Туманность Андромеды

Когда Андромеда простилась с Тэдом возле дома Люпинов и вернулась к себе, она заметила в конце улицы человека в мантии. «Кто это? Что ему нужно?» — с тревогой подумала она, отпирая входную дверь. Войдя в дом и поднявшись на второй этаж, она долго глядела в окно спальни — незнакомец теперь стоял напротив и, не отрываясь, смотрел на дом Тонксов, как будто чего-то ждал. «Может быть, это Рабастан под оборотным? — пришло в голову Андромеде. — Но зачем? А вдруг… — она похолодела, — вдруг это из Министерства, следит, не вернулся ли Тэд? Но не станут же они следить за всеми домами, где есть магглорожденные, не явившиеся на комиссию? Или станут?..» При мысли о том, что могло бы случиться, появись этот незнакомец вчера, когда пришел Тэд, Андромеде стало нехорошо, и она ухватилась за подоконник. «А что, если, — думала Андромеда, — они все время следили за домом? А вчера… может быть, соглядатай просто отлучился куда-нибудь ненадолго, или по случаю праздника был пьян и не вышел на работу? Но нет, наверняка они тогда захотели бы выяснить, куда я каждый день аппарирую — и попытались бы увязаться за мной. Как бы там ни было, слава Мерлину, что с Тэдом все обошлось… А я еще хотела, чтобы он остался… Но все же это ужасно — то, что он скрывается в лесах, когда можно спрятаться под Фиделиусом. Когда он снова придет — надо его уговорить. Ох, да только когда же он теперь появится? Как глупо, что я не настояла! Может быть, Тэд и не стал бы спорить — кажется, он тоже готов примириться с Люпином». Андромеда отошла от окна и спустилась на кухню, налить себе чаю. Спустя некоторое время снова зашла в спальню и бросила взгляд на улицу, но незнакомца там уже не было. Она немного успокоилась, хотя в течение дня еще несколько раз подходила к окну — однако никого не видела. «Может, и правда — Рабастан? — решила она в конце концов. — Но если это он, то хорошо, что ушел». * * * Наступивший вскоре новый год принес с собой новые тревоги и беды. В один из первых дней января прилетела сова со свежим, первым в этом году номером «Придиры» — и ошеломленная Андромеда увидела на первой полосе министерский плакат с изображением Гарри Поттера и подписью: «Нежелательное лицо номер один». Ниже публиковалось объявление о награде за поимку или помощь в розыске. — Ну, вот и до Лавгуда добрались, — вздохнула она. Люпин, который, как всегда, встретил ее на окраине деревни, где жили они с Нимфадорой, узнав новость, не удивился: — Я вчера встречался с близнецами Уизли. Им сестра рассказала, что дочь Лавгуда забрали прямо из Хогвартс-экспресса и теперь где-то держат в заложницах. Поэтому неудивительно, что Ксено сломался… Андромеда была потрясена. — Мерлин! Бедная девочка… Надеюсь, ей вреда не причинят и отпустят — ведь Лавгуд уступил их требованиям… И правильно сделал, — добавила она, строго взглянув на Люпина. — Вы это скоро поймете, Ремус, когда сами станете отцом. Нельзя приносить детей в жертву чему бы то ни было. — Почему вы думаете, что я его не понимаю? — тихо сказал Люпин. — Знаете, Андромеда… я ведь вам этого не рассказывал никогда… Как получилось, что я стал оборотнем (1)… — Нет! — Андромеда остановилась. — Мой отец, Лайелл Люпин, работал в Министерстве в Отделе магических популяций… Однажды они задержали Фенрира Грэйбека, который выдавал себя за маггла-бродягу. Все сотрудники, кроме отца, поверили ему и собирались отпустить, хотя отец их предупреждал, что бродяга подозрителен, и советовал подержать его под арестом до полнолуния, чтобы убедиться… Они долго спорили, отец сказал, что оборотни — темные твари, бездушные, злобные существа, которые заслуживают только смерти… Фенрир это слышал. В конце концов его все же отпустили. А в следующее полнолуние Фенрир напал на меня… Нарочно, чтобы отомстить отцу. И я стал оборотнем. Люпин проговорил все это тихим, лишенным всякого выражения голосом, отвернувшись от Андромеды и стиснув кулаки. Левая щека его подергивалась. — Мы переехали в город, потому что там легче было скрывать мою… болезнь. Мне не разрешали играть с другими детьми — боялись, что я могу проговориться. И, знаете, если бы не Дамблдор… я не знаю, что со мной было бы… Он явился к нам — родители не хотели его пускать, но он все равно вошел в дом. И сказал, что знает про меня, но, несмотря на это, предложил все же отправить меня в Хогвартс. Он все продумал, чтобы я мог учиться и никому не причинил вреда во время полнолуния… Поэтому Дамблдор для меня был, как… как второй отец… — Ох, Ремус… — Андромеда не знала, что сказать, ее сердце переполняла жалость. Она положила ладонь на руку Люпина. А он продолжал: — Отец всю жизнь винил себя в том, что я стал… таким… А мама так никогда и не смогла оправиться от горя. Она умерла молодой, — Ремус помолчал, потом добавил, опустив голову и уставившись на носки собственных ботинок: — И я его понимаю теперь… Я бы все отдал, чтобы моему ребенку это не передалось… И Лавгуда я понимаю… — Ремус… — Андромеда мягко дотронулась до его плеча, — мы все надеемся, что с ребенком все обойдется. В конце концов, наверняка такие случаи были и раньше — думаете, вы первый оборотень, который спит с женщиной? Да быть такого не может. Просто об этом никто никому не рассказывал. Но ведь никто и не слышал, чтобы женщина — волшебница или маггла — родила волка или оборотня с рождения. Это бывает только в маггловских страшных сказках, но мы-то с вами точно знаем, сколько в них правды, а сколько — вымысла. — Андромеда… Если бы вы оказались правы! — воскликнул Люпин. Он только сейчас поднял глаза на тещу — и в них блеснули слезы. — Будем надеяться, Ремус. Кстати… я хотела с вами поговорить. Вы предложили Тэду остаться у вас… Но как-то все получилось так внезапно, и разговор этот… Он был еще не совсем готов принять ваше предложение… но мне кажется, что, подумав, он согласится. Пожалуйста, Ремус, когда он снова придет — давайте вместе убедим его! — Я буду только рад, Андромеда, если Тэд останется у нас… И для Нимфадоры это будет хорошо. Она мне потом сказала то же самое — как же так, почему же мы папу отпустили… Но, пожалуй, действительно, следовало этот разговор начать раньше, и, наверное, лучше бы его начал не я… — Думаю, вы правы, Ремус, — вздохнула Андромеда. — В общем, мы с вами договорились, да? Ну, а теперь пойдемте, и так задержались. * * * Проходили дни за днями. Тэд не появлялся, никаких странных незнакомцев возле дома Андромеда тоже больше не замечала. Однажды она спросила у Ремуса: — Как вы думаете, за нашим домом могут следить? Ну, караулить, вдруг Тэд вернется?.. — Не знаю, — нахмурился Люпин. — Я точно знаю, что следят за домом Уизли. Их Рон ведь дружит с Гарри Поттером, и сейчас он с ним. Правда, Артур и Молли сумели обмануть Пожирателей. Они сказали, что Рон дома, болеет обсыпным лишаем — выдали за него своего упыря, который живет у них на чердаке. А почему вы думаете, что за вами тоже следят? Вы что-то подозрительное видели? Андромеда, немного поколебавшись, все же рассказала о том человеке в мантии. — Очень странно, — покачал головой Люпин. — Но не похоже, что это кто-то из Министерства. Я думаю, они могли следить за вашим домом раньше, еще до ухода Тэда — ведь Гарри с Хагридом были у вас, и они это знают… Того-Кого-Нельзя-Называть интересует в первую очередь Гарри. Ну, а потом могли и отменить слежку… — Ой, мамочка! — Дора села на диван рядом с Андромедой и прижалась к ней. — Что-то мне теперь и за тебя страшно стало… Когда папа снова придет, давай, ты тоже сюда переберешься, вместе с ним? — Ну, конечно, — ласково улыбнулась Андромеда, гладя дочь по голове. — Так и сделаем. Ремус, вы не знаете, сегодня будет «Поттеровский Дозор»? — Будет, — кивнул Люпин, включая радиоприемник. — Скоро уже начнется, давайте послушаем. Он всегда знал время выхода и пароль следующей передачи, потому что поддерживал связь с близнецами Уизли, а иногда и сам принимал участие в программе. Каждый раз все трое, затаив дыхание, слушали ведущих, боясь, что среди имен пойманных или погибших от рук егерей окажется имя Тэда. А когда передача заканчивалась, их снова одолевала тревога, вытесняя хрупкую, призрачную надежду. Особенно тяжело стало, когда Люпин однажды сообщил, что подпольную радиостанцию чуть не захватили Пожиратели. Близнецам Уизли и Кингсли Шеклболту, который в это время как раз был в студии, удалось скрыться и забрать с собой оборудование — но теперь неизвестно, когда они снова смогут выйти в эфир. — У них антенна повреждена, — объяснил Люпин, — и что-то еще сломалось. Надо ждать, пока починят, пока место подходящее найдут. В магазине это невозможно, за «Норой» следят… Между тем стало известно — опять же от Люпина, которому сказали близнецы Уизли, а те, в свою очередь, узнали новость от своего отца, — что Лавгуд арестован. Видно, Пожирателям показалось мало того, что его журнал перестал поддерживать Гарри Поттера, и они потребовали чего-нибудь еще. А в Годриковой Лощине был обнаружен труп Батильды Бэгшот со следами применения Темной магии. — Да что же это такое?! — возмущалась Нимфадора. — И старушку не пожалели! Чем она им помешала-то? На свадьбе у Билла Уизли — помнишь, Ремус? — Мюриэль Прюэтт уверяла, будто Батильда уже и из ума выжила, и слепая была совсем… — Ну, вообще-то Батильда была в таком возрасте, что могла и по естественным причинам умереть, — предположила Андромеда. — Но ведь там Темная магия! — воскликнула Нимфадора. — Хотя… может быть, она умерла и сама. Но они могли что-нибудь сделать с мертвым телом… Ой… — она побледнела и прижала ко рту платок. — Дора! — всполошилась Андромеда. — Тебе плохо? Вот, выпей воды с лимоном… И выбрось это все из головы! В твоем положении просто вредно о таких вещах думать! Ремус, лучше бы вы ей про это не рассказывали… — Мама, да я в порядке, — ворчливо отозвалась дочь, сделав глоток воды и глубоко вдохнув. Она уже справилась с собой. — Ремус, не вздумай от меня ничего скрывать, я же должна знать… В другой раз Ремус, вернувшись от Уизли, рассказал, что в Хогвартсе Хагрид устроил вечеринку в поддержку Гарри Поттера. Это дошло до Снейпа и Кэрроу, которые предприняли попытку задержать Хагрида, однако лесничий сумел скрыться. — Им сестра написала, — пояснил Люпин. — Она тоже на этой вечеринке была. — Ну и ну! — восхищенно покачала головой Нимфадора. — А по-моему, это просто глупо, — нахмурилась Андромеда. — Темному Лорду от этих вечеринок ни жарко, ни холодно. Хагрид-то сбежал, но он подумал, каково теперь будет школьникам? Особенно тем, кто был на вечеринке? — А ведь вы правы, Андромеда, — задумчиво кивнул Люпин. — Нет, мама, ты не понимаешь! — заспорила Нимфадора. — Чего я не понимаю? — с иронией спросила Андромеда. — Ну… надо же показать им, что не все их боятся! — Какой ты еще ребенок… — Андромеда снисходительно улыбнулась и поцеловала дочь в нос. Дора обиделась — даже волосы вспыхнули ярко-красным — но тут же засмеялась, потом заплакала и обняла мать. — Ну что ты, Дора? Что такое? — Ой, мама… Я все время о папе думаю… Каждый день, каждый час. Вот иногда делаю что-нибудь, вроде отвлекусь — а потом как вспомню… И по ночам тоже, пока не засну — как представлю, что они там в лесу… и егеря вокруг бродят… — Я тоже, милая, — Андромеда прижала голову Доры к своей груди. — Я тоже…