Сколько себя помню...

— Господи, Чимин, ну как можно было умудриться? — Очень легко и очень просто. — Зачем ты вообще полез туда? — У меня закончились чистые листы, мам. — Зачем ты положил их на шкаф? У тебя есть стол. У тебя есть место в шкафу, у тебя есть место рядом с мольбертом. В конце концов, у тебя половина комнаты пустая. — Они не помещаются в полки стола, в шкафу у меня вещи, мольберт рядом с окном, а там бумага выгорает от солнца, а пол… Ну, я бы мог о них споткнуться. — Да, а так ты навернулся со стула и сломал пятку. Чимин, иногда мне кажется, что у тебя в голове сплошной ветер. Почему нельзя было взять стул с кухни? Зачем вставать на компьютерное кресло с колесиками? — Ма, при чем тут колесики? Я вообще не из-за них. Просто встал на край, соскользнул и… А ты, кстати, знала, что пятку можно сломать? — Теперь знаю. В любом случае, собирай давай вещи и не переводи тему. Чимин вздыхает и продолжает сидеть на кухонном диванчике. — Не поеду. — Чимин, мне некогда тебя уговаривать. Билеты на руках. — И что? Вы с Тэхеном будете купаться, а мне что делать? В номере сидеть? — А какая разница где тебе сидеть? В номере или в квартире? — Большая. У меня здесь комп. Мольберт, и вообще… Дома и стены лечат. Мама, я не хочу, не поеду, не заставишь. Я прикую себя к батарее и выкину ключ. Мама смотрит так, будто хочет убить. И кажется, слово «будто» тут лишнее. У нее даже желваки заходили. Чим вжимается в спинку дивана, но все равно не собирается отступать. Нет, ну а что ему делать на море? Ни поплаваешь, ни позагораешь. Мало того, что он не загорает, а сгорает, так еще и этот гипс по колено. Потом снимут, и будет он как Пеппи. У которой чулки мало того что разные, так один еще и до бедра, а второй болтается в районе лодыжки. Вот и у Чимина так. Потому что он ходил в кроссах и часто в шортах, и теперь обе стопы по щиколотку белые, а выше кожа намного смуглее, а от гипса одна нога станет белой по колено. Оно ему надо? Нет. — Чимин, тут не будет нас. Понимаешь? — И что? Мне не десять лет. — С твоими выкрутасами и двадцать не будет. С двумя ногами падать умудряешься, а с одной? Вдруг в ванной поскользнешься? Кто поможет? — Сам себе помогу. Мама, надоело, что вы как с ребенком? Я, блин, готовлю лучше тебя, вот. Зря, наверное, он это говорит. Мама отвешивает такой подзатыльник, что Чимин аж зубами клацает. Но… правда же. — Чимин, во-первых, не хами, во-вторых, договоришься, выкину из дома, и посмотрим, какой ты у нас самостоятельный. В-третьих, прекрати спорить. Рисуешь ты не так часто, но можешь взять с собой альбом, а я возьму ноутбук. Будешь играть, в отеле есть Wi-Fi. Чимин отворачивается к окну и складывает руки на груди. Отлично вообще, еще и из дома грозятся выгнать. Хорошая мама, ага. Ничего не скажешь. И да, Чимин понимает, что сам виноват. Но он правда не хочет никуда. Тем более, на ее чертов макбук не идут его игры. — Я к Хви уйду. — Думаешь, ее родители будут рады? — Ма, ну пожалуйста. Ты Тэхёна оставляешь же одного. Я тоже хочу. — Тэхён, кроме мизинца на руке, себе никогда и ничего не ломал. — Зато соседка вызывала полицию. — Да, а если оставить тебя, то придется вызывать пожарных и спасателей. Чимин снова смотрит на маму. Опирается о стол и поднимается. Берет костыли и ковыляет в комнату. Цепляется за угол, потом за дверной проем, с психу кидает эти чертовы палки и оборачивается. — А это, вообще-то, было обидно. Ты мне не доверяешь. Никогда, — кричит и прыгает на одной ноге к своей комнате. Потом еще и дверью хлопает. Хватает лежащий на кровати чемодан и швыряет в сторону. Сложенные в нем стопочками вещи разлетаются по комнате. Чемодан врезается в стену, колесико жалобно хрустит и отламывается. Ну и плевать. Не жалко. Дурацкий чемодан, никогда ему не нравился. Через полчаса в комнату заходит мама. Садится рядом, на край кровати. Чимин игнорирует и продолжает тыкать по экрану телефона, открывая смешные посты с картинками. — Чи, ты говоришь, что взрослый, но закатываешь истерики именно как ребенок. Капризный, разбалованный, эгоистичный ребенок. — А как мне себя еще вести? Что ты, что Тэхён таскаете меня везде за ручку. — Да, потому что переживаем. У тебя что ни день, так вечно катастрофа. А потом ты все сваливаешь на свою неудачливость, а дело не в ней. — А в чем тогда? — Да в том, что ты о последствиях не думаешь и свои силы не рассчитываешь. Видишь лужу — прыгаешь через нее, не оценив ширину. — Но Тэхён же тогда перепрыгнул! — А тебе обязательно надо за ним повторять, своих мозгов нет? Мама подскакивает с кровати и начинает наворачивать по комнате круги. Чимин убирает телефон. — А если так, то что? Мама резко останавливается, Чимин смотрит ей в глаза и недовольно цокает языком. — Тэхён молодец. Тэхён отличник, Тэхён играет в баскетбол, у Тэхёна много друзей, Тэхён получил золотую медаль, Тэхён красивый, умный, веселый… А я? А я что, мам? Сплошное недоразумение, граничащее с разочарованием? Да? Нахуй ненужное, одни проблемы, но выкинуть жалко? Так давай я в окошко сигану, хребет переломаю, ты меня в дом для инвалидов сдашь и пару раз в год будешь заходить с апельсинами, чисто из вежливости и ностальгии. Короче, Чимин психует. Психует и получает по морде. Больно. От пощечины щеку обжигает и голова чуть с шеи не слетает. Мама больше ничего не говорит, только смеряет каким-то странным взглядом и выходит из комнаты, прикрыв за собой дверь. Возвращается через пару минут, сует в руку полотенце со льдом и опять выходит. Весь оставшийся день она не разговаривает и вообще в Чиминову сторону не смотрит. Он сначала пытается делать вид, что ничего не произошло. Ну, так легче… Потом совесть и стыд сжирают. Чим собирается с мыслями и ковыляет извиняться, но и этим ничего не добивается. Тэхён, когда возвращается с гулянки, замечает, что что-то не так, выслушивает сбивчивые объяснения и тоже идет к маме. С Чимином, конечно. Но кажется, она обиделась сильно. Тэхён даже бежит за ее любимыми пирожными, которые Чимин после преподносит в дар, как богине. Тогда она таки нарушает обет молчания и ровным голосом говорит, что ничего не хочет, и они с Тэхёном могут съесть все сами. Приходиться ретироваться из ее комнаты и заедать свою тупость сладким. А еще получать пиздюлин от Тэхёна. Ну как пиздюлин. Чисто по спине полотенцем пару раз, при этом еще, сука, придерживая, чтобы не упал. Вечером Чим опять пытается подмазаться к маме. Она желает сладких снов и на этом все. В итоге, ночью он спит хреново. Еще более хреново, чем обычно. Как теперь, спрашивается, вернуть нормальное к себе отношение? Единственное, что приходит в голову, это таки не выделываться и ехать с ними. Ну и постараться на море не накосячить и вести себя как паинька. Поэтому утром, когда еще все спят, Чимин достает спортивную сумку, собирает разбросанные по комнате вещи и аккуратно их складывает. Но, как оказывается, зря… — Джун? Незадолго до выхода, когда все шмотье уже стоит в коридоре, и Чимин вместе с ним, в дверь звонят. Тэхён как раз пошел в туалет, чтобы потом не приспичило, мама бегает по квартире и проверяет, все ли собрали, так что открывать приходится самому. И значит, смотрит Чимин на Джуна и не понимает, зачем он приперся. Джун же отодвигает его в сторону без лишних слов и переступает порог. — Бёль, я приехал! Мама выскакивает из своей спальни и улыбается. — Отлично. Я тебя точно не сильно напрягаю? — Нет, все в порядке, не беспокойся, хорошо вам отдохнуть. — Ма-а-а? — Чи, я договорилась, Джун за тобой присмотрит. — В смысле присмотрит? — Ты же ехать не захотел, а совсем одного я тебя оставить все-таки не могу. Так что… — А зачем я тогда вещи собирал? — Я же откуда знаю? Ты сам решил. — Но… — Чимин даже костыль не удерживает, и тот падает с грохотом. — Как я и говорила, ты сначала делаешь, потом думаешь. Ладно, все, нам пора, такси приехало. Тэхён! Ты там надолго? В туалете слышится шум воды. Через минуту Тэ выходит. Хлопает Чимина по плечу, подмигивает и, обувшись, берет два чемодана, свой и мамин. Джун предлагает помочь, но Тэхён отказывается. Еще через минуту входная дверь хлопает, оставляя его с Джуном наедине. Чим блымкает глазами, чешет затылок, потом прочищает горло и говорит: — Слушай, у тебя, наверное, своих дел много, можешь ехать домой. Да. Я сам справлюсь. Вот. Джун хмыкает, наклоняется, поднимает костыль, сует Чимину под мышку и, разувшись, идет на кухню. — У меня с Бёль договор: я за тобой слежу, ты за это кормишь меня блинами. Бёль сказала, что готовишь ты лучше нее, так что я не пожалею. Чимин сверлит Джунову спину. Тяжело вздыхает и, оставив костыли в коридоре, прыгает за ним. — Я могу, конечно. Но у нас мука кончилась… И молока нет. Джун клацает кнопочкой на чайнике и оборачивается. — Так сходи в магазин. — Но у меня же нога. — У меня тоже есть нога, целых две, и что? Ты вроде что-то говорил о том, что уже не маленький, сам все можешь и т.д и т.п. Так давай! Собрался и метнулся в магазин, — совершенно серьезно предлагает и открывает дверцу под раковиной. — О, и мусор заодно прихвати. Ну, что замер? А Чимин не замер, он просто офигел немножко. Джун в это время вытаскивает мусорный пакет и относит его в коридор. Чимин все еще в афиге следит за ним. В коридоре Джун вырывает из маминого блокнота на спирали лист и что-то на нем черкает. В итоге оказывается, что он целый список продуктов накатал. А теперь манит к себе пальцем, и когда Чимин доскакивает, пихает список ему в карман бриджей вместе с деньгами. А после поднимает еще раз костыли, вручает и указывает на мусор. — И это не забудь. Чимин кивает. Кое-как надевает один шлепанец, подхватывает пакет, еще пару раз роняет костыли, но все-таки вываливается из квартиры. В голове образовывается пустота. Он не совсем понимает, что происходит. Нет, он конечно догадывается, что пришел пиздец, но пока не осознает, в чем он точно заключается. Понимание приходит достаточно быстро. До мусорных баков он добирается почти без происшествий. Разве что, когда пакет в жбан закидывает, опять роняет костыль, а вот потом... Джун, сука, вписал даже картошку. И если в магазине Чимин кое-как с ней разбирается и дотягивает все до кассы, то, выйдя обратно на улицу, уже через десять метров понимает, что тупо не донесет. Он-то и без лишнего груза с костылями еле управляется, а с пакетами совсем беда. Сначала он пробует повесить пакеты на рукоятки костылей. Понимает, что таким макаром он передвигаться не в состоянии, потому что тягать импровизированные гири такое себе занятие. Потом берет пакеты в руки и вместе с ними уже хватается за костыли. Так проходит до первой лавочки и валится на нее же. Достает телефон и, прикусив губу, находит нужный контакт и клацает на вызов. — Да? Чимин тяжело вздыхает в трубку. — Ма… Я конченное ничтожество, я понял. Прости, пожалуйста. Через несколько секунд тишины на том конце все-таки слышится мамин голос. — Чи, ты нормальный, не говори глупостей. Я простила еще вчера. — Правда? — Правда. — Ладно… хорошо. Спасибо. Мама хохочет. — Да не за что. Веди себя там хорошо. И да, я тебе доверяю, но правда переживаю. Сейчас выходные пройдут, Намджун будет на работе, а ты целыми днями один, как и хотел. Хорошо? Чимин кивает, потом опоминается. — Угу, хорошо. Мам… — Да? — А ты не могла бы ему сейчас позвонить и попросить, чтобы он меня забрал? — В смысле забрал? Где ты? Чимин снова вздыхает. — Около супермаркета. Он меня в магазин послал, потому что я уже взрослый. А я не могу… сейчас. Ма, можно я стану взрослым, когда гипс снимут? Но тогда точно. Вот прям совсем взрослым. Обещаю. И буду пользоваться мозгами и не буду косячить. Ладно? Мама смеется. Чимин тоже улыбается. — Договорились. Подожди немножко, Намджун скоро придет. — Ага. Она сбрасывает звонок, и через десять минут нарисовывается Джун. Окидывает насмешливым взглядом. Лохматит Чиминовы волосы и подхватывает пакеты. Дожидается, пока Чим поднимется и неспеша топает к дому. — Устал? — интересуется уже заходя в квартиру. — Немного. — Давай роллы закажем? — Ты же блины хотел? — У нас в запасе десять дней, все успеется. — Ладно. Значит роллы и пиццу, да? Я знаю одну доставку, там в подарок дают шоколадный маффин. Чимин довольно улыбается, бросает насторчертевшие костыли на пол и прыгает на кухню. Усаживается на диванчик и копается в телефоне. — Ты какие любишь? Джун садится рядом и заглядывает в экран. — Не знаю, может сеты посмотрим? Чимин пожимает плечами и открывает меню, но не успевает ткнуть нужный раздел, как звонит мама. Чимин отвечает, а Джун наклоняется к нему и прижимается ухом с другой стороны телефона. Еще и за плечи обнимает, стиснув, когда Чимин пытается отодвинуться. И в таком положении держит, пока мама не удостоверяется, что все живы, здоровы и отключается. Тогда Джун убирает свою башку, а вот руку так и оставляет на плече. Кстати, несмотря на жару, рука его прохладная. Видимо, поэтому Чимин и не сопротивляется.