***
На часах уже была половина восьмого. — Том, ты не спустишься? — крикнула я. — Что? — Ужин готов, открой вино, а я сейчас накрою на стол. Он спустился по лестнице и мимо столовой прошел в гостиную плюхнулся на кушетку, вытянулся и уткнулся в телефон. То и дело раздавались звуки входящих и исходящих сообщений. Стараясь держать себя в руках, я молча поставила тарелки и выложила столовые приборы. Поставила бокалы и выжидающе посмотрела на своего парня. Постояв так с минуту я снова его окликнула, уже еле сохраняя спокойствие: — Так ты будешь ужинать? — Да что ты пристала! Нет, я не голоден! "Все, на сегодня это предел" пронеслась сердитая мысль у меня в голове и особо не сдерживая трясущихся от негодования рук, накидываю плащ поверх домашней одежды, беру ключи от машины и так же молча со всей силой хлопаю за собой входной дверью. Не жду лифт, спускаюсь по лестнице. Обычно это помогает немного успокоиться, но не в этот раз. Вернусь домой только когда остыну и приду в себя, иначе нам нормально не поговорить и я устрою истерику. Я вполне могу найти оправдания его поведению, дел ему хватает с избытком, но и Том не такой человек, просто так он ничего не забывает. Он до сих пор не забыл моего приятеля Фреда. Выжимаю из автомобиля всю возможную скорость и пересекаю четверть города не чураясь красного света светофоров. Адреналина в крови достаточно чтобы раскрутить гидроэлектростанцию и обеспечить небольшой городок электричеством. Ребекка Шуберт? Что еще за приятель такой Ребекка Шуберт? Хоть у нас уже был серьезный разговор на подобную тему и мы пришли к общему мнению, что мы любим только друг друга и если что-то изменится дадим по этому поводу обратную связь, но эта Ребекка... Судя по его настроению, Том явно что-то недоговаривает. Или он не может решиться порвать со мной?... Врываюсь в репетиционный зал по дороге скидывая с себя одежду. В углу меня уже заждалась форма и спустя минуту я рвала душу и мышцы у хореографического станка. Танец это одно из проявлений искусства, а искусство это желание быть услышанным, а иногда просто способ выговориться. Сегодня меня будут слушать только стены танцевального класса.***
— Я звонил. — спустя несколько часов раздался его голос со стороны двери, я вздрогнула, но не подала вида. — Ты ушла из дома пять часов назад. В его голосе отчетливо проступали злые нотки. Я же продолжала стоять в планке, сосредоточившись на ничего не понимающих мышцах. Я до такой степени загоняла их за это время, что уже просто почти не чувствовала свое тело. — Ты понимаешь, что я волновался? — Неужели? Прошу прощения, что заставила тебе волноваться обо мне. — я опустилась на пол и села. Внутренне я боялась того разговора, что возможно предстоял. Я уже даже практически смирилась. Возможно на это сейчас влияла усталость, но я страшилась этого разговора и в тоже время хотела скорее все разрешить. — У меня нет желания с тобой сейчас разговаривать. — Позволь спросить, почему? — Не позволяю — поднимаюсь на ослабевших ногах, подбираю плащ и вывалившиеся из кармана ключи. — Я еду домой, в душ и спать, а ты сегодня спишь в гостиной на диване. — Посмотри на меня — Том хватает меня за плечо и разворачивает к себе — Что с тобой не так? — Со мной? Что с тобой сегодня творится весь день?! Том, ты делаешь мне больно, отпусти. — пытаюсь вывернуть руку, вместо этого он прижимает меня к стене. — Я все никак не мог решить, — он резко приподнимает мой подбородок. — подарить тебе очередную безделушку, которых у тебя и так много? Может новый автомобиль? Дом? Или тебе больше понравился бы щенок? Его рука соскальзывает мне на спину и, ухватившись за собранные в хвост волосы, опускает мою голову назад. — Том, прекрати. — Попытки сопротивления бьются о него как снежок о каменную стену. — Знаешь, я ведь так и не придумал. Я не нашёл ничего столь же ценного, что могло бы быть достойным тебя. Это привело меня в бешенство! — Том опускается и то ли целует, то ли прикусывает кожу на моей шее. — Ты не представляешь, как мне стыдно перед тобой. Он нежно опускает руку вдоль моего позвоночника, а другой расстёгивает олимпийку. — Как всегда я могу подарить тебе только себя. Прости, красный бант потерялся по дороге пока я несся сюда. — Его рука скользнула по обнаженному животу и ниже. — Но у меня есть одно условие. — И какое же? — голоса нет, вырывается только еле слышный шёпот. — Если ты готова принять мой подарок, то до конца своих дней. И моих. На другой срок я не согласен. Его рука скользнула под резинку тренировочных брюк и... С губ срывается еле слышный стон. — Да, Том, до конца дней. — Шепчу в ответ и мы оба опускаемся на пол танцевального класса. Гораздо позже, на следующее утро, доедая остатки пирога на кухне, Том поцеловал меня в макушку и поведал, кто такая Ребекка. Ребекка Шуберт является тем самым ювелиром разработавшим дизайн обручального кольца, которое ночью после нашего примирения Том надел мне на палец. Он составил целую программу: забронировал весь ресторан, организовал живую музыку — все как в тех романтических мелодрамах, что я порой уговариваю его посмотреть вместе со мной. Но кольцо не было доставлено к назначенному сроку. Случился какой-то невероятный форс-мажор. Ребекка лично предложила передать его Тому, тем более у нее назначен перелет Берлин — Нью-Йорк — Ванкувер. Дабы осуществить задуманное, Том сутра отправился на встречу, но рейс задержали. Мой звонок застал его в баре аэропорта. А по итогу рейс вообще был перенесен на вечер. Проклиная всё и вся, Том ни с чем вернулся домой. Резкие слова в мою сторону он объяснил тем, что хотел устроить все "как ты любишь: псевдо-страдания, а затем любовь на веки". Высказав ему за его дурацкую идею и поборов желание огреть этого бесчувственного чурбана чем-нибудь тяжелым, я облегченно вздохнула. Хорошо хоть, он не решил устроить целый спектакль с приглашенными актерами. По спине пробежал холодок от таких мыслей. Но все хорошо, что хорошо заканчивается.