Создатель

      Время близилось уже к обеду. Воздух наполнился изумительными запахами еды. Так как я пропустила завтрак, живот то и дело издавал свои песни. Помогать им мне строго настрого запретили, так что оставалось только ждать и захлёбываться слюной от стоящих запахов.       Наши хвостатые друзья до сих пор не пришли. Я постоянно оглядывалась по сторонам в их поиске, но никого так и не было видно. Догадываюсь, где их черти носят.       Перевожу взгляд на ребят. Вот наблюдаю за ними уже всё утро и, нутром чувствую, что-то в них было не так. Но вот что? Вроде ничего не изменилось, но при этом поменялось многое. Внешне они выглядят, так же как и всегда. Может причина в их поведении? Они будто пытались что-то тщательно скрыть. Но их проблема в том, что мы — Ангелы — существа очень чуткие, и замечаем любые изменения в окружающих нас людях. А тут больше тридцати человек и не заметить их изменения ну очень сложно. Они что-то знают. Знают, но не хотят об этом говорить. И это неведение меня до безумия раздражает.       Тяжело вздыхаю, но этого никто не замечает. Перевожу свои глаза на озеро. Вглядываюсь в его глубины. Если честно, я не знаю, что пытаюсь там увидеть. Взгляд метается чуть в бок. На земле были видны следы. Словно кто-то не так давно выбирался из воды, а после упал на траву. Она была достаточно сильно помята, чтобы не обратить на неё внимания. Было в этом что-то странное. Будто… там лежало что-то ещё — что-то очень большое.       Дёргаюсь от резкого звука у себя за спиной. Оборачиваюсь — причины шума мне так и не стали понятны. Оглядываю ещё раз помятую траву и уже хотела идти к остальным, но мой взгляд привлекает непонятный белый предмет, зацепившийся за деревянную корягу. Я с интересом взяла предмет в руки. Это оказалось перо. Очень большое и длинное перо белоснежного цвета. Чем дольше я его рассматривала, тем больше понимала — оно никак не может принадлежать птице.       Оборачиваюсь и в очередной раз осматриваю место. Становится понятно, что за большие вмятины по бокам. Не знаю: радоваться мне или нет? Они не кажутся напуганными, не бегут от меня или чего-то ещё, что обычно делают люди при такой ситуации. Они ведут себя со мной так же, как и до этого. Я совершенно не чувствую страха. Его я смогу различить из тысячи других чувств. Всю жизнь оно преследовало меня. Окутывало со всех сторон. Страх теплился в каждой душе человека. Они обходило стороной, старшие оттесняли младших. Вскоре страх порождал ненависть. И не важно сделала я что-то настолько ужасное, чтобы заслужить это всё. Я просто была, жила рядом, и это их пугало до дрожи в коленях.       Но сейчас было всё иначе. На их лицах сияют самые искренние улыбки, что так греют душу. Они беспокоятся обо мне и постоянно спрашивают о моём самочувствие. В их взгляде не таится тот холодящий душу страх, а только искренняя радость.       Поднимаю взгляд к небу и зажмуриваю глаза. Губы растягиваются в счастливую улыбку. Хочется смеяться и кричать от счастья. Меня никто не боится! О Боги, кого мне надо расцеловать за это?       Прижимаю пёрышко к груди. По щеке скатывается одинокая слеза. Она разбивается о землю, создавая крупное пятно. Из груди всё же вырывается безудержный смешок. В душе разливается такое позабытое тепло. Никогда не думала, что этот день настанет. Это всё кажется каким-то сном, воплотивший все мои мечты. Если это так, то я не хочу больше никогда просыпаться. Ведь проснувшись, я не выдержу такого жестокого удара от жизни, это окончательно добьёт меня.       То, что ребята меня не боятся, радует меня даже больше, чем появление крыльев. Не верится: неужели это и правда происходит всё со мной? Я и думать себе запрещала о таком. Реальность слишком больно била по сознанию, а это какая-то фантастика.       Я бы ещё долго могла думать обо всей этой ситуации, но меня отвлёк голос Альи:       — Нетт, ты чего там застыла? Идём, обед уже готов.       Оборачиваюсь. Бегло обвожу каждого взглядом, и становиться так легко на душе. Они так спокойны. Глаза замирают на Сезер, что в пригласительном жесте протягивает мне тарелку с супом и выжидающе смотрит на меня. Тихо смеюсь, улыбка становится только ярче, и она улыбается мне в ответ. Медленно иду к ним, пряча перо за спиной, заправляю его за пояс и прикрываю волосами. У меня ещё будет время спросить их об этом.

А на месте, куда упал хрусталь слезы, возрос и расцвёл росток белой лаванды.

***

      Обед прошёл с разговорами. У них просто нескончаемый запас тем для разговоров. Менялись они с неимоверной скоростью, а порой я даже не понимала о чём они. Когда они начали говорить про фильмы, тут меня окончательно закоротило. Мне оставалось только во все глаза смотреть на них и молчать. Наверное, последний фильм, который я смотрела, был чёрно-белым, и то это было в прошлой жизни. По крайней мере, только это всплывает в моей памяти. Благо никто не заметил моего обескураженного состояния.       Пока их слушала, то и дело теребила подол платья. Но когда я успела вытащить перо, так и не поняла. Да и вовсе и не обратила на это внимания, а вот другие очень даже заметили. Только когда наступила полная тишина, поняла причину. Ребята внимательно наблюдали за тем, как я крутила его в руках.       — Откуда ты его взяла? — первый не выдержал Адриан. Парень очень нервничал, да и не только он. Они переглядывались, искали ответ во взглядах остальных, но вскоре возвращались ко мне.       — Там, — неопределённо махаю рукой куда-то за спину. — Оно за корягу зацепилось, — я так и не подняла глаза на них, продолжая вертеть перо в руках. Лукаво улыбаюсь и всё же поднимаю свой хитрый взгляд. — А чего так напряглись то? Подумаешь, перо… Или я чего-то не знаю?       — Да нет, с чего ты взяла? — Адриан нервно заулыбался. Глаза забегали из стороны в сторону, не смея даже посмотреть на меня. Выглядело это очень забавно, если честно.       Поднимаю свою находку повыше и вновь с интересом разглядываю. Волны воспоминаний обрушиваются на сознание. Всё хорошее и ещё больше плохого всплывают в памяти, только посмотрев на предмет в моих руках. В какой-то момент даже кажется, что перо вовсе не белое. Оно словно залито багровой краской. Жмурю глаза, а после вновь открываю. Всё такое же белое, каким я его и нашла.       Кажется меня что-то спросили, но я не расслышала ни слова. В ушах стоял звон. По телу прошла такая знакомая волна боли, что выбивает весь воздух из лёгких. Очень сложно становится дышать. Перед глазами в очередной раз всё поплыло. Внутри будто разгорается пламя, готовое вырваться наружу и спалить всё в округе.       Из груди вырывается тихий хрип. Что-то скатывается по подбородку и срывается куда-то вниз. Не могу понять, где реальность, а где воспоминания. Между ними такая тонкая грань.       Сквозь звон в ушах слышу голоса. Что они говорят, не понимаю, но это может помочь. Они перекрикивают друг друга, и я не могу сконцентрироваться, ещё больше погружаясь в сознание. Как бы я не хваталась за ниточки реальности, из этого ничего не выходило.       И я внезапно понимаю, что мне просто критически не хватает энергии. Той самой: последних четырёх талисманов. Камень дракона выжигает меня изнутри, павлина — разрушает моё сознание, стирая все возможные грани, возвращая всё дальше в прошлое, талисман тигра окончательно перестал восстанавливать мои искалеченные душу и тело, и только мотылёк не проявляет пока себя. Я совершенно на грани. И что бы я не предприняла, ничего не выйдет. Мне стоило догадаться об этом ещё когда мы начали свой путь сюда. Весь путь, прошедший как в тумане, вовсе не исцеление, это были первыми признаками очередного истощения. Ни о каком исцелении и речи идти не могло.       Глупая! Какая же я глупая! Как мне вообще эта мысль пришла в голову.       Щёки обжигают бегущие по ним слёзы. Голоса, за которые я так цеплялась, совсем затихли. Только сейчас почувствовала леденящие руки на своих разгорячённых плечах. Лёгким движение руки кто-то стёр дорожки слёз. Сквозь тишину я вновь услышала голос, но теперь говорящий был один. Кто бы это ни был, у меня получилось ухватиться за реальность, медленно вытягивая из сознания. Боль начала отступать, а пожар внутри стал угасать.       — Всё хорошо, Принцесса, всё хорошо. Сосредоточься на моём голосе, — мне удалось разобрать слова. Такой родной голос я не спутаю ни с кем. Я цеплялась за него как могла, пытаясь вырваться из этой бездны небытия. — Дыши, Миледи. Сейчас станет легче, обязательно станет легче. Ты только дыши, — сделать это же было намного труднее. Я продолжала задыхаться. — Давай вместе? Хорошо? — киваю. Из груди вновь вырываются хрипы. — Хорошо. Вдох, — не сразу получается набрать в лёгкие воздуха, но всё же что-то да выходит, — теперь выдох.       Общими усилиями нам удалось добиться хоть каких-то результатов. Дыхание удалось нормализовать. Несмело приоткрываю глаза. Передо мной сидел мужчина. Изумруды глаз были устремлены на меня. Их зрачки были вытянуты, словно у кота. Из блондинистых волос, уложенных в полном беспорядке, торчали кошачьи ушки.       Мозг никак не хотел перерабатывать представшую картину. Я вовсе глаза смотрела на блондина. Медленно до меня начинает доходить, что это точно не Адриан, а значит…       — Нуар? — неверяще шепчу имя. Вздох облегчение срывается с его губ. Лицо озаряет лёгкая улыбка, но во взгляде стоял дикий ужас.       Поднимаю глаза и вижу неописуемо взволнованных подростков. То, с каким беспокойством и страхом они на меня смотрели, просто невозможно было объяснить. Лицо малышки-Лиззи было заплаканным. Её глаза были красными, и в них застыли слёзы, а сама постоянно хлюпала носом. На её щеках до сих пор оставались дорожки слёз. Она крепко обнимала свою маму, сжимая в кулачках кофту.       Вздрагиваю от прикосновения к своему лицу. Перевожу обратно взгляд на Нуара. С неверием осматриваю его лицо. Всё кажется каким-то нереальным, не поддающееся объяснению. Но прикосновения были самыми, что ни на есть, настоящими. Он стирал что-то с моих губ и подбородка невесть откуда взявшейся салфеткой.       — Как ты сбросил сущность? — этот вопрос не мог меня не волновать. Он никогда не приобретал человеческую плоть до этого. Но Кот молчал. Молчали все. В отличии от него, остальные были в животной сущности.       — Мы достаточно близко к барьеру, — всё же проговорил Нуар, отстраняясь и вставая с колен. В руках замечаю ту саму салфетку, заляпанную кровью. Он, не задумываясь, бросает её в пламя костра. Окружённая огнём, она быстро сгорает. — Я не нашёл ампулы, да и шприцов впрочем тоже, — оборачивается и внимательно осматривает меня. Что не меняется, так это его взгляд, вечно смотрящий в мою сторону.       На его замечание про ампулы и шприцы, закусываю губы и отвожу взгляд. Комкаю подол платья вместе с пером. Стараюсь ни на кого не смотреть. Я так им и не рассказала о том, что произошло, в душе невероятно злясь на саму себя и на свою оплошность. Благо я додумалась позвонить Ри. Уже завтра она должна привезти новые ампулы с недостающей энергией последних четырёх талисманов.       — Что случилось? — сложно было бы не заметить моего состояния. Но мне самой страшно принять правду и понять, что всё взаправду. Я не смогла уберечь то, что продлевало мне жизнь такое долгое время. — Принцесса? — взволнованный моим поведением, Нуар присел рядом. Я всё также чувствовала на себе его пристальный взгляд.       — Они разбились, — тихо шепчу я, но они становятся самыми громким словами. Кот и истинные были поражены моим ответом, остальные же не понимали о чём шла речь. Это было видно по их лицам.       — Подожди. Ты сейчас шутишь? — Нуар не хотел верить в сказанное. Как же я его понимаю. — У тебя всегда было специфическое чувство юмора.       Я продолжала молчать. А что я могла ещё сказать? Да ничего! Я далеко от города и если мне внезапно станет хуже, чем было до этого, мне просто невозможно будет помочь.       Проблема в том, что последнюю порцию всей энергии я получала три дня назад. Меня начинает накрывать уже сейчас, а значит, вероятность того, что эта ночь пройдёт спокойно, очень мала. Но нельзя же отчаиваться, правда?       Моё молчание затянулось. Воздух был напряжён настолько, что его можно было бы разрезать лезвием ножа. Они начинали понимать. И чем больше к ним приходило осознание, тем больше на них накатывал ужас всех возможных последствий. А последствия могут быть просто неисправимы.       Я умирала. Вместо катаклизма, моё тело сгорает в агонии. Самое страшное то, что я начинаю забывать. Сначала это были моменты, потом события. Я не сразу это заметила. Порой я забываю, где нахожусь, кто эти люди. Не всегда удаётся вспомнить их имена. Воспоминания, накрывающие меня волной, исчезают в пропасти. Причём они точно идут в обратном направлении: я наблюдаю свою жизнь от сегодняшних дней, словно киноплёнку крутят назад. Я начисто забыла последние семьсот лет. И это страшно. К сожалению, в этот период входит создание последнего талисмана и появление Лопе в нашей жизни. Я совершенно не помню, при каких обстоятельствах он вошёл в нашу и так большую семью. Но знаю, Нат сделал что-то поистине грандиозное, ведь не может быть никак иначе. И даже не помня этого, он остаётся дорогим моему сердцу человеком.       Что будет, когда я вернусь в самое начало: в день своего рождения? Что меня там ждёт? Леденящая душу пустота, из которой нет выхода? Или что похуже?       Неужели так и происходит истощение? Мучительно медленно и больно, сжигая воспоминания до тла. Стирает всё хорошее, забирает в бездну всё плохое. Раньше я никогда не замечала этого, не обращала внимания. Эти моменты были такими незначительными, что я просто не придавала им значения. Но сейчас, когда накрывает волнами, сложно не заметить, что после я не помню совершенно ничего.       Я умирала. Но если б это происходило только физически, возможно, было бы намного легче.

***

      — Принцесса, почему ты ничего никому не сказала? — я только грустно улыбнулась на заданный вопрос. Поднимаю на него свой взор и смотрю в такие пронзительные глаза. В них наверное навсегда застыла печаль и нескончаемая боль. У меня ведь такие же.       — А разве бы это что-то изменило? — вопросом на вопрос отвечаю ему. — Я не хотела, чтобы кто-то волновался за меня. Ри привезёт новые завтра, а послезавтра, когда мы будем отсюда выезжать, я поеду с ней. Так будет лучше.       Никто не стал спорить. Все понимали это и так. Ко мне подошла Бриджит и присела рядом, заключая в крепкие объятия. Я обвила свои руки вокруг её талии, сжимая это злосчастное перо за спиной, и положила голову ей на плечо.       Было тихо. Никто не смел произнести и слова. Ребята всё понимали. Им не надо было что-то говорить. Мне становится хуже быстрее, чем хотелось бы. Те жалкие полгода, что были мне когда-то отведены, сократились до считанных дней.       Я угасала быстро. Угасала как звёзды каждую ночь. Мне жаль, что они застали меня в таком состоянии. Но время никогда меня не щадило.       Небо заволакивало тяжёлыми тёмными облаками. Ветер трепал голые ветви деревьев и окончательно остужал разгорячённое тело девушки. Тёмное небо озарила молния, а после где-то вдалеке послышался громкий раскат грома. На них надвигалась гроза.