Первый закон автоматики

Огромный дирижабль, похожий на большую медленную рыбу, тяжело привалился ко взлетной площадке блестящим серебристым боком. Джон Уотсон спустился с небес на твердую землю одним из первых. У него почти не было багажа. Не было у него и пары крикливых детей, вроде тех, которых пыталась спешно втряхнуть в курточки дородная матрона, путешествовавшая на соседних от его местах. Помимо небольшого дорожного саквояжа и небольшой суммы денег, у Джона был только клочок бумаги с адресом, который ему выдал старый приятель Майк Стэмфорд. На бумажке значилось «Мастерская автоматонов «Холмс&сын». Бейкер-стрит 221Б». «Тебе понравится, — пообещал ему Майк, довольно улыбаясь. — Никакой там военной автоматики. Исключительно мирные обслуживающие машинки. Автоматоны-дворецкие, автоматоны-переводчики, автоматоны-уборщики… Ну, ты сам знаешь. Тихое непыльное место. И жить сможешь прямо там, над мастерской на втором этаже есть неплохая квартирка. Хозяйка — милейшая старушка. Словом, именно то, что тебе нужно». Как будто Майк имел хоть малейшее представление о том, что ему нужно! А ведь догадаться было несложно. Задуматься о том, как техник мог получить боевое ранение… Зачем он вообще полез туда, где можно получить боевое ранение. Вообще-то, Джон Уотсон лез в такие места постоянно. Просто в этот раз ему не повезло. Как итог — его комиссовали. И все вокруг, включая Майка, сестру Джона и его лечащего врача, уверены, что теперь ему следует врачевать душевные раны от полученных на войне тяжелых впечатлений тихой мирной жизнью. Что бы они все понимали! Впрочем, выбора у Джона, кажется, не было никакого. Так что он сел в двухэтажный паробус, идущий до Бейкер-стрит. Джон нашел его на третий день своей работы в мастерской. И, честно сказать, был немало удивлен. Он даже предположить не мог, кто и зачем засунул в кладовку, набитую поврежденными запчастями и разным хламом, такое… чудо. Это была работа не техника, а настоящего художника! Автоматон, сидящий в дальнем углу кладовки, выглядел почти как живой человек. Особенно голова. Тщательно подогнанные пластины из слоновой кости издали чрезвычайно походили на настоящую кожу. Разве что очень бледную — но мало ли, в конце концов, в Англии белокожих джентльменов? Джон осторожно провел пальцем по едва заметным сочленениям между пластинами. Можно было поспорить на что угодно, что автоматон обладает неким подобием человеческой мимики. Хотя сейчас его лицо оставалось неподвижным. Он был отключен. Возможно, сломан, и именно поэтому находился здесь. Джон даже поморщился от предположения, что поломка в этом произведении искусства могла быть неустранимой. И тут же решил починить его во что бы то ни стало. Он, конечно, не был таким гением, как создатель автоматона, но он был хорошим техником. Очень хорошим. Еще у автоматона были тщательно уложенные темные локоны. И, кажется, это были настоящие человеческие волосы, не конский волос и не шелк. И глаза. Пронзительно-голубые, выразительные — Джон так и не понял, как мастеру удалось добиться подобного эффекта, хотя осмотрел их очень тщательно. Казалось, что в эту самую секунду автоматон пристально наблюдает за ним. Чушь, конечно. Джон осторожно провел пальцем за ухом автоматона и, быстро обнаружив маленькую кнопку, нажал на нее. Крышка на голове открылась с легким щелчком — и взору Джона предстал механизм. Самая завораживающая часть. Куда более интересная, чем внешняя отделка, какой бы красивой она ни была. Потрясающая. Великолепная. У Джона аж в глазах зарябило. Он судорожно вздохнул. Он уже не был уверен, что сможет устранить поломку. Он не был уверен даже в том, что сможет ее обнаружить. Что ж, не удивительно, что его оставили здесь... Вероятнее всего, у них просто не нашлось техника, способного разобраться с таким сложным механизмом. — Ты прекрасен, — заворожено прошептал Джон, аккуратно закрывая крышку. В этот момент у автоматона внутри что-то тихо зажужжало, он дважды моргнул, дернул рукой и громко поинтересовался неожиданно мягким для автоматики голосом: — Афганистан или Ирак? — Ч-что?.. — растерянно выдавил Джон. — Вы служили в Афганистане или в Ираке? — Но как?.. — Не слишком сложно. Кстати, предупреждая ваш следующий вопрос. Я не сломан. И меня не хранят здесь. Я пришел сюда сам. Чтобы подумать. Это место для размышлений. Джон только молча развел руками, продолжая изумленно пялиться на него.