То, что делает нас людьми

— Подумать только, мы смеялись над Дэвидом, а теперь мы сами стали почти как он, — задумчиво выдал Нил, раскладывая пиццу на тарелках. За эти несколько лет в нём развился невероятный перфекционизм, и сейчас он стремился выложить ломтики в мудрёный геометрический орнамент, согласованный не только по форме, но и по цвету. Получалось, на самом деле, красиво. — На что это ты намекаешь? — возмутился Макс, отрываясь от помешивания пунша в миске. — Ну вот мог ты представить шесть лет назад, что будешь помогать Никки устраивать лагерную сходку? – Нил криво усмехнулся. — Мы с тобой, вроде как, ненавидим этих людей, а сегодня они будут бухать за наш счёт. — За твой счёт, — тут же поправил его Макс. Он в это ни цента не вложил. Да и пришёл не за взаимодействиями, а чтобы стать свидетелем неизбежной пьяной драки. И ещё, конечно, чтобы не расстраивать Никки. — Тем не менее, — Нил отошёл от стола и начал любоваться композицией издалека. — Как мы с тобой на это согласились? — У тебя не было выбора, а у меня не было планов, — буркнул Макс. — Не заставляй меня давать очевидные ответы на твои философские вопросы. В этот момент со второго этажа с дичайшим грохотом спустился маленький зеленоватый ураган. Никки с разбегу чуть не врезалась в Макса, который, к счастью, вовремя успел отскочить с её пути; однако это не помешало ей врезаться в Нила. Казалось, весь дом вздрогнул в момент их столкновения, а затем сотрясся от падения Нила. Никки, на удивление, осталась на ногах – равно как и кусочки пиццы, не шелохнувшиеся от происходящего и не потерявшие своего идеального вида. — Я проверила второй этаж, — гордо сказала она, уперев руки в бока. — Все ценные вещи спрятаны в спальнях, спальни заперты. Теперь кто угодно может отрываться где угодно и как угодно. — Меня радует, что ты осознаёшь наиболее вероятные последствия твоего мероприятия, — улыбнулся Нил с пола, поправляя очки. — Я даже не закупала алкоголь, ибо уже знаю, кто принесёт его с собой, — добавила Никки. — Но если никто не принесёт, я буду счастлива. И она расплылась в широкой улыбке. Был четвёртый час дня; Никки рассылала приглашения на пять вечера; кто-то уже начал подходить. И занятие для этих кого-то находилось тут же. Каждый подходящий тут же втягивался в разговор. Макс старался держаться в стороне от общего скопления народа, потому что знал, что взаимодействие с любым гостем из прошлого может привести к конфликту. Большинство из приглашённых он не видел последние несколько лет, самое большее – шесть. Каждый год в смену приезжали разные дети, (не менялись, кажется, только они с Никки), и судьбой никого из них Макс не интересовался после расставания. Никто из них не западал к нему в душу настолько. Никто из них не выглядел как человек, с которым Макс бы хотел продолжить общение. Некоторых он с трудом узнавал. За окном заходило солнце, и дом медленно погружался в тёплый полумрак. Никто не зажигал свет и не закрывал окон, наоборот – все будто стремились создать вокруг интимную атмосферу. В некоторых точках дома были зажжены торшеры, но не более того. Кто-то добрался до проигрывателя, и теперь на весь дом играла музыка. Свет почти не проникал в дальние углы сквозь собравшуюся толпу, и, когда солнце село совсем, в доме начало становиться тяжело дышать. Удивительно, но люди просто появлялись из ниоткуда: кто-то приходил на шум, кого-то приводили с собой приглашённые. Так, мало-помалу, весь дом наполнился народом, было ни протиснуться, ни вздохнуть. Началась толкучка, и вскоре толпа явно поделилась на болтающих, танцующих и пьющих. Дело дошло бы до драки – И Макс уже приготовился снимать, - когда последние, разделившись на пары, рассеялись по углам и даже отдельным комнатам. Танцующие заняли самую большую залу, и болтающие, разделившись на группки по интересам, рассеялись по остальному дому. Макс продолжал сидеть в углу, медленно поедая пиццу, пытаясь избежать разговоров с кем угодно. Рядом с ним на диване сопел Нил. Удивительно, как ему удавалось спать в таком шуме, однако факт был фактом – он спал. Возможно, сказывался недостаток сна – Нил считал себя счастливчиком, если спал больше четырёх часов в сутки. Большую часть свободного времени он тратил на учёбу, оставшееся – на развлечения. Правда, вечеринки не входили в круг его интересов. Он бы спал в своей комнате, но, к сожалению, Никки вынудила его покинуть зону комфорта, и потому ему пришлось приспосабливаться. — Знаешь, что грустно, — спросила запыхавшаяся Никки, падая на диван рядом с Максом. — Ну? — поинтересовался он. — Эред не пришла. Эта фраза расставила всё на свои места. Если прежде Макс и задавался вопросом о глубинном смысле этой вечеринки, то сейчас ответ стал слишком очевидным, чтобы его не замечать. — Ты всерьёз надеялась, что она придёт? — фыркнул он в ответ. — Ну, я бы этого хотела, — Никки задумчиво посмотрела в противоположный угол комнаты, где какие-то друзья друзей пили на спор что-то из пивных кружек. — Как будто тут народу мало, — попытался приободрить её Макс, понимая, что легче ей от этого не станет. Если человек засел у тебя в голове – его оттуда не вытравишь. Видимо, Никки затеяла всё это только чтобы «круто затусить» в компании Эред, или, как минимум, показать ей, что она тоже не лыком шита. В любом случае, центральной фигурой этого события должна была быть Эред. Забавно, что шесть лет спустя, когда каждый из них стал буквально новой личностью, Никки до сих пор хранит в памяти этот идеальный образ, и всё пытается что-то ей доказать. — Больше – не всегда лучше, — холодно заметила Никки, ненавязчиво кивая головой в сторону бегущей к ним невысокой фигуры. — Я, пожалуй, пойду. Она резко сорвалась с места и кинулась куда-то в сторону лестницы. Макс остался на диване в компании посапывающего на подлокотнике Нила. — Уу-у, Максимиллиа-ан, — буквально тут же перед ним нарисовалась Таби с двумя стаканами в руках. Хотя, Макс бы не признал в ней Таби, если бы не искусственный глаз, сверлящий его пустым взглядом, и эта дурацкая привычка растягивать слова.— Даро-ова! Ты не ви-идел Ни-ила? Макс искренне постарался не смотреть на храпящего рядом Нила, накрытого полутьмой комнаты; ему было интересно, как скоро Таби разглядит его. — Нет, — аккуратно ответил он. — Угрх, какая жа-алость, — Таби расстроенно плюхнулась рядом с ним на диван. — Ладно, хоть ты выпей. Она протянула ему стакан, наполненный, судя по запаху, крепким алкоголем. — Водка, — угрюмо пояснила она, осматривая зал. — Нет, ну куда он пропа-ал? — Лучше скажи, как ты сюда попала, — ответил Макс, не решаясь попробовать предложенную выпивку. — Пришла, — просто пожала она плечами. — Нет, в смысле, тебя Никки позвала? На неё это не похоже. — Пф, нет конечно, сдалась она мне; я пришла к Нилу, — Таби резко опустошила свой стаканчик и встала. — Знаешь, я пойду его дальше искать. Быва-ай. Макс несколько секунд ошарашено смотрел ей вслед. Последний раз они виделись, когда Таби было от силы двенадцать, и сейчас ей, наверное, уже восемнадцать. Когда они последний раз виделись, она вела себя как влюблённая дурочка и рассказывала девочкам на ушко дурацкие «секреты» про мальчиков, услышанные от старшей сестры. А сейчас она пьёт водку стопками, как заправский алкоголик. Макс же всё ещё держал стаканчик у самого рта, не уверенный в том, что хочет попробовать. Стоило Таби скрыться в толпе, как Нил поднялся с дивана. — Она меня не заметила, — выдохнул он, поправляя очки. — Она сталкерит тебя что ли? — тут же поинтересовался Макс. — Да уже который год, — покачал головой Нил, вырывая у него из рук стаканчик. — Я заблокировал её буквально везде, но у неё куча фейковых аккаунтов. Это ужасно. Она мешает мне учиться. — Это так грустно, — усмехнулся Макс, откидываясь назад. И тут же подпрыгивая из-за вибрации в заднем кармане. На экране высветились входящие СМС. Гвен: Я знаю, что ты ненавидишь, когда я включаю «мамочку». Гвен: Но, чёрт возьми, где ты шляешься? Возможно, она ухитрилась забыть их вчерашний разговор. Возможно, пропустила его мимо ушей. «Нил, Никки, гости, я предупреждал» быстро напечатал он. Спустя несколько минут молчания пришло ещё одно сообщение. Гвен: Мне было бы по барабану, если у вас там просто посиделки втроём. Гвен: но учитывая, который сейчас час… Гвен: мне начинает казаться, что у вас там вечеринка. Гвен: я ничего не имею против вечеринок, чтобы ты знал Гвен: но вообще-то имею. Гвен: ты, типа, несовершеннолетний. Так что если что, то прилетит мне. Макс нервно усмехнулся. Это ведь глупые догадки, да? Или она думает, что слишком хорошо его знает. В любом случае, он быстро ответил ей что-то вроде «тебе кажется» и положил телефон обратно в карман. — Держи, — Нил пихнул ему обратно стаканчик, из которого уже явно отпил. – Я пойду, спрячусь где-нибудь в другом месте; на случай, если она меня всё-таки увидела. И растворился в толпе, которая к этому моменту начала сильнее уплотняться, ближе подбираясь к дивану. Макс задумчиво отпил из стаканчика сам, задумавшись о смене дислокации, и тут же поперхнулся – настолько горьким был напиток. А решил, что продолжать сидеть здесь просто неприлично. — Воды? — поинтересовалась Никки, когда Макс пробился к столу с закусками. — Почему нет, — Макс принял у неё стаканчик и отпил из него. Было жутко горько. — Это точно вода? — Тут так написано, — Никки кивнула в сторону огромной бутыли, из которой несколько бухих ребят из лагеря чечётки подливали друг другу в стаканчики. — А что, не похоже? — Эту бутылку принесли Цветочные Скауты, да? Потому что Таби сказала, что они приносили водку. Никки вскинула брови. — Теперь понятно, почему всех так быстро стало плющить, — задумчиво выдала она. — Ладно, веселись, а я попытаюсь найти последних трезвенников. Веселиться… Что ж, — подумал Макс, — попробуем. И допил содержимое стаканчика. К сожалению, он не сразу заметил, что запивать нечем. Из напитков на столе остался только разнообразный алкоголь – весь пунш уже был выпит, на удивление. С другой стороны… гулять так гулять! Через пару часов состояние Макса можно было охарактеризовать как «лёгкое опьянение». Относительно лёгкое. Сознание медленно заволакивало туманом. Сквозь туман периодически появлялись люди, цеплялись за него, а алкоголь развязывал их языки. Максу нравилось это, потому что люди сами лезли в эпицентр будущей драки. Люди сами становились звёздами будущего компромата. Люди сами признавались ему в своих глупостях. Однако большинство из этих пьяных дураков он не знал. Другую половину почти не помнил. В целом, почти ни до кого в этом доме ему не было особого дела. Но в какой-то момент прямо перед ним вырос субъект в дурацком берете, украшенном пером. Субъект, драматично заламывающий руки и надламывающимся голосом зачитывавший отрывок из Шекспира. Престон Гудплей вывалился на него из толпы эксцентричных ребят, нечаянно облив его и себя содержимым своего стаканчика. — Бля, Престон! — воскликнул Макс, вытирая толстовку руками, словно это как-то могло сделать её суше. — Прости… — Макс холодно поглядел на него снизу вверх. Очевидно пьяный, Престон, однако, держался более-менее пристойно. В плане лица, конечно. Одет он был так, словно собирался уже в нетрезвом состоянии – никто в здравом уме не надел бы берет четырнадцатого века с зелёными джинсами и растянутым серым свитером. Завершался образ неаккуратного творца волосами, которые Престон, казалось, не стриг со времён их последней встречи. — Макс! — последнее слово он не сказал, а, скорее, просмеялся, счастливо-облегчённо. В мгновение его высокомерный взгляд сменился маниакально-счастливым, а с лица исчезли признаки зазнайства и аристократичности. Теперь перед Максом стоял обычный спившийся творец. Престон схватил его за руки, пытаясь удержать равновесие, выронив при этом уже пустой стаканчик. — Макс, ты бы мог мне помочь? — Нет, не мог бы, — огрызнулся Макс, пытаясь уронить внезапно появившегося собеседника. Ещё с лагерных времён Престон напрягал и даже несколько пугал его своей эксцентричностью и громкостью. Повлиять на его настроение могло что угодно, вывести из себя – тоже. Престон тогда был похож на натянутую струну, которая того и гляди порвётся. И сейчас, под воздействием выпивки, с бушующими в голове гормонами и адреналином в крови, он мог сотворить что угодно. — Пожалуйста, Макс, меня уже несколько человек прогнали! — Престон умоляюще заглянул Максу в глаза. На мгновение показалось, что этот чёртов актёр трезв. — Макс, я не знаю никого из них, а тебя знаю, ты мой давний знакомый, пожалуйста, мне нужна помощь. Макс Попытался вырваться из его хватки и уйти, но Престон предпринял последнюю попытку привлечь его внимание. — Пожалуйста, я заплачу, сделаю что угодно, спаси меня! Это подействовало на Макса. Он замер, задумавшись. Заплатит? Ему предлагают занятие на ближайшие дни с оплатой? Звучит… — …Заманчиво. Чего тебе нужно? — О, сущий пустяк! Я ставлю пьесу на сцене и… — Играть не буду, — отрезал Макс. — Как будто я тебе предлагаю! Мне нужно нарисовать пентаграмму на стене! Найти блокнот! Отвечающий за подобное, он… он… Короче, Макс, просто… — Престон закашлялся и опустил голову. — Мы все максимально заняты. У нас нет никого свободного для таких дел. Наш реквизитор, он… — Сколько заплатишь? – перебил его Макс, совершенно не интересовавшийся загадочными обстоятельствами пропажи, смерти или чего угодно, что там случилось с несчастным реквизитором. — Сколько потребуется, правда, только прошу, Макс, спаси нас! У нас всего две недели! — Хорошо, давай, хорошо, позвонишь мне завтра, — Макс достал из кармана свой телефон, нещадно вибрировавший от входящего звонка в этот момент. — Я... Я отойду… — Спасибо, спасибо, спасибо! — крикнул ему вслед Престон, но Макс его уже не слушал, пытаясь на заплетающихся ногах взбежать по лестнице на второй этаж и найти там не занятую, тихую комнату. Коридор второго этажа был укутан тьмой. Большинство дверей было захлопнуто. Из окна лилось слабое подобие света, исходившее от уличных фонарей и, наверное, звёзд. Звёзды вообще могут светить так ярко? Очертания дверей, ковриков, тумбочек выступали из темноты так ясно, очерченные светом, что у Макса рябило в глазах. Кое-как он схватился за ручку приоткрытой двери и завалился внутрь, крепко закрыв за собой дверь. Телефон в руке продолжал звонить. Макс пересёк комнату быстрым шагом и остановился у закрытого окна, опершись одной рукой на подоконник и пытаясь обрести контроль над языком и сознанием. Сейчас главное – не дать понять Гвен, что он пьян. Отсюда не было слышно музыки, не было слышно пьяных криков, а в закрытую дверь точно никто не ворвётся. Макс нажал на кнопку ответа. — Алло,— как можно невиннее сказал он. — Я больше, чем уверена, что ты сейчас пьян, — холодно раздалось из телефона. — Как ты могла подумать такое? — как можно более оскорблённо поинтересовался в ответ Макс. И сам же удивился, насколько трезво звучал его голос. А Престон ещё ругался, что он плохой актёр. — В основном потому, что я знаю, что вы там бухаете. И ты, когда шёл, знал тоже; я права? — Пф-ф, ничего подобного, у нас мирные посиделки. Гвен тяжело вздохнула, и Макс буквально увидел, как она закатывает глаза, а затем трёт переносицу. — Мог бы просто сказать, куда ты идёшь, и я бы тебя не пустила. — В этом и смы-ысл, — простонал Макс. А затем добавил: — Ты сейчас играешь «мамочку», ты ведь осознаёшь это? — Ма-акс, ты несовершеннолетний, и если что слу… — Ничего не случится, Гвен, — опередил её Макс. — У нас всё под контролем, и у нас не пьянка. — Ври сколько хочешь, но Дэвид уже в курсе всего этого, и ему происходящее явно не нравится; вот что я хотела сообщить, — холодно ответила Гвен. — В смысле в курсе? — оторопел Макс. У него мелко задрожали колени. Но это точно не было связано с данной новостью. Нет, это всё алкоголь. — В смысле он подписан на половину наших кемперов, и угадай, что они постят сейчас, — Гвен ненадолго замолчала. Макс тоже. Чёрт, об этом он ведь не подумал. Он вообще не думал, что будет, если Дэвид узнает, где он провёл ночь. Не то чтобы это его вообще беспокоило. В конце концов, он уже не маленький, может делать, что хочет. Наверно. — Ты же понимаешь, что мозги он нам обоим промоет? — Прервала молчание Гвен. — Понимаю. — Ну, я рада, что понимаешь. Снова пауза. Казалось, Гвен хотела добавить что-то ещё. — Веселись, — бросила она на прощанье. И повесила трубку. Макс тяжело вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. Что ж, хорошо погулял, ничего не скажешь. — Я ведь не должна была это слышать, да? — раздался сзади голос. Макс резко обернулся. В тёмной части комнаты, которую он каким-то образом ухитрился не заметить, стоял огромный диван, наполовину прикрытый тряпкой. На диване сидела девушка с бокалом вина, и внимательно смотрела прямо на Макса. Один её глаз был прикрыт синей чёлкой, другой светился в темноте, словно сапфир. — О, Э... Эрин, — пробормотал Макс, с трудом вспомнив её имя. И лицо. Если бы не волосы, он бы, на самом деле, не узнал её. Такие простые лица не запоминаются.— Не должна была. Язык стал заплетаться сильнее, но, кажется, она понимала его. Кажется, она тоже была слегка пьяна. — Садись, горемыка, — она похлопала по сидению рядом с собой, и Макс повиновался. В конце концов, не возвращаться же ему в эту пьяную массу людей? Нужно было хоть немного взвесить ситуацию и попытаться придумать, что он скажет отцу. Или не корчить из себя невесть что и попытаться развлечься разговором с приятной леди из прошлого. — И что же такая милая девушка делает в полном одиночестве в тёмной комнате на вечеринке, полной парней и бухла? — выдал на одном дыхании Макс. — Прячусь от парней и бухла, — просто ответила Эрин. — Кстати, хочешь? — она протянула ему почти пустой бокал. Макс охотно принял – уж очень сильно хотелось пить. — Прячешься? — Ну, знаешь, я не хотела сюда приходить, и сейчас стараюсь всего этого избежать, — Эрин уставилась пустым взглядом в угол комнаты. — Разве вы с Сашей и Таби не… ну… — Макс попытался сосредоточиться на словах, беспорядочно скачущих у него в голове, и выбрать самое мягкое из них. — Не тусовщицы?.. — Саша – да, — мотнула головой Эрин. И замолчала. Макс долго ждал, когда она продолжит, но Эрин выглядела совсем остекленевшей. Отпив ещё немного вина, он вернул ей бокал. Эрин безэмоционально приняла его, залпом допила остатки. По её щекам пополз румянец. — Я хотела провести этот вечер за французскими книгами, — простонала она. — Я хотела весь вечер готовиться к экзамену. Je veux aller à Paris! Но мы не могли не пойти, потому что бросать Таби одну было бы malhonnêtement, и Саша считает, что мы не можем пропустить ни одной lasoirée. — Почему бы тебе не послать Сашу ля нахуй? — поинтересовался Макс. Ситуация была ему совершенно непонятна. Почему бы просто не делать так, как тебе хочется? Какая, к чёрту, разница, что там считает Саша. — Потому, что, если она выгонит меня из компании, это будет несмываемое пятно позора, — простонала Эрин. — Она может тебя выгнать за то, что ты не пошла на вечеринку? — тупо спросил Макс. Эти скаутские штучки были выше его понимания. — Ну, знаешь, у нас есть имидж. В жизни, в соцсетях. У нас есть какие-то правила в компании. — Смысл устанавливать правила, которые вы не можете соблюдать? — Я могу их соблюдать… Просто не всегда, — Эрин тяжело вздохнула и попыталась отпить из пустого бокала. А потом опустила голову Максу на плечо. — Мне приходится пренебрегать своими удобствами ради нашей дружбы, но я не знаю, стоит ли оно того... — Я тоже не знаю, — ответил Макс, слегка поражённый её действиями. Одна его часть пыталась возмутиться подобному разговору, подобным жестам, другая же с предвкушением ожидала развязки. — Саша считает, что вечеринка не удалась, если ты не подцепила на ней парня и не навеселилась вволю… Я бы не прочь кого-то подцепить, но не сегодня… Макс пытался не видеть в этом намёка, но пьяная Эрин, завсегдатая вечеринок, уже положила руку ему на колено. — Je suis très fatigué…— Томно пробормотала она. Макс, правда, ни слова не понял, но прозвучало это чертовски возбуждающе. На какое-то мгновение стало очень тяжело дышать. Эрин точно его соблазняет. И Макс абсолютно не представляет, что делать в таких ситуациях. У него определённо был какой-то план на подобный случай, но вино с водкой напрочь стёрли его из головы. Так что сориентироваться просто не получалось. Эрин уже повернулась к нему, приблизилась к лицу, и вот ему приходится вспоминать, как правильно целоваться, потому что последний его поцелуй был с какой-то девочкой из – чёрт возьми – лагеря, где-то за палатками в темноте. И, может, там ещё что-то было, не суть важно, вообще не суть важно, что и когда было, потому что сейчас происходит какая-то невероятная неразбериха. И диван кажется каким-то огромным, а он кажется таким маленьким. Эрин всё напирает и напирает, и Макс пытается всеми силами ей подыгрывать. Из кармана выпадает снова беспрерывно звонящий телефон, но Макс не обращает внимания. Гораздо важнее происходящее совсем близко. Удивительно, на что способно вино и нежелание покрыться позором в соцсетях.