Знаете это чувство, когда ты встаёшь рано утром, поставив себе определенную цель, но внутри что-то тревожно сжимается, мешает сосредоточиться? Мешает настроиться на позитивный лад. Эва игнорировала это. Ссылалась на последние дни, которые выдались крайне паршивыми. Она поставила себе цель не зацикливаться на плохом, ведь в мире и так полно дерьма, какой смысл жить прошлым и стоять на месте?
Однако Анна-Марит была встревожена решением своей дочери. Она думала, что Эва проведёт дома как минимум неделю, восстанавливаясь после чего-то ужасного — другого описания произошедшему у женщины просто не было, — но она подумать не могла, что Эва возьмёт себя в руки практически на следующий день. Это было очень тревожно.
— Может, всё-таки останешься дома? — голос матери дрожал от волнения, но Эва уже приняла решение. Она расчёсывала короткие волосы, смирившись с их длиной, и бросила в сторону Анны-Марит быстрый взгляд.
— Скоро экзамены. Я не могу наплевать на образование, иначе меня выгонят из школы.
Звучало правдоподобно, но зубы прикусили язык, сдерживая презрительный смешок, который вот-вот готов был сорваться с губ девушки. Лицемерка. Такого была сейчас мнения о себе Мун, которая на протяжении всего года только и делала, что плевала на гребаное образование, занимаясь непонятно чем. Вечеринки, драки, попытки отыскать себя в этом мире, разочарование, слезы, снова разочарование. Каким образом ей удалось задержаться в Ниссене до конца учебного года, для Мун было загадкой. Успеваемость у неё была отвратительная, и девушку удивляло, как её матери ещё не стало об этом известно.
Ей нужно вернуться в строй, поняла Мун, заводя будильник на семь утра. Проблемы проблемами, но если не надеть на лицо маску и не притвориться, что всё хорошо, на тебя повесят ярлык и загонят в угол вплоть до последнего курса. Боец. Конечно, ей сделали больно, попытались растоптать, уничтожить, унизить, но она обязана была показать всем, что она сильная. Что сколько бы раз ей ни втыкали в спину нож, она справится. Проигнорирует, прожует, закроет глаза, но справится. В конце концов, у неё есть подруги. Не те, которые могут часами болтать про новый шмот, собирать школьные сплетни, чтобы было, о чем поговорить. У неё
настоящие подруги. Те, кто может примчаться к ней даже ночью, если Эве вдруг станет одиноко и плохо. Те, кто постоит и за себя, и за своих друзей. Те, кто знает, какая ты, не обращая внимания на слухи вокруг.
Эва пообещала себе похоронить всё самое худшее глубоко внутри. Да, это тяжело. Да, потребуется время. Но это нужно сделать. Хотя бы для себя.
Она вышла из дома без десяти восемь. Одетая в любимые потертые джинсы, темную толстовку и кроссовки, Эва шла почти с гордо поднятой головой. Но это пугающее ощущение внутри не собиралось покидать девушку. От этого дрожали колени, потели ладони и замедлялся шаг. Мун почти дошла до школы. Вот, осталось буквально десять шагов, чтобы пересечь границу проезжей части и школьного двора. Осталось только перейти дорогу, чтобы оказаться там, где хочешь оказаться меньше всего. Она остановилась всего лишь на пару минут, чтобы перевести дыхание, которое отчего-то стало рваным, тяжёлым. Взгляд хаотично бегал по ученикам, что собрались на территории Ниссена, не обращая внимания на Эву. До определенного момента. Это случилось, когда Мун перешла дорогу и оказалась здесь. На территории школы, где сплетни разлетаются быстрее жуткой болезни. Где ты ещё не успел рассказать о себе, ведь это уже сделали за тебя. Шлюха. Новенькая. Нищебродка. Страшная. Красотка. Жирная. Тощая. На тебя повесят ярлык быстрее, чем ты успеешь открыть свой рот. В таком мире сейчас живут подростки. В такой мир окунулась Эва Мун.
Взгляды. Стоило только девушке переступить границы школы, как множество взглядов обрушилось на Эву, которая замедлила шаг, хмурясь. Да, теперь её волосы едва касались плеч, но разве это повод пялиться
так? Ученики смотрели на неё, в глазах каждого из них были разные эмоции. Девушки шептались, хихикали, отводя глаза. Парни презрительно улыбались, от чего к горлу Мун подступила тошнота. Что она сделала не так? Почему все эти люди таращились на неё, будто на днях Эва на спор съела собачье дерьмо? Узел между рёбер затягивался туже. Почти приносил боль. Мун сжала лямки рюкзака, делая шаг вперёд. Ещё один. И ещё. Она смотрела по сторонам, кожей чувствуя людскую неприязнь к себе. Плечи опускались, будто на них лежал груз в несколько десятков килограммов. Ноги в районе колен тряслись.
Вчера вечером она пообещала себе не обращать внимания на сплетни, на ужасное мнение о том, кто ты есть, чем занимаешься, как живешь, с кем общаешься. Эва по крупицам собрала остатки уверенности, которые сейчас песчинка за песчинкой сыпались к её ногам, обнажая оголенный нерв. Шёпот вокруг был хуже громкого крика. Взгляды резали кожу сильнее острого лезвия. Вот почему Эва ненавидела это место. Это не школа. Это минное поле. Один неверный шаг — и ты взлетишь на воздух, от тебя останется лишь одно название. Борьба за выживание. Что-то вроде естественного отбора — либо ты, либо тебя.
Мун зашла в школу, спиной чувствуя взгляды, направленные в её сторону. Сердце стучало в груди. Тук. Тук. Ей с огромным трудом удалось изобразить безразличие на лице, когда внутри помещения на неё снова устремились десятки глаз. Она подошла к своему шкафчику. Открыла его, заглядывая внутрь. Ничего отвратительного не посыпалось ей на голову, не упало к ногам — Мун облегченно выдохнула, — но разговоры вокруг сильно напрягали девушку. Она положила в рюкзак всё необходимое для занятий: тетради, блокнот для заметок, дополнительные материалы. От шепота ей хотелось с силой захлопнуть дверцу, чтобы одним громким хлопком заглушить все негативные мысли в голове. Однако чья-то рука коснулась плеча девушки, отчего она вздрогнула, едва ли не роняя из рук небольшой учебник по истории. Это не Ибен. Это не Сара. Это даже не Нура.
Она ожидала увидеть кого угодно, правда. Рассчитывала на оскобления от какой-нибудь девочки с лицом а-ля «модель», которая вылила бы на Эву ушат грязи, ведь именно этим сейчас занималась по меньшей мере половина школы, таращась на неё, словно Мун — грязь из-под ногтей. Словно Эва — дешевая потаскуха, ублажающая каждого, у кого между ног есть член. Она понимала, чем сейчас занимались ученики, почему так смотрели в её сторону. Они перемывали косточки, пускали гнусные слухи, выставляя её в худшем свете. Но одного Мун не понимала: почему?
Девушка подняла глаза на Вильяма. На парня, возглавлявшего самых популярных мальчиков этой гребаной школы, которого Эва когда-то считала настоящим козлом. Он не тыкал в неё пальцем, не ухмылялся, не смеялся над ней. Парень лишь понимающе смотрел на Эву, на чьем лице застыло ожидание.
— Как ты?
Как она? Отвратительно, хотелось ответить Мун, которая снова обвела взглядом учеников, находящихся поблизости. Чертовы гиены. Акулы, как их назвала Сана. Ждут не дождутся, когда она проявит свою слабость. Покажет, насколько беззащитная, насколько ранимая и восприимчивая.
— Что происходит? — Ей правда интересно было узнать, что же она такого сделала. Чем заслужила подобное отношение к себе.
Магнуссон хмурился. В карих глазах сперва появилось недоумение, которое после сменило смятение. Эве захотелось схватить его за плечи и потрясти как следует, потребовать объяснений, потому что она, черт возьми, не понимала. Ей была нужна правда, какая бы она ни была. Пусть ей от этого станет ещё хуже, хотя, казалось бы, куда хуже? Но ей нужно было знать. Просто нужно.
— Ты правда не знаешь?
Конечно, мать вашу, она не знала! Стояла бы она тут, хлопая глазами как тупая дура, если бы знала? Вильям отвёл взгляд. Эва втянула шею, заглядывая Магнуссону в глаза. Если он сейчас же не объяснит ей, что происходит, Эва заорёт. Вот серьёзно. Потому что всё происходящее начинает её раздражать.
— Вильям.
Он ничего не говорил. Вместо каких-либо слов парень сунул руку в карман красных штанов и вытащил телефон. Эва была готова ко всему. Так она думала, принимая сотовый из рук парня своей лучшей подруги.
На первый взгляд, обычное видео. Качество, конечно, оставляло желать лучшего, но если присмотреться, то можно было рассмотреть очертания человеческих тел. Всё происходящее снимали где-то на улице. На заднем фоне был слышен звук проезжающих машин, в динамике шумел ветер. Мун щурила глаза, просматриваясь. Она видела парня. Лицо было знакомым, но с первых секунд не поймёшь, кто это. Он помахал рукой, задевая камеру, которая упала на асфальт, создавая шум. Эва слышала смех. И только сейчас она поняла, что люди на экране никто иной, как Якудза. У Мун ладони вспотели от волнения, они у неё всегда потели, когда речь заходила об этих уродах.
— Я слышал, ты любишь повеселиться?
Камера дрожала, но девушке удалось разглядеть ещё одного участника видео. Точнее, участницу. Руки отпустили телефон. Он бы упал на пол, возможно, разбился бы, но Вильям ловко подхватил его, не дав упасть.
Эва была готова к чему угодно. Но не к этому. Она бы отдала все свои деньги, чтобы забыть этот кошмар. Кошмар, который произошел с ней в этой жизни. Кошмар, который, оказывается, снимали на видео. Для всеобщего обозрения.
Сильная рука дёрнула Эву за плечо, вынуждая развернуться на месте на сто восемьдесят градусов. От железной хватки ей было больно. Кожа под пальцами Эрика начала пульсировать. Из горла вырвался вскрик, ведь якудза снова дёрнул её, прижимая к себе. От него пахло потом, дезодорантом и сигаретами. Запашок ужасный, Эва готова была вывернуть свой желудок наизнанку, потому что вонь, исходящая от этого урода, была невыносимой.
— Вы поглядите на неё, — Эрик захохотал, когда Мун начала вырываться, упираясь руками в грудь парня, — малышка с характером!
Она просто хотела дойти до дома. Свернув на повороте, Эва просто хотела срезать путь через парк, чтобы поскорее оказаться дома, но почему-то именно сегодня удача повернулась к ней задницей. Якудза выпивали, устроившись на одной из лавочек. Развлекались, громко гогоча, практически ни на кого не обращая внимания. Эва решила обойти их стороной. Она была наслышана о них, и этого было более чем достаточно, чтобы понять: эти парни с головой не дружат. Они отмороженные, психи, самые настоящие уроды, каких только поискать надо. Ей нужно было только пройти мимо них. Быстро. Почти незаметно. Но это оказалось невозможным, потому что ее заметили.
— Это правда, что телки из Ниссена — самые настоящие шлюхи?
Её отпустили, нет, оттолкнули, от чего она едва не потеряла равновесие. Эва обняла себя руками. Обвела диким взглядом парней, что окружили её, взяли в кольцо. Ей стало по-настоящему страшно. Губы дрожали, глаза слезились, потому что Эва понимала. Всё это было реально. Этот ад происходил именно с ней. Они смеялись над ней, бросались пошлыми шутками, пытались прикоснуться к ней, а она как запуганный зверёк металась между ними, прося остановиться.
— Ты чего такая нервная, а? — Эрик сделал выпад, и Эва отскочила назад, прямо в руки другому Якудза.
— Пожалуйста, хватит, — Эва почти захныкала, но их это только позабавило. Парни улюлюкали, кривлялись. Они находили поведение девушки забавным, это только заводило их.
— Эй, эй, — Эдмунд развернул Мун к себе лицом. По щекам девушки текли слезы. Он вытер большими пальцами влагу с щёк Эвы. На секунду, всего на одно мгновение ей показалось, что этот человек поможет ей остановить этот кошмар. В глазах парня было почти осознание. В этих касаниях чувствовалось сожаление, а в голосе — забота. Мун смотрела на него с мольбой. В её зелёных глазах читалась просьба, с губ тихим шёпотом слетело: «Отпустите».
— Ты же не будешь шуметь?
Эва мотнула головой. Она готова была язык проглотить, лишь бы её оставили в покое. Она пообещала бы никому об этом не говорить, пообещала бы стереть всё происходящее из памяти.
— Хочешь пойти домой?
— Да.
— Что ты можешь предложить взамен?
У Эва остановилось сердце. Она неверяще таращилась на Эдмунда, в котором пару минут назад видела своего спасителя. Надежду. Вот так просто образ хорошего парня рассыпался на миллионы атомов, обнажив мерзкую натуру. Пошлая улыбка появилась на лице якудза. Эва толкнула парня, и тот сделал шаг назад, удивленно распахивая глаза. В ответ прилетела пощёчина. Такая сильная, что Эва едва ли не свернула себе шею.
— Ты что о себе возомнила, сучка? — Чьи-то сильные руки схватили девушку за волосы. Она поморщилась от боли. Эрик ударил ногой прямо под колено, и Мун упала на асфальт, сдирая кожу. — Плохих девочек наказывают, знаешь?
— Да пошёл ты, — прошипела девушка сквозь плотно сжатые зубы. Ей казалось, потяни он её за волосы посильнее — и её скальп остался бы в его руке.
— Нет, ну вы только посмотрите, — парень оскалился. Он приблизил своё лицо к лицу Эвы. В глазах Эрика была ярость, разбавленная похотью и алкоголем. — Я думаю, этой малышке нужен хороший урок. Да, парни?
Кто-то угукнул, кто-то засмеялся, кто-то хлопнул в ладоши, требуя зрелища. Эва ненавидела своё решение срезать путь к дому. Она ненавидела этих ублюдков, ненавидит их тошнотворный смех, лица и ухмылки. Сейчас она ненавидела этот гребаный мир.
Эрик отпустил волосы Мун, но чьи-то руки снова схватились за них, причиняя боль. Эва замычала, пытаясь вырваться. Ей не дали это сделать, потому что ещё один из этих психов держал её за плечи, давя на них. Не позволял встать.
— Кто-нибудь может достать телефон и включить камеру? Сейчас будет жарко.
Кто-то одобрительно отозвался, выполняя просьбу Эрика. Эва хотела посмотреть на этого козла, но сильные пальцы якудза схватили её за подбородок, не позволяя отвернуться.
— Сейчас мы повеселимся с тобой, сладкая.
Эрик расстегнул ширинку.
Мун трясло. Она покачала головой, тяжело дыша. Ужасные картинки плясали перед глазами, мерзкие голоса создавали шум в голове. Она так хотела забыть этот ужас. Ей почти удалось, но сейчас она снова чувствовала себя в ловушке, как тогда, когда её окружили здоровенные пьяные парни. Их руки снова были на ней. Они пытались касаться тех мест, которых никто не должен касаться. Ей снова стало страшно. В глазах появились слезы, и Вильям наплевал на чужие взгляды вокруг. Потянул Эву на себя, заключая в крепкие объятия, гладя спину, успокаивая. Ей было дурно. Кто посмел выложить это в интернет? Какой урод посмел сделать это? Её тошнило. Эве казалось, что воздуха не хватает. Она задыхалась. В глазах ощущалось жжение, между рёбер — шар, который был готов вот-вот лопнуть.
Как же она была благодарна Кристоферу Шистаду за то, что тот появился в чертовом парке вовремя. Ну, почти. Если бы этот парень появился несколькими минутами позже или вообще не появился бы, она даже думать не хотела, что бы её ожидало тогда.
— Почему? — Эва отстранилась от Магнуссона, поднимая глаза. — Почему это происходит именно со мной?
Вильям поджал губы. Он хотел бы ответить ей, но даже он не знал, почему это дерьмо происходило именно с Эвой. Она такого не заслуживала. Никто такого не заслуживал. Ему правда хотелось помочь ей чем угодно, лишь бы девушке стало чуточку проще жить в этом прогнившем мире. Но что он может?
— Эва, — Вильям положил руки на плечи девушки, обращая её внимание на себя. — Я бы хотел перенять весь этот ужас на себя, если бы это было возможно. Клянусь тебе, мне плевать, что говорят о тебе другие. Я знаю тебя. И я хочу, чтобы и ты знала: будь выше этого. Да, этот кошмар просто так из головы не выкинешь, но я не дам кому-либо поливать тебя грязью. Мы друзья, слышишь? Я — твой друг. Ты можешь положиться на меня в любую минуту. Это не потому, что ты — подруга Нуры. Это потому, что ты — одна из немногих людей, которые мне по-настоящему дороги.
— Спасибо, — Мун практически прошептала это. У неё не хватало сил, их будто высосали. Сейчас ей был нужен кто-то, кто бы смог разделить её чувства вместе с ней. Кто помог бы ей справиться с этим дерьмом, потому что одна она была не в состоянии. Магнуссон пытался улыбнуться. Звонок, оповещающий о начале занятий, вынуждал учеников идти в сторону кабинетов.
— Я провожу тебя.
Эва не отказывалась от компании Пенетратора. Да, когда-то она считала его мудаком. Да, когда-то он разбил сердце Вильде. Но именно сейчас, в эту самую минуту этот человек предлагал свою поддержку, потому что хотел разделить с ней эту боль, это унижение, этот позор. Рядом с Вильямом Мун чувствовала себя немножко увереннее. Потому что взгляды, брошенные в её сторону, тут же устремлялись куда угодно, но только не на Эву. Одного взгляда Пенетратора было достаточно, чтобы понять, куда следовало засунуть своё мнение об Эве.
Когда ноги переступили порог кабинета, Эва со скоростью света понеслась к своей парте, за которой уже сидела Нура. В её светлых глазах плескался океан боли. Она подвинула стул, давая подруге присесть, и тут же обняла Эву, стоило ей только сесть на место.
— Ты справишься, — тихо произнесла Сатре, проводя ладонью по коротким волосам подруги. —
Мы справимся.
И сейчас Эва как никогда была рада людям, которые появились в её жизни. Люди, которых с гордостью можно было назвать друзьями.
***
Эва с трудом игнорировала шёпот вокруг, взгляды, обнажающие её до самых костей. Сегодня она не была одинока. Нура находилась рядом, Сана находилась рядом, Вильям иногда подходил к ним и интересовался, всё ли в порядке. Эва была благодарна ему. Окружённая этими людьми, она поняла, что может доверять им как себе. Потому что они не задавали ненужных вопросов, они не ворошили прошлое, не лезли с дурацкими советами. Они просто были рядом. Сидели рядом. Стояли рядом. Рассказывали какие-то смешные анекдоты, пытаясь тем самым поднять Эве настроение. Да, это было сложно, особенно если учесть, что сегодня в школьный чат кто-то скинул видео с Эвой в главной роли.
Вильям сказал, что всё уладит. И он уладил: видео удалили из чата. Конечно, этого было мало, ведь наверняка кто-то успел сделать копию. Однако Магнуссон пообещал найти этих учеников, чтобы все наконец забыли об этом ужасном инциденте раз и навсегда. Эва поверила.
— Мне нравится твоя новая стрижка, — Нура улыбалась так ярко, что губы Эвы непроизвольно растянулись в ответ.
— Правда?
— Да, — Сатре кивнула. — Ты выглядишь свежо.
Мун усмехнулась.
— Мы почти как сестры, — продолжала говорить Нура, улыбаясь. — У нас похожие стрижки, только у тебя натуральный цвет волос, а я — крашеная.
— А что насчёт меня? — Сана скрестила руки на груди, выгибая брови. Нура повернула голову в сторону мусульманки. Светлые глаза оценивающе рассматривали девушку.
— Ты тоже наша сестра, — Сатре поджала губы, сдерживая смех, — только приемная.
Эва прикрыла рот ладонью, заглушая громкий смех, потому что огромные глаза Бакуш готовы были вылезти из орбит. Нура спрятала лицо под светлыми волосами, хихикая, а вот Сана молчала примерно минуту, находясь под впечатлением от этих слов.
— Очень остроумно, — всё-таки ответила девушка, и Нура пихнула её по-дружески локтем, улыбаясь.
— Зато ты умная.
— Да, — Бакуш горделиво подняла подбородок.
— И смелая, — добавила Эве.
— И одеваешься круто. Прямо икона стиля, — Нура.
— Так, всё, — Сана приподняла руку, прося подруг остановиться. В темных глазах виднелся весёлый блеск. — В нашей семье должен быть адекватный человек, и я так понимаю, это не вы?
Сатре смотрела на Эву. Последняя — на Нуру. Обе пожимали плечами, поджимая губы, чтобы снова не рассмеяться, на что Бакуш вымученно вздохнула, устремив взгляд в потолок над собой.
— Ох, Аллах, за что мне такие мучения?
— Что я успел пропустить?
Мун вздрогнула, услышав знакомый голос сбоку от себя. Нура глядела Мун за спину, и на её лице не было неприязни, холода или чего-то похожего. Она улыбнулась, кивая на стул рядом с Эвой.
— Ты знал, что Сана — наша сестра?
Крис сел рядом с Мун, откидываясь на спинку стула.
— Ваша кто?
— Сестра.
Шистад смял зубами губы, задумчиво смотря на Бакуш, которая глядела на него в ответ с ожиданием. На её лице читалось одно: задолбали.
— Я думал, она ваша мамочка.
— Ты что-то имеешь против? — Сана высокомерно ухмыльнулась, и Кристофер отзеркалил её ухмылку, пожимая плечами.
— Нет-нет, — парень покачал головой, приподнимая руки, словно сдаётся. — Я всеми руками и ногами за. В вашей семье должен быть кто-то адекватный.
Нура и Эва удивлённо посмотрели друг на друга. Сана прищурила глаза, довольно улыбаясь.
— Я так им и сказала.
— Что ж, значит я — твой брат, почти близнец. Мы даже думаем одинаково, — шатен растянул губы в улыбке.
Эва окаменела на месте. Рука коснулась её колена, погладила кожу под плотной тканью джинсов, но даже от этого едва ощутимого прикосновения прошибло Мун током. Она опустила руку и обхватила пальцами ладонь Криса, отстраняя от своей ноги. Бросила быстрый взгляд на парня, который вёл себя так, будто ничего не происходило. Однако едва заметная улыбка всё равно появилась на его губах.
— Какие планы на лето?
Нура ответила что-то про Лондон, сказала, что было бы здорово полететь в другую страну, узнать чужую культуру, подтянуть английский язык. Сана планировала улететь к родственникам в Тунис. У её двоюродной сестры родилась дочь, и ей хотелось увидеть малышку, которую она видела только по скайпу. Эва старалась слушать подруг, вникать в суть разговора, только рука снова коснулась ее ноги, вынуждая Мун снова попытаться отстранить её от себя. Какого черта он делает? Этот вопрос раз за разом появлялся в её голове, ведь сколько бы она ни убирала его руку, Шистад всё равно трогал её ногу. Крис толкнул колено Мун своим коленом, продолжая отвечать её подругам, которые ничего не замечали, к счастью, и она ответила ему тем же.
Спустя несколько минут к ним присоединился Вильям. Он подвинул стул, садясь рядом с Нурой, которая счастливо улыбалась ему. Её глаза тут же загорелись. В них всегда появлялась какая-то нездоровая радость, стоило только Вильяму возникнуть в поле ее зрения.
Эва закрыла глаза, терпеливо выдыхая. Опустила руку под стол, впиваясь пальцами в запястье Криса, который снова предпринял попытку прикоснуться к ней. Ей были приятны эти касания, легкие поглаживания пальцев по ноге, но эта глупая игра «заметят или нет» её немного пугала. Сегодня к ней было приковано слишком много внимания. Слухов про интрижку с Пенетратором девушке хотелось меньше всего.
— Что случилось? — Нура обеспокоенно смотрела на подругу, которая встала из-за стола, выглядя решительно.
— Ничего. Просто вспомнила, что мне нужно идти домой. Уроки закончились, а я пообещала матери с ужином.
— Давай я тебя провожу? — Сатре тоже встала со стула, хватая сумку, чтобы пойти следом за Эвой, но блондинку опередил Кристофер. Она удивленно выгнула брови.
— Я подвезу её.
Эва смотрела на него. Сатре смотрела на него. Даже Вильям смотрел. Только Сана ухмылялась, склонив голову на бок.
— Ты серьёзно?
Шистад нахмурился, переведя взгляд с Мун на Бакуш. Мусульманка прищурила глаза.
— Ты ещё не сказал ей?
— О чем не сказал? — Взгляд Эвы метался между ними. В нем был интерес и волнение. Какой сюрприз её ждал на этот раз? Признание в убийстве?
Сана покачала головой, усмехаясь. Вильям взял контроль над ситуацией в свои руки:
— Эва, напиши Нуре, когда доедешь до своего дома. Этот идиот может не только номер телефона
случайно перепутать, но и адрес.
— Пошёл на хрен, — огрызнулся Шистад на шутку друга, показав ему неприличный жест рукой. Шатен развернулся под дружеский смех за столом и зашагал в сторону выхода из столовой, бросив парочку красноречивых взглядов на некоторых учеников, которые с любопытством таращились на него.
— До завтра, — бросила Эва друзьям, после чего последовала за шатеном, который шёл так, что люди, попадавшиеся у него на пути, расступались, освобождая дорогу. Она старалась не обращать внимание на учеников вокруг. Они смотрели, они о чём-то шептались. Ей было некомфортно и неприятно. Поэтому Эва ускорила шаг, желая побыстрее покинуть пределы школы и оказаться дома.
В машине Шистада всё так же пахло его одеколоном и кожей. Как только дверь автомобиля закрылась, Эва откинулась на спинку сиденья, тяжело вздыхая.
— Паршивый день, — сказала вслух девушка, и Кристофер, заводящий двигатель, кивнул головой.
— Забудь об этом.
— Забыть? Как ты себе это представляешь? Это видео посмотрели несколько десятков человек. Теперь они думают, что я работаю на два фронта.
— Что ты имеешь в виду? — Шистад нахмурился, выруливая на проезжую часть.
Эва обняла себя руками, переводя взгляд на окно.
— Раньше говорили, что я — шлюха, потому что сплю с Пенетраторами. Теперь я — шлюха в квадрате, потому что засветилась на видео с вашими заклятыми врагами, Якудза.
— Тебя это волнует?
— Конечно, меня это волнует! У меня репутация гребаной потаскухи в этой школе!
— Эва, — Крис повернул голову в сторону Мун, когда машина остановилась на красный свет. — Невозможно контролировать дерьмо, которое всплывает каждый раз, стоит тебе сделать шаг. Важно не то, что о тебе подумают другие. Важно, что ты думаешь о себе.
— А ты? — Мун смотрела на парня. Он постукивал пальцами по рулю, вопросительно выгибая брови. — Ты тоже думаешь, что я — шлюха?
— Нет.
— Почему?
— А почему я должен так думать? — резким тоном ответил он вопросом на вопрос, чем удивил Эву. Она нахмурилась.
— Все так думают.
— Не надо всех сгребать под одну гребёнку, Мун. Нура хоть раз называла тебя шлюхой?
— Нет.
— Сана?
— Они мои подруги. Зачем им называть меня так?
— Исходя из твоей логики, все люди в этом городе думают, что ты — гребаная давалка.
Мун поджала губы, опуская взгляд на свои колени. Она не это имела в виду. Почему Шистад злился? Почему снова раздражался? Она решила промолчать, потому что ей не хотелось ввязываться в конфликт с Крисом. Холодная война вроде бы закончилась. Зачем разжигать новую?
Они ехали молча практически всю дорогу. Эва рассматривала город за окном, обнимая себя руками. Кристофер бросал быстрые взгляды в её сторону, крепко держа руль в руках, тем самым обеспечивая безопасность для них. Слова Саны крутились в голове девушки. Ей хотелось узнать об этом у Шистада, но она не решалась открыть рот, чтобы утолить своё любопытство. Он может накричать, может презрительно ухмыльнуться или просто промолчать, этим в очередной раз доказав Эве, какая она дура.
— Ты обиделась?
Мун покачала головой.
— Тогда почему замолчала?
— Хочется тишины.
Шистад хмыкнул, сворачивая на повороте. Через несколько минут автомобиль остановился возле дома Мун. Крис заглушил двигатель, поворачиваясь к девушке, которая смотрела на своё жилище через окно, не зная, хочется ли ей сейчас идти туда.
— Ты же понимаешь, что Вильям не оставит это просто так?
— Что? — Мун перевела взгляд на шатена. В зелёных глазах была паника.
— Эва, они чуть не изнасиловали тебя. А сегодня ты подверглась осуждению со стороны тупоголовых малолеток. Нельзя оставлять такое безнаказанным.
— Нет, — девушка замотала головой. — Пожалуйста, Крис. Я просто хочу похоронить этот кошмар и больше не вспоминать о нём. Если Вильям пойдёт в полицию и расскажет об этом, мою мать удар хватит. Она отправит меня к психологу, будет думать, что я какая-то суицидница, которую на пару минут одну оставить нельзя.
На губах парня появилась кривая ухмылка.
— А кто говорит о полиции?
Эва ошарашено таращилась на него. Нет. Черт возьми, этого ещё не хватало!
— Шистад, нет.
— Нет? — Кристофер нахмурился. — Ты предлагаешь просто закрыть на это глаза?
— Да. Именно этого я хочу.
Крис несколько секунд пристально смотрел на девушку, которая отвечала на зрительный контакт, но после сдался и отвернулся, качая головой.
— Пообещай мне.
Шатен молчал. Не смотрел на неё, устремив свой взгляд на дома, расположенные по обе стороны дороги. Эва положила свою руку на плечо парня, привлекая внимание к себе.
— Крис, пообщай мне, — голос Мун был требовательным. Ей правда становилось страшно от того, что Пенетраторы могут затеять драку с Якудза. Из-за неё. Ей не хотелось, чтобы кто-то серьезно пострадал. Она этого не заслуживала. Она обычная девчонка, которой просто не повезло в этой жизни.
— Крис.
— Хорошо, — шатен вздохнул, закрывая глаза на некоторое время. —
Обещаю.
Эва убрала руку с его плеча. Вздохнула с облегчением, чувствуя, как собственное сердцебиение замедляется. Она успокоилась. Ей стало легче после этих слов.
Мун надавила на ручку двери и вылезла из машины, прихватив с собой рюкзак. Помахала рукой на прощание, после чего развернулась и пошла в сторону дома, однако остановилась возле крыльца, когда услышала оповещение о новом сообщении. Достала из кармана телефон, снимая блокировку с экрана, и застыла на месте, боясь поднять глаза. К щекам прилила кровь. Руки задрожали.
15:53
«Я проиграл.»
Господи, сердце, почему ты так сильно бьешься?
15:53
«И это самый лучший проигрыш в моей жизни.»
Эва подняла глаза в тот момент, когда машина Шистада издала урчащий звук. Их взгляды пересеклись всего лишь на один миг. Телефон в руках девушки затрясся, на экране застыли два сообщения, от которых Мун готова была упасть плашмя прямо здесь. Прямо сейчас.
Крис надавил на педаль газа, и автомобиль отъехал от дома Мун. Она провожала его взглядом, в котором застыла только одна эмоция. Эва медленно поднялась по ступенькам. Толкнула входную дверь, оказываясь в доме, после чего закрыла её и прижалась к ней спиной. Она думала, что всё это не по-настоящему. Она же обычная первокурсница, которой в жизни везёт чуть меньше, чем остальным. Над ней можно посмеяться. Её можно унизить. Оскорбить.
Но чтобы
влюбиться?
Эва сползла вниз, садясь на пол в прихожей. Телефон упал рядом. Она закрыла ладонями лицо и покачала головой, вздыхая.
Ты проиграл, Крис.
Мы проиграли.
У нас ничья. 
