Death of Today

Казалось, он провел на этих шелковых простынях недели, если не месяцы. Изар знал, что сам Темный Лорд вряд ли был любителем подобных изысков, однако шелк меньше всего раздражал воспаленную кожу. Из тех обрывочных, неясных картин, что задержались в памяти, он знал, что простыни не просто шелковые, но еще и белые. Затем из прошлого выскользнуло смутное воспоминание о том, как Волдеморт признался, что наслаждается видом Изара в белом. Теперь же он получил возможность наблюдать его беспомощным и полностью укутанным в этот отвратительный цвет. Извращенец. Все это время Темный Лорд не отходил от его постели ни на шаг. В мутном и тусклом мире Изара он походил на ослепительный факел. Чем ближе Волдеморт находился, тем больше слабела боль. Впрочем, Изар не собирался признавать это вслух. Самомнение у Риддла и так зашкаливало. Во время коротких периодов его отсутствия мучения становились почти невыносимыми. Кожа горела, по венам словно струился расплавленный металл, а пересохшее горло нещадно раздирало. Короткий период власти Сигнуса тоже сопровождался болью, но терзала она лишь разум, а то, что он испытывал сейчас — все это происходило наяву. Каждая новая судорога напоминала Изару, что это его персональное знакомство с вечностью, что эта боль вплавляет его подростковое тело в поток времени, словно муху в янтарь. И от этого переносить ее становилось еще тяжелее. О, если бы боль была его единственной проблемой! Нет, изменения несли с собой нечто куда более ужасное. Даже в своем полубреду Изар ощущал странную пустоту, и спустя бесконечные часы мучений понял, в чем была причина. Он не чувствовал магию вокруг себя. Она больше не гладила кожу ласковыми пальцами, вселяя уверенность, что все будет хорошо. Мир был темен, пуст и невыносимо тих. Когда Изар это понял, слезы полились сами собой. Грудь словно придавило неподъемной плитой, и он напрасно бился и рвался, пытаясь очнуться от этого кошмара. Волдеморт склонился над ним, и рука его опустилась на лоб, словно огненная печать. Изар судорожно дернулся, уходя от прикосновения, мысленно проклиная Лорда на все лады. Магия была для него всем, абсолютно всем. Он никогда не воспринимал ее как должное и неустанно восхищался ее красотой — неважно, сияли ли потоки волшебства светом или сочились тьмой. Понимание того, что всего этого ему больше никогда не испытать, стало для Изара тяжелым ударом. Как он будет угадывать эмоции Темного Лорда, не видя его ауры? Как сможет распознать достойного противника, который на первый взгляд покажется ничем не примечательным? Осознание этой потери, вероятно, отодвинуло его окончательное выздоровление еще на несколько дней. Погрузившись в глубины беспамятства, Изар попытался бороться с ядом, текущим по венам. Самоубийственное решение, но мысль о том, что он проведет вечность, оставаясь слеп и глух к потокам волшебства вокруг, была невыносима. К сожалению, яд не только убил его тело и остановил сердце, но и сделал его сильнее, выносливее. В конце концов лихорадка спала, и густая пелена, затянувшая сознание, рассеялась. Изар понимал, что настало время вернуться в мир, встретиться с Волдемортом, однако упрямо оставался лежать с закрытыми глазами. Пока не почувствал прикосновение. — Я знаю, что ты очнулся, — негромко произнес голос над ним. — Трансформация завершилась вчера, а сейчас ты просто ленишься. Ленится? Ленится?! Изар продолжал прикидываться спящим, пытаясь не обращать внимания на руку, обосновавшуюся прямо посреди его обнаженной груди. Длинные ногти царапнули кожу, а затем переместились к его левой руке. Пальцы обвились вокруг запястья, и Изар поразился их непривычному теплу. Прикосновение Темного Лорда всегда несло холод, однако теперь, когда Изар тоже стал волшебным существом, руки Волдеморта казались такими же теплыми, как и его собственные. — Нам нужно многое обсудить, — казалось, необходимость вещать в пространство Лорда ничуть не смущает. Говорил он одновременно сердито и насмешливо. — Например, новый вид твоей метки, — тут он до боли сжал руку Изара, и тот очень порадовался тому, что сумел не дернуться. — Твое четырехмесячное отсутствие. И ту поистине блестящую идею с женитьбой, которую я, признаться, до сих пор нахожу невероятно забавной. От дразнящей щекотки ногтей рука неимоверно чесалась, однако Изар по-прежнему лежал неподвижно. — Разумеется, список можно продолжать еще долго, однако, боюсь, перечислить все у меня не хватит ни сил, ни терпения. Внутренне Изар кипел от ярости. Ублюдок вел себя так, будто все произошедшее было в порядке вещей и едва ли не спланировано заранее! Впрочем, возможно, для Лорда все так и было. Волдеморт задумал сделать Изара бессмертным уже очень давно. Вышедший на сцену Сигнус всего лишь развязал ему руки. К сожалению, сам Изар был такому повороту отнюдь не рад. В результате он лишился своей чувствительности к магии и оказался обречен на вечность в теле шестнадцатилетнего подростка. Придется ли ему теперь скрывать свою внешность под слоем чар, как Риддлу? От одной мысли о том, чтобы до скончания века прятаться, становилось тоскливо. — Я знаю, как ты ненавидишь, когда тобой пользуются, — не унимался Волдеморт, — однако временами мне кажется, что втайне тебе это нравится. Иначе ты не лежал бы здесь столь… соблазнительно доступный, — рука неожиданно переместилась, скользнув к талии, а потом ниже, и еще ниже, проходясь по выступающей косточке на бедре, и… Стоило Изару осознать, что он лежит в кровати совершенно обнаженный, как он сразу распахнул глаза. Стремительно схватив Волдеморта за запястье, он крепко сжал его, чтобы избежать новых прикосновений. Алые глаза от его вспышки удовлетворенно расширились. Столь же быстро, словно состязаясь с Изаром в скорости, Волдеморт обхватил другой рукой его за шею и одним рывком вздернул в сидячее положение. Надежно прижатый к груди Волдеморта, Изар не мог сделать ничего, чтобы избежать требовательных губ. Поцелуй утверждал над ним власть Лорда столь же недвусмысленно, как и хватка на шее. Изар зажмурился и всей душой возненавидел свое тело за ту дрожь удовольствия, которой оно отвечало Лорду. Внезапно Волдеморт отпустил Изара и швырнул его обратно на кровать. Резко поднявшись, Темный Лорд повернулся к нему спиной — и Изару не нужна была способность видеть ауры, чтобы понимать, что тот почти болезненно возбужден. Хмурясь, он завернулся в белые простыни и сел, испытующе уставившись в спину Лорда. — Что ты такое? — тихо спросил он. Сейчас Волдеморт находился в своем истинном обличье, и Изар отдавал себе отчет, что сделано это было только ради него. Лорд был не из тех, кто стал бы выставлять напоказ свою нечеловеческую природу. — Ты хочешь сказать — что мы такое? — почти небрежно отозвался Волдеморт, оглянувшись через плечо. Изар стиснул руки на простынях, впервые заметив, как… нормально он себя чувствует. Он по-прежнему дышал; впрочем, скорее по привычке — Изар откуда-то знал, что вполне может обойтись и без кислорода. Зрение и слух обрели непривычную остроту. Сердце же молчало — неутомимый стук в груди навсегда утих. В остальном Изар чувствовал себя совершенно обычно: возможно, чуть сильнее, чуть выносливее, но в целом — человек человеком. Он ожидал свирепого голода, неутолимой жажды крови. Но нет — в горле пересохло, однако это вполне можно было терпеть. Во что же Волдеморт себя превратил? Неужели он… сам создал свой вид? Зная Темного Лорда, Изар вполне мог в это поверить. Тот неизменно стремился достичь новых высот во всем, чем бы ни занимался. — Что мы такое? — попытался Изар еще раз, и с горечью добавил, — Не то чтобы у меня был какой-то выбор в этом вопросе. Не обратив на последнее замечание никакого внимания, Волдеморт повернулся полностью, и Изар наконец-то смог его рассмотреть. Воротник и манжеты черной рубашки Лорда были расстегнуты, открывая взгляду сверкающую темную чешую. Изар был уверен, что чешуйки уходили и дальше, однако постарался поскорее отвлечься от мыслей о том, что находится у Волдеморта под одеждой. Губы Лорда были плотно сжаты, но кончики загнутых клыков торчали наружу. Словно для того, чтобы подразнить его, Волдеморт облизнул губы, привлекая внимание к раздвоенному языку. Побледнев, Изар сунул пару пальцев с непривычно длинными ногтями в рот и с облегченным вздохом нащупал свой собственный язык, который, как ни странно, оказался абсолютно человеческим. — Мы разные, — неуверенно произнес Изар. Он ощупал языком свои клыки и понял, что те были куда короче и прямее, чем у Темного Лорда. Затем он провел рукой по шее в поисках чешуи, но ничего не обнаружил. — Проверь запястья, — подсказал Волдеморт. Посмотрев на руки, Изар действительно обнаружил там светло-серые чешуйки. Он со смесью любопытства и отвращения провел по ним пальцами. Темный Лорд, извращенец несчастный, вероятно, обстоятельно изучил его бесчувственное тело в поисках изменений. Сердито фыркнув, Изар задумчиво забарабанил пальцами по простыням. Немного подумав, он решил, что пока не будет кидаться в Лорда обвинениями в самоуправстве. Лучше сначала выяснить, к какому же виду тот относится. Когда Изар снова повернулся к Волдеморту, взгляд случайно упал на его уши. Кончики их были заостренными, но совсем немного. Внутри все оборвалось от ужаса, и Изар дрожащими руками потянулся к собственным ушам. Подтверждая его худшие страхи, те оказались куда острее. Издав шипение, которое и ему самому резануло слух, Изар заозирался, торопливо схватил небольшое зеркало, предусмотрительно оставленное на прикроватном столике, и наконец взглянул на свое новое лицо. Вместо привычных серо-зеленых его встретили неестественно светлые, яркие зеленые глаза с вертикальными зрачками. — Я никак не мог повлиять на то, какие черты будут преобладать в твоем внешнем облике, — негромко заметил Волдеморт. — Однако за химическим балансом организма у меня проследить получилось. Он должен быть таким же, как у меня. Я являюсь носителем того яда, который ввел себе когда-то. Твой же яд, однако, может отличаться. Позже нужно будет взять образец на пробу. Изар, не обращая внимания на все разъяснения, ошарашенно рассматривал свое отражение. — Я гребаная фея! — заявил он, отбросив зеркало и сердито уставившись на Лорда. — Я думаю, что влиять на это ты наверняка мог. Лишь бы сделать мне назло, да? В ответ на все обвинения Волдеморт лишь молча приподнял бровь. Устыдившись своей вспышки, больше подходящей капризному ребенку, Изар заставил себя успокоиться. Изучив свое отражение еще раз, он вынужден был признать, что в целом его облик остался почти прежним. Да, острые уши; да, змеиные глаза и клыки, однако нельзя сказать, что он изменился до неузнаваемости. Он по-прежнему был собой — только бессмертным и с парой необычных способностей. — Тебе подходит, — спокойно заметил Волдеморт. — Размер клыков и форма ушей напрямую указывают на кровь эльфов, или, как они сами себя называют, сидов. Услышь они, что ты называешь их феечками, изрядно бы оскорбились. Разумеется, Изар это знал и сам. Снова устроившись на кровати, он поплотнее завернулся в простыни, словно в кокон. Отреагировать так резко его заставила неожиданность. Новый облик Изара вполне устраивал. Он казался неземным созданием, могущественным, но безмятежным. Волосы его теперь заметно вились, нос стал тоньше, подбородок — острее. Изар выглядел старше своих шестнадцати, и вместе с тем казался невинным, как ребенок. В этом была некая странная ирония. Невинности в нем давно не осталось. Подобное обманчивое впечатление было свойственно эльфам, которые зачастую казались окружающим безобидными, воздушными созданиями; на самом же деле по части жестокости и кровожадности они могли дать сто очков вперед любому темному волшебнику. Волдеморт прав, новый облик ему подходил. Впрочем, все это никак не отменяло того факта, что Изар навечно застрял в облике подростка и утратил способность чувствовать магию. — Ты помесь, Сигнус был прав, — заметил он, решив до поры смирить норов. — Змея и фея? Подняв голову, он натолкнулся на внимательный взгляд Темного Лорда. — Помесь, верно, но трех видов, а не двух, — Волдеморт не соизволил рассказать, каких именно, однако Изару хватило сообразительности сделать пару предположений самому. Вампир, фея и змея? Может, василиск? Яд всех трех созданий был смертельно опасен, и экспериментировать с их смесью было самоубийственной затеей. Изар припомнил, что какие-то ученые однажды затеяли нечто подобное — они занялись исследованиями ядов, намереваясь использовать полученные знания в медицине. Целью было помочь неизлечимо больным и научиться выращивать новые клетки взамен утраченных. Впрочем, ни один из экспериментов успехом не увенчался, и проект быстро забросили. — Так почему же ты выбрал именно этот способ достичь бессмертия, через превращение в волшебное существо? — Изар скрыл снедавшее его любопытство под маской чисто научного интереса. Просить Темного Лорда о чем бы то ни было было для него внове. — Ты сам и создал этот вид? Судя по твоим собственным словам, никто тебя не обращал — ты сам ввел себе яд. Волдеморт снова отвернулся от Изара и направился вглубь комнаты. С грацией, недоступной человеку, он опустился в кожаное кресло и закинул ногу на ногу. Минута за минутой проходили в молчании, пока Темный Лорд изучал Изара. Лицо его было бесстрастным, однако сверкание глаз выдавало происходившую внутри борьбу. Изар вздернул подбородок, не собираясь показывать, как нервничает под этим взглядом. В комнате было светло, однако вокруг кресла Волдеморта сгустились невесть откуда взявшиеся тени. От пристального, будоражащего взгляда живот горячо сжался. Он не произносил ни слова, предоставляя Темному Лорду право первым нарушить молчание. Изар знал, что Волдеморт оценивает его, обдумывает возможность поделиться чем-то столь личным, и не хотел давить. Он понимал, что пока ничем не заслужил подобного доверия, однако хотел побольше узнать о прошлом Темного Лорда, потому что оно напрямую касалось и его самого. — Я уже приближался к зрелости, когда понял, что бессмертия так и не достиг, — начал Волдеморт. Откинувшись на спинку кресла, он не отводил от Изара взгляда. — Создать хоркрукс представлялось мне решением самым простым и очевидным. Хладнокровное убийство проблемы бы не составило, а перспектива утратить способность чувствовать казалась даже преимуществом. Эмоции — удел слабых, считал я. Изар наконец отвел взгляд от Темного Лорда и опустил его на простыни. Эти слова живо напомнили ему о Лили. — Придя к такому заключению, я задумал для начала создать один хоркрукс, — продолжил Волдеморт. Ощутив давление алого взгляда, Изар снова поднял голову. Темный Лорд требовал полного внимания. — Я временно оставил пост в министерстве и направился в Южную Америку. Там я, однако, решил отказаться от создания хоркрукса и начал эксперименты над ядами различных волшебных существ. Изар поднял бровь. — Но почему? — осторожно надавил он. — Что заставило тебя изменить первоначальное решение? Поджав губы, Волдеморт выбил пальцами дробь на кожаном подлокотнике. Затем он небрежно пожал плечами. — Я просто передумал. Ну да, как же. Изару пришлось до боли сжать кулаки, чтобы сохранить внешнее спокойствие. Следовало ожидать, впрочем, что до конца Темный Лорд ему не откроется. Разговаривать с кем-то по душам Волдеморту наверняка было непривычно. Чтобы ситуация изменилась, потребуется немало времени и усилий с обеих сторон. Возможно, полного доверия между ними вообще никогда не будет. Волдеморт предпочитал туманные намеки и полуправду; выкладывать все карты на стол было не в его характере. Будет ли он когда-нибудь относиться к Изару как к равному? — Определившись в том, что бессмертным я стану, превратившись в волшебное существо, я повнимательнее присмотрелся к самым разным их видам, — Волдеморт сложил переплетенные пальцы на коленях и пренебрежительно скривил губы, не сводя с Изара цепкого взгляда. — Я нахожу большинство волшебных созданий достойными презрения и слишком подверженными примитивным инстинктам. Раз уж ради бессмертия мне пришлось бы стать одним из них, я собирался стать самым совершенным, самым лучшим волшебным существом. Меньшее бы меня не устроило. От подобного заявления губы Изара дрогнули в улыбке, но он ничего не сказал. — Моей целью было создать существо, чье мышление максимально походило бы на человеческое. Хотя продолжительность жизни фей, как и василисков, куда больше человеческой, истинным бессмертием они все же не обладают. Мне нужно было бессмертие вампира, но без их кровожадности; мудрость сидов без их тоски по обществу себе подобных и скорость василиска без его ограниченного разума. Самой большой проблемой было соединить три сущности, не дав им нейтрализовать или уничтожить друг друга. Изар заинтригованно кивнул. Возможность узнать что-то новое моментально отодвинула все прочее на второй план. — Я читал, что большинство сильных ядов несовместимы. Как ты сумел вычислить правильные пропорции? Выражение лица Волдеморта смягчилось, а на его губах мелькнула настоящая улыбка. — Методом проб и ошибок, разумеется. Изар улыбнулся в ответ. — И сколько же подопытных передохло, прежде чем все получилось? — в роли лабораторных крыс наверняка выступали люди. Должно быть, для экспериментов Волдеморту понадобилась целая толпа. Необходимо было вычислить верное соотношение ядов и добиться того, чтобы они дополняли друг друга, а не подавляли. Потом начиналась кропотливая работа уже с получившимся составом — исследование его действия на организм и подбор желаемой комбинации черт и особенностей, доставшихся от каждого из трех существ-прототипов. Может быть, однажды Темный Лорд позволит Изару заглянуть в свои записи о проведенных экспериментах. Теперь, когда в распоряжении у Изара была вечность, он сможет осуществить все исследования, о которых когда-либо мечтал — в том числе и повторить опыты, уже проведенные кем-то еще; просто чтобы проверить, все ли было сделано правильно и нельзя ли что-нибудь улучшить. Темный Лорд одним неуловимым движением поднялся на ноги. Черные брюки и рубашка лишний раз подчеркивали его немалый рост. — С чего ты взял, что у меня не получилось с первой же попытки, дитя? Энтузиазм Изара мгновенно угас, сменившись мрачной горечью. — Не называй меня так. Никогда. Волдеморт заинтересованно приподнял брови, вероятно пытаясь вычислить, что за проблемы возникли у Изара с прозвищем, которым Темный Лорд наградил его с самой первой встречи. Много времени его острому уму, разумеется, не понадобилось. — Ах, да, — выдохнул он, — любознательность ученого пала жертвой обиды на то, что время для твоего тела остановилось. — Обиды? — холодно прошептал Изар. Проведя по простыням длинными ногтями, он недобро усмехнулся. — Я бы назвал это слово чудовищным преуменьшением. — Твой гнев несправедлив, — столь же холодно отозвался Волдеморт. — Несправедлив? — фыркнул Изар, поворачиваясь к Темному Лорду. Он знал, что ступает по тонкому льду, но… — Ты обратил меня в шестнадцать! Как я могу надеяться чего-то достичь, навеки застряв в этом… этом недоразвитом теле? Ты и представить не можешь, как я зол — и зол по праву. Длинные пальцы ухватили Изара за подбородок, обеспечивая его полное внимание. — Единственный, кто считает это тело недоразвитым — это ты сам. Лично я не нахожу в нем никаких изъянов. — Лжешь, — сердито прошипел Изар. — На твоем месте меня бы не радовала перспектива разделить вечность с подростком. Волдеморт долго молчал; алый цвет глаз медленно растворялся в коричневом. Чешуя на шее и запястьях побледнела и слилась с кожей, а клыки втянулись. Длинные черные волосы становились все короче, на глазах подергиваясь сединой. Последним воспоминанием о нечеловеческой природе Риддла остались длинные ногти… …которыми тот больно впился в шею Изара, прежде чем отстраниться. — В таком случае ты недооцениваешь мое к тебе отношение, — негромко сказал Волдеморт, отворачиваясь и окончательно скрываясь под личиной Риддла. Он требовательно протянул руку к шкафу; мгновением позже в нее влетел темный плащ. — Твоя самооценка действительно так сильно зависит от того, в каком теле ты пребываешь? В таком случае мне жаль тебя. Быть может, мне стоит пересмотреть свое мнение о тебе — понизить его до твоего собственного? Тогда я, возможно, и в самом деле начну тебя стыдиться. Изар покраснел — от смущения, гнева или того и другого сразу, он сам не знал. Риддл накинул на плечи плащ, застегнул его под подбородком и направился к двери, не удостоив Изара даже взглядом. — Я направляюсь в министерство. Выборы совсем скоро, не годится пускать все на самотек. Тебе лучше оставаться здесь. Обычно кровь нам не нужна, однако тебе, как новообращенному, я бы посоветовал уделить внимание кубку в холодильнике. Изар сел повыше; в груди заворочалось какое-то неясное, неприятное чувство. Темный Лорд собирался оставить его здесь. Бросить, как ненужную вещь. Словно почувствовав его смятение, Риддл остановился у двери и бросил на Изара взгляд через плечо. — Разве что ты хочешь сопроводить меня в качестве политического преемника? Изар моргнул и опустил взгляд на левую руку. Первое, что он заметил — это отсутствие перчатки; черный ободок кельтского кольца выделялся на пальце знаком его нерушимой связи с Лордом. Однако окаменеть его заставило не это. Взгляд скользнул по руке выше, а там… Изображения полураздетой девушки больше не было — на ее месте вновь красовалась метка. От вспыхнувшего внутри гнева в глазах потемнело. Изара всего затрясло от бешенства, сила которого удивила его самого. Он поднял голову на Темного Лорда, схватил лежавшее рядом зеркало и запустил им в высокую фигуру волшебника. Ненависть, жгучая, как никогда прежде, вырвалась наружу хриплым криком: — Катись к Мордреду! Зеркало ударилось об стену над плечом Волдеморта и разлетелось вдребезги. Изар ожидал, что тот просто равнодушно покачает головой и закроет за собой дверь, однако вместо этого глаза Риддла странно вспыхнули, и он направился обратно к Изару неестественными, дергаными движениями, которые каким-то образом все равно оставались грациозными. Изар вжал голову в плечи и оскалил клыки. Судя по выражению лица Лорда, он все же зарвался. Стоило тому приблизиться на достаточное расстояние, как Изар в водовороте белого шелка прянул вперед. Риддл перехватил его руку и сжал с неожиданной силой, а затем толкнул, опрокинув на кровать, и всем весом навалился сверху, дыша так тяжело, словно в его груди билось живое сердце — что, разумеется, не могло быть правдой. Не ослабляя хватку, Волдеморт вжал Изара в матрас; гнев исходил от него почти ощутимыми волнами. Вплотную приблизив к нему лицо, Лорд выдохнул: — Тем, кто ты есть, тебя делают вовсе не какая-то там перчатка и волшебная татуировка! От горячности этих слов Изар так и застыл. Никогда прежде Темный Лорд не позволял гневу взять над собой верх. — Когда ты уже перестанешь цепляться за все эти жалкие атрибуты и начнешь судить о себе по тому, чего сумел достичь? Ты стоишь куда больше, Изар, так веди же себя соответственно, — толкнув его в грудь еще раз, Риддл поднялся и быстро направился к двери — гнев до сих пор сквозил в каждом его движении. — С кем я хочу разделить вечность — так это с волшебником, которому не нужны костыли в виде посторонних предметов, чтобы быть сильным. Затем дверь с шумом захлопнулась, и Изар остался один. *** Прошло немало времени, прежде чем он смог заставить себя пошевелиться. И еще больше — прежде чем нашел в себе силы рассуждать здраво. Упершись рукой в переплет огромного окна в гостиной, Изар рассеянно уставился во внутренний двор. Впрочем, тот настолько утопал в зелени, что походил больше на закрытый сад. Осмотревшись в тайном убежище Волдеморта, Изар был искренне поражен. Здание было полно света: большую часть стен занимали французские окна, через которые внутрь беспрепятственно проникали лучи солнца. Дом, имевший всего один этаж, был построен в виде квадрата, в центре которого располагался бассейн, окруженный пышной растительностью. Цветов не было — но Изар и не ждал, что Волдеморт окажется их любителем. Должно быть, это и был тот самый дом, в который Темный Лорд предлагал увезти Изара после Турнира трех волшебников. Дом на берегу — так он сказал. Место было уединенное и, если верить Волдеморту, об этих его владениях не знал никто. Выпрямившись, чтобы отхлебнуть из кубка, зажатого в другой руке, Изар снова приник к стеклу. Полузакрыв глаза, он наблюдал за ленивой рябью, пробегавшей по поверхности воды в бассейне. Заливавший комнату солнечный свет приятно грел кожу. Приняв душ, Изар уменьшил найденные в гардеробе брюки Волдеморта, выше же пояса предпочел остаться обнаженным. Солнечные ванны приносили ему какое-то ненормальное блаженство. Возможно ли, что это было побочным эффектом его нечеловеческой природы? Змеи обожали тепло… вампиры, с другой стороны, солнечный свет не выносили. Поджав губы, Изар покосился на свой кубок и лениво качнул его из стороны в сторону, проводив взглядом сорвавшуюся с края алую каплю. Он прислушался к себе, пытаясь определить, что именно чувствует, пробуя чью-то жизнь на вкус. Как ни странно, ни отвращения, ни угрызений совести не было. Кровь сняла сухость в горле и уняла неясный зуд в груди, принося покой. Жажда не имела над Изаром власти — наоборот, он ее полностью контролировал. Он делал неспешные, почти ленивые глотки, не испытывая ни малейшего соблазна осушить бокал разом и броситься на поиски новой жертвы. Все могло быть куда хуже. Волдеморт проделал поистине грандиозную работу, найдя баланс между тремя столь разными существами. Фыркнув, Изар прислонился к стеклу лбом. Наконец-то в душе его воцарился мир. Целую вечность ему не было так спокойно. Даже летом, скрываясь от Волдеморта вместе с Регулусом и Сириусом, он всегда чувствовал напряжение, тревогу и чувство вины. Сейчас же, стоя посреди тайного убежища Волдеморта, Изар понял, что наконец-то получил короткую передышку. Его стремление поскорее повзрослеть, проклятие Сигнуса, тайна сущности Волдеморта, Турнир трех волшебников… все это осталось в прошлом. За лето Изар действительно проделал долгий путь и уже не был прежним мальчиком, однако после возвращения в Британию события понеслись галопом, и ему так и не представилась возможность доказать Волдеморту, что он действительно повзрослел. Проклятие Сигнуса и вовсе выставило Изара в глазах Темного Лорда беспомощным слабаком. Превращение в волшебное существо, нежданное бессмертие — все это стало для Изара шоком. Поэтому он позволил себе потерять голову и сорваться, снова представ перед Темным Лордом жалким, отчаявшимся подростком. Впрочем, стыда за свою вспышку Изар не испытывал. Как он мог остаться равнодушным к перспективе остаться шестнадцатилетним навсегда? Разумеется, он был потрясен, пришел в ярость. К несчастью, Волдеморт оказался свидетелем его первой реакции на шокирующие известия. Да, он до сих пор немного злился на Волдеморта за столь поспешное обращение. Однако следовало признать, что Темный Лорд поступил так, чтобы спасти Изара от Сигнуса. Он и понятия не имел, что внутри его тела находилась частичка души Лили, готовая ради сына пожертвовать собой. Нет. О Лили он пока что думать не будет. Убрав руку с окна, Изар уперся подбородком в край кубка, размышляя. Слова Волдеморта о перчатке и метке подействовали сильнее, чем он ожидал. Изар никогда не воспринимал эти предметы как источник сил — однако теперь, оглядываясь назад, понимал, что через них пытался определить, кто он такой. Кожаная перчатка означала, что он независим; измененная же метка символизировала свободу. Он мог быть и свободен, и независим, даже лишившись этих предметов. И Волдеморт прекрасно это понимал. То, как хорошо Темный Лорд успел его изучить, пугало. И все же эта их связь работала в обе стороны. Изар не раз заявлял, что не понимает Волдеморта, однако все же знал о нем больше, чем любой другой Пожиратель. Они были невероятно похожи. Изару потребовалось немало времени, чтобы освоиться с неотступным интересом столь могущественного волшебника. Их… отношения никогда не будут безоблачными и легкими. Обоим им доставляло удовольствие бросать друг другу вызов, тыкать носом в просчеты. Временами он чувствовал себя неуверенно; боялся, что не сможет удерживать интерес Волдеморта вечно. Однако сегодняшние его слова заставили Изара понять, что интерес Волдеморта был куда глубже и постояннее, чем ему представлялось. Было и еще кое-что… Склонив голову набок, Изар прищуренными глазами посмотрел на солнце. У василисков не было понятия пары на всю жизнь — и у эльфов тоже. Пары были у вампиров, и только у них. Значит, Волдеморт сознательно решил сохранить эту особенность. Мысль о том, что Темный Лорд мечтал встретить родственную душу — что он позволил бы себе столь откровенную слабость, казалась абсурдной. И все же факт оставался фактом — ни змеи, ни сиды не испытывали нужды в постоянном партнере. Изар не собирался ни единым словом выдавать это свое знание, однако не мог не ломать голову над тем, зачем Темному Лорду желать столь близких отношений. Самой лучшей его догадкой было то, что Волдеморт хотел иметь рядом кого-то, кому бы мог доверять больше остальных. Как вариант — даже не доверять в полном смысле, но быть уверенным, что его приказы будут исполнены на совесть и в лучшем виде. Возможно, причины были куда глубже, но Изар даже думать не хотел о том, что Волдеморт стремился когда-нибудь обрести спутника; партнера. Не то чтобы это было совсем невероятно… и все же не слишком правдоподобно. Скорее Темному Лорду нужен был вызов; человек, который мог бы поймать его на просчетах, держать в постоянном тонусе. Только партнер справился бы с этой задачей. Любого обычного последователя ждали бы пытки или смерть за малейшее проявление неуважения. И все же их взаимная тяга была довольно слабой. Теперь, став волшебным существом, Изар тоже чувствовал ее. В обществе Волдеморта ему стало куда уютнее — так, словно они знали друг друга давным-давно. Присутствовавшее и раньше влечение тоже усилилось — впрочем, не настолько, чтобы стать непреодолимым. Изар пока что не собирался позволять Волдеморту получить над собой еще и эту власть. Он решил, что притяжение было таким слабым тоже благодаря вмешательству Темного Лорда. Случись так, что партнером оказался бы кто-то недостойный, Лорду оказалось бы несложно повернуться к нему спиной и игнорировать зов. Изар понял, что ему есть к чему стремиться. Волдеморт посчитал его достойным следить за собой, указывать на промахи. И Изару очень хотелось дорасти до этого уровня — стать тем, кто не позволит Волдеморту заиграться, напомнит ему о границах и пределах возможного. Тем, который постоянно будет бросать Темному Лорду вызов. По губам Изара расползлась лукавая улыбка. Да, это он сделает с удовольствием. Услышав характерный хлопок аппарации, он скрестил руки на груди. Похоже, хозяин дома вернулся. Возможно, Волдеморту не хотелось оставлять его надолго одного. Неужели он опасался, что Изар в приступе инфантильной злости сбежит куда глаза глядят? Или примется громить дом? Им по-прежнему многое требовалось обсудить, однако на данный момент Изар был доволен. Приняв ленивую, расслабленную позу, Изар наблюдал через отражение в стекле, как маг заходит в дом. Увидев его у окна, Темный Лорд на мгновение застыл. — Вижу, ты цел и невредим, — отметил он, закрывая за собой дверь. Скрыв усмешку за кубком, Изар одним глотком допил остатки крови. Облизав губы, он обернулся. — Не стоит так сильно обо мне беспокоиться, о Мой Лорд, — вкрадчиво произнес он. То, что он наконец понял о Темном Лорде что-то важное, а тот о его знании и не догадывался, приводило его в восторг. Риддл с подозрением прищурился. — Что ты опять замышляешь, дитя? Изар отвел взгляд и опустил кубок на стол неподалеку. Затем он медленно направился вперед, прекрасно чувствуя взгляд Волдеморта, прикованный к поясу его немного сползших брюк. Затем взгляд Лорда скользнул по его обнаженной груди и наконец остановился на темной метке, яркой кляксой выделявшейся на бледной коже. При ее виде в глазах Лорда вспыхнул собственнический огонек, и он наконец поднял голову, чтобы взглянуть Изару в лицо. Пусть смотрит, пусть жаждет. Едва сдерживая злорадную ухмылку, Изар потянулся вперед и положил руку на скрытую черными одеждами грудь Волдеморта. — Я тут подумал… — выдохнул он, подступая ближе и проводя пальцем по линии подбородка Лорда. Под его касанием тот стиснул зубы, приведя Изара в восторг. — …и осознал одну вещь… — он придвинулся еще немного и выдохнул Волдеморту прямо в губы: — Ты так и не сказал, когда наконец начнешь учить меня окклюменции. На этом Изар отдернул руку и с довольной усмешкой отступил на шаг. Когда он бросился прочь из комнаты, угрожающее шипение следовало за ним по пятам. Дразнить Темного Лорда определенно успело стать его любимой, хоть и весьма опасной забавой.