Проблема

       Никогда прежде Эва Мун так сильно не заморачивалась из-за одежды, в которой ей хотелось бы пойти в школу. Если раньше девушка ограничивалась кофтами, джинсами и конверсами, то сегодня ей хотелось выглядеть как-то особенно. И это всё (не) из-за парня, у которого были мятные глаза и забавные курчавые волосы.        Мун вывалила почти всё содержимое своего шкафа на кровать, но глаза не цепляло что-то такое, в чем ей хотелось бы появиться на пороге школы. Джинсовая юбка Эве показалась слишком скучной, белое платье с рюшками — слишком ванильным, а от рубашки в мелкий горох у девушки вообще глаз задергался. Она разочарованно завыла, падая лицом прямо на вещи, которые были свалены одной кучей на кровати.        — Эва?        Голос Анны-Марит прозвучал близко, и девушка отчетливо услышала шаги матери, которая приближалась к комнате дочери. Когда женщина открыла дверь, ее светлые глаза удивлённо расширились от увиденного бардака, что царил в комнате у Мун.        — Эва, что здесь произошло? — Анна-Марит окинула помещение взглядом, который после остановила на Эве, лежащей на кровати. — Сейчас только начало седьмого. Почему ты так рано встала?        Девушка лениво перевернулась на спину и, приняв сидячее положение, тихо ответила:        — Я не знаю, что мне надеть.        В комнате повисло неловкое молчание, и если Эва молчала, потому что была расстроена, то ее мать — потому что была растеряна. Анна-Марит могла по пальцам посчитать моменты из жизни своей дочери, когда та действительно переживала из-за своего внешнего вида. Один такой раз был, когда Эве было одиннадцать, и тогда она собиралась на день рождения к своей подруге. Второй раз был, когда ее мать получила приглашение на званый ужин к достаточно влиятельным людям, а третий — когда Эву позвал гулять парень, который ей был очень симпатичен.        Тогда для рыжеволосой эти моменты были очень важными, поэтому сейчас Анна-Марит стояла и смотрела на дочь, которая выглядела несколько подавленной, и чувствовала своё внутреннее беспокойство. Женщина подошла к Эве и присела рядом с ней, кладя руку на плечо и начиная медленно поглаживать его. Ее серые глаза смотрели на дочь, которая рассматривала свои руки, теребящие шнурки спальных шорт.        — Хочешь я помогу тебе выбрать что-нибудь? — предложила женщина, на что Эва пожала плечами.        Анна-Марит взяла валяющееся на кровати бледно-розовое шифоновое платье и, встав перед Эвой, покрутила его в руке.        — Как тебе?        Мун посмотрела на вещь и покачала головой. Женщина поджала губы. Следующей вещью была блуза с цветочным узором, но Эва вновь отрицательно покачала головой, на что женщина тяжело вздохнула. Желтая базовая майка, платье-футляр, различные брюки со стрелками и без — всё это отметалось так же, как и другие вещи, предложенные матерью ранее. Эва чувствовала себя раздавленной. Осознание того, что ей вновь придётся идти в школу в кофте, джинсах и кедах, неприятным осадком оседало где-то внутри. И Анна-Марит видела разочарование в глазах дочери. У неё у самой внутри всё готово было выворачиваться наизнанку от одного только взгляда зелёных глаз.       Женщина подошла к шкафу и открыла его, рассматривая почти пустые полки внутри. Серые глаза наткнулись на белое платье с коротким рукавом, которое имело небольшое декольте, и мать рыжеволосой достала его, показывая Эве.        — Я думаю, в этом ты будешь красоткой. Примерь.        Мун неуверенно встала с кровати и, взяв платье из рук матери, направилась в ванную комнату. Пока девушка переодевалась, женщина возвращала разбросанные вещи обратно в шкаф, аккуратно складывая те ровными стопками на полках, а некоторые же просто вешала на вешалки. Когда дверь ванной комнаты открылась, Анна-Марит обернулась. Тонкие губы тронула легкая улыбка, а глаза, такие родные и счастливые, засветились от увиденного.        — Ты думаешь, мне идёт? — с сомнением в голосе спросила Эва, касаясь руками тонкой светлой ткани в области бёдер.        Анна-Марит кивнула. Женщина подошла к дочери и обняла ее, чувствуя как в носу неприятно колет от подступивших к глазам слез.        — Господи, какая ты красавица у меня, — тихо проговорила она, гладя длинные волосы медного оттенка. — Совсем уже взрослая.        Эва уткнулась носом в плечо матери, прикусив губу от эмоций, нахлынувших на неё. Не так часто они с матерью вот так стояли и обнимались, ведь женщина постоянно находилась в разъездах по работе, именно поэтому девушка зачастую оставалась одна дома. И сейчас, чувствуя родное и такое необходимое тепло, Эве хотелось расплакаться. Вот так просто. Выплакать все накопившиеся слезы, которые раньше она старалась никому не показывать. Кажется, у Эвы внутри уже накопился персональный Атлантический океан из собственных слез.        Мун чувствовала вставший поперёк горла ком, от которого было трудно дышать. Анна-Марит тихо-тихо восхищалась красотой дочери, а последняя старалась изо всех сил сдерживать эмоции. Зачем разводить сырость, тем самым расстраивая мать, которую она видит не больше трёх раз в месяц? Эве совсем не хотелось, чтобы мать вспоминала этот день с болью в сердце.        Мун отошла от матери на пару шагов назад и улыбнулась, получая ответную улыбку.        — Мне нравится. Спасибо, мам. Без тебя я бы не справилась.        — Пустяки, Эва. Ты всегда можешь попросить моего совета, если тебе это нужно, — женщина вновь провела ладонью по волосам дочери. — Лучше скажи мне, кто этот человек, ради которого ты встала в такую рань?        Девушка подошла к рабочему столу, пряча от глаз матери пунцовое лицо, и стала складывать в сумку-рюкзак учебники и тетради.        — Я просто решила сегодня выглядеть по-другому, — ответила девушка. — Мне надоели простые штаны и безразмерные кофты. Я же всё-таки девушка, так?        Анна-Марит скрестила руки на груди и улыбнулась, наблюдая за дочерью, которая встала напротив зеркала и стала расчесывать волосы. Безусловно, женщина понимала Эву, которая нервно поправляла подол платья, когда оставила волосы в покое, но мать терзали смешанные чувства. Вроде бы она счастлива, что Эве кто-то понравился, это нормально, но с другой... Хороший ли это человек? Можно ли на него положиться? Сможет ли он окружить ее дочь заботой и быть для неё защитой? Она, как любая мать, беспокоиться об этом.        — Тебе нужны карманные деньги? — женщина отошла от дверного проёма, пропуская девушку, и направилась следом за ней. Эва поправляла волосы, которые решила оставить распущенными, и отрицательно покачала головой:        — Не стоит. У меня ещё с прошлого твоего перечисления остались деньги.        Мун остановилась возле входной двери и посмотрела на мать, которая выглядела возбуждённой.        — Эва, — Анна-Марит на секунду замолчала. — Парень, который произвёл на тебя такое впечатление, — серые глаза выразительно посмотрели на платье и уложенные волосы, — Крис?        У Эвы было такое ощущение, словно ее неожиданно окатили ледяной водой. Ее зеленые глаза расширились, а рот приоткрылся от возмущения и негодования.        — Что? Нет, мам. Кристофер —... просто друг, не более, — с трудом нашла в себе силы девушка, чтобы ответить более-менее спокойным голосом.        Женщина слабо кивнула, а после вздохнула, когда за рыжеволосой закрылась входная дверь. Анна-Марит растеряно потёрла ладони друг об друга, постояв пару минут на одном месте, а после направилась в сторону гостиной, не понимая, может ли просто друг смотреть так?

***

       Кристофер не был примерным учеником в Ниссене. У него было плохое поведение, от которого было больше проблем, нежели пользы. Он дурно влиял на людей, в особенности на девушек, которые превращались из примерных дочек в самых последних шлюх. Шистад мог прийти на уроки с похмельем, а мог и с разбитым лицом, плюя на взгляды старших. И пусть он был тем ещё мудаком, у которого напрочь отсутствует чувство стыда и зашкаливает высокомерие, но это ему вовсе не мешало иметь довольно таки хорошие оценки по школьным предметам. Может быть, он и вёл себя по-скотски, но мозги у него всё же имелись.        Кристофер сидел на подоконнике между лестничными пролетами, рассматривая результаты с прошедшего текстирования по математике. У него был высокий балл, но Шистаду хотелось лучше. Крис же, блять, готовится к выпускным экзаменам, которые он просто обязан сдать на «отлично». Для поступления в один из лучших университетов Стокгольма нужны высокие показатели, ведь количество мест ограничено, а Шистад не может просто взять и упасть лицом в дерьмо. Он обещал родителям, что сможет поступить сам, без их помощи и связей.        Шатен сложил пополам листок и убрал его в рюкзак. Макушка коснулась холодной стены, а карие с зелёными вкраплениями глаза смотрели в окно. Уроки закончились, и все ученики разбрелись кто куда: кто-то пошёл в столовую, кто-то занял места на скамейках на улице, кто-то ещё стоял в школьных коридорах и разговаривал о чём-то своём. Он же решил посидеть здесь, на подоконнике, и поразмышлять о такой ненавистной, но всё же необходимой учебе.        Скоро экзамены, после которых парня ждёт взрослая и самостоятельная жизнь. Он поступит в университет, устроится на какую-нибудь работу, быть может, выучит другой язык (почему нет?) и начнёт жить своей жизнью, такой, какой захочет. Без советов, без мозголомки, без других каких-либо проблем. Всё будет по-другому. Нужно же что-то менять?        Крис похлопал по карманам джинс, затем по карманам куртки, но желаемого он так и не обнаружил. Шистад раздраженно выдохнул. Закон подлости он никогда терпеть не мог. Когда хочется безумно курить, сигарет нет, а когда они валяются везде: дома, в машине, в кармане куртки, — желание пропадает.        Сейчас Шистад хотел ощутить внутри себя этот едкий, но такой родной никотиновый яд, от которого каждая частичка тела расслабляется, находясь под воздействием дыма. Крис хотел почувствовать эту горечь на языке. Ему это нужно. И шатену как-то наплевать на то, что эта нездоровая привычка скоро превратит (если не уже) его легкие в серый пергамент. Когда ты получаешь от чего-то удовольствие, разве ты задумываешься о последствиях?        Рядом со школой был небольшой супермаркет, в который частенько ходили школьники. Там всегда было всё свежее, да и выбор всяких вкусностей был велик, чего не скажешь о больших специализированных магазинах Осло. Кристофер медленно перебирал ногами, рассматривая различные витрины, на которых лежали то аппетитные мясные стейки, то разные виды сыра, то молочная продукция в виде творога и сливочного масла. Выбор был велик, и от увиденного у Шистада неприятно скрутило желудок. За весь день парень успел перекусить только двумя бутербродами и выпить чашку чёрного кофе прямо перед самым выходом из дома. И сейчас голод дал о себе знать.        Кристофер взял пару сандвичей и двинулся в сторону кассы, проходя мимо отдела с товарами для личной гигиены. Боковым зрением он заметил яркое белое пятно, которое привлекло внимание парня, а когда глаза наткнулись на две фигуры, одна из которых была уж больно знакомой, Кристофер сделал несколько шагов назад, прячась за стеллажом. У него был прекрасный слух, поэтому ему даже не стоило особо напрягаться, чтобы услышать суть разговора.        — Мне кажется, аромат лаванды — просто невероятен! Тебе он очень пойдёт, я уверен.        Кристофер нахмурится. Лаванды? Какой ещё нахрен лаванды?        — Я никак не могу выбрать между клубникой и шоколадом. Обожаю эти два аромата. А ещё вишню люблю.        — Вишня? — в голосе парня послышалось отвращение. — Какой кошмар. Никогда не выбирай вишню. Она воняет.        Шистад ещё больше нахмурился.       Что они там вообще обсуждают? Шатен осторожно выглянул из-за стеллажа и посмотрел на Эву, которая держала в руках два геля для душа, постоянно перекидывая взгляды с одного на другой, а от слов кучерявого парня в ужасной желтой шапке (Кристофер бы заржал в голос от его прикида, но наблюдать было интереснее) Мун как-то поникла. Крис это заметил. И пусть он ненавидел эту вишню так же сильно, как и саму Эву, он мог поклясться, что для неё этот аромат был чем-то особенным, тем, что было характерно только для неё одной.        — Да, ты прав. Вишня — это ужасная вонь. Я тоже ее терпеть не могу.        Шатен вновь скрылся за стеллажом, ухмыляясь от слов Эвы. Она ее так сильно терпеть не может, что готова хоть каждый день ненавистно втирать в свои кожу и волосы эту сладкую вонь (нет), от которой Крису хочется внутренности свои вывернуть наизнанку. Парень бы сейчас высмеял Эву за ее лицемерие, которое он терпеть не мог, прямо перед этим самым кучерявым уродом, у которого вместо бровей один сплошной необитаемый остров, но стоит ли?        — Рекомендую лаванду. Я уверен, тебе понравится.        Повисла небольшая пауза, после которой послышались шаги. Крис отошёл в сторону, чтобы его не заметили эти чёртовы зеленые глаза, и когда пара прошла мимо и направилась к кассе, Шистад мельком успел рассмотреть сопровождающего Мун. Брюнет был одет в клетчатую рубашку и темные джинсы. На голове была дурацкая желтая шапка, которая на макушке забавно торчала. Кристофер бы поржал во второй раз с этого парня (а в данном случае — от его волос, которые были похожи на гнездо, торчащее в разные стороны), но если Шистад подаст голос, то выдаст себя. А встречаться взглядами с Эвой ему не очень-то хотелось.        Когда ребята покинули магазин, купив гель для душа, шатен всё же подошёл к кассе и оплатил свою покупку.        Уже будучи на улице, Кристофер не мог понять, почему Эва купила лавандовый гель вместо вишневого и почему этот тип был до боли знаком Шистаду?