Падения нужны для того, Чтобы найти бесценные сокровища на земле.
— Как же здесь красиво! — вырвался у меня крик, полный восхищения. Несмотря на то, что повозка ехала дальше к месту назначения, я успевала рассматривать окружающий нас ландшафт. С подсказки Оби знала, что мы уже ночью пересекли границу Иврила и Тамбаруна, и сейчас направляемся к столице. Что говорить, но страна по большей части оказалась гористой местностью с разнообразными лесами. Карты у меня не было, чтобы посмотреть у всех названия. Единственный город-порт Тамбаруна — Ливио — имел доступ к морю, а тот уже выливался в мировой океан. Но, как бы я не восхищалась здешними видами на зелёные горы с белыми снежными шапками и леса, ходить по ним категорично отказалась. О чём поведала спокойно отдыхающему наёмнику. Тот даже бровью не повёл, но слова его меня неприятно удивили: — Увы. Мы сойдём раньше, не доезжая до столицы. Если ты не в курсе, то здесь наследный кронпринц Раджи — самодур и идиот, но своими действиями может поломать всё, — и это было сказано так мягко и вдумчивыми словами, с такими жирными намёками, что я поняла — Оби беспокоится за сохранность моей психики. Когда я переварила всё и кивнула, он продолжил. На благо, кроме нас, в повозке никого не было, а мы сами говорили в полголоса, чтобы не привлекать внимание кучера. — При всём желании, Сора, но ты из толпы выделяешься по понятным тебе причинам, — на этих словах у меня закололо подушечки пальцев. Почему-то мне хотелось взять ножик и… поранить своё лицо, сделать его менее привлекательным для людей. Словно прочитав мои мысли (или реально прочитал их?), парень вовремя поймал мою руку за запястье и крепко сжал. — Не глупи. — Прости, — я виновато улыбнулась. — Просто я… — и замолчала, чувствуя, что больше ничего не скажу. Грудную клетку сдавило от боли и невыплаканных слёз. Из-за проклятой красоты я пережила столько, что впечатлений и приключений хватит с меня на всю жизнь. В конце концов, я осознавала, что, узнай всё о себе раньше и не при лучших обстоятельствах, то моя шея давно была бы в петле. Видать, не зря говорят, что творческие люди не просто не от мира сего, но и могут драматизировать или реально наложить на себя руки. А я этому не верила. Ха. — Что там дальше? — Сойдём у одной деревни, которая находится вблизи столицы. Одним капюшоном себя не спрячешь, — задумчиво протянул он последние слова, а я усмехнулась, подмигнув. — Если что, Оби, я знаю, что делать. Повозка остановилась там, где потребовал спутник, и мы спрыгнули на землю. От неожиданности я охнула — мышцы затекли. На моё перекошенное лицо Оби весело хихикнул. Эх, если бы я не испытывала к нему благодарности и нежные чувства, которые проросли на почве благодарности, то давно заехала бы кое-куда коленом. А так, подзатыльник и бегом осматривать новые места!***
— Благодарю! — просияв улыбкой пожилой женщине, торговке тканями, я поспешила расплатиться за товар и скрыться с её глаз долой. Прав Оби, что одним капюшоном лица не закрыть. Только волосы. А чёрные волосы мало кого цепляют, так что вот. Решение проблем по мере их наступления появилось. Оби нашёл меня сам через пять минут. Посмотрев на тёмно-бежевую ткань в моей сумке, брови непроизвольно поползли вверх. — И как ты… — Пришью к капюшону вместе с пуговицами. Осталось только уйти куда-нибудь… в лес, — вздохнула я, прекрасно понимая, что выбора у меня нет. Будет забавно. Судя по улыбке Оби, он тоже подумал о том, что и я. Лес, а это насекомые за шиворотом. Бр-р-р… — Осталось найти солнечную поляну. — Будем надеяться, что такая есть, — кивнул парень. Проходя мимо торгашей и простого народа, мы спешили за пределы города. Помимо главных ворот здесь были другие входы и выходы, и Оби о них знал. В то время, если он оставит меня, я буду тыкаться слепым котёнком. Увы, именно эта мысль — зависимость — пугала меня. Хоть я и понимала умом, что Оби не оставит меня сейчас, когда я уязвимее всего. — И как ты ориентируешься? Всё такое одинаковое, — не выдержала я, глядя на поток людей и рынка. За спиной нарастал шум, но для меня он был тут настолько однообразен, что и внимания не обратила. Оглянувшись на меня, Оби пожал плечами и тут же перехватил мою руку, притягивая к себе. Там, где стояла я, пролетела на всех парах телега с капустой. Торговец несчастных овощей бежал за ней, крича: «Стой! Стой! Стой!». Не успела оглянуться, как Оби рядом не оказалось. Сердце сделало кульбит… А потом я услышала шум. Весь народ потянулся туда, куда улетела телега. Я туда же рванула, пробивая дорогу локтями. — Спасибо, молодой человек! Вы спасли меня! — Телега — целая и невредимая (чего не скажешь о капусте, которая во время полёта разлетелась куда-то), — её хозяин со слезами на глазах стиснул Оби в объятиях, а по лицу Оби было видно, что запыхавшись, он не успел удрать. Я хихикнула, прикрыв губы ладонью и поспешила к парню на выручку. Кое-как отодрав крестьянина от наёмника, сама попала в капкан. — Вы, должно быть, его невеста? Какая Вы красавица, мисс! И жених у Вас красавец и умелец-удалец! — С-с-спасибо, но мы друзья, — протараторила я, хватая ещё не отошедшего Оби за руку и пулей улетая в сторону, снова пробивая дорогу локтями. Народ хотел нас было остановить, но я тут же накинула на голову капюшон, Оби последовал моему примеру и уже перехватил инициативу побега в свои руки. Подхватив меня на руки, он рванул бежать от взбудораженной толпы. Я зажмурилась. Всё было слишком быстро и резко, что глаза невольно слезились. Распахнула я их, когда почувствовала, что мы… взлетели. Наёмник бежал уже по крышам, перепрыгивая с одной на другую. Я с изумлением наблюдала за полётами, держа одной ладонью капюшон на своей голове. По крышам в итоге и выбрались к городской стене, где удалось не так давно пробить вход себе, разобрав кирпичи. Последним занималась я, так как раствор, который смог бы проесть кирпичи изнутри, сделав их хрупкой мишенью, пришлось готовить мне. Уж лучше так, чем лезть наверх, или с ноги выбивать камень, привлекая стражу лишним шумом. А так разобрал лёгкие кирпичики и убрал назад. Вот и сейчас, сложив кирпичи назад вместе с ним, выдохнула и потянулась. На это движение позвоночник отозвался звонким хрустом, вызывав и у меня, и Оби улыбку. — В лес? — Угу, — протянув ему руку и помогая встать с земли, я улыбнулась, глядя в небо и на верхушки деревьев. Внутри меня ещё кто-то отказывался верить, как круто изменилась моя жизнь, что мне пришлось пережить уже и к чему привыкнуть. Но даже так — я мечтала и желала о покое и постоянстве. К этому я и стремилась, быстрым шагом следуя за другом в лес, чтобы пришить к плащу ещё одну накидку для скрытия лица. Поляну найти в таких местах было нереально. Они были около реки, куда обычно собираются пастухи с гор, или путники. А я хотела незаметности и одиночества. Недолго думая, я решительно начала залезать на дерево. У моих ног не было таких сил, чтобы — раз — подпрыгнул, и я сижу на ветке. Нет. По старинке. Ножку на сучок, ладошку в дупло и, главное, не сверзиться вниз, если в дупле окажется разъярённая белка или бурундук. Стоит ли говорить, что Оби снова наблюдал за моими попытками, потирая себе то затылок, то лоб? — Сора, ты точно уверена, что шить там будешь? — наёмник стоял внизу, задрав голову, а меня от дикого смущения спасало то, что я в штанах. Сердце колотилось в груди не то от усталости (высокие деревья и скалолазание не для меня), не то от стыда, но я продолжала лезть и облегчённо выдохнула, когда смогла вскарабкаться на большую ветку. Кровь колотила по вискам отбойным молотком на пару с сердцем. — Д-да, — выдохнула и закашлялась, ударяя себя кулаком в грудь. Оби лишь покачал головой и скрылся за деревьями, сказав, чтобы далеко не уходила и принялась за свою работу. Я вздохнула и посмотрела на листву. Надо забраться повыше, чтобы меня никто не увидел.***
Как я и залезла наверх, к листве и солнцу, так и сверзилась, поставив ногу не туда, куда надо. С тихим вскриком я полетела вниз, крепко зажмурившись и ощущая, как ветки бьют меня по рукам, ногам, спине и голове. Сгруппировавшись, чтобы спрятать от болезненных ударов живот и лицо, так и рухнула под корни дерева. Не дыша. Дышать было очень страшно и больно. И тем не менее, первый вдох я сделала, получив одновременно и головную боль, и кашель с кровью во рту, и разноцветные круги под глазами. Они почему-то в центре имели лицо Оби с ярко-зелёными глазами. Чем больше дышала, тем больше приходило осознание, что меня кто-то держит в полу сидячем состоянии, спрашивает или разговаривает, а перед глазами зависло ярко-красное пятно. Кто-то неравнодушный вытер кровь с моих губ и дал мне воды, когда кашель сошёл на нет. Вода была странная и вкусная. И не вода даже. Напиток больше напоминал охлаждённый чай из смеси разных трав. Как вкусно! Я пила потихоньку, маленькими глоточками и наслаждалась нежным вкусом. Мята приятно холодила язык и проясняла сознание, ромашка мягко успокаивала… Пришла в себя я окончательно всё также лёжа на земле. Под головой была подушка из чьего-то плаща. Мой укрывал меня. Недалеко резво трещал костерок, от которого тоже исходил приятный запах. На голове была влажная тряпка, а ушибы были замазаны какой-то мазью. Я повернула голову, молча наблюдая за костром и девочкой. Она молча сидела над маленьким котелочком и что-то быстро варила. Тонкие ладошки изящными движениями ломали сухие травинки, отправляя в кипящую воду, алые волосы были небрежно убраны в косу, чтобы не мешались. Ярко-зелёные глаза внимательно смотрели за работой рук. Тоненькая, воздушная девочка творила волшебство над огнём, помешивая своё варево в котелке. Я была просто заворожена этой точностью рук и зоркостью изумрудного взгляда. И дело было не в её красоте, которая уже в столь юном возрасте начала просыпаться, не в алых, как яблоки и зарево утренней зари, волосах, а в мастерстве в юном возрасте. Приходилось ли мне раньше видеть столь юных лекарей и травников? Нет. Девочке на вид было не больше тринадцати лет. Я аккуратно села, снимая тряпку со лба, и это движение вывело незнакомку из транса. Она тут же подняла голову и посмотрела на меня, облегчённо улыбаясь. А я успела заметить, что лес уже окружили ночные сумерки. Между деревьями носились одинокие светлячки, а Оби… Кстати о нём. Наёмник сидел недалеко от нас, точа колышек. И надувшись, как мышь на крупу. Судя по мимолётному взгляду, которым одарила его незнакомка, дуться было на что. И, потирая ушибленный затылок, я начала подозревать, из-за кого ему попало… Надо будет извиниться перед Оби. — С пробуждением. Я уже боялась, что удар был гораздо сильнее, и у тебя открылось внутреннее кровотечение. Улыбнувшись, девочка взяла в руки глиняную кружку и зачерпнула из котелка варево, протягивая это всё мне. — Держи. Приготовила на скорую руку, чтобы восстановить твои силы. — Спасибо, — неловко на всё это отвечать одним словом. Мои щёки покраснели от такого. — А ты не боишься, что это может быть яд? — хмуро спросил друг, отбросив от себя колышек. Эти слова нехило ударили по самообладанию незнакомки. Та молча поджала губы в полоску. Не представляя, что она может выкинуть, я взметнула ладонь вверх ещё до того, как её руки потянулись к чему-либо. — Оби, если бы она захотела причинить тебе или мне вред, то вряд ли бы ты сидел так далеко, — насколько можно, настолько мягко я и намекнула парню, что его инстинкты уже давным-давно выли диким воплем об опасности. Я не допускала мысли больше в ту сторону, да и этого хватило, чтобы Оби проворчал что-то про женскую солидарность, а незнакомка спокойно выдохнула и расслабила плечи. Но настороженности из взгляда она не убрала, продолжая бросать косые взгляды в адрес друга. Значит, и она всё поняла, потому что до поры до времени этой же настороженностью меня одарили эти глаза сполна. Я молча пила отвар, терпя аккуратные, но настойчивые прикосновения девочки к своим ушибам. Та лишь качала головой, обрабатывая их. Под конец она выдала, когда я допила отвар: — Ты, наверное, родилась под счастливой звездой, раз с такой высоты отделалась синяками и ушибами. Не исключаю внутренние ушибы, — тут она была права. Периодически во рту у меня начинало пахнуть кровью, да и саму кровь сглатывала. — Поэтому тебе надо отлежаться пару дней. И не в лесу. — И что ты предлагаешь, маленькая травница? — Оби подошёл к нам, щёлкая девочку по бледному носику. Та возмущённо ударила наёмника по руке. — Меня зовут Шираюки! И хотелось бы знать имена тех, кого спасла и собираюсь пустить в дом. На это Оби хотел было ответить возмущением в стиле — никто не просил спасать, поэтому пришлось резко закрыть ему ладонью рот и взять бразды дипломатических разговоров в свои руки. Улыбнувшись Шираюки, я поспешила представить нас. — Меня зовут Сора, а моего друга — Оби. Приятно познакомиться, Шираюки. Оби был возмущён до глубины души, но вынужден был замолчать сам. После моего спокойного и ласкового тона взгляд травницы смягчился, а на её губах расцвела добрая и нежная улыбка. Так мы нашли в Тамбаруне приют и друга.