечаю. – Мы никогда не были настоящей парой, всё это наша общая выдумка. Хёнвон молчит, уставившись на меня красными глазами. Он всё ещё тяжело дышит от возбуждения. По спине бегает холодок, сменяясь волнами жара, будто меня окунают в ёмкости с водой разных температур. Кажется, я сам не в порядке. - Я никуда не уйду, - говорю ему, выдёргивая объёмное одеяло с матраса и накидывая себе на плечи. – Ложись спать. Ухожу из комнаты, закрыв дверь. Каждый шаг в противоположную сторону от Че делает только хуже. Если бы это не был он, я бы без раздумий позволил себе всё, о чём просило моё тело. Это притяжение, которое мы оба ощущали, не было похоже на что-то реальное. Между нами будто трещали искры, взрываясь и превращаясь в жгучие языки пламени, и я никогда прежде не чувствовал подобного. Крепко заворачиваюсь в одеяло, и устраиваюсь на полу возле низкого столика. Из комнаты не слышно никаких звуков. Очень надеюсь, что Хёнвон уснул. Я не привык себе отказывать, это сложно, и я сильно сомневаюсь, что у меня получится ещё раз.