Куколка

«Тихо!» — мысленно приказала Рин, и кончик хвоста медленно улёгся на своё место под одеждой. Она упражнялась уже неделю и худо-бедно научилась контролировать движения хвоста, хотя для этого ей нужно было сосредоточиваться на нём. Это не всегда было удобно, зато принесло неожиданную пользу в отношениях с братом. Юкио по-прежнему держался отчуждённо, и видно было, что он общается с ней словно нехотя. Рин не знала, что с момента смерти отца руководитель Японского департамента Ордена негласно поручил экзорцисту Юкио Окумуре надзор за ней. Когда брат приходил к ней пообедать на большой перемене или встречал после школы, чтобы вместе пойти домой, она радовалась и думала, что когда-нибудь их отношения всё равно наладятся. А то, что ей приходилось иногда брать паузу, сделало её ответы чуть более обдуманными, чем раньше. — Стой здесь. Никуда не уходи и ничего не трогай, — напутствовал её Юкио. — Я скоро вернусь. «Да-да, «будь умницей и веди себя хорошо, Рин-тян», — повторила она про себя вечное наставление отца, пока успокаивала хвост, и от этих воспоминаний на душе у неё потеплело. Поэтому она кивнула и отозвалась коротким «да», а Юкио удивился, с чего она так просияла. По пути домой Юкио решил заскочить в магазин экзорцистских товаров, а Рин напросилась с ним: очень уж ей было интересно, где он берёт свои чудесные мази и разные диковинные ингредиенты для антидемонических снадобий. Живое воображение Рин заранее нарисовало ей готический полумрак и подвал, увешанный пучками трав, а в глубине — беззубую ведьму и стеллажи с рядами колбочек, в которые и заглянуть-то страшно. Велико же было её разочарование, когда вместо подвала и они-бабы, она увидела симпатичный дом в традиционном стиле, окружённый зеленью и цветами. Когда Юкио скрылся за дверью магазина, Рин моментально заскучала. Внутрь ей зайти не разрешили, потому что туда пускали только экзорцистов. Она огляделась и пошла побродить по саду, оправдывая себя тем, что уходит ненадолго и до прихода Юкио успеет вернуться. Сад поражал своей красотой, здесь явно поработал мастер. Хотя растений было множество, они не перебивали друг друга и не создавали ощущения пестроты или избыточности. Рин останавливалась то у группы рододендронов, соперничавших друг с другом размером и яркостью коралловых соцветий, то около благоухающего ящика с розмарином. Посреди ровно подстриженной лужайки она увидела невысокую магнолию, у которой на почти голых ветках распускались первые бело-малиновые цветы. По саду струился искусственный ручей, дно которого было выложено серыми камнями. Широкие дорожки, вымощенные гладкими плитами, вели от одного уголка к другому, и Рин брела по саду, удивляясь тому, сколько труда и любви было вложено в эту землю. Заглядевшись на куст белого шиповника, ослепительно нежного в цвету, она не заметила маленькое препятствие на своём пути. Раздался чавкающий звук, и её нога оказалась в низком корытце, в котором плескалась коричневая жижа. В следующую секунду корытце опрокинулось, и его содержимое разлилось по дорожке. — Блин! — Рин едва удержала равновесие и не упала в вонючую лужу. Брезгливо скривившись, Рин посмотрела себе под ноги. Запах и цвет субстанции не оставляли сомнений в её абсолютно естественном происхождении. Школьные ботинки и края форменных брюк были безнадёжно изгажены. — Юкио меня убьёт, — вслух посетовала Рин. — Моё удобреньице! — охнул у неё из-за спины высокий голос. Обернувшись, Рин увидела на дорожке светловолосую девушку в инвалидном кресле. Из-под грязного плотного фартука виднелась выцветшая синяя юката. На руках у девушки были перчатки, а на коленях она держала ящичек с садовыми инструментами. — Прости, я нечаянно, — забормотала Рин, растерявшись, как всегда теряются люди, столкнувшиеся с чужим несчастьем. Она не знала, куда девать глаза, ведь и смотреть, и не смотреть на парализованную девушку ей казалось одинаково невежливым. — Если я могу это как-то исправить… — Рин наконец решилась взглянуть ей в лицо. Девушка на коляске дружелюбно улыбалась. Она вроде и не заметила смятение Рин. — Да ничего, — мягко сказала она. — Разведём ещё навоза. Но ты уж мне и в самом деле помоги: вдвоём мы быстрее управимся, — и одёрнув фартук, хозяйка сада представилась: — Я Морияма Шиэми. А тебя как зовут? — Окумура Рин, — ответила она и вдруг вспомнила, что надо держаться по-мужски. Подбоченившись для уверенности, Рин спросила: — А где это твоё… удобреньице и как его разводить? У меня времени немного: брат вот-вот вернётся, и мне надо будет уходить. — Окумура? — радостно переспросила Шиэми. — Брат? Ты про Юки-тяна говоришь? — Юки-тян? — Рин не могла поверить своим ушам. Она брата так даже в детстве не называла, а уж нынешнего Юкио ей и в голову бы не пришло обласкать суффиксом «-тян». Он бы с ней, пожалуй, вовсе перестал разговаривать после такого. — Окумура Юкио — мой брат-близнец, — сказала Рин. — Это он, что ли, Юки-тян? — Ой, здорово как! — оживилась Шиэми. — Я и не знала, что у него есть брат! Ты говоришь, вы близнецы, но вы… — она обескураженно окинула Рин взглядом с головы до ног, — вы совсем не похожи. Я бы ни за что не догадалась! — Нам часто так говорят, — уклончиво ответила Рин. Куда уж было Рин до Юкио, который за последние пару лет вымахал сантиметров на пятнадцать и раздался в плечах! Она легко убиралась у брата под мышкой. И ещё недавно рост был для него единственным серьёзным аргументом, если Рин начинала его подкалывать, уверяя, что она мужественнее своего брата-ботаника. Меж тем Юкио пополнял боекомплект и запасы лекарств. Госпожа Морияма, полноватая и приветливая владелица магазина, всегда была рада ему. — Ну, здравствуйте, Окумура-сенсей, — сказала она с лёгкой иронией и аккуратно отложила в сторону тонкий мундштук, чтобы ни грамма пепла не упало на полы её лиловой юкаты. Юкио совершенно не обижался на её тон: насмешка в словах госпожи Мориямы была такой же добродушной, как она сама. Юкио приходил в этот дом ещё совсем ребёнком вместе с отцом. Когда он вдруг получил ранг и преподавательскую должность, госпожа Морияма стала обращаться к нему на «вы». Но в её устах это по-прежнему звучало так же тепло, как ласковое «Юки-тян», которым Юкио никогда не называли дома. Но несмотря на всю внешнюю мягкость, в ней чувствовался внутренний стержень. И этим стержнем было окончательное и бесповоротное одиночество женщины, живущей не ради себя. — Как дела у Шиэми-сан? — спросил Юкио, пересчитывая пакетики с травами. Госпожа Морияма снова потянулась за мундштуком, и её улыбка потускнела. С кем-то другим она не стала бы это обсуждать, но Юкио, часто их посещавший и друживший с её дочерью, был почти родственником. — Всё хуже и хуже, — честно ответила госпожа Морияма. — Второй день совсем не встаёт. Я ей достала старую коляску бабушки — вот в ней и катается. И всё ползает по этому своему саду, убивается там с утра до ночи! Я её вечером на руках оттуда уношу, а то она и при луне будет копаться в грядках. К врачу пойти не соглашается. Говорит, что ей всё равно не надо никуда ходить, а в саду она и на коляске может работать. Юкио… то есть, Окумура-сенсей, ты бы с ней поговорил, а? Может, хоть тебя она послушает? Если уж она просила помощи у такого юнца, как Юкио, значит, дело было совсем плохо. — Разумеется, я с ней поговорю, госпожа Морияма, — как можно почтительнее сказал он. Выйдя на улицу, он не застал Рин на том месте, где её оставил, но короткие поиски в саду привели его к цели. Когда Юкио нашёл Рин, она была по уши в дерьме. А Шиэми — милая, нежная, ясноглазая Шиэми — смотрела на его непутёвого «братца» так, будто успела по уши влюбиться. — И гортензию, — приговаривала Рин, поливая приземистый куст. Кажется, она вошла во вкус. — О, Юкио! — воскликнула Рин, утирая пот со лба. — А я тут помогаю! Рин гордо посмотрела на него, очевидно, ожидая похвалы, но внезапно посмурневший взгляд Юкио, метнувшийся от неё к Шиэми и обратно, спустил её на землю. — Добрый день, Шиэми-сан, — Юкио присел перед коляской, чтобы девушке было удобнее смотреть на него. — Давно не виделись! — Добрый день, Юки-тян. Вот теперь Шиэми смутилась. Она чуть втянула голову в плечи, машинально сжала одну ладонь другой и избегала смотреть Юкио в глаза. Рин, до того непринуждённо болтавшая с новой знакомой, почувствовала, как в воздухе сгущается необъяснимое напряжение. Шиэми взахлёб щебетала о своей дружбе с её братом, но встрече с ним почему-то не обрадовалась. Вид у неё был, как у человека, который не успел вовремя сбежать. — Шиэми-сан, я слышал, что тебе стало хуже. Не позволишь ли ты взглянуть на твои ноги? Может, я чем-то смогу помочь? Рин изумлённо слушала тёплые глуховатые обертоны, которые вдруг появились в голосе брата. А Юкио откинул полы юкаты и осторожно взял в ладони босые маленькие ножки Шиэми. Рин захотелось отвернуться, она чувствовала, что как-то неправильно смотреть на это. Она снова взяла лейку и принялась поливать пушистый бордюр из сиреневого агератума, уходя всё дальше от них. Постукивая сандалиями-гэта по плитам дорожки, к ним приблизилась госпожа Морияма. Юкио сразу выпрямился, а Шиэми одёрнула полы своей одежды. Она покосилась на мать, как будто пытаясь понять, не осуждает ли та её за такое поведение. — Хорошие новости, госпожа Морияма, — сообщил Юкио, — никаких следов демонической активности. Шиэми-сан следует показать обычному врачу, и ей обязательно помогут. — Слышишь, дочь? — с нажимом спросила госпожа Морияма. А Шиэми, показавшаяся Рин такой кроткой и уступчивой, вдруг сердито покачала головой. — Никуда я не пойду! Я не собираюсь покидать мой сад ни на день. Если я не буду ежедневно его поливать и пропалывать, скоро здесь всё зачахнет. — Да и чёрт бы с ним! — не выдержала госпожа Морияма. Видно было, что этот разговор они ведут уже не первый раз и обе достигли той точки кипения, когда их не останавливало даже присутствие посторонних. — Тебе на всё плевать! — гневно воскликнула Шиэми. — На бабушкин сад, на саму память о бабушке! Она с неожиданным проворством развернула коляску и поехала вглубь сада. Госпожа Морияма всплеснула руками, как бы говоря: «Вы же видите!». Юкио деликатно молчал. — Ох, и всё равно спасибо тебе, Окумура-сенсей. Я теперь хотя бы знаю, что у неё это не из-за демона. А то уж я всякого успела передумать. Госпожа Морияма умолкла, вдруг заметив Рин, которая стояла в сторонке. — Простите, что сразу не представил, — спохватился Юкио, — это мой брат Окумура Рин. — Рад познакомиться, — издалека поклонилась Рин. — Брат? — переспросила госпожа Морияма, но потом она опомнилась и вежливо ответила: — Ах, и я рада знакомству. Прости, что оно начинается так. Скрывать ей уже было нечего: Рин и Юкио видели всё своими глазами. — В чём-то Шиэми права. Я действительно не самая лучшая мать, — задумчиво проговорила госпожа Морияма. — Я всё работала. О Шиэми заботилась бабушка, можно сказать, что она её и вырастила. Но мама умерла два месяца назад, и девочка моя от горя совсем помешалась. Сидела целыми днями в саду, плакала, книжки какие-то читала. Ты же знаешь, — обратилась она к Юкио, — Шиэми и раньше почти никуда отсюда не выходила, а теперь она ещё решила, что в память о бабушке надо поддерживать сад. И ноги у неё тогда же начали отказывать, точь в точь как у мамы моей… Вот, видите теперь, как далеко всё зашло: ездит по саду на бабушкиной коляске и даже носит её одежду! Госпожа Морияма глубоко вздохнула. Рин подумала, что в голове у Шиэми творится что-то странное. А Юкио непривычно было видеть её мать, эту активную и властную женщину, такой уязвимой. Он хотел что-то сказать ей в утешение. У отца точно нашлись бы нужные слова чтобы успокоить её и убедить Шиэми обратиться за помощью. Но Юкио ничего не успел придумать, потому что госпожа Морияма вдруг охнула и пошатнулась, колени у неё подкосились. Он едва успел подхватить падающую женщину, и осторожно помог ей опуститься. — Сердце прихватило, — сказала она сдавленным голосом. — Обопритесь на меня, — ответил Юкио, удерживая её в полусидячем положении, и добавил: — Рин, открой аптечку у меня на боку. В верхнем ряду пятый карман — нашла… Нашёл? Дай мне этот блистер. Получив нужное лекарство, он попросил женщину открыть рот и положить таблетку под язык. Госпожа Морияма тяжело дышала, на лбу у неё выступила обильная испарина. — Ну надо же! — слабо сказала она. — Второй раз за день! Такого ещё не бывало. Юкио понял, что в медицинской помощи нуждается не только Шиэми, и стал набирать номер скорой помощи. Рин он отправил за водой, а госпожа Морияма объяснила, где находится кухня. Теперь уж было не до церемоний, и Рин смело влетела в здание магазина, не обратив внимание на ожидавшего у прилавка экзорциста. Она пробежала мимо него к дальней двери и взялась за её край — Стой! Ты куда? — посетитель, оказавшийся высоким мужчиной с повязкой на левом глазу, догнал её и схватил за плечо. — Тебе сюда нельзя. — Госпоже Морияме плохо, — попыталась объясниться Рин, — Мой брат Окумура Юкио — он доктор и остался с ней, а я должен принести воды. Госпожа Морияма разрешила мне войти. Экзорцист нехотя отпустил её плечо и позволил пройти в кухню, но на лице у него явно читалось недоверие. Он следил за её действиями через открытую дверь. Когда Рин пошла обратно в сад, он направился следом. Она заметила, что на правом боку у него, как меч в ножнах, висит большой циркуль. Рин не задавала вопросов, понимая, что у него больше прав находиться здесь, чем у неё, но ей было неприятно, оттого что незнакомый человек так откровенно за ней наблюдает, будто подозревая в чём-то. Незнакомец проследовал за ней прямо к той лужайке, где остались Юкио и госпожа Морияма. — Доктор Нейгауз! — Юкио, казалось, испытал облегчение, увидев старшего коллегу. — Здравствуйте! — Здравствуйте, — сухо поприветствовал его тот и опустился на колени рядом с госпожой Мориямой. Юкио уже помог ей развязать широкий пояс и слегка раздвинуть полы юкаты на груди, чтобы хоть немного облегчить дыхание. Она сжимала ворот правой рукой, то оттягивая его в сторону, то пытаясь прикрыться. Нейгауз взял её лицо в свои ладони и заставил женщину посмотреть на него. — Морияма, сосредоточьтесь, расскажите, что случилось. — Жжёт в груди, — еле выговорила она. — Дышать… не могу. — Скорая уже в пути, — сообщил Юкио. Нейгауз проигнорировал его слова. Он пристально разглядывал лицо и шею госпожи Мориямы, затем повернул её ладони внутренней стороной к себе, осмотрел и пощупал вены на запястьях. — У вас при себе жемчужный порошок? — обратился он к Юкио. — Сделайте «Плач Деметры». Юкио удивлённо вскинулся. — Вы подозреваете гирудинею? — Нет, ангхо*, — отрывисто бросил Нейгауз. — И поторопитесь с зельем, надо разобраться до приезда скорой. Вот что, позвоните снова в госпиталь, и пусть вас соединят с бригадой. Сошлитесь на меня и скажите им задержаться, пока я не разрешу войти в портал. Если тут будет толпа во время изгнания, он ещё, пожалуй, личинок успеет отложить. Приказной тон коллеги в другой ситуации задел бы Юкио. Однако сейчас он и сам понимал, что не разглядел серьёзную проблему у госпожи Мориямы, потому что беспокоился прежде всего о Шиэми. Нейгауз смотрел на пациентку беспристрастно, поэтому сразу заподозрил, что её состояние не простая болезнь. Юкио подумал, что ему ещё много лет нужно будет копить опыт, чтобы стать таким же диагностом. Вдвоём с Рин они помогли госпоже Морияме лечь на траву. Рин начала было расстёгивать китель, но Юкио остановил её, стянул своё длинное пальто и передал ей. Рин свернула его и сунула женщине под голову. — Ангхо — это что? — шепнула Рин брату. — Демон сожалений и скорби. Потом расскажу, — отмахнулся Юкио, который уже вскрывал ампулу со святой водой, собираясь смешать компоненты зелья. — Ещё больные есть? — прервал их Нейгауз. — Где дочь Мориямы? Юкио оторвался от приготовления раствора, глаза у него на миг широко раскрылись. «Болван! — мысленно обругал он себя. — Всё проглядел! А ведь ангхо формирует вторичного паразита из первой жертвы. Шиэми перестала ходить, потому что её силы уходят к матери!» Его взгляд метнулся к Рин, но её даже не нужно было просить: она уже вскочила на ноги. — Я её приведу, — пообещала Рин и побежала по той дорожке, по которой уехала дочь госпожи Мориямы. Рин нашла её на другом конце сада. Шиэми сидела спиной к ней и тихонько плакала, глядя на роскошную композицию из камней, можжевельника и белых примул. Но великолепие этого сада уже не восхищало Рин, он казался ей пышным надгробием над тремя жизнями сразу. Услышав её шаги, Шиэми начала поспешно вытирать слёзы, но Рин не стала дожидаться, пока она приведёт себя в порядок. Решительным шагом она подошла к инвалидной коляске и взялась за ручки. — Идём! Там твоей матери стало плохо, у неё этот… аньхо, демон, из-за которого сердце болит. — Демон? — в голосе Шиэми послышался испуг. — Не бойся, с ней Юкио и второй доктор, и скорая вот-вот приедет, — Рин развернула коляску и покатила прочь от альпийской горки. — Теперь держись крепче, я тебя мигом довезу туда. — Ой, — вскрикнула Шиэми, когда кресло подскочило, въезжая на выгнутый мостик, перекинутый через ручей. — Рин, осторожнее! Кресло старое… — Ничего, выдержит! — ответила Рин, спустила кресло вниз на дорожку и так круто повернула влево, что её пассажирка покачнулась и сильнее вцепилась в подлокотники. Они практически взлетели на следующий мостик, и тут опасения Шиэми сбылись. Что-то скрипнуло, хрустнуло, с громким всплеском упала в ручей заглушка. Большое правое колесо отвалилось и тоже кувыркнулось с моста. Кресло опасно накренилось, и Шиэми взвизгнула от испуга, уже предчувствуя, как полетит в воду. — Ээээх! — Рин с трудом удержала охромевшую коляску и скомандовала сдавленным голосом: Падай вперёд! Оттолкнувшись руками от сиденья, Шиэми ничком бросилась на мостик. А Рин попятилась, стараясь не потерять равновесие и не уронить балансирующее на оставшихся колёсах кресло. Когда она спустилась обратно на дорожку и отпустила ручки, коляска завалилась на бок. Рин наклонилась, упёрлась руками в колени и старалась отдышаться. Шиэми поднялась на руках и оглянулась на неё: — Ты не ушибся? — спросила она. — Да ничего, — заверила её Рин. — Извини, что не послушал тебя и сломал кресло. Шиэми не смогла скрыть разочарование и беспокойство, когда посмотрела на свою коляску. Но Рин решила, что в будущем эта поломка может принести больше пользы, чем вреда. Она подошла к Шиэми и присела рядом. — Придётся мне самому поработать твоей каталкой. Давай переворачивайся и обними меня за шею. Я тебя на руках отнесу. — Но, Рин! — щёки Шиэми чуть заалели, как лепестки хрупкой бегонии. — Тебе будет тяжело. — Пустяки! Я знаешь какие мешки с цементом тягал, когда мы пристрой делали! — похвасталась Рин. Она помогла Шиэми перевернуться, потом обняла её за плечи, подхватила под колени и поднялась на ноги. Нужно было поскорее вернуться к Юкио и госпоже Морияме, поэтому она быстро зашагала со своей ношей. Широкие рукава синей юкаты съехали вниз, открыв тонкие руки Шиэми. Девушка вся сжалась и почти не дышала от смятения. Едва незнакомый парень дотрагивался до неё, взял её на руки, крепко прижал к себе — если бы не страх за мать и необходимость добраться до неё как можно быстрее, Шиэми ни за что такого не позволила бы даже Юкио. Сердце у неё часто билось, и она боялась пошевелиться. Они вернулись как раз вовремя: всё было готово для изгнания демона. Нейгауз держал в руке пучок иссопа с мелкими синими цветочками, сорванного здесь же в саду, и стакан, из которого пила госпожа Морияма. В нём плескалась на донышке мутная беловатая жидкость. Серебристый циркуль был воткнут в землю в изголовье у пациентки. Завидев ещё издали лежащую на земле мать, Шиэми напряжённо впилась в неё взглядом. — Что с моей мамой, Юки-тян? — тревожно спросила она, когда они с Рин дошли до лужайки. — Она истощена демоном ангхо, — честно сообщил Юкио. — Он высасывает силы у тех, кто слишком сильно горюет об умерших и чувствует вину перед ними. Но мы вылечим её, Шиэми. Обязательно! — Чувствует вину… — эхом повторила Шиэми. — Девушку посадите сюда, ближе к Морияме, — распорядился Нейгауз и обратился к Рин: — А ты отойди подальше. Пока Рин помогала Шиэми разместиться на траве рядом с матерью, Юкио подошёл к Нейгаузу и прошептал: — Дочь госпожи Мориямы тоже надо осмотреть. Она наверняка инфицирована или служит донором. — Нет необходимости. Если она донор, изгнание пройдёт даже легче. — Вы хотите использовать Шиэми как приманку? — до Юкио наконец дошло, зачем на самом деле было нужно её присутствие. — Чтобы ангхо попытался перейти к новой жертве? — Это самый эффективный способ вывести его из тела первого пострадавшего. Но в учебниках о нём, разумеется, не пишут и на экзаменах не спрашивают, — саркастически ответил Нейгауз. — Давайте без сантиментов. Соберитесь. У нас будет всего несколько секунд, чтобы уничтожить ангхо в момент перехода. Юкио нервно сглотнул, но кивнул. Выбирать не приходилось, потому что дальнейшее промедление грозило госпоже Морияме смертью. Она уже была без сознания, дыхание вырывалось из её груди со слабым хрипом. Шиэми бестолково гладила мать по руке, как будто надеясь этой запоздалой лаской облегчить её страдания. Нейгауз смочил пучок травы в подготовленном зелье и стал крестообразно кропить им лежащую женщину. Юкио встал рядом и снял с предохранителя пистолет. Он не сводил глаз с Шиэми, готовясь защитить её от неминуемого нападения ангхо. Сожрав всю жизненную энергию госпожи Мориямы, демон-паразит должен был отправиться на поиски новой жертвы. Шиэми, чья скорбь по бабушке была безмерна, как нельзя лучше подходила на эту роль. -… окропиши мя иссопом, и очищуся; омыеши мя, и паче снега убелюся, — негромко и чётко произносил молитву Нейгауз. — Слуху моему даси радость и веселие; возрадуются кости смиренныя. Отврати лице Твое от грех моих и вся беззакония моя очисти. Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей… Рин, как и было велено, отошла от них шагов на двадцать. Но, поскольку она ещё ни разу не видела изгнание демона, решила спрятаться за розовым кустом и посмотреть, что будет дальше. Экзорцисты сосредоточились на ритуале, и никто не обратил внимание на её манёвр. Она видела, как обтачка юкаты госпожи Мориямы стала будто набухать, постепенно превращаясь в большую лиловую змею в руку толщиной. Вдруг Шиэми вскрикнула и испуганно отпрянула от матери, Юкио вскинул оружие, и в мгновенье ока демон соскользнул с госпожи Мориямы. Юкио прицелился в землю рядом с Шиэми, но не успел нажать на спусковой крючок, как длинное гибкое тело метнулось мимо. Юкио развернулся, выстрелил наугад, почти не целясь, и заставил змея шарахнуться в сторону. Демон на удивление быстро перемещался, извиваясь зигзагом. — Уйдёт! — крикнул Нейгауз и выдернул из земли свой циркуль. Он метнул циркуль, как копьё, и смог пригвоздить кончик хвоста. В то же мгновение Юкио выстрелил, и пуля по касательной задела демона. Но ангхо резко дёрнулся вперёд и снова пополз, оставив окровавленный ошмёток хвоста позади себя. Яростными бросками он добрался до куста, где притаилась Рин. Только тогда, наплевав на конспирацию, она выскочила из укрытия и с криком побежала прочь. — Рин! — с возмущением и ужасом воскликнул Юкио и кинулся следом. — Курва! — выругался Нейгауз и тоже сорвался с места. Ангхо нагнал Рин в два счёта и вцепился зубами ей в щиколотку. Рин по инерции сделала ещё пару неуклюжих шагов, подволакивая отяжелевшую ногу, но в конце концов упала на клумбу. Змей отпустил место укуса и стремительно обвился вокруг её ног, чтобы жертва не могла убежать. Чувствуя, как наливаются тяжестью мышцы, как деревенеет язык и темнеет в глазах, Рин попыталась отодрать от себя ангхо. Когда это не вышло, она сжала руками основание его головы, надеясь придушить демона. Но прямо в её руках ангхо стал резко расти, раздаваясь вширь и в длину — ладони Рин уже не могли сомкнуться на «шее» демона и причинить ему вред. Теперь он был размером с питона. Он легко придавил ослабевшую Рин своей тушей и, словно в отместку, погрузил зубы в открытую шею девушки. — Не шевелись, Рин! — приказал Юкио и выстрелил в голову ангхо. Но у того шкура затвердела, как панцирь, и пуля даже не царапнула её. Рана, которую змей получил минуту назад, уже затянулась, и хвост регенерировал. Ангхо продолжал расти, на спине у него обозначился шипастый гребень, а на боках короткие перепончатые лапы. Напитавшись силой Рин, он чувствовал себя настолько уверенно, что даже не убегал. Было понятно, что если так пойдёт и дальше, он вскоре станет неуязвимым для двух экзорцистов. Юкио быстро прокручивал в голове варианты: вызвать подмогу, привлечь внимание к Рин и подвергнуть её риску разоблачения или рискнуть и попытаться справиться самостоятельно. — Цельтесь ему в глаза! — скомандовал подоспевший на помощь Нейгауз. Юкио отбросил сомнения, прицелился, выдохнул и выстрелил в левый глаз ангхо. Змей в испуге мотнул головой и на миг отпустил шею Рин. Нейгаузу этого мгновения хватило. Он сунул циркуль прямо в пасть демону, раскрыл ножки инструмента и зафиксировал их. Змей затряс головой, стараясь выплюнуть циркуль. Нейгауз, упав на колени, голыми руками удержал его и затолкал ему в глотку пучок иссопа, смоченного в зелье. Из зубов ангхо сочился яд, и на ладонях экзорциста вспухли багровые волдыри. — Возрадуется язык мой правде Твоей! Господи, устне мои отверзеши, и уста моя возвестят хвалу Твою, — с трудом выговаривал Нейгауз. — Яко аще бы восхотел еси жертвы, дал бых убо, всесожжения не благоволиши, — подхватил известный текст Юкио и навалился всем телом на ангхо, чтобы обездвижить его голову. Огромный змей забесновался под оседлавшим его экзорцистом. Юкио не на шутку опасался, что все вместе они задавят Рин или сломают ей что-то. Он хотел дотянуться до раскрытой пасти демона, чтобы выстрелить туда, но боялся попасть в Нейгауза. На спину Юкио обрушился тяжёлый длинный хвост, потом ещё и ещё раз. Почти теряя сознание, он изо всех сил сжал руки на шее демона. Ангхо тряхнул головой, напрягся, и под напором огромных челюстей циркуль хрустнул и развалился. Зубы демона сомкнулись на руке Нейгауза, но тот, превозмогая жгучую боль, произнёс: — Жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит, — и если бы Юкио мог прислушиваться к интонациям, он несомненно уловил бы в них мрачное торжество. Глаза ангхо остекленели. По скользкому телу пошли судороги, из спинного гребня стали выпадать шипы. Юкио с трудом высвободил правую руку и несколько раз в упор выстрелил в рану, оставшуюся от шипа. Ангхо окончательно замер. Его тело истаяло так же быстро, как выросло, и на развороченной клумбе среди измятых фиалок осталась только узкая полоска лиловой ткани с обтрёпанным краем. Не вставая с колен, Нейгауз намотал её на палец, снял получившийся рулончик и сунул в стакан с остатками зелья. Потом он упёрся руками в землю и некоторое время просто старался отдышаться. Юкио, сам еле живой после схватки, подполз ближе к сестре. Она дышала, и это уже было хорошо. Он нащупал сонную артерию — пульс был слабый и аритмичный. «Придётся везти в больницу, а я не смогу её сопровождать. Надо связаться с сэром Фелесом», — подумал Юкио. Каждый вздох отзывался болью в спине и груди, но он заставил себя сесть. Из набора первой помощи Юкио вытащил готовый шприц со стимулятором, закатал рукав рубашки и сделал себе инъекцию: нельзя было потерять контроль над ситуацией в такой опасный для них момент. Положение складывалось не из лучших. Как только Рин попадёт в руки медиков, обнаружится, что она девушка. К тому же Юкио хорошо знал, что некоторые Доктора в рядах Ордена занимаются не только лечением. Да она сама в порыве гнева могла легко выдать свой главный секрет. Нейгауз поднялся на ноги и достал телефон. Не взглянув на Рин, он сразу же направился к госпоже Морияме и онемевшей от страха Шиэми. — Игорь Нейгауз, мейстер высшего уровня первого класса. Сектор S3 зачищен, принимайте пациентов, — сообщил он в трубку. «Портал открылся. Они будут здесь максимум через минуту, — думать Юкио было сейчас так же тяжело, как ворочать камни, но ему всё ещё нужно было спасать сестру. — Она должна встать». Он достал вторую дозу стимулятора. Оглядываясь, не идёт ли кто, Юкио вздёрнул рукав кителя Рин, расстегнул пуговицы на манжете рубашки и открыл руку до локтя. Как назло, уголок с надсечкой смялся, и он потерял несколько секунд, вскрывая упаковку шприца. Юкио понимал, что из-за травм и действия лекарства не может сейчас даже правильно оценивать течение времени. Ему казалось, что он делает всё ужасно медленно, и его вот-вот застукают. Наконец он собрал шприц и сделал Рин укол. Увидев, как по дорожке от магазина к ним спешит двое врачей, Юкио убрал лекарство в карман и подобрал упаковку. — Поторопитесь к госпоже Морияме! — издалека крикнул он коллегам. — Она в тяжёлом состоянии, ей нужно помочь в первую очередь. Здесь я разберусь. Он снова обернулся к Рин и увидел, что та приоткрыла глаза. — Рин, нужно срочно отсюда уходить, — низко наклонившись к сестре, зашептал Юкио. — Нельзя, чтобы скорая забрала тебя. Стимулятор сейчас подействует. Делай вид, что чувствуешь себя нормально и откажись от госпитализации. Рин смогла только кивнуть. Она приподнялась на одном локте и попыталась сесть. Перед глазами у неё всё плыло, и тело было как деревянное. Ей сильно хотелось пить. Мимо них провезли одну за другой две пустые каталки. Один из врачей, молодой, полноватый парень, подошёл к ним. Юкио встал, показал удостоверение и, указав на Рин, доложил: — Это паж нового набора Окумура Рин, мой брат. Он оказался здесь случайно и практически не пострадал. — И всё же я вас обоих осмотрю, — настаивал врач. — Я уже провёл осмотр и могу подтвердить, что всё в порядке с нами обоими, — Юкио смог даже улыбнуться. — Раны доктора Нейгауза куда серьёзнее, помогите лучше ему. — Свои раны я уже предъявил. Нейгауз неожиданно возник на дорожке рядом. Его ладони уже закрывали до самых кончиков пальцев похожие на перчатки эластичные повязки. Пристально взглянув на Рин, он, казалось, хотел что-то ей сказать, но передумал. — Братья Окумура действительно не нуждаются в вашей помощи, Вакамото. Займитесь Мориямой и её дочерью. Юкио старался выглядеть как можно бодрее, но Вакамото он не убедил. — Ваше право отказаться от осмотра и госпитализации, но я буду вынужден это зафиксировать для страховой. И также, — он набрал воздуху в грудь, — и также мне придётся отметить в рапорте, что вы докладывали не по форме, доктор Нейгауз, — пока запал храбрости не прошёл, Вакамото торопился высказаться: — Вы не указали число пострадавших и не оценили тяжесть их состояния, не назвали ликвидированного демона. А ведь эти сведения важны для скорейшего оказания эффективной… — Валяйте, отметьте, — махнул рукой Нейгауз. Молодой доктор, замолчав на полуслове, сердито выдохнул. — Вакамото, помоги с каталкой! — позвали его коллеги, пытавшиеся провезти госпожу Морияму по узкому мосту. Юкио с беспокойством проследил за второй каталкой, на которой лежала Шиэми. Бросившись спасать сестру, он и не взглянул на Шиэми и теперь волновался, всё ли в порядке с ней после пережитого. — Подойди к ней, — нечётко выговорила Рин. — Я подожду здесь. Убедившись, что Юкио отошёл достаточно далеко и не слышит их, Нейгауз присел на траву рядом с Рин. Он указал на её руку и заметил: — Вакамото очень невнимателен. Одёрни рукав, пока никто другой не увидел. Рин покосилась на экзорциста и сделала, как он велел. Она не понимала, почему нужно скрыть, что Юкио сделал ей укол. Тон этого человека, его взгляд исподлобья пугали её. В его присутствии она очень боялась допустить промах, ей отчего-то казалось, что он хочет её подловить. — Почему ты не защищался от ангхо? — спросил Нейгауз. — Да я не умею ещё, мы только начали учиться, — попыталась оправдаться Рин. Нейгауз тронул повязку на глазу и хмыкнул так, будто такой ответ его совершенно не устраивал. — Не могу понять, как он осмелился напасть на тебя, — вполголоса пробормотал он и вдруг резко сменил тему: — Встать уже можешь? — Кажется, могу. Хотя ноги плохо гнулись, и голова ещё немного кружилась, Рин встала сама. Нейгауз тоже поднялся и поманил к себе возвращавшегося Юкио. — Идёмте к магазину, я открою вам проход в общежитие своим ключом. Так вы быстрее доберётесь, чем через общий портал. -Да мы не… — начала было Рин, но брат быстро её перебил. — Большое спасибо, мы с радостью воспользуемся вашим предложением. Они вернулись ко входу в магазин, Нейгауз достал связку ключей, куда больше, чем у Юкио, и открыл им проход в общежитие Академии. У Рин не было сил удивляться, но ей всё же показалось странным, что он помогал им с братом скрыться с чужих глаз побыстрее. Войдя в портал, они оказались в просторной комнате с высоким потолком. Две кровати были аккуратно застелены бордовыми покрывалами, но на письменных столах и полках было пусто. Похоже, что здесь никто не жил. Юкио сразу же развернулся к захлопнувшейся двери и вставил ключ — та отворилась в знакомый пыльный коридор старой общаги. Всего несколько шагов, и Рин оказалась перед своей комнатой. Брат помог ей отыскать ключ в карманах кителя, отпер замок и довёл её до кровати. — Поспи немного, — сказал он, укладывая Рин. — А ты? — И я тоже, — заверил её брат и придвинул себе стул. — Только позвоню кое-кому. Взбодривший Рин стимулятор уже переставал действовать. Её неудержимо клонило в сон, хотя болели укушенные демоном нога и шея. Рядом был брат, и под его присмотром Рин чувствовала себя в безопасности. Даже эта комната, где она до сих пор не освоилась окончательно, сейчас показалась ей уютной, почти как её прежняя келья. — Вот я и дома, — уже засыпая, устало выдохнула Рин. От этих слов у Юкио кольнуло сердце. Для него было немыслимо назвать домом любое другое место, кроме монастыря, где он вырос и где был похоронен отец. «Быстро же ты ко всему привыкаешь», — с презрением подумал он. Спать ему расхотелось, осталась лишь усталость и необъяснимое горькое чувство, будто всё, что он делает, не имеет никакого смысла.