То, что делает нас людьми

Улица на пути к дому пустовала. Но это было Максу только на руку. Потому что в слабом свете фонарей он еле переставлял ноги и то и дело сбивался с пути. Было что-то около двух часов ночи (или меньше? Или больше?), когда он покинул вечеринку. Вернее, сбежал с неё. Наверняка там до сих пор гремела музыка и лился алкоголь. Это было не особо важно. Он выбежал из дома, продолжая игнорировать звонки Дэвида. Вообще, он выбежал, пытаясь игнорировать всех. Случившееся там не укладывалось в голове, вертелось и кружилось, как и окружающее пространство. От обилия копошащихся внутри эмоций Макса укачивало и даже тошнило. И всё, чего он хотел, это попасть домой и уснуть. И избежать нравоучений. Ноги заплетались, и Макс чувствовал, что вот-вот упадёт. Он инстинктивно выставлял руки вперёд при каждом наклоне, стараясь приглядываться к земле. Но каждый раз в решающий момент удерживал равновесие. Интересно, как прокомментирует это состояние Гвен? И какова будет реакция Дэвида? Удивительно, что у Макса хватало сил и сознания думать об этом, и даже представлять. Хотя, представлять, на самом деле, с трудом. Сложно было отвлекаться от боли в голове больше, чем на минуту. Она неизменно давала о себе знать, долбила о черепную коробку изнутри. На улицах не было никого, кроме тёмного пятна посреди асфальта. Тёмное пятно стояло на четырёх лапах, нервно размахивая хвостом, и сверлило взглядом Макса. Тёмное пятно осуждающе мяукало. Макс наклонился к тёмному пятну. — Проваливай, — шикнул он на кошку с тёмными пятнами вокруг глаз. Кошка, однако, и усом не повела. Макс замахнулся ногой для пинка, однако потерял равновесие и упал на спину. Всё тело начало нещадно ныть, а ориентация в пространстве исчезла совсем. Макс какое-то время пялился в небо, пока не почувствовал холод на руке. Кошка лизала его пальцы. — Убирайся! — он кое-как оттолкнул её рукой и необычайно резво поднялся на ноги, тут же пожалев о своей спешке. К горлу подступила тошнота, и Макс попытался быстрее идти вперёд. Вот же его дом, соседний, нужно только подняться на пятый этаж, а там… …А там Гвен уснула на диване с телефоном в руках. Макс попытался как можно тише преодолеть расстояние от входной двери до коридора, однако, пройдя метр, споткнулся о коврик и с грохотом рухнул на колени. Гвен резко подскочила на диване, сонно оглянулась и, наконец, заметила Макса. — Ма-акс! — как можно строже зевнула она. Макс попытался сделать вид, что его здесь нет, и притаился. Гвен упёрла руки в бока, а Макс решил попробовать прокрасться на четвереньках в комнату. — Кончай этот цирк, — Гвен зажгла свет в гостиной и Макс поморщился. За последние несколько часов его глаза привыкли к темноте, и яркая вспышка вызвала усиление головной боли. Пытаясь избежать этого, Макс уткнулся лицом в пол – благо, его недавно мыли. Однако Гвен подошла к нему и попыталась поднять. — Вставай давай! Макс почувствовал подступающую к горлу тошноту и зажал руками рот. Гвен помогла ему дойти до ванной, распахнула с ноги дверь. Макс отвернулся от неё, наклонившись над унитазом, но чувствуя, как она сверлит его спину взглядом. Головная боль достигла своего максимума, и теперь липкой жижей вытекала из организма. Вытекала вместе с воспоминаниями о произошедшем пару часов назад. Именно сейчас, когда Макс закрыл глаза, упершись расцарапанными коленями в холодный кафель ванной, всё происходящее вырисовывалось с ужасающей чёткостью, переходящей в некий гротеск. — Зря я пил вино, — кое-как выговорил он, поднимаясь на ноги. — Я рада, что ты понял это, — усмехнулась Гвен, поправляя халат. — Жаль, что как-то поздно. Макс опёрся на раковину одной рукой, другой, с трудом понимая происходящее, повернул обе ручки крана. Хлынула вода, сначала холодная, потом, резко, тёплая, и Макс с содроганием вспомнил горячие поцелуи Эрин на шее, на груди… — Что у тебя на шее? — Гвен пыталась звучать строго, но Макс готов был поклясться, что в её голосе была некая насмешка. —Кожа, —буркнул он в ответ, умываясь холодной водой. Это кое-как привело его в чувство, однако перед глазами всё ещё стоял образ тонувшей в полумраке комнаты Эрин, её лица, волос, рук… — Я про… — Гвен подошла ближе и оттянула ворот его кофты. — О-о, ну ты попал, конечно. Макс дёрнулся, пытаясь скинуть её руки, и отшатнулся подальше. — А чего такого? — неразборчиво буркнул он. — Как будто у тебя такого не было «в твоё время». Гвен чуть заметно покраснела, но тут же нахмурилась. — Что ты пил? — М-м-м-м, вино, водка, — перечислил Макс. — В каком порядке? — М-м-м-м, водка, вино, — снова перечислил Макс. Гвен нахмурилась и нервно сжала руки в кулаки. — Какой же ты придурок. Макс моргнул, пытаясь побороть накатывающую сонливость и вместе с тем унять боль в голове. Гвен положила руки ему на плечи и, поймав его взгляд, нахмурилась. — Первое правило пьянки: нельзя пить на понижение. — Почему? — тупо спросил Макс, чувствуя шевеление совести в животе. — Потому что… — Гвен пришлось отпустить его, потому что он буквально упал на колени перед унитазом. — В общем, поэтому. Макс снова повторил процедуру умывания, чувствуя некое подобие облегчения. Колени и спина всё ещё неустанно ныли, но после двух приступов рвоты головная боль поутихла, и к нему вернулась некоторая способность к мысли. Он тут же скинул с себя кофту, бросил её в корзину грязной одежды и направился в сторону комнаты. Скорее рухнуть на кровать и уснуть… — Знаешь, Макс, — сказала ему Гвен вдогонку. — Чо? — Лучше тебе завтра позвонить Дэвиду; он дико злился, что ты не отвечал на звонки. Гвен выглядела очень измотанной. Если бы не алкоголь в крови, Макс бы обязательно обратил на это внимание; Гвен приобняла себя руками, под глазами лежали круги. Она облокачивалась на стену, но не надменно, а устало. — Пусть себе бесится, мне-то что, — фыркнул Макс в ответ. — Ну, лучше вам сразу разобраться в этом. — «Вам», — тупо повторил Макс. Гвен медленно кивнула. — Вали отсыпаться. — Да, капитан, — и Макс закрыл за собой дверь, стараясь не смотреть ей в глаза. Утро наступило внезапно. Утро отозвалось в голове Макса тупой болью. Не такой сильной, как прошлой ночью, но ощутимой. Ноющей, грузной, жужжащей на задворках сознания. Первым порывом было остаться в кровати как можно дольше, однако рациональная сторона преодолела это желание. В горле пересохло, хотелось пить. Макс с трудом встал с кровати и, к счастью, заметил на столе стакан воды. Рядом лежала пачка таблеток и бумажка, на которой рукой Гвен было написано «одна штука на одно похмелье. Пользуйся с умом». Это было очень великодушно с её стороны, потому что, на самом деле, она могла просто уйти на работу без зазрений совести. Это было бы на неё похоже. По крайней мере, так казалось Максу. На часах было что-то около трёх дня; неужели он так долго спал? С другой стороны, после вчерашнего… Макс тряхнул головой, пытаясь отогнать назойливые образы вчерашнего вечера. Нет, это было слишком дико. Не то чтобы ему не понравилось… Он не особо помнил детали, только безумные эмоциональные горки, а затем тяжёлый поход домой. И эту дурацкую кошку с пятнами вокруг глаз. Макс пытался не придавать странной кошке значения. Но, вспомнив, как она лизала ему руки, поспешил в душ с удвоенной скоростью. Тем временем телефон, лежавший в кармане кофты в корзине для грязной одежды, продолжал вибрировать от обилия приходящих сообщений. Неизвестный номер: макс, привет, это престон Неизвестный номер: ты, эм, помнишь про вчерашнюю просьбу? Неизвестный номер: не уверен, что помнишь, хотя очень хочу надеяться. Неизвестный номер: ты вообще хоть что-нибудь со вчера помнишь? Неизвестный номер: впрочем, не особо важно Неизвестный номер: но э я жду тебя Неизвестный номер: знаешь комплекс двадцать второй улице? ищи меня там Неизвестный номер: мог бы и ответить, знаешь. Неизвестный номер: ахда, я тебе денег должен. Неизвестный номер: серьёзно, ответь мне. Макс хотел было возмутиться, но потом заметил фразу про деньги. По правде сказать, он не особо помнил, что Престону нужно. Вроде как он предлагал ему работу?.. В любом случае, Макс смутно припоминал, что с дуру дал согласие. И теперь, видимо, ему нужно либо послать Престона далеко и надолго, либо пойти понять, что там у него за проблемы и помочь. За деньги, естественно. Они вообще обговаривали сумму? Этого он тоже не помнил. Но надеялся, что под влиянием алкоголя не растерял хватки и вытряс из Престона приличное количество. «Я приду за деньгами, да» Ответ от Престона прилетел только через полчаса. Вообще, Макс не сразу заметил, что сообщения от него приходят с довольно крупными перерывами, минут по пятнадцать на несколько штук. Престон: отлично! Престон: только я деньги просто так не отдам, да. Макс закатил глаза. Интересно, что было бы, не помни он про их разговор вообще? Он медленно шёл по улице, пытаясь сориентироваться, где вообще находится этот комплекс. Зачем Престон вообще позвал его туда? И это ведь был не торговый центр или ещё чего-то. Из того, что Максу удалось нагуглить, — это была какая-то крупная студия. Это всё, что было доступно в поиске. К тому же, эта студия располагалась на другом конце города. Нужно было поймать автобус... Не слишком ли много мороки ради неизвестно какой суммы? Ради дурацкого Престона? — О, я как раз собиралась искать тебя! — послышалось позади, когда Макс проходил мимо ближайшего СабВея. Он резко обернулся. Из фастфудной к нему подлетела… Эрин, чёрт бы её побрал. — Какого… — Я уж боялась, что придётся пытаться позвонить тебе или что-то такое!.. — Эрин облегчённо выдохнула. Эта неожиданная встреча обескуражила Макса. Во-первых, он поставил себе негласную цель избегать её до конца жизни. Во-вторых, разглядывая её сейчас, при свете дня, он понял, что это было разумное решение. Эрин была красивая. По большей части за счёт того, что Макс о ней помнил. В голове причудливо слились безусловно положительные впечатления от вчерашнего опыта, а также воспоминания о Эрин шесть лет назад. Если вдуматься, даже тогда она была приятная. Цветочных Скаутов, очевидно, учат держаться «как леди», учат «правильно краситься» и «держать себя в форме». Если бы Макс раньше задумывался о том, какими Саша, Эрин и Таби могли бы быть сейчас, он бы представлял накрашенных гламурных куриц в мини-юбках и с гордо задранной головой. Однако Таби, оказывается, умела бухать как заправский алкоголик (навыков в чём не было даже у Макса), а Эрин выглядела не просто красиво: она выглядела приятно. В её взгляде не было надменности, в одежде и макияже не было вычурности. По факту, она была в обычной спортивной ветровке — причём явно с чужого, мужского плеча. А в руках у неё был сэндвич. — Звонить, — тупо повторил он. — Ну, обсудить вчерашнее. Чего тут обсуждать? — хотел сказать Макс. — Мы набухались и перетрахались. Такое случается на вписках, знаешь. — Было очень интересно, спасибо, — как можно незаинтересованнее кивнул он. — Но мы не должны придавать этому значения и ла-ла-ла. — Нет, вообще-то, как раз должны, — Эрин неловко улыбнулась и поправила волосы. Макс округлил глаза. — Ты теперь мой парень. — Погоди, чего, — Макс недоумённо моргнул. Он почти не помнил, что там вообще произошло, но, видимо, это было нечто достаточно значимое, чтобы у него появилась девушка. Которая, к слову, старше его на два года и выше на полголовы. Нет, это звучит абсурдно. Надо отказываться от такого подарка. — Ну, в общем, я сказала Саше, что мы переспали потому, что тебя зацепил мой внутренний мир или типа того. Макс не мог выдавить ни слова. Это было прямо очень нагло. — Воу, а не обнаглела ли ты? — Зна-аю, это звучит очень по-дурацки. Но ты помнишь наш вчерашний разговор? Макс смутно помнил что-то про давление Саши и французский. И ещё вино. — Примерно, — кивнул он. — Но как это вяжется с ним? Ты, вроде, хотела соответствовать цветочно-скаутско-шлюшьим стандартам, а теперь хочешь доказать им же, что ты им не соответствуешь, чтобы?.. — Да, — она уверенно кивнула. Ничто не смутило её в этой фразе - идеальная иллюстрация к выражению «женская логика». — Я не понимаю, тебе, что ли, сложно побыть моим парнем пару недель? Я всё равно скоро уеду. Макс прикинул количество выгоды с этого. Если Эрин сможет понтоваться им перед подругами, то он, возможно, сможет понтоваться ей. Да и в целом, она милая. — Пожа-алуйста, — протянула она, складывая ладони вместе лодочкой (чему немного мешал сэндвич). — М, ладно, — нехотя согласился он. Эрин широко улыбнулась; на самом деле, она мило улыбалась. — Спасибо! И да, если что, мы с тобой сейчас гуляли. Но не тут, — Эрин откусила кусочек сэндвича и поморщилась. — Фу, сырный соус. — А что не так с этим местом и сырным соусом? — Ну, Саша против фастфуда. А соус отвратительный, ненавижу его. — Так… зачем ты тогда его покупала? — Ну, он сегодня со скидкой, — пожала плечами Эрин. — Почему бы не купить. Поразительное заявление. А главное, какое простое. Эрин просто потратила лишние деньги на то, что не хотела просто потому, что оно со скидкой. — Хочешь? Я всё равно думала его выкинуть, — и она протянула ему сэндвич. Макс после недолгих раздумий принял этот «подарок». Всё же голод победил сомнения по поводу этого поступка. — Да, спасибо, — по привычке пробормотал он. Дэвид постоянно напоминал про «спасибо-пожалуйста» фразы, и они начали вырываться просто на автомате. С одной стороны, это было «вежливо», с другой – Макс не ощущал, что должен был говорить подобное сейчас. Но с Эрин хотелось быть милым. Не сильно, не осознанно, но достаточно, чтобы не успеть умолчать слово «спасибо». — Необычайно вежливо с твоей стороны, — подметила она, снова поправляя волосы. Она очень часто поправляла причёску – то ли пытаясь обратить на неё внимание Макса, то ли потому, что ей было неудобно. Макс в ответ усмехнулся, откусывая от сэндвича свой кусок. — Тогда я побежала, — кивнула она, доставая из сумочки духи и прыская себе на шею. — Маскировка, — тут же пояснила она. — Не забудь, что у нас сегодня было свидание! И она исчезла также быстро, как и появилась, оставив Макса в полном недоумении посреди дороги. Руки слегка тряслись, и Макс усердно старался осознать только что произошедшее. Слишком из ряда вон был этот случай. Так просто не бывает. Люди не пересекаются просто так и не дают друг другу дурацких обязанностей. И сэндвичей. Кто в здравом уме будет тратить столько денег, чтобы отдать покупку парню, с которым он, можно сказать, не знаком? Эрин, — сам себе ответил Макс, пытаясь заставить свой внутренний голос звучать не как главный герой романтической мелодрамы. Кстати, о героях мелодрам – телефон в кармане снова начал неистово вибрировать, принимая в себя очередь сообщений от Престона. Престон: ну и где тебя черти носят?! Престон: я тут, вообще-то, не молодею! Престон: знаешь, я мог бы поискать кого-то другого, но, типа, мне некогда! Престон: я уже просрал своё время на тебя, так что будь добр просрать ради меня своё. Макс убрал телефон обратно, отмахнувшись от него коротким «еду». Престону стоит выпить успокоительного. Желательно, смертельную дозу. Час спустя Макс всё же нашёл эту треклятую студию. Выглядела она, правда, как торговый центр. Огромное здание, почти полностью состоящие из огромных окон. А внутри - лабиринт коридоров и дверей, среди которых Макс с трудом нашёл студию, номер которой ему прислал Престон спустя десять минут блужданий. Престон стоял перед сценой, и их с Максом разделяло несколько рядов раскладных стульев, должных быть зрительным залом. На непосредственно сцене, освещённой одним старым прожектором, ютилось двое человек, ожесточённо о чём-то спорящих с агрессивно размахивающим стопкой бумаг Престоном. — Всё должно быть не так! — яростно кричал он. — Насколько это сложно, Ева? Тысячу раз я раскладывал всё по полочкам, тысячу… Рыжая Ева заносчиво фыркнула. — Искусство театра не терпит рамок! — холодно перебила она. — Как актриса одной из главных ролей… — Маркиза – не главная роль! — возмутился стоящий рядом парень. Он был на голову ниже Евы, но при этом с лёгкостью осадил её; она фыркнула и отвернулась, слегка покраснев. — Вы все здесь не главная роль! — надрывался Престон. — Я написал эту пьесу, и я определяю степень важностей персонажей! Вы оба важные, и вы оба не понимаете, насколько важные, и потому не понимаете, как надо играть эту важность! Он злобно кинул стопку на пол и листы разлетелись во все стороны. — Почему никто просто не может играть так, как надо!? Почему всем обязательно надо высказать своё дурацкое мнение? С этими словами Престон резко развернулся и уставился на стоящего в дверях Макса. — А, вот и ты! Он гневно двинулся вперёд, сшибая собой стулья; Ева и её собеседник удивлённо глядели на Макса со сцены. Престон был поистине живописен в своём гневе. С него можно было бы рисовать картины. Карикатуры. Он резко схватил Макса за руку и потащил к сцене, перед которой на полу валялись исписанные листы бумаги. — Это тот парень, о котором ты рассказывал? — донеслось со сцены. — Сколько ему, двенадцать? — усмехнулась Ева. — Какая, к чёрту, разница! — Престон быстрым движением собрал с пола бумажки. — Макс, ты же поможешь мне? Потому что, если ты кинешь меня, весь спектакль, возможно, провалится. — Вау, ты настолько в отчаянии, — фыркнул Макс, стараясь не обращать внимание на перешёптывания ребят на сцене. — Да, я в отчаянии, а у тебя руки, по крайней мере, из того места!.. А НУ ЗАТКНИТЕСЬ, — резко обернувшись, прикрикнул Престон. — Ты не смеешь нас затыкать! — рявкнули в ответ со сцены. — Напиши и поставь свою пьесу, Луиджи, и тогда затыкай меня сколько влезет, но сейчас вы работаете под моей рукой! Протараторив всё это, Престон тяжело закашлялся и выровнял стопку. — Можешь прочитать, я буду благодарен, — он протянул Максу листы, на некоторых из которых красовались грязные следы подошв. Возможно, Престон раскидывал их не в первый раз. Скорее всего, так и было, зная его темперамент. Макс присел на ближайший складной стул и пробежался глазами по титульному листу. «Трагическое происшествие в Графстве Кэмпбелл». Макс нервно сглотнул. Лагерь преследовал его по пятам и не желал уходить из его жизни. Чёртов Престон втянул его в свою чёртову пьесу, основанную на их чёртовой жизни! Скорее всего, основанную. Макс дёрнул головой. Может, ещё не поздно отказаться?.. С опаской, он перевернул страницу и просмотрел относительно небольшой список персонажей. Графы, Маркизы… Дэвид, Максимилиан… Он резко оторвался от чтения и тяжело вздохнул, чувствуя, как легко пылают щёки. Это было… непонятно. И неожиданно. Ему всё ещё хотелось отказаться, однако любопытство брало верх. На сцене Луиджи с Евой перекидывались высокомерными фразочками, а Престон пытался объяснить им, как делать это правильно. Он постоянно размахивал руками, становился с ними рядом, и играл что-то сам, постоянно ругая их за «неправильное видение». — Я вижу этих персонажей как живых и мне решительно не нравится та чертовщина, которую вы с ними творите! Луиджи! Ты не до конца осознаёшь, ты недостаточно глубоко копаешь в Максимилиана! Он не просто злобный хоббит, он…— Престон запнулся, подбирая слова; при этом он нервно размахивал руками у лица, словно отгонял назойливую муху. — Кто он, Престон? — крикнул Макс с первого ряда. Престон потёр виски и что-то злобно пробормотал. — На протяжении всей пьесы он демонстрирует собой самый нечестный способ становления «из грязи в князи», но при этом его мучает некоторое подобие совести, что вносит хаос в его поведение. Он чувствует некоторую признательность Графу и Графине, хоть и осознаёт, что всё хорошее, что происходит в его жизни – лишь его собственная заслуга. Он импульсивен, и оттого склонен слишком резко тормозить, а затем испытывать терзания за то, что почувствовал эти… замешательства. Это мой лучший персонаж, он самый многогранный во всей истории. Это, конечно, спойлер, но, по-моему, у него судьба более трагичная, чем у главного героя… — Названного в честь автора, — шёпотом вставила Ева. — …Прочитай на досуге пьесу, Макс; можешь забрать эту копию. Престон выглядел таким невозмутимым, словно было неочевидно, с кого он писал этого персонажа. Луиджи с Евой, однако, упёрлись внимательными взглядами в Макса. Макс лишь нервно раскрыл пьесу на рандомном месте и невидящим взглядом уставился на строчки, пытаясь не воспринимать только что сказанное как анализ самого себя. Всё-таки это абсурд. Всё-таки они с Престоном сколько не виделись, лет пять? Граф Дэвид: Не правда ли, сегодня чудесный день? Макс вчитывался в диалоги, пока Луиджи и Ева перебрасывались на сцене разными вариациями одних и тех же надменных фраз. И почти все они вызывали у Макса чувство дурацкой ностальгии. Маркиза Мередит, вероятно, была воплощением Эред, общение с которой запомнилось Максу импровизированной борьбой за власть в лагере. Маркиза была надменной и холодной, но главный герой – Престон даже не заморачивался, назвав его в свою честь, - был от неё просто без ума. Максимилиан: К сожалению, недостаточно чудесный, чтобы я мог как-то выделить его в череде предыдущих, несомненно, таких же чудесных дней. Дэвид в этой пьесе был приёмным отцом Макса. И это бросало в дрожь, потому что Макс не припомнил, чтобы вообще где-либо афишировал этот факт. Особенно в среде бывших кэмперов. Особенно учитывая то, что пьесу эту Престон начал писать ещё тем летом. В последние дни, - Макс сам удивился, что помнил этот маленький факт, - он ходил со стопкой листов и постоянно что-то строчил, приговаривая, что это будет лучшая драма всех времён. И название у неё было какое-то такое. Интересно, как долго он её переписывал? И почему он ставит именно её? Чёрт возьми, он что, не придумал ничего лучше? Маркиза Мередит: Решения нельзя принимать сгоряча, граф. Максимилиан: Вы не можете говорить уверенно о том, как я принимаю решения. Макса не покидала мысль о том, что нужно отказываться от этой аферы как можно быстрее, но любопытство пригвоздило его к месту. Он прочитал всю пьесу за полчаса, в течении которых Луиджи с Евой и Престоном успели обыграть одну-единственную сцену из первого акта. Сцену перепалки Максимилиана с Мередит. Забавно было наблюдать буквально за самим собой через призму восприятия Престона. По идее, он был главным героем пьесы, однако происходящее, на удивление, концентрировалось на ком угодно, кроме него. Через час Луиджи с Евой устало повалились на стулья первого ряда и начали в один голос возмущаться затянувшейся репетицией. — Ты на часы смотрел?! Мы бьёмся с этим актом уже который день! Всё, нормально всё, закругляться пора! — голосил Луиджи. — Как будто качественно поставить эту пьесу нужно только мне! — Престон был на взводе – лицо красное, волосы спутанные, а голос почти охрип. — Она играет важную роль для всех нас, особенно для тебя. — Да, лопушок, — подала голос Ева, — тебе с твоими проваленными вступительными нужно биться в два раза усерднее. — Да пошли вы все! — всплеснул руками Луиджи. — Вы как хотите, а я иду домой. Все уже ушли, одни мы остались! — Я не виноват, что вы такие дундуки! — прорычал Престон. — И не все ушли – вон, Макс остался. — А, так я мог уйти? — вскинул бровь Макс. Если бы он знал, то точно свалил бы раньше. А может, и нет. Он старался делать вид, что ему не было интересно развитие происходящего. — Нет, не мог! Никто не может! — Ну, я ухожу прямо сейчас, — пожал плечами Луиджи и направился к выходу. Ева, кивнув Престону, пошла следом. — Ну и идите! — крикнул Престон следом. В пустом зале раздался гулкий стук захлопывающейся двери. — Мы, мы всё равно уже… добили первый акт… Престон тяжело вздохнул и сел на край сцены, свесив ноги и закрывая ладонью глаза. — Как они меня задолбали… Макс медленно подошёл к нему и толкнул в плечо. — Йо, Престон, так что от меня-то надо? Престон провёл по глазам тыльной стороной ладони и издал неровный, сбивчивый звук, должный быть, вероятно, стоном. — Сможешь найти простую записную книжечку с коричневой обложкой и заполнить её примерно до половины записями? Любого толка, это не важно, она должна выглядеть использованной. А ещё мне нужна лютня. Средневековая. У нас была, конечно, но… — Мне плевать, достану. Ещё что-то? — Надо будет дорисовать пентаграмму на декорациях, но это потом. Макс молча кивнул. Престон уставился в одну точку на другом конце зала, словно гипнотизируя её. — Я… могу идти? — осторожно поинтересовался Макс. — Да, конечно, — отстранённо кивнул Престон. — Брось меня тут, совсем одного, наедине со своими мыслями и отчаянием отверженного творца, чьё детище губит безалаберность иных. — Окей, бывай, — безразлично махнул ему рукой Макс. И двинулся домой. На город уже давно опустились сумерки, и пока Макс добирался до дома, медленно переросли в ночь. В руках была пьеса – он даже не подумал оставить её, просто протащил весь путь в руках. Она не желала идти у него из головы, так почему она должна была уйти у него из рук? Ему не хватило сил выкинуть её. По дороге домой он встретил минимум три урны, и над каждой стоял около минуты, пытаясь заставить себя просто разжать пальцы. Нет, не получалось: он сжимал листы, будто бы в них крылись ответы на все вопросы вселенной. К тому моменту, когда Макс вошёл в квартиру, Гвен уже валялась на диване, лениво поедая ужин. — Даже знать не хочу, где ты был, — вместо приветствия бросила она. Макс плюхнулся рядом на диван. По телевизору крутили очередную серию «Репутации» - нового любимого сериала Гвен. — Я боюсь возвращаться в тот книжный, — простонала девочка в огромных очках. — Вдруг он снова меня увидит. — Что это? — Гвен кивнула в сторону сценария, который Макс положил на журнальный столик. — Да так, — передёрнул плечами он. — Дали почитать. — И как, увлекательно? — усмехнулась она, прекрасно зная, насколько Макс любит читать. Вернее, насколько не любит. — Познавательно, — коротко ответил он. — И что будешь делать? — спросила девушка-стартреккер. — Пойду туда завтра. Не могу же я не узнать, что произойдёт дальше.