Сколько себя помню...

— Ты спать собираешься? Чимин на мгновение отрывает взгляд от экрана и смотрит на Джуна. Тот стоит в дверях комнаты. — Позже, пока не хочу. — Уверен? Чимин с остервенением щелкает мышкой. Никого не убивает, зато сам дохнет. — Да! Какой-то день неудач. Пока не выиграю хоть одну катку, никуда не пойду. — Останешься без сказки… Чамп еще не ожил, экран остается серым, так что Чимин опять кидает взгляд на Джуна. — Я вообще подумал, что сегодня лягу у себя. Джун перестает подпирать дверной косяк и подходит. Экран тем временем загорается всеми красками, пальцы сами собой напрягаются, сжимая мышку и зависая над нужными кнопками клавы, едва касаясь их. — Что опять случилось? — он кладет руки Чимину на плечи. — Ничего, все окей. Джун, убери, ты немного мешаешь, — Чимин ерзает на кресле, а когда чужие ладони перестают давить, беззвучно выдыхает. — Я просто хочу проверить. Последние две ночи кошмары не снились, может, они совсем закончились? К тому же, завтра суббота. Я тебе обещал, что не буду трогать и дам выспаться. — А это тут причем? Утром меня не буди и все. — Ты сам сказал, что я ночью пинаюсь. — Чи, точно все в порядке? Чимин отвлекается от игры и запрокидывает голову. Джун все еще стоит за креслом, прислонившись животом к спинке. — Ага, говорю же, хочу проверить. Иди давай, поздно уже. Джун прищуривается, несколько секунд сверлит взглядом, потом кивает и идет на выход. — Не замыкайся. — Ладно. Дверь за его спиной закрывается. Чимин расправляется еще с парой крипов и, бросив все, откидывается назад. Игра сегодня действительно не идет. Чимин бы давно бросил, но хотелось убить время, причем так убить, чтобы не ковыряться в собственном мозгу и ощущениях. А это дается не просто. В голове до сих пор крутится это дурацкое не скучай, люблю тебя. Нет, оно не вызывает никакого трепета в… где-там обычно трепет появляется? В желудке? Или это место обитания бабочек? Короче, ни бабочек, ни трепета, ничего подобного. Тишина. Только сама эта фраза крутится на подкорке который день и напоминает о том чмоке в щеку. Ничего не значащим, на показ, просто игры ради. Для видимости, что у Джуна кто-то есть. Кто-то, кто остается дома, когда он уходит на работу. Кто-то, кто запирает за ним дверь и ждет возвращения. Кто-то, кому он говорит не скучай, люблю тебя. Чимин тихо повторяет эту фразу. Прислушивается к себе. Все спокойно. Но тогда ведь… Почему тогда реакция была такой странной? Может, неожиданность? Или после его рассказа и разбора Чиминовых снов, он слишком остро все воспринял? Чимин не знает. Нихрена не знает и не понимает. Стукается головой о спинку. Еще разок. Мягкая же, можно хоть десять раз повторить, только вот не помогает. Почему не получается просто не думать. Ни о чем. Вообще? Чимин вздыхает. Смотрит на монитор. Посреди экрана большими буквами сияет: «ПОРАЖЕНИЕ». В общем-то, Чимин и не сомневался. Закрывает игру, выключает комп и подкатывается на кресле к кровати, шмякается на нее поперек. Лежит так немного, потом переползает и устраивается, как подобает. Протягивает руку, клацает выключателем над изголовьем. Комната погружается во тьму. Чтобы отвлечься, Чимин напевает беззвучно, только размыкая губы. Пара строчек из одной песни, пара из другой, пока не начинает различать очертания мебели. Сон не идет совершенно. Хотя усталость чувствуется и даже глаза режет. Но отключиться не выходит. Чимин пытается расслабиться. Переворачивается с боку на бок уже раз в десятый. Но только покрывало сбивает в ком. А, блин, ладно! Сползает с кровати и высовывается в коридор. Тишина. Телевизор не слышно, Джун видимо уже спит. Чимин опять прикрывает дверь. Стоит пару минут. Вот и какого черта он ведет себя как идиот? Наверное, потому что реально идиот. Окей, задавать самому себе риторические вопросы — провальная идея. Выдыхает, прикусывает губу и идет в соседнюю комнату. А Джун, сука, нихрена не спит. Наушники в ушах и тусклый свет от экрана телефона. Чимин стопорится на полминуты, а потом отлепляется-таки от дверного косяка и, добравшись до кровати, молча перелезает через Джуна к стене. Поправляет подушку, копошится, забирается под пододеяльник, и понимает, что именно вот так ему заебись. Не у себя. Не на своей родной привычной постели, а здесь и сейчас. — И что это было? Джун вытаскивает наушники, клацает кнопочкой блокировки и убирает телефон с гарнитурой под свою подушку. — Ничего. — Правда? — Да. — Ты вроде хотел спать отдельно. — Перехотел. — Чи, что опять случилось? Хви, Джин, апокалипсис? — А это важно? — Для меня или для тебя? Чимин недовольно поджимает губы. Ну не хочет он говорить и думать тоже не хочет. Можно он просто закроет глаза и спокойно заснет? Но Джун явно ждет ответа. — Давай потом? Ладно? Джун встает и включает свет. Возвращается обратно, садится, берет Чимина за майку и тянет. Приходиться тоже сесть. Джун ловит за подбородок и сжимает пальцами, не больно, но крепко. Смотрит в глаза. — А теперь не отводишь взгляд и отвечаешь, мне стоит беспокоиться? — Нет. — Все в порядке? Чимин не выдерживает взгляда и мотает головой, потом еще и бьет Джуна по руке, чтобы отпустил. — Если будет не в порядке, я скажу. Никакого конца света и так далее. Просто мои личные заморочки. Джун еще немного всматривается в глаза, после чего все же выключает свет и укладывается. — Сказку? — Давай! Чимин расслабляется и улыбается в темноте. — На чем я остановился в прошлый раз? — На том, как ты лез ночью в общагу через окно, потому что потерялся в городе и добрался только ночью. — Да, я сломал водосточную трубу. Она пизданулась с диким грохотом, перебудила весь первый этаж, и девчонки меня пустили к себе. — А почему девчонки? — Потому что на первых двух этажах были комнаты девчонок, а третий и четвертый уже для парней. — А, понятно… Слушай, Джун, а давай мы это отложим, а ты мне кое-что другое расскажешь? — Что же? — Про свою секретаршу. Как она отреагировала? Пристает еще? Джун молчит минуты две, наверное. Чимин протягивает руку, касается его плеча, тянется выше по шее, по щеке и, наконец, нащупывает пальцами закрытые веки. — Ты что, уснул? — А ты не пробовал сначала спрашивать, а потом тыкать мне в глаза? Чимин отдергивает руку. Бля, ну да, что-то протупил. — Прости. — Ладно… Я просто думал. — О чем? — Как рассказать, чтобы ты не орал. — В смысле? Джун еще немного тянет, а потом прыскает. — Короче, так вышло, что ты мой парень. Чимин стукает себя по лбу. Орать ему не хочется. А вот смеяться да. Он, в принципе, уже понял, почему так получилось. — Она начала расспрашивать, да? — Именно. Я сначала пытался съехать с темы. Но день был относительно свободный. Мина сделала мне кофе и этот ее взгляд… У нас там коллектив относительно дружный. Даже бухгалтерия с айтишниками общий язык нашли. Я все это время старался держаться подальше, не вышло. — Только я не пойму, почему не девушка-то? — Потому что Мина припизднутая и «девушка не стенка — подвинется». — Серьезно? — Серьезнее не бывает. Меня ароматом ее духов чуть с кресла не снесло, и юбку она себе чуть ли не на уши натянула. Никогда до этого не верил, что женщина мужика может изнасиловать. Но при виде Мины я реально забеспокоился. Чимин живо представляет себе эту картинку. Прикусывает губу, но в итоге не выдерживает и начинает смеяться в голос. — Бля-я-я! Слава Богу, что со мной такого никогда не было! — Чи, тебе-то как раз переживать нечего. Если судить объективно, то Мина симпатичная. И на лицо и тело вполне себе. Наш региональный на нее слюни пускает. Чимин перестает ржать. С чего это ему переживать нечего? Понятно, конечно, что внимание девчонок это хорошо, но вот такие у него симпатии не вызывают. Наоборот, он их немного опасается. Взять ту же Хви. Чим бы на месте Тэёна уволился бы нахер. Хотя Хвиин, конечно, от этой Мины отличается, но все равно. — Так ты признался ей? — Единственное, что я тогда хотел, чтобы она отвязалась. И мне, если честно, стало так плевать. Возможно, еще повлиял наш с тобой разговор. Моя ориентация была тайной под семью печатями. Моя бывшая и Элина не в счет. Элина вообще психолог, ей положено знать больше других. Так что моя личная жизнь и мои предпочтения были лишь моими. Но потом я рассказал тебе. А, как известно, знают двое, знает и свинья. — Эй! Я не собирался языком чесать. — Я знаю. Но, если открылся один раз, повторить гораздо легче. Так что мне действительно стало срать. Через некоторое время я, конечно, подумал, что сделал глупость. Приготовился к тому, что моя репутация полетит ко всем чертям и придется увольняться. На удивление, обошлось. Мина, правда, сначала не поверила, потом скривилась и свалила. К концу рабочего дня приперлась уже с двумя чашками кофе. Женское любопытство перевесило. Кстати, она сегодня просила рецепт твоих вафель. — Ты их с собой взял, чтобы не только у тебя жопа в джинсы не влазила? Джун фыркает. — Нет, они реально вкусные, и теперь нет угрозы в лице Мины. Могу себе позволить. — Понятно… — Чимин ерзает немного и закидывает на Джуна ногу с гипсом. Он привык, а Чимину так удобнее. — А что ты ей про меня рассказывал? Джун подвигается ближе. Берет Чимина за коленку, спускает ногу чуть ниже. — Ничего особенного. В общих чертах обрисовал, ну и фотку твою пришлось показывать. — А откуда у тебя моя фотка? Джун противно хихикает. — В понедельник с утра заснял. Ты крутился полночи, простыня вокруг тебя обмоталась, а руку в мою наволочку запихнул. А-ля Статуя Свободы, с подушкой вместо факела. — Джун, ты мудак. Я, когда проснулся, задолбался распутываться. — А я что? Не я же тебя запеленал, а смотрелось это угарно. — Ага, очень смешно… Вот блин, мало Чимину видео с его фейлами, Джун решил еще и фоток наделать. Реально мудак. — Не дуйся. — Да ну тебя. Джун на это обнимает, подгребает к себе вплотную и шепчет на ухо. — Если хочешь, удалю. Чимин выпучивает глаза. От Джунова шепота опять бегут мурашки, лицо и шею опаливает жаром, а потом тепло прокатывается вниз, сменяясь ознобом и непонятной тяжестью во всем теле. Причем не как от усталости после физры, а другой. Мышцы все разом сокращаются. Чимин хватает ртом воздух. А когда приходит осознание, он начинает паниковать и дергается в сторону. — Ты горячий, пиздец! — вскрикивает, чтобы не спалиться, отворачивается к стене. — Завтра удалишь, только мне сначала покажи, — добавляет, слыша, что его собственный голос звучит непривычно. Бля, пожалуйста, пусть это будет какой-нибудь насмешкой гормонов. Чимину давно пора с девчонками отжигать, а он из-за своих страхов обходит эту тему стороной, дроча в ночи по тихому. Вот организм и намекает, мол, хорош онанизмом заниматься, живое тело гораздо интереснее. Да, именно так. Просто надо найти девочку. И купить виагру, чтобы точно не бояться. Именно так. А пока нужно успокоиться и спать. Просто успокоиться и просто спать. Когда Джун за спиной начинает сопеть, Чимин все еще не спит. Сердце до сих пор стучит с удвоенной скоростью. Да и дышать, уткнувшись в подушку, сложновато. Поэтому, выбравшись из-под простыни, он тихонечко переползает в конец кровати и, стараясь не наступить на Джуна, перелезает через его ноги, а после на четвереньках ползет из комнаты. Прыгать слишком громко, а лежать дальше — нереально. Яйца тянет аж до боли, и даже затылок ломит. Пиздец, блядь. Докатился! — Чимин? Он вздрагивает и останавливается, не успев уползти за порог комнаты. Мысли в голове превращаются в неуправляемый рой, Чимин паникует еще сильнее. Как будто его застукали на месте преступления. — В туалет я, блядь, спи! — голос срывается, а Чимин подскакивает и таки прыгает слоном из комнаты. Какая теперь уж разница…