***
В воздух поднялся столб дорожной пыли, вылетевший из-под колёс старого мотоцикла, затормозившего перед забором, ограждающим Риверсайдскую Верфь, принадлежащую Звёздному Флоту, от остального городка. В первых лучах восходящего солнца картина сборки нового флагманского звездолёта завораживала: сама верфь светилась миллионами мелких огней, а корпус огромного корабля, укрепленный на множестве неуклюжих стальных опор, освещался несколькими высокими прожекторами с каждой из сторон. Скоро этот корабль сойдёт с верфи и отправится бороздить просторы Вселенной, взяв на борт новую исследовательскую группу, устремится к звёздам, рассекая черноту пространства голубыми вспышками варп-двигателей. Джеймс приезжал сюда не первый раз. Не первый раз слышал от Пайка пламенные речи о том, что он бы пригодился Звёздному Флоту во время нового призыва. Обычно Кирк даже не слушал до конца, но новая, совершенно незнакомая мысль об авантюре заставила Джима повременить и не разворачиваться, чтобы вернуться обратно в город. В конце концов, в Риверсайде ему уже нечего добиваться: каждый наслышан о всех его достижениях как в хорошем смысле, так и в не очень, а стать капитаном — как новый вызов, новая возможность испытать себя, добиться чего-то большего. Да и неплохо было бы доказать возомнившим о себе кадетам, что он тоже чего-то стоит, кроме как подкатывать к девушкам, напиваясь в баре, и целоваться с полом, регулярно ввязываясь в драки. На самой верфи было много людей: одни торопились к шаттлу, другие с паддами в руках ходили вокруг, неустанно проверяя какие-то данные. Но большая часть служащих всё же была занята сборкой конструкций и выгрузкой из контейнеров доставленных деталей. — Классная машина, брат, — отметил один из рабочих, проходящих мимо. Джеймс, остановив мотоцикл напротив шаттла, слез с него и вытащил ключи из замка зажигания. — Забирай, — бросив ключи в каску мужчины, Джим уверенно подошёл к шаттлу, попутно салютуя Пайку. — Четыре года? Мне хватит трёх. Внутри шаттла было полно кадетов, среди которых Кирк тут же разглядел и Ухуру, которую встретил в баре ночью, и тех, с кем из-за неё подрался. В напоминание об этом на лице Джима расцветало три свежих синяка поверх ссадин, которые ещё не начали отдавать фиолетовым. — Вольно, господа, — в ответ на свои слова Джеймс удостоился только негодующих взглядов в спину, после чего, добравшись до свободного места, уселся и, ещё раз осмотрев всех вокруг, пытаясь разобраться с ремнями, обратился к сидящей напротив Ухуре всё с тем же вопросом про имя, но девушка только улыбнулась, отводя взгляд. Уже устроившись в кресле, Джим ещё раз подумал о том, как он вообще решил доехать до верфи, проснувшись с ужасной головной болью, которая только усилилась, когда Кирк, войдя в шаттл, приложился головой о какую-то низкорасположенную панель. Единственное, чего Джеймсу точно хотелось, так это закрыть глаза и хоть сейчас дать себе отдохнуть: всё, что можно было сделать, он уже сделал, и если не решил выпрыгивать из взлетающего шаттла, больше тут не на что обращать внимание. Кроме нового крика со стороны двери шаттла. Два громких женских голоса: один принадлежал сотруднице Академии, руководящей посадкой в шаттл, другой — женщине постарше, в потрёпанных вещах и с большой дорожной сумкой через плечо. Громко говорили о врачах, туалете, боязни летать и местах в шаттле. Неужели не только он тут не потому, что всю жизнь мечтал о форме с золотой дельтой?***
Леонор МакКой не была тем человеком, который с лёгкостью мог изменить свою жизнь. Скорее она относилась к «заспиртованным» в обыденности людям, и, как те, кто всю жизнь прожил на твёрдой земле, имела ряд привычек и правил, настолько въевшихся в подкорку головного мозга, что абсолютно новый строй существования буквально выбивал из колеи, и складывалось ощущение, будто привыкание к новой жизни сродни обучению заново ходить или держать в руках ложку. Именно по этой причине Ленн не могла для себя внятно объяснить, почему из бара не отправилась в мотель, а притащилась на Риверсайдскую верфь с вещами наперевес. В конце концов, кто-кто, а Леонор никогда не отличалась отчаянным желанием выходить из своей зоны комфорта. В данных обстоятельствах же МакКой всё списывала на недавний развод, проблемы с алкоголем, начавшиеся тоже, кстати, из-за этого, однако даже такого объяснения было недостаточно для того, чтобы шатенка перестала считать себя умалишённой, поднимаясь на борт заполненного кадетами шаттла, в котором помимо запаха нагревающихся двигателей, ужасно несло дешевыми духами, потом и каким-то отвратительным мужским дезодорантом. Еще не успев бросить свою сумку под кресло или на специальную полку, женщина почувствовала резкий прилив паники, который дал о себе знать пугающей тошнотой. Оттолкнув стоящих между креслами кадетов, МакКой проскользнула в туалет и захлопнула за собой дверь, приземляясь на пол. Гул моторов шумел в голове, сливаясь с оглушительно громким пульсом, стучащим ритмично в висках, как барабан, заглушая мысли шатенки. Сидеть на полу в полном одиночестве было намного легче, чем в толпе людей, где все смотрят так, словно в музее. Испугавшая тошнота медленно отошла на второй план. Стало получше. МакКой выдохнула, думая, что часть полета, а лучше весь, проведет здесь, где и кондиционеры посильнее из-за вытяжки вентиляции, и тихо. Было, пока дверь, открытая служебным ключом, не распахнулась и злая девушка в чёрном и с паддом в руках не заставила Леонор подняться и выйти из туалета. — Вам нужен врач! Вам нужно вернуться на своё место, — Ленн отмахнулась, пытаясь перекричать разошедшуюся сотрудницу по обеспечению перелетов на шаттлах. — Да не нужен мне врач, я сама врач. Я и сидела на своём месте, в туалете, где нет окна. У меня аэрофобия: смертельный страх ко всему, что летает, — они говорили практически параллельно и МакКой едва успевала отвечать на следующую реплику. — Тогда для вашей безопасности сядьте уже наконец или я заставлю! — повышая голос, закончила проводница, указывая на место в ряду кресел. Ленн закивала, раздражённая тем, что ей всё-таки приходится это делать, бросила сумку на пол и заняла своё место, бормоча под нос «Прекрасно» и несколько еле слышных ругательств. Уже застёгивая ремни безопасности, шатенка наклонилась к сидящему рядом с ней парню. — Я облюю тебя!***
Шум, поднятый двумя женщинами, заставил Кирка наблюдать за тем, как смиряется женщина постарше, садясь рядом с ним. Вот ведь повезло лететь вместе с той, кто боится летающих конструкций и раздражена вообще своим нахождением на борту шаттла. — Говорит капитан Пайк, взлёт разрешён, — раздалось по громкой связи, и шаттл затрясло. Двигатели набирали обороты, отрывая его от земли. — По-моему, эти штуковины надёжны, — Джеймс для верности дернул ремень, не вылетит ли тот из крепления тут же, как обычно бывает в фильмах после такой фразы, продолжая рассматривать свою попутчицу. Она была старше его, в потрепанной одежде и с такой же сумкой. Растрёпанные каштановые волосы торчали во все стороны из нелепого пучка. От неё несло перегаром и дешёвыми сигаретами, да и в целом шатенка не производила впечатления той, кто попал сюда, зачёркивая в календаре дни до призыва. — Не лей бальзам на раны. Одна трещина и через 12 секунд вскипает кровь. А вдруг на Солнце вспышка? Нас в кресле живьем зажарит. А если случайно подхватишь Андорианский лишай? Что ты начнёшь говорить, когда из глаз потечёт кровь? Космос — это риск и болезнь во мраке и тишине, — резюмировала свой монолог женщина, наконец разобравшись с пряжкой ремней безопасности. Где-то сбоку нервно сглотнул ещё один новобранец, схватившись руками за подлокотники. — Нерадостные новости, Звёздный флот действует именно в космосе, — Джим продолжал бороться с желанием встать и самостоятельно пересесть в туалет, подальше от разговоров о крови из глаз. Несмотря на то, что сам он никогда не думал об инопланетных болезнях и внештатных ситуациях в космосе, слова соседки заставили его представить разом всё описанное: воображение нарисовало далеко не радостную картину. Откручивая крышку фляги и заводя свой привычный монолог о муже, разводе, судах и том, что в процессе МакКой лишилась всего, чего только могла лишиться, включая дочь, Ленн краем глаза осмотрела сидящего рядом парня. Несколько синяков и ссадин на лице: чисто по привычке МакКой сконцентрировала все внимание на них. Помогло. Привычное клиническое мышление отвлекло от того, что она находится в воздухе в нескольких километрах над землёй и может умереть в любой момент. — Кости одни мне оставил, — шатенка, не стесняясь, сделала большой глоток дешёвого виски из фляги, которую до этого открывала, и зажмурившись, протянула алкоголь Джиму. — Джим Кирк, — парень наконец выдохнул: без бутылки такое приключение и столько негативного текста сразу переварить было просто невозможно. — МакКой. Леонор МакКой. Весь остальной полет они сидели практически молча. Допивая виски, Ленн уже спокойнее кратко рассказала о своем разводе, о том, что, перетерпев издевательства со стороны мужа, побои и пьянство, обвинения и скандалы, а потом и измены, сама подала на развод, но никак не ожидала, что у неё отсудят всё: квартиру, машину, загородный дом, а главное — дочь. Муж добрался до её медицинской лицензии, но так и не довёл процесс до конца. После в треклятой Джорджии оставаться просто было негде. Собрав последние деньги, женщина переехала в Айову, добралась до Риверсайда, где можно было недорого снять дом и устроиться местным врачом — хирурги ценились везде, но вместо этого ввязалась в авантюру с межзвёздными полётами и теперь сидит в шаттле и пытается вспомнить, как её пьяное сознание вообще на такое решилось. Под длинный монолог Джеймс заснул: сказалась усталость и занудство собеседницы, которую, кажется, не смутил этот факт и она переключила своё внимание на кадета, сидящего с другой стороны от неё, чтобы закончить свой монолог.