То, что делает нас людьми

Вернувшись домой к пяти утра, Макс осознал, что ложиться спать сейчас, за пару часов до приезда Эред, было бы верхом глупости. К тому же, его совсем не клонило в сон. Способствовал этому, конечно же, кофе. И, кроме него, некоторое волнение. Гвен спала в своей комнате, не зная о планах сына на ближайшие пару дней. Что, признаться, было Максу только на руку. Он не собирался будить её, чтобы рассказывать о своих намерениях – потому что у этого точно были бы последствия. В телефоне, брошенном вместе с кофтой посреди его комнаты (вероятно, дело рук Гвен), висело несколько оповещений о сообщениях от Эрин. Она, в отличие от Макса, добралась домой без особых происшествий, и сейчас, скорее всего, мирно спала. Потому что какой дурак подорвётся в субботу в шесть утра? Макс несколько раз обошёл комнату по кругу, думая, что из вещей может ему понадобиться. С одной стороны, это было просто: деньги-телефон да запасная футболка на случай, если его опять обольют пивом. С другой – он понятия не имел, сколько будет проходить фестиваль, будет ли там что-то, кроме выпивки (которая вряд ли была предусмотрена организаторами, но которую кто-нибудь да принесёт). Причиной подобного рода сомнений был тот факт, что на концертах Макс до этого ни разу не был. Оглядываясь назад, он понимал, что в целом почти нигде не был, кроме, разве что, лагеря. Вся его жизнь в целом делилась на «до» и «после», и все изменения в «после» обуславливались появлением в его жизни на постоянной основе Дэвида с Гвен. Чем дольше он жил с ними, тем меньше хотелось вредить им же. Макс десятилетний был бунтарём и выпендрёжником, Макс же шестнадцатилетний был простым обывателем, не желающий иметь дела ни с чем. В каком-то смысле это можно было назвать регрессом. И он спрашивал себя: рад ли он таким… переменам? Если бы он до сих пор жил с биологическими родителями, то, скорее всего, сейчас бы не задавал себе риторических вопросов об алкоголе на концерте. Он был бы первым принёсшим его туда. Дэвид такого не допустил. И дело было не в том, что они с Гвен растили его в окружении каких-то запретов – потому что установка на свободу в Максе была, всё же, слишком сильна, — Макс просто не мог их расстраивать. Не на каком-то рациональном уровне. Просто при наличии такого внимания к себе было сложно протестовать и привлекать к себе внимание глупыми выходками. Это было просто… не нужно. Макс жил без каких-либо особенных проблем, и это являлось причиной отсутствия в его жизни рисков и прочего. Это делало его жизнь несколько скучной. Хотя развлечений и без того хватало. Макс опустился на колени и достал из-под дивана пачку от сигарет, в которой, правда, сигарет совсем не было. Только несколько купюр. Которых ему, очевидно, не хватит, чтобы хорошо погулять. С другой стороны, ему не придётся думать о том, что взять с собой, если у него хватит денег на покупку всего необходимого. Денег, которых полно, например, в сумке Гвен, оставленной в гостиной. Кажется, с прошлой ночи у Макса в крови осталось слишком много адреналина. Но, как говорится, гулять так гулять. До приезда Эред ещё оставалось время, и Макс, зная, что звонок в дверь или на телефон не потревожит утреннюю тишину в квартире, начал искать бумажник Гвен. Мучила ли его совесть за подобное? Ну, она могла бы мучить его сильнее. В конце концов, Гвен его вчера из дома выгнала. Пусть платит по счетам, вот что. На такое совести ответить было нечего. Макс запихнул купюры в кошелёк и кинул его в полупустой рюкзак. Эред не уточняла, что стоит брать с собой, да и Макс не спрашивал. Он ещё раз обошёл квартиру и остановился на кухне. Чего может не быть на двухдневном фестивале посреди поля? Кофе, — сам себе ответил Макс. Учитывая, что он провёл ночь без сна, отрубит его часам к трём. Набирая в термос кофе и делая себе бутерброды про запас, Макс обратил внимание на висящие на холодильнике стикеры с напоминаниями. Возможно, ему тоже стоило оставить записку о том, куда он делся – это было бы лучше, чем отвечать на звонки. Он написал на ближайшем зелёном стикере быстрое «уехал с друзьями на музыкальный фестиваль» и повесил на холодильник, закрепив рекламным магнитом лагеря Кэмпбелл. На этом с неё хватит, — решил он, укомплектовывая рюкзак и последний раз осматривая квартиру на предмет необходимых в поездке вещей. Хотя, в любом случае, забытое можно будет прикупить там. Выходя из квартиры, Макс кинул взгляд на список Дэвида. «Никакого алкоголя в доме», — гласил один из пунктов. Что ж, всё это, слава богу, будет происходить не в доме. Да и кто слушает Дэвида? Макс запер дверь. Кошка так и не появилась, когда он покинул подъезд. Видимо, она тоже отсыпалась, где-нибудь на ближайшей помойке. Зато фургон, арендованный группой Эред, уже стоял на противоположной стороне пустующей улицы. Сама Эред бродила туда-сюда в паре метров от него. И заметила его она быстрее, направившись навстречу уверенным шагом. — Выспался? — спросила она самым издевательским тоном, на который была способна. — Конечно, — в тон ей ответил Макс. — Если что, можешь поспать в фургоне, нам всё равно ехать около пяти часов. Или пока будем репетировать – мы явно до начала прибудем. — Да не нужно мне спать! — Макса слишком задевала эта забота. Он уже не маленький, сам справится. — Как знаешь, — Эред подняла руки к плечам в примирительном «я-сдаюсь» жесте. — Только! Ещё одна вещь до того, как я пущу тебя в фургон… — Говоришь так, будто я вступаю в тайное общество, — Эред проигнорировала этот выпад. — Я сказала ребятам, что ты поможешь нам с распространением дисков. Ну, как часть группы. Поэтому ты бесплатно идёшь. — Распространением дисков? — о, ну, конечно. Вот где был подвох. Конечно же Эред пригласила его не просто так, не потому, что чем-то к нему прониклась, а потому, что считала его достаточно надёжным. Вечно ведь всем от него что-то надо. Не может она просто так за бесплатно взять друга с собой на фест. — Как ты себе это представляешь? Я буду ходить в толпе и вкладывать людям в карманы ваши диски? — Ну почему? Если кто-то заинтересуется – сам подойдёт. Ты просто будешь стоять на нужной точке в нужное время, — Эред умоляюще улыбнулась. Макс замялся, но на лице у него явно читалось удовольствие. И Эред это уловила. — Я тебе пять процентов выручки отдам, м? — предложила она. Можно было и больше, — подумал Макс, кивая. Всё-таки он не гордый. — Прекрасно. Итак… Эред отодвинула дверь фургона. — Ребята, знакомьтесь, Макс. В фургоне сидело двое ребят, на вид старше Эред. С водительского сидения выглянул парень лет двадцати. Макс залез в фургон, кивнув каждому по отдельности. Эред залезла следом, захлопнув дверь. — Знакомься: это Чума, басист, — она указала на парня с густой чёлкой, сидевшего слева от входа. Чума махнул рукой в знак приветствия. — Эндрю, ударные, —Эред махнула в сторону худой девушки, сидевшей напротив входа с ведром куриных крылышек из KFC в руках. — И Адам, гитарист-солист, — молодой человек, сидевший на переднем сидении, кивнул, добавив: — Мы можем ехать? Или ждём ещё кого-то? — Нам хватит одного Макса, — отмахнулась Эред. — Приятно познакомиться или что-то вроде, — отозвался на приветствия Макс. Фургон медленно тронулся. Макс какое-то время наблюдал за пустынными улицами за окном. Эред рылась в одной из нескольких сумок. Наконец она выудила оттуда чёрную футболку и протянула её Максу. — Это чтобы ты не потерялся, — пояснила она. Макс уставился на украшавшие футболку неоново-зелёные буквы SSW. — Эс Эс Ви? — спросил он, пытаясь разобрать на этикетке размер. — Sick Sad World, — расшифровала Эред. — Название наше, я разве не говорила? — А чего ж не сразу «Mystik Spiral»? — Не поверишь, но такая группа уже существует, — Эред усмехнулась. — К тому же, это название больше подходит тематике. — Вы выбирали название по тематике или тематику по названию? — уточнил Макс. — Мы выбирали тематику по жизни, —протянул слева от него голос Чумы. Он звучал слегка расслабленно, если не сказать накуренно. — Следующая наша песня будет про тебя, Чума, — раздался с водительского места голос Адама. — Если мы, конечно, не уйдём в минус на выступлении. — Напиши про нас песню, — ответил Чума, а затем повернулся к Максу. — Ты знал, что я всадник апокалипсиса? От него веяло какой-то жжёной травой, что, в целом, соответствовало его утверждению. — Один из четырёх, — Чума очень лениво растягивал слова. — Завязывай уже, а, — буркнул Адам. — Да ла-адно, — Эред расслабленно растянулась на сумках. — Давай, поведай Максу свою необыкновенную историю. Чем нам тут ещё заниматься, кроме как байки травить? — Нас в семье четверо, — начал Чума, не обращая внимания на протесты Макса, совершенно не желающего слушать какие-то мутные истории о только что встретившихся ему людях. — Я – Чума, и мои братья-близнецы – Мор, Война и Голод. У Макса закрепилось стойкое ощущение обдолбанности всего происходящего. Возможно, садиться с ними в один фургон было плохой идеей. С другой стороны, он не сомневался в Эред. И ему, пока что, ничего не предлагали. — Мы все родились на исходе двадцатого века, — продолжал Чума тоном человека, раскрывающего правительственный заговор. — Ровно в двенадцать ночи. Мы пришли в этот мир, готовые покарать человечество за его ошибки… Макс не видел глаз повествующего из-за длинной чёлки, и потому не был уверен, смотрит ли Чума на него. Всё-таки вряд ли, — решил про себя Макс, косясь на остальных членов группы. Эндрю не обращала внимания на рассказ, обгладывая куриную кость. Эред полулежала, прикрыв глаза. Макс аккуратно толкнул её рукой. — Это всё правда? — шёпотом спросил он. — Чёрт его знает, — усмехнулась Эред в ответ. — Ну, по крайней мере один брат у него точно есть. Чума продолжал рассказывать о грехах человечества. Выглядело это забавно как минимум от того, что он совершенно не двигался, лишь изредка подпрыгивая вместе с фургоном. Постепенно его рассказ перешёл в тихое бормотание, такое же, тем не менее, расслабленное и размеренное, как и раньше. — Знаешь, что забавно, — сказала наконец Эред, когда Макс почти уснул под это сочетание тихих звуков. — Ну? — тупо спросил он. — Через пару часов мы будем проезжать мимо Лагеря Кэмпбелл, — Эред сказала это как что-то обычное, совершенно ничем не выдающееся. Но это, на самом деле, было важно. Забавно, что в попытке избежать разговоров с Дэвидом, Макс только сильнее к ним приближался. — А потом мимо лагеря Древесных Скаутов, — раздалось с переднего сидения. — Если он ещё существует. — Адам, кстати, был скаутом. Иронично, правда? — Я не был скаутом, — возразил Адам. — Меня заставляли им быть, но я бросил, как только смог. — Быть скаутом – отстойно, — добавила Эред. — Скауты – уроды, — добавил Макс. — В основной своей массе – да, — согласился Адам. — Но там очень жуткие правила и рамки. Шаг влево, шаг вправо – расстрел. — Это не мешает тебе ходить в военных ботинках, — рассмеялась Эред. — Туше. Макс сам не заметил, как заснул. Организм оказался настолько уставшим, что снов Макс почти не видел. Какие-то неясные очертания и сине-зелёные всполохи, а затем – звуки сквозь сон. Почти перед самым пробуждением он чувствовал толчок под бок и видел очертания транспаранта, расположенного на въезде в лагерь. Кажется, он что-то сказал тогда Эред, она что-то ответила, затем он снова уснул. Во второй раз сон длился недолго. Макс проснулся уже под вечер. В фургоне не было никого, кроме Эред. На коленях у неё лежал синтезатор – она что-то тихо наигрывала. Недостаточно громко, чтобы вырвать Макса из сна, но достаточно, чтобы медленно пробудить его. За время, пока он спал, Эред успела переодеться и, каким-то чудом, завить волосы. Они лежали завитушками на открытых плечах, а губы блестели неоново-зелёным. — Добрый вечер, — сказала она, заметив, как внимательно Макс её рассматривает. — Что за агрессивный костюм? — Эред было почти не видно в тёмном фургоне. Выделялись только горящие неоновым зелёным буквы SSW на груди. — Обычный сценический, — пожала оголёнными плечами она. — Кстати, тебе бы тоже стоило надеть футболку. А то ещё потеряешься. — М, да, конечно, — не обращая внимания на неё, Макс распахнул рюкзак и достал термос с кофе и пару бутербродов. Пить и есть не хотелось, но он понимал, что позже возможности просто не будет. Или будет, но всё равно надо было выпить кофе. — Тебе идёт, — сказала Эред, когда он надел футболку. — Сумку не бери, всё равно с нашей таскаться будешь. Эред кинула ему спортивную сумку, полную каких-то флаеров и дисков. — Ты же никогда до этого не был на фестивалях? — поинтересовалась она, запирая фургон. Макс примерял сумку, пытаясь распределить её тяжесть правильно. — А ты-то сама была? Эред нахмурилась. — У меня группа. За кого ты меня держишь, Макс? Фургон примостился на краю огромной парковки, границы которой не было видно из-за других транспортных средств. В большинстве своём это были, правда, обычные легковушки, хотя какие-то ребята ухитрились приехать в доме на колёсах, занявшем сразу три парковочных места. Эред провела его окольными путями через весь этот автомобильный городок. Вернее, с лёгкостью бежала впереди, потому что её руки ничего не обременяло – в то время, как Максу приходилось тащить сумку с дисками. Однако парковку они всё же преодолели быстро. Вместе с парковкой кончался асфальт. Поляна почти полностью утонула в поздних сумерках. На траве проступала вечерняя роса, а вокруг тут и там загорались костры. Макс удивлялся тому, как спокойно шагала по мокрой траве Эред – при том, что у него уже промокли кроссовки, и он это отчётливо ощущал. Эред вела его через потихоньку пустеющий палаточный городок. Люди постепенно стекались к сцене, толпясь у входа, окружённого забором. — Все сцены для фестов похожи на загоны для животных? — спросил он у Эред, нагоняя её. — Говоря о животных, — не ответив на вопрос (который, впрочем, всё равно был риторическим), Эред резко метнулась влево, в направлении ближайшего костра. Вокруг него уже развалились члены SSW. У Чумы в руках – какая неожиданность, - был горящий косячок. Он с упоением рассказывал каким-то благодарным слушателям свою историю про всадников апокалипсиса. Рядом расположились Адам и Эндрю, у которой в руках уже было ведро, полное наггетсов. Больше всего Макса, правда, поразили собеседники. Рядом с Эндрю полуразвалился долговязый рыжий парень, начисто лишённый прыщей, прежде бывших чуть ли не его визитной карточкой. Слишком много Древесных Скаутов на квадратный метр, — подумал Макс, стараясь встать так, чтобы Эдварду Пайкмену и его отряду не было видно, кого притащила с собой Эред. Навряд ли, конечно, они бы узнали Макса, но последнему не хотелось рисковать. — О, наконец-то! — подорвался с места Адам, едва завидев Эред. Как и остальные члены группы, он чётко выделялся из темноты неоново-зелёными элементами одежды. — Я уже не могу это терпеть. — Развалились тут, — шикнула на них Эред, поднимая Чуму за шкирку. Его слушатели, правда, не заметили этого – они находились в каком-то трансе. Зато заметил Пайкмен, до этого пытавшийся заигрывать с Эндрю. — Ну куда ты так торопишься, дорогая Мередит? — произнёс он тоном, кажущемся сексуальным только ему. — Ещё ведь полно времени!.. — Подальше от тебя я тороплюсь, — Эред толкнула своих согруппников вперёд, прочь от костра. Макс попытался спрятаться за ними, но незамеченным не остался. — О, у вас есть пятый участник? — елейным голосом поинтересовался Эдвард, протискиваясь между Адамом и Эред прямо к Максу. — Пшёл отсюда, — шикнул на него Макс, всё ещё надеясь, что Эдвард его не вспомнит. Хотя это было, конечно, маловероятно. Пайкмен с компанией третировали Лагерь Кэмпбелл в течение нескольких лет, всяческими способами строя им подлянки, в том числе и юридические. Макс не брался считать, сколько раз из-за него Гвен с Дэвидом влипали в бюрократические неприятности. Мелкие, но хитрые, из которых почти невозможно было выбраться. За решением этих юридических задачек Макс проводил с ними дни и ночи. С этой точки зрения он должен быть даже благодарен Пайкмену. Всё-таки общий язык с Гвен и Дэвидом он находил именно в эти моменты. И всё это было завязано на чёртовом лагере. — Какой злой котёнок, — хихикнул Эдвард, делая раздражающий жест рукой прямо перед носом Макса. Последний еле сдержал желание откусить ему пальцы. — Ты же Максвелл, верно? Маленький талисман лагеря Кэмпбелл? — И я тебя не рад видеть, — Макс попытался увернуться, но Эдвард по-дружески обнял его за плечи. — Что же ты у нас: и молодец, и ещё и на дуде игрец? — Я в нос-скаутам-давец, — Макс пригрозил ему кулаком, но на Эдварда это не подействовало. — Какая прекрасная компания собралась у вас! — второй рукой он притянул к себе Эндрю. — Так бы и присоединился к вам, но – увы! – своих дел невпроворот. — Ну так и давай, отпускай этих, — Эред скрестила руки на груди, пытаясь унять желание дать собеседнику по роже. — Да ладно, неужели вы торопитесь? — он состроил самую фальшивую удивлённую рожу из всех, какие Макс когда-либо видел. — Куда? — Куда мы можем торопиться группой на музыкальном фестивале? — Ну, она, например, — Эдвард дёрнул Эндрю, — ко мне в машину на ближайшую ночь. Макс не успел среагировать, потому что кулак Эндрю врезался в лицо Эдварда раньше, чем большинство слушателей осознали сказанное. Эдвард отшатнулся, вцепившись в футболку Макса, а затем рухнул назад, не удержавшись. Ворот врезался Максу в горло, и он закашлялся. — Эндрю! — воскликнул Адам. — Е-е, Эндрю! — расслабленно поддержал его Чума, махая в воздухе рукой. Однако, кажется, ему не было особого дела до происходящего. — Он мне надоел, — тихо сказала Эндрю, и Макс поразился, насколько невинно звучал её голос. — Пойдёмте. И группа гордо двинулась прочь от стонущего на земле Эдварда. — Они тоже будут выступать? — спросил Макс, когда они подошли ко входу в зону сцены. — После такого они бы точно не стали. Но, насколько я знаю, они не прошли предварительный конкурс, — пожала плечами Эред. Сидевший на входе старичок байкерского вида долго листал книгу в поисках их имён, потом также долго искал в ящиках стола пять неоновых браслетов, светящихся зелёным, и почти столько же выяснял, есть ли Максу восемнадцать, не веря фальшивым документам, припасённым Эред. То, что она так парилась, дабы провести его на фестиваль, в каком-то смысле тронуло Макса. Однако позже выяснилось, что вместо него должен был ехать младший брат Адама. — Но потом случились некоторые накладки, — пояснил сам Адам. Макс посчитал себя счастливчиком. Ещё несколько минут – и они уже влились в толпу. Эред постоянно находилась рядом с Максом, периодически касаясь пальцами его руки. Он был настолько низкий, что, видимо, вся группа боялась потерять его в толпе. — Ты хочешь пробиться к самой сцене? — спросил он. — Я не хочу остаться в самом хвосте, — ответила она, хватая за руку и проталкиваясь вперёд. — Мне нужно будет успеть добраться до сцены за две группы до нашей. — Можешь идти прямо сейчас, — сказал Макс, пытаясь найти взглядом быстро отделившихся от него остальных членов группы. — Ребята уже там, да? — Да, но… — Эред замолчала и глянула на Макса. — Я не маленький, не надо заботиться обо мне, — буркнул он, тут же выдергивая свою руку из её руки. — Это круто, что ты такая супер-ответственная, но всё ок, я не потеряюсь. Эред оглянулась на него, уставилась в глаза. — То есть ты не хочешь, чтобы… — Не хочу. Это, внезапно, прозвучало слишком резко. Макс не чувствовал той агрессии, которую вложил в эти слова. Вернее, чувствовал, но Эред не была в этом виновата. Вообще, может, ему хотелось, чтобы она осталась, но в то же время хотелось побыть наедине с огромной толпой. — Я всё равно приду после выступления, — она натянуто улыбнулась, но по её лицу было видно, как она напряжена - и внутри, и снаружи. В этот момент Макс заметил, что локоны, выкрашенные в зелёный, у Эред светятся в темноте неоновым блеском. Да и сама она в целом светилась, и даже в бледно-серых глазах сверкали изумрудные искорки. И даже волнение вперемешку с лёгкой обидой не могли погасить их. — Х-хорошо, — Макс запнулся, почувствовав уколы совести. Да что с ним не так сегодня? Это всё недосып. — Следи за сумкой, — она кивнула ему и исчезла в толпе. Макс остался посреди множества незнакомых людей. Зеленоватый ориентир быстро растворялся вдалеке, а свет со сцены проливался на лицо, окутывая неясным сиянием людей. Макс перекинул сумку за спину, стараясь максимально расковать движения. Ночь была прохладной, но он быстро перестал это ощущать, и даже снял кофту, повязав её на поясе. Люди вокруг дышали теплом и кричали. Надо было веселиться, и никакая совесть не помешает ему. Не должна, по крайней мере. Макс старался растормошить себя, поддаться стадному чувству и просто отвлечься на музыку, но, как назло, первая выступавшая группа была очень так себе. Люди вокруг, однако, оставались довольны. В толпе зародилось движение, кто-то танцевал, послышались крики ободрения. Появилось движение, люди перемешались, и вот, Макс оказался вдалеке от сцены. Рядом с ним организовывались группки по двое-трое, обсуждавшие происходящее в голос, пытаясь перекричать стоящих рядом. Надо просто не думать, — приказал себе Макс. Не думать вообще ни о чём, просто постараться влиться в музыку и в происходящее. Он стоял недалеко, но всё равно был оглушён первой порцией оваций. Несколько песен спустя он втянулся. Группы на сцене отыгрывали по три-четыре песни и уходили – под радостные овации или освистывание. Или под всё вместе. Освистываниями, в основном, щедро делился Макс. Иногда музыканты после выступления оказывались в толпе, и Макс невольно врезался в них. Кто-то чуть не пролил на него пиво, но в итоге это пиво оказалось в руках у самого Макса. Спустя несколько минут он удачно выменял его на диск какой-то из групп, а затем поменял этот диск на пару купюр. В какой-то момент из толпы выплыл Эдвард. В руках у него было два пива в обычных стаканчиках, да и сам он был уже слегка пьян. — Маленький Максвелл! — Он протянул ему один из своих стаканчиков, который Макс тут же проверил на наличие в нём плевка. — Веселишься? — Тебя прогнали со сцены? — ответил вопросом на вопрос Макс, делая глоток. Пиво, в отличие от вина и водки, ему понравилось. — Что-то продаёшь? — проигнорировав его фразу, указал на сумку Пайкмен. Макс кивнул на сцену, где зелёным переливались SSW всем составом. — Но тебе – нет, — добавил он. Адам на сцене взял микрофон. — Добрый вечер, мы – Sick Sad World, — представился он как можно более приветливым голосом. — Ищем вдохновение в странных историях и странных людях. Надеюсь, вы поймаете нашу волну. — Сказал как отрезал, — раздался голос Чумы. Эндрю ударила по барабанам. И Максу… понравилось. Не то чтобы это было лучшее, что он слышал в жизни, но это определённо было недурно. Все участники группы – даже те, кто был под кайфом, - справлялись со своей задачей и извлекали из инструментов вполне приличные звуки. Более того, пели они тоже хорошо. Народу, кажется, тоже нравилось. Поток аплодисментов после первой песни выстрелил по ушам. И если Макс смог выдержать его на ногах, то Эдвард подпрыгнул на месте и выронил стакан. — Ух, — рявкнул он. И затем ещё раз крикнул. — Где твои манеры, Пайкмен? — буркнул Макс, выливая на него сверху своё пиво. Потому что не каждый день люди-каланчи сами дают тебе такую возможность. Внезапно из толпы к нему подбежали несколько человек. — Мальчик, это ты с SSW? — спросила рыжая девушка. Эдвард поднял голову, желая сорваться на обидчика, но заметил подошедших. — На самом деле… — Свалил отсюда, — Макс толкнул его подальше от себя. Пайкмен был проглочен толпой. Подошедшие начали торговаться за диски. Хотя, это и торгами нельзя было назвать – они просто совали ему купюры и не требовали сдачи. Рыжая девочка дала больше всех, а затем наклонилась Максу к уху и томно спросила: — Ты не знаешь номер гитариста? — Э, — выдавил Макс, пытаясь оторвать взгляд от её плеч. Чтобы это сделать, понадобилось подняться на цыпочки и попытаться сосредоточиться на людях на сцене. Правда, она восприняла это как готовность к ответу, и Макс, не зная, что делать, назвал первые пришедшие в голову цифры: — Восемь, восемьсот, пять, пять, пять, три, пять, три, пять. — Спасибо! — она чмокнула его в щёку и кинулась обратно к сцене. Вообще-то, у меня есть девушка, — подумал Макс ей вслед. В течение оставшихся четырёх песен и повторённой на бис первой к Максу подошло множество народу. Определённо, это был фурор. Если бы этот фестиваль был конкурсом, SSW взяли бы первое место. Или приз зрительских симпатий как минимум. В сумке почти не осталось дисков. Но, к счастью, поток людей тоже начал уменьшаться. Через какое-то время его нашла Эред. — Жив? — спросила она, хватая его за руку, будто боясь, что толпа может унести её в другую сторону. — Как видишь, — пожал плечами он. — Тошнит немного. — Может… — Она махнула рукой куда-то в сторону выхода. Макс угрюмо кивнул. Она потянула его в сторону выхода, но тут же остановилась. Какой-то парнишка помахал у них перед лицом фотоаппаратом. — Фото?.. бесплатно… на память… Эред остановилась и приобняла Макса за плечи, улыбнувшись в камеру. — Я не… — попытался возразить он, но она приободряюще дёрнула его. Тяжело вздохнув, Макс уставился в камеру и показал два средних пальца фотографу. Раздался щелчок, незаметный на фоне света со сцены и звуков вокруг. Из полароида вылезла фотокарточка. — Из какого ты года? — презрительно поинтересовался Макс, пока Эред рассматривала фотографию. Парнишка сжался и юркнул в толпу. — Да ладно тебе. Они быстро пересекли толпу и вышли на открытый воздух. Старичок, сидевший на входе, сонно приоткрыл один глаз, кивнул им и погрузился дальше в сон. Ночь была ясной, и на небе отчётливо виднелись звёзды. Даже слабая полоска рассвета где-то вдалеке не затмевала их. Какое-то время они молча шли, вдыхая прохладный воздух. Вне толпы было холодно, очень холодно, и Макс накинул кофту. А Эред было всё равно, - с её щёк до сих пор не сошёл румянец, она тяжело дышала. Отойдя на приличное расстояние, где от толпы слышался только гул, Эред плюхнулась на траву. Макс присел рядом. Лёгкие постепенно наполнялись холодным ароматом ночи, и головокружение проходило. Макс был переполнен адреналином и нервами и не знал, как с этим справиться. Вернее, знал, но он обещал себе избавиться от этой привычки. Хотя нет, не себе. Дэвиду. — Страх толпы? — спросила Эред. — С чего ты взяла? — Макс начал рыться в карманах в поисках зажигалки. Курение было очередным заданием, которое он провалил. В целом, если он собирается получать от Дэвида разнос – до которого осталось, кстати, меньше недели, - то почему бы не оторваться по полной? — Ну, я не вижу других причин тебе быть таким бледным и… — Эред порылась в карманах и протянула Максу зажигалку. — Ну, вот это. — Я тебе как-то мешаю? — фыркнул он, затягиваясь. Она мотнула головой. — Выкладывай. — Что? — Ну, я рассказала тебе про учёбу и развод. Теперь ты расскажи, почему сбежал из дома и почему ты сейчас куришь вместо того, чтобы отрываться на концерте. — Я не умею отрываться на концертах, — с некоторым сожалением ответил Макс после недолгой паузы. Он не любил раскрывать свой внутренний мир окружающим, но, кажется, сейчас это было необходимо. И, наверное, не только ему. Говорят, что высказываться полезно, потому что это помогает найти выход. Не то чтобы ситуация Макса была безвыходной. Не то чтобы это вообще была ситуация. Все люди вредят другим людям. Даже если эти люди… стараются. — Мне не стоило оставлять тебя, да? — голос Эред звучал виновато. — Если бы мы не делали всё, чего нам делать не стоит, меня бы тут не было, — буркнул Макс. — И что такого ты сделал? — лукаво поинтересовалась она. — Дело не в том, что я сделал, — Максу было немного стыдно признаваться в произошедшем. У него было стойкое ощущение, что ставшая «правильной» Эред его не поймёт. Вернее, «правильная» было неверным словом. Эред встала взрослой. А Макс так и застрял в каком-то непонятном состоянии, когда он уже не был ребёнком, но поступал по-детски. — Дело в том, что со мной за это будет, —Макс ещё раз затянулся сигаретой. — Отец меня убьёт, когда мы увидимся. — Когда мы были в лагере, твоим родителям было плевать на то, что ты делаешь, — ответила Эред. — Это делало тебя «крутым». — Когда мы были в лагере, твои родители были женаты. — Туше. — К тому же, мы не в лагере, — сурово продолжил Макс. — И что изменилось? Макс какое-то время молчал, не зная, с чего начать. Эред терпеливо ждала, чувствуя важность темы. — Дэвид сильнее контролирует мою жизнь, — медленно начал он, собравшись с силами, — имея надо мной опекунство. — Воу, — выдала Эред. И замолчала. Макс подождал ещё какого-то комментария, но его не последовало. Собравшись с силами, он продолжил: — Он вернётся из лагеря через неделю. И тогда мне не избежать нравоучений. Знаешь, все эти заботливые лекции. Только, скорее всего, он будет в ярости. Максимально в ярости. И чем дольше я оттягиваю разговор с ним, тем больше проступков совершаю. — Так поговори с ним, — просто посоветовала Эред. — Это не так-то легко. — Почему? Мы сейчас в часе езды от лагеря. Можешь словить попутку и отправиться к нему. Сегодня выходные, вряд ли он выгонит тебя. К тому же – где ещё извиняться перед ним… — …если не в лагере. Макс тяжело вздохнул. Рациональная сторона соглашалась с Эред. Она была права. Обозначив проблему, он ясно увидел решение – увидел его раньше, чем услышал. Да, надо было просто поехать в лагерь немедленно. Не придумывать способов избежать всего, как этот фестиваль, который, на самом деле, Максу не особо и нравился. Фестивали были не для него. Эред просто кивнула. — Но… ночью я вряд ли поймаю попутку… — Макс попытался пойти на попятную, поддаваясь внезапно нахлынувшему с новой силой страху. Нерациональному и удушающему. — Поймаешь. Давай, я отдам тебе твои пять процентов выручки и… — Эред поднялась, — и отдам вещи из фургона. — Спасибо, — как-то приглушённо поблагодарил он. — Да не за что. Идём? Макс молча проследовал за ней до фургона. Там она забрала сумку и отсчитала нужную сумму от выручки. Затем она достала из сумки один из последних дисков и, вложив в него фото, протянула Максу. — Тебе хоть немного понравилось? — спросила она. — Да, — искренне ответил Макс, засовывая диск с фотографией, на которую сейчас не хотелось смотреть, в рюкзак. — Честное скаутское. — Но ты не скаут, — хихикнула она. — Да, но слово честное, —Макс набросил рюкзак на плечи и выкинул окурок на асфальт. — Кстати о скаутах. Пока они шли до парковки, его не покидало ощущение преследования; то же ощущение лёгкого волнения и паранойи от того, что организм услышал что-то еле различимое. За ними и правда кто-то шёл, и сейчас, когда Макс обернулся, он разглядел этого кого-то. Пайкмен ввалился на парковку. Да, «ввалился» было самым подходящим словом. Он был ещё более нетрезв, чем при их последнем разговоре, и почти не держался на ногах. — Я слышал, что… — Он пытался звучать красиво и вежливо, как и всегда, но из-за процента алкоголя в крови его тон искажался. Выглядело это жалко и комично одновременно. — …Что кое-кто едет в лагерь… — Да что вы привязались все к этому лагерю, — прошипел Макс в пустоту. Эред тем временем заперла фургон. — Вот к тебе, — он указал рукой, держащей бутылку, на Макса, — я и присоединюсь. — Черта с два, — возразил он. Пайкмен, тем временем, навалился на него, и Максу невольно пришлось ловить пьяное тело. Он попытался скинуть скаута с себя, но тот крепко зацепился за его плечо. — Пошли попить ловутку, — торжественно произнёс он и указал на выезд на шоссе. — Тебя быстрее возьмут с ним, — пожала плечами Эред, когда Макс беспомощно глянул на неё. — Подумают, что он умирает. — Ты думаешь, я вообще поймаю кого-то, в пять утра-то? — скептически спросил он. — Да, потому что ты должен извиниться перед Дэвидом, — твёрдо сказала Эред. — Но это абсурд! Какова была вероятность, что именно в эту ночь, именно в этот день фестиваля, именно в этот час кто-то поедет по своим делам? Какова была вероятность, что эта череда немыслимых совпадений не прервётся на этой ночи? — Но ты же встретил меня совершенно случайно два раза. Да само мироздание требует от тебя извиниться! Как часто, по-твоему, я зову знакомых из прошлого на такие важные события? Макс горько усмехнулся. Вот именно. Его окружали абсурдные совпадения, осмысленно ведущие его к этой точке. К лагерю. — Есть такая вещь, называется холистикой… — Я знаю, — кивнул Макс. — Фундаментальная взаимосвязь всех вещей. — Не знаю, насколько это реально, но сам подумай: всё это – какая-то холистическая чертовщина. Так что заканчивай эту борьбу со страхом и взгляни своей совести в глаза. Попутка приедет, как только вы доберётесь до дороги. Ни раньше, ни позже. Двигай. Эред упёрла руки в бока, словно ставя точку в разговоре. Но Макса всё ещё тревожило чувство, что он не до конца разобрался с фестивалем и Эред. Что-то ещё оставалось. Что-то… — Последний вопрос: у Адама есть девушка? — Ну, да, — кивнула Эред. — Будешь смеяться, но зовут её Ева. Она, вроде, театром увлекается… стервозная такая… — Рыжая, с каре, — кивнул Макс. — Как ты догадался? — вопрос был, скорее, риторическим. — Холистически. Макс махнул ей рукой и развернулся в сторону дороги. Конечно же, все его новые знакомые имели точки соприкосновения. Таща Эдварда, Макс думал, откуда началась вся эта безумная история. От кошки? Но он бы в любом случае встретился бы с ней. От вечеринки у Никки? Пожалуй. Всё дело было в этом. Всё дело было в том, что это его первое лето вне лагеря. Но неужели это настолько сильно выбило его из колеи? Выйдя к шоссе, Макс замер, уставившись в темноту. Нигде не было видно света фар, и скрип шин, даже отдалённый, не долетал до него. Возможно, они с Эред просчитались. — У меня есть лицо, — выдал сзади Эдвард. — Без прыщей твоё лицо не твоё, — отозвался Макс, вглядываясь в разъедаемую рассветом темноту. — Другое лицо, — качнул головой собеседник. Наконец, яркий свет фар прорезал сумерки. Макс тут же дёрнулся на дорогу, вскинув руку. Ну же, тормози, тормози!.. Окно побитой машины приспустилось вниз, и на Макса уставилась всклоченная женщина с огромными кругами под глазами. — Подвезти? — слегка истерично спросила она. — До Лагеря Кэмпбелл, это недалеко. — Я знаю! — водительница подпрыгнула на месте, и машина издала поддерживающий рёв. — Залезай! Макс распахнул заднюю дверь и закинул туда вялое тело Пайкмена, а затем сам сел в машину, на свободное переднее сидение. — Хорошо, что я не опаздываю! — женщина звучала жизнерадостно, но дёргающийся глаз выдавал ложь в этом утверждении. — Да нам не к спеху, — неуверенно сказал Макс. Женщина надавила на газ, выжимая из машины явно больше дозволенного правилами дорожного движения. — С кпеху! — раздалось с заднего сидения. — Дожатый Вревесных Скаутов дегда волжен быть в форме вовремя! — Ты сейчас явно не в форме, — буркнул Макс, пытаясь вжаться в сидение как можно сильнее. Ремень безопасности в машине отсутствовал. — Я буду! — это прозвучало как угроза. Женщина издала поддерживающий клич. Макс же резко задумался. Эдвард был вожатым в скаутском лагере. Ему, очевидно, позволял возраст. Макс ведь тоже мог бы стать вожатым под крылом Дэвида. Вредить мелким. Проводить лето в лесу. Зарабатывать этим, в конце концов. Но на самом деле из этой ситуации выходил другой вопрос. Пошёл ли он в вожатые из-за своей любви к скаутской жизни? Очевидно, для Саши с Таби бытие скаутом не было простым сотрясанием воздуха – так чем от них отличался Эдвард? Вряд ли много чем. Они, в целом, были аналогичны друг другу. Все трое были продолжением заложенных в детстве стандартов и стереотипов. И если Эрин могла выбраться из них, то эти трое – явно нет. Макс, в принципе, тоже не мог. Но Эдвард победил всех. Если девушки продолжали идти в поставленном направлении, то Пайкмен почему-то застрял на одном месте. Макс бы не думал об этом в иной ситуации, но сейчас думать было просто не о чем. Получается, они с Эдвардом… похожи? По сути, у них обоих не было цели, лишь «заводские стандарты», вложенные в лагере. И они оба, не зная, куда их девать, стремились обратно к корням. Макс не думал, что лагерь даст ему каких-то ответов на какие-то вопросы. Он просто знал, что должен сейчас находиться там. Час пролетел незаметно. Женщина остановилась напротив транспаранта с огромным лицом ныне без вести пропавшего Кэмерона Кэмпбелла. — Приехали! — она звучала ещё истеричнее, чем в начале поездки. Макс вылез из машины и вытащил Эдварда. По этому шоссе он, в принципе, мог дойти и до лагеря скаутов – потому что бросать Эдварда одного было бы неправильно, да и, к тому же, вряд ли Дэвид с нынешними кэмперами были на ногах в такую рань. Машина уехала, и Макс остался наедине с Пайкменом, ищущим то же, что и он, и транспарантом, который они с Дэвидом перекрашивали прошлым летом. Ели вокруг мягко шумели от лёгких порывов ветра, а птицы сонно чирикали в деревьях. Макс сделал глубокий вдох, делая вид, что это может придать ему каких-то сил. И затем ступил на территорию лагеря Кэмпбелл.