Шанс

18 лет назад...

Сквозь шум льющейся из крана воды и звяканье посуды, которую она мыла, Кэрол прислушивалась к звукам телевизора в гостиной. Так уж повелось у них, что Эд всегда завтракал на кухне, а потом Кэрол несла ему кофе в гостиную, где он смотрел перед работой утренний выпуск новостей. Она же, встававшая гораздо раньше него, чтобы приготовить ему одежду и еду перед выходом, перекусывала на ходу. Просто потому, что кушать вместе с ним ей было неудобно. Ведь только она присаживалась на минутку, ему обязательно что-то было нужно, и она подскакивала раз за разом, пытаясь ему угодить. Кэрол понимала, что такое положение вещей вряд ли является нормальным, но, чем дольше она жила с Эдом, тем больше привыкала к подобной жизни. Он буквально спас в своё время её отца, оплатив его карточный долг, сделанный по глупости, а потом ещё и женился на ней, совершенно не видящей перед собой никакого будущего, кроме работы уборщицей, которую она нашла себе ещё в школе, понимая, что денег на лучшую жизнь все равно нет. Наверное, она сделала ошибку, выйдя замуж без большой любви. Но к тому времени Кэрол уже и не помнила, что такое любовь. Её мать умерла очень давно, бабушка, которая помогала её воспитывать, тоже ушла в мир иной, а отец не любил никого и ничего, кроме карточных игр и дешёвого вина. А Кэрол любви хотелось. Причём ей уже хотелось не столько быть любимой, сколько любить. В ней накопилось столько нерастраченного чувства, что она стала заботиться об оказывающем ей знаки внимания Эде изо всех сил. Это выражалось как раз в том, что она стала следить за его одеждой, убирать его дом, когда он приводил её к себе в гости, готовить ужины и поражаться разнообразию продуктов в его холодильнике. Но это, конечно, была не любовь, а благодарность. Уже потом Кэрол поняла, что Эд, наверное, тоже её не любил никогда. Она просто оказалась очень удобным вариантом для него. А он был рациональным человеком и потому на чувства вообще внимания не обращал. Хотя кое-какие чувства она в нем определённо вызывала, потому что хотел он её очень часто и всегда разочаровывался, если она не отвечала ему с должным пылом. А она и рада бы, да вот только каждый раз после близости с мужем в ней оставалась какая-то неудовлетворенность. Но ему на это было наплевать. Он думал только о себе. А Кэрол, принимая заботу об Эде, как нечто необходимое, как работу, на которую она больше не ходила, потому что он был против, тоже думала о себе. И о том, как сильно она хочет ребёнка. Вот только ребёнок у них не получался уже много лет. В первый год Кэрол почти не волновалась, а потом начала задумываться, высчитывать удачные дни, читать советы в журналах, вести правильный образ жизни. Ещё через год она призналась в своей проблеме врачу. Эд тогда был очень недоволен, ему их проблема, которую он, на самом деле, и проблемой, кажется, не считал, представлялась чем-то интимным. Но после слез и просьб Кэрол он согласился на обследование. На её обследование, сам он проверяться не желал, заявляя, что определено здоров по всем параметрам. Кэрол тоже была вполне здоровой, врачи нашли только некоторый гормональный дисбаланс, но даже после лечения ребёнка зачать Кэрол не удалось. И теперь она жила совершено пустой жизнью, обслуживая Эда утром и вечером, и смотря сериалы в течение дня. По ночам он все так же требовал от неё исполнения супружеского долга, который в последнее время состоял лишь в том, чтобы просто полежать пару минут с раздвинутыми ногами. Обязанности, действительно, не слишком утомительные, чтобы Кэрол могла жаловаться. Ведь она жила в красивом доме, оборудованном всем необходимым, питалась лучшими продуктами, ходила к хорошему врачу и жила, можно сказать, в своё удовольствие. Удовольствия, правда, не было, порой ей казалось, что она увязла в болоте, но эти мысли быстро исчезали за новой серией какого-нибудь сериала. — Я же говорил вчера, что мне нужен синий галстук! Услышав недовольный голос Эда, Кэрол торопливо закрутила воду и вытерла мокрые руки полотенцем. Она была совершенно уверена, что Эд просил вчера красный. Но спорить с ним смысла не было ни малейшего. И потому она только ласково ответила: — Уже несу! Она метнулась в комнату, торопливо достала из шкафа синий галстук и пошатнулась. Перед глазами вдруг потемнело. Это случалось с ней не в первый раз и она, зная, что через несколько секунд все пройдёт, держась за стену рукой, вернулась в гостиную. Или не вернулась. Потому что темнота вдруг стала полной и Кэрол только и успела пробормотать слабую просьбу о помощи перед внезапным падением. Очнулась она в гостиной в кресле. Все так же работал телевизор, по её лицу стекали капли воды, а стоявший напротив Эд смотрел на нее почти брезгливо. Он, кстати, успел сменить галстук, пока она была без сознания. — И часто ты в обморок падаешь? — раздражённо уточнил он. — Я… я не знаю. Это в первый раз. Мне вдруг стало плохо, — виновато пробормотала Кэрол и добавила на всякий случай: — Прости. Это слово она повторяла так часто, что оно срывалось с её губ свободно по любому поводу, даже думать не нужно было. — Сходи к врачу, — бросил Эд, подходя к зеркалу и изучая свой внешний вид. Он был довольно привлекательным мужчиной, высоким, темноволосым и голубоглазым, чем в свое время и заинтересовал Кэрол, не привыкшую, чтобы на неё, не слишком заботящуюся о своей внешности, вообще обращали внимание. За последние годы он немного поправился, но это его пока не портило. Да и сама Кэрол пару-тройку килограмм точно прибавила. А может быть, и больше, на весы она не вставала. — Не хватало ещё, чтобы ты на улице такое представление устроила, — сказал он напоследок, не обращая внимания на её прощальный поцелуй в щеку. — Уверена, это было в первый и последний раз, — улыбнулась Кэрол. — Я сейчас же позвоню доктору Дженнеру. Эд только кивнул и хлопнул дверью. Он даже не попросил позвонить ему потом и рассказать о своём визите. Но таким уж он был, Кэрол к другому и не привыкла, так что даже не подумала расстраиваться и немедленно позвонила врачу, который выкроил время для приёма после обеда. Кэрол все утро провозилась на кухне, чтобы приготовить ужин, ведь как знать, что с ней? Может быть, придётся задержаться в больнице и сдать какие-то дополнительные анализы? Анализы, действительно, сдать пришлось. И результаты появились, как всегда, быстро: Эд в подобных вопросах не скупился и щедро платил за скорость и результативность. Когда доктор Дженнер попросил взволнованно ожидающую в вестибюле с журналом Кэрол войти — результатов анализов все же пришлось подождать, пока врач принимал другого пациента — она успела накрутить себя донельзя. Её мать умерла от рака, и она уже представляла себе, что должна пройти тот же путь, умерев совсем молодой и не оставив после себя ничего, кроме Эда, с недоумением осознающего, что теперь все делать придётся ему самому. Доктор Дженнер, в чьё лицо она вглядывалась с немым вопросом в глазах, казался немного обескураженным результатами анализов. Но сочувствия в его глазах не было. Лишь лёгкая улыбка. — Кэрол, у меня для вас очень хорошая новость, — сказал он. — Я здорова? — дрожащим голосом уточнила она. — Более того, вы беременны! Кажется, в тот миг человека, счастливей Кэрол, не нашлось бы на всем белом свете.