Зов матери
22 сентября 2018 г. в 17:25
В ту ночь Габриэлла Хеппер никак не могла уснуть. Ее муж уже давно видел цветные сны, а она все стояла у окна и вглядывалась в холодную морскую даль. В этой мгле ее усталый взгляд так отчаянно ловил зов маяка, не видя, но чувствуя вдалеке маленький скалистый остров. Шел уже пятый год, как на этом клочке земли была заперта ее единственная дочь. Не думать об этом было невозможно. Столько мыслей и чувств одновременно охватывали женщину. И разве можно уместить всю ее путаную жизнь в парочке простых предложений? У нее – сильной, но измотаной накопилось столько нерассказанных историй, неисполненных надежд и горьких воспоминаний.
Габриэлла всегда считала себя выдающейся личностью и не сомневалась, что ее ждет особенная, не рядовая судьба. И нет, она не страдала самомнением – у нее было все для исключительной жизни. Габи была умна, образована, талантлива, и хороша собой, а самое главное: в любой ситуации умела выгодно себя подать. Ей были присущи хитрость, упрямство, крепость духа, женская мудрость, несгибаемость и безумная воля к жизни. Разве этого мало, чтобы покорить наш большой, безумный, но по-своему прекрасный мир? Габи искренне считала, что здесь ее сил хватит с лихвой и в чем-то она была права.
Окончив школу и получив аттестат без единой дурной отметки, она поступила в колледж – один из лучших на восточном побережье и смогла выбить себе приличную стипендию. Она перебралась из маленького, оторванного от цивилизации Ленга в город своей мечты – искрящий огнями Нью-Йорк: столицу прогресса, искусства и модных тенденций. Такая жизнь пришлась Габи по вкусу. Конечно, этот мир открывался ей не сразу. Он требовал от молодой провинциалки немало трудов, но Габи была реалисткой и никогда не думала, что кто-то ждет ее в Нью-Йорке с распростертыми объятьями. Она боролась за свое место под солнцем, и эта борьба приносила свои плоды, но однажды в судьбу женщины вмешался непростительный случай.
После пары лет нью-йоркской жизни Габриэлла Хеппер вернулась домой на летние каникулы. В родном Ленге она встретила бывшего одноклассника. Габи всегда вызывала у него симпатию, но до поры до времени это чувство было не взаимно. Однако за два года невольной разлуки Томас Темптон сильно возмужал, превратившись из щуплого мальчика в настоящего мужчину. Новым он произвел на Габи сильное впечатление. На самом деле, это сложно назвать любовью. Любовь как крепкое, сильное чувство сложилось между ними в первые годы супружеской жизни, а тогда это была просто страсть – увлечение на пару знойных летних месяцев, но как часто такое бывает, молодых людей подвела контрацепция.
Только узнав о беременности, Габи решила избавиться от ребенка, но в последний момент поняла, что просто не может этого сделать. Внутри женщины проснулся материнский инстинкт и это новое, еще неизвестное чувство оказалось сильнее всего. Планы, мечты и амбиции отступили на второй план в столкновении с самым сильным, что когда-либо испытывала Габи – любовью к своему дитя.
Вопреки самому здравому смыслу она вышла замуж, поселилась в Ленге и родила дочь. Но даже теперь не изменила себе и оставила девичью фамилию, что по меркам маленького городка было сродни крайнему феминизму. Своим детям она и вовсе дала двойные фамилии и этим буквально вышла за рамки приличия! Закостенелые пуритане даже не представляли, что так можно, и долгое время косились на Габи как на сумасшедшую, а ее мужа считали не больше чем слабовольным подкаблучником.
Правда, когда дела в Ленге пошли под откос, и город оказался на грани банкротства, Габи осталась в числе тех немногих, кто не сдался и спас город, а заодно и всех его жителей от неизбежного краха. Когда все мужчины спасовали, а старый шериф и вовсе сбежал из Ленга, Габи выбрали на должность нового шерифа те самые горожане, что еще вчера так рьяно ее порицали.
В конце концов, она все и всем доказала. Она смогла стать большим человеком, пусть и в таком маленьком городе. Собственная правота и успех невероятно радовали женщину. Она была счастливой. Она любила Ленг, любила свою работу, своего мужа и детей. Если все вернуть обратно, то Габи ничего не стала бы менять, но все же иногда она чувствовала странную невосполненность, словно что-то она все-таки упустила и теперь никогда уже не сможет наверстать. Это чувство могло угнетать женщину, но у Габи подрастала дочь. Даяна спасала ее от разочарований и давала особую надежду на будущее.
Когда у Габи родилась девочка, она поняла, почувствовала – это ее второй шанс. Пусть она сама уже не воплотит в жизнь свои позабытые мечты, но за нее это сделает Даяна. Разумеется, у Габи были и сыновья: сначала родился Джорджи, потом в ее семье появился Эшли, но все же мальчики оставались мальчиками. Габи не чувствовала в них своего продолжения, а в Даяне отчаянно его искала.
Слишком поздно Габи поняла, что дочь совсем на нее не похожа. Наверное, это стоило заметить сразу, как только девочка начала проявлять характер, но тогда все ее повадки казались матери чем-то временным, детским и наносным. Впервые Габи ощутила тревогу, когда в возрасте пяти лет на вопрос «Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?», Даяна уверенно ответила: «Мамой!». Нет, судьбу домохозяйки и курицы-наседки Габи для нее не готовила, однако чем взрослее становилась дочка, тем больше и глубже разрастались волнения матери.
Даяна никогда не проявляла силу духа и характера, так свойственные Габи. В ней не было тех самых амбиций и стремлений, что в свое время вели ее мать. И пусть сама Габи и другие взрослые подмечали у девочки множество талантов, но она совсем не старалась их развивать. Даяна считала, что нет в ней ничего особенного, и мать никак не могла ее переубедить. Да и большой красоты девочка за собой не видела, хотя всегда оставалась довольно миловидной. Единственное, что Даяна и, правда, унаследовала от матери – это упрямство. Если она что-то решила, если она что-то вбила себе в голову, то убедить ее в обратном или заставить поменять свое решение было практически не возможно.
К учебе и школе Даяна относилась почти равнодушно. Она казалась слишком серьезной и несуразной на фоне своих ровесников и оттого росла не общительным и очень замкнутым ребенком. У Габи и вовсе создавалось впечатление, как будто ее девочка вечно чем-то напугана. Словно она не могла найти опоры внутри себя и постоянно искала ее снаружи. Она будто ждала плечо, к которому можно было прислониться, за которым можно было спрятаться от всего, что внушало ей ужас и страх. А такое положение вещей пугало и саму Габи. Совсем не этого она ждала от своей единственной дочери.
Наверное, Даяна стала самым большим разочарованием в ее жизни. Впрочем, это вовсе не значит, что Габриэлла разлюбила дочь. Напротив, беспокойство о ее судьбе лишь подстегивало материнские чувства. С сыновьями все было иначе. Джорджи с самого раннего детства, едва ли не младенчества, был очень серьезным и основательным мальчиком. Про таких обычно говорят: он точно знает, чего хочет и как этого добиться. Эшли, конечно, не был столь серьезным и основательным, даже напротив, казался очень непостоянным и ветреным, но, будучи круглым сиротой, привык держать удар судьбы. Он никогда не давал себя в обиду и умел за себя постоять.
Глядя на сыновей, Габи чувствовала, что они нигде не пропадут, а в случае с Даяной у нее были большие сомнения. Думая о дочери, она мечтала только об одном: чтобы плечо, к которому, в конце концов, прислонится ее девочка, оказалось по-настоящему крепким, но этого так и не случилось.
И ведь Даяну всегда привлекал зов маяка. Она с детства, как завороженная, смотрела на далекий, таинственный свет, будто в само свое скорое будущее. В то время на острове еще жила престарелая супружеская пара. Своих детей старики давно уже вырастили и жили в полном одиночестве, пока в девяносто пятом году жена смотрителя не поскользнулась на мокрых камнях, и, сильно ударившись головой, вскорости умерла. Ее муж, оставшись с этим горем один на один, так и не смог перенести потери и повесился через пару дней после похорон.
Вскоре на маяке появился новый смотритель, но он продержался совсем недолго – всего пару-тройку месяцев. Спустя какое-то время приехал его сменщик, но и он быстро отбыл. Всего за четыре года на острове побывало пять или шесть смотрителей и никому не удалось задержаться хотя бы на полгода. От этой чехарды по городу невольно поползли разговоры о проклятии и даже призраке старого смотрителя, чья душа осталась неупокоенной. Габи относилась к таким историям очень скептически, но большинство горожан все же верило глупым мистическим слухам.
Как результат: в девяносто девятом году в Ленг приехали большие специалисты от судоходной компании. Они провели реконструкцию маяка и установили на нем новое оборудование. Маяк стал автоматическим, а значит, полностью автономным. По задумке смотритель был уже не нужен, но эта идея с треском провалилась. Обновленные системы постоянно выходили из строя и в город раз за разом приезжала ремонтная бригада. Они, конечно, чинили маяк, но никак не могли объяснить причины частых поломок. Ровно такое же оборудование исправно работало на других объектах, а здесь бесконечно и беспричинно выходило из строя. Маяку просто нужен был смотритель. И стоит ли пытаться это объяснить? Некоторые вещи существуют просто потому, что они существуют. Есть в этом мире определенный уклад вещей, который ни за что не должен нарушаться и это был как раз такой случай.
История одинокого маяка дошла до своей кульминации, когда в две тысячи восьмом году произошла очередная поломка. Она пришлась аккурат на сезон штормов. Море тогда было особенно неспокойно, и ремонтная бригада долго не могла добраться до места. Все это могло закончиться большой трагедией, но каким-то чудом кораблекрушений удалось избежать, и уже через полгода в захолустный Ленг приехал новый смотритель. Маяк получил то, чего желал и частые поломки тут же прекратились, но для города начались неприятности иного рода.
Появление нового человека в таком маленьком городке, как Ленг, всегда производило большой фурор. Молодой смотритель на проклятом маяке – это само по себе не рядовое событие, а юный Эндрю Бирсак, ко всему прочему, привлекал внимание и своим весьма специфическим внешним видом.
Габи помнила первую встречу с будущим зятем. Она в то время уже была шерифом, и считала своим долгом разузнать, что это за человек, что он прячет за душой и не пошатнет ли сложившийся в городе порядок. Несмотря на свой сомнительный облик, Энди показался шерифу вполне безобидным малым. Он сказал, что прибыл в Ленг с западного побережья, что решил сменить обстановку и отдохнуть от большого города. Обещал вести себя законопослушно и вообще не собирался задержаться здесь надолго. Говорил, что ему нужно только перевести дух, и тогда он вернется обратно.
Габи поверила парню, но как выяснилось, сделала это зря.
Все дело в том, что молодежи в Ленге всегда водилось немного, и потому все молодые люди были особенно дружны и сплочены. Появление нового человека, да еще из большого города – самого Лос-Анжелеса, не обошло стороной местных тинэйджеров. Энди стал пользоваться среди них немалой популярностью. Вскоре маленький остров стал центром всей светской жизни города – там устраивались самые веселые и разнузданные вечеринки без всякого присмотра взрослых.
Только представьте: скалистые берега и зачастую не самое спокойное море, куда люди, во многом подростки, добирались на катерах, а уже там был и алкоголь, и травка, и бог знает что! А в каком состоянии они потом возвращались обратно, все по тому же неспокойному морю и мимо опасных скалистых берегов?! Все это рано или поздно должно было кончиться плохо. Это не нравилось и самой Габи и множеству других горожан, но шериф ничего не могла с этим поделать. Остров был частной собственностью и принадлежал крупной судоходной компании. Заявиться туда по собственному усмотрению без решения суда и достаточных оснований Габи не имела права.
Она, конечно, говорила Энди, что старый маяк - это не самое безопасное место для подобных развлечений. И нет, Энди совсем ей не грубил. Он вежливо и, главное, с улыбкой отвечал, что ни он, ни его гости закона не нарушают и, по сути, был абсолютно прав. Только от его правоты опасность никуда не делась. Оттого и сам Энди, и его безрассудство безумно злили Габи, но руки у нее были связанны. Единственное, что в этом случае могла сделать шериф – строго-настрого запретить своим детям посещать вечеринки на проклятом острове. И они пообещали никогда там не появляться. Эта клятва немного успокоила женщину, но успокоилась она сильно преждевременно.
Нет, роман между Энди и Даяной Габриэлла даже в страшном сне не могла себе представить! Все же в своих романтических увлечениях парень был не слишком постоянен. В Ленге он нравился многим девушкам и, судя по слухам, охотно этим пользовался. Так было какое-то время, а потом люди стали поговаривать, что Энди завязал отношения с Шелби Донован – первой красавицей выпускного класса. Долго эта связь не продлилась, и тогда по городу пошли слухи иного рода. Габи относилась к этим разговорам, как к дурной шутке. Она считала: этого не может быть, просто потому что не может быть никогда! Однако вскоре Габи убедилась, что раз в год и палка стреляет.
Одной особенно темной ночью она застала молодого смотрителя у собственного дома. Энди прямо у нее на глазах спрыгнул с козырька веранды. Он обычно забирался через него в окно Даяны, а потом так же спускался. Это было довольно романтично, но в ту ночь, когда его застали врасплох, Энди повел себя очень по-мужски. Он сначала поздоровался с шерифом и, тут же подорвавшись с места, убежал в неизвестном направлении. Как говорится: только его и видели.
После этого происшествия обстоятельного разговора с дочерью было не избежать. Даяна не стала отпираться, а честно призналась – с Энди она знакома и знакома довольно близко. Она бывала у него на острове, и сам парень далеко не впервые захаживал к ним через окно.
Конечно, после таких новостей Габи могла пойти на принцип: закрыть дочь под домашний арест и запретить все сомнительные встречи. Только Габи уже запрещала ездить на маяк, и разве это хоть как-то помогло? Тут она поняла, что запрещать – это не выход. Габи решила подружиться с Энди или хотя бы попробовать это сделать. У молодых людей уже завязался роман, а значит, все самое страшное неизбежно случилось. И если эта история будет развиваться дальше, то пусть она развивается под пристальным, но ненавязчивым присмотром. Так всем должно быть надежней.
К большому удивлению шерифа, при ближайшем рассмотрении оказалось, что Энди не так уж и плох. Да и разгульные вечеринки на старом маяке постепенно сошли на «нет». Со временем у Энди и Даяны сложились неплохие, во многом теплые и нежные отношения. Конечно, случались и ссоры, и обиды, и разочарования. Было и предательство. Была даже измена, которую Габи пережила во многом острее, чем ее дочь. Даяна простила Энди, а Габи так и не смогла. Если бы она в тот момент встретила Бирсака на улице, то в парне точно стало бы больше дырок, чем оно задумано природой. К счастью, в тот промежуток времени он старался не попадать шерифу на глаза. Это было очень благоразумно с его стороны.
По классике жанра, несколько раз Энди и Даяна расходились навсегда, но это «навсегда» длилось не больше месяца. Каждый раз Энди рвал отношения первым, и первым же бежал склеивать их обратно. Каждый раз Даяна его прощала. Каждый раз Габи хотела сказать, что делать этого не стоит или хотя бы не стоит прощать его сразу, а немного помучить, чтобы была ему наука, но Даяна слишком сильно любила Энди. Ей было больно смотреть, как он страдает. Его боль давалась девушке куда тяжелее, чем своя собственная.
Габи все это совсем не нравилось. Долгое время она думала, что дочка перерастет свое юношеское чувство, а может, станет мудрее, или напротив, Энди немного повзрослеет и поймет, чего стоит, когда тебя так крепко и отчаянно любят. Габи очень надеялась на здравомыслие и дочки и ее избранника, ибо тяжело видеть, как пренебрегают твоим любимым чадом, только Даяна сама выбрала Энди. Каким бы он ни был и как бы он себя ни вел, Энди был ее выбором, и Габи оставалось только смириться.
Спустя это смирение Энди стал неотъемлемой частью семьи Темптонов-Хепперов. Габи приняла выбор дочери как неизбежное, привыкла и во многом даже прикипела к парню, а почти пять лет назад Энди и Даяна поженились. Тогда Габи уже перестала волноваться за дочь. Ей казалось, что молодые люди взвесили свое решение и знали, на что они идут, связав себя узами брака. И потом, их семейная жизнь складывалась очень ровно, но тогда почему волнение вновь поселилось в сердце матери? Почему, заглядывая в глаза своей дочке, она видела там бесконечную тоску? Отчего ей казалось, что Даяна несчастлива? Почему, глядя на далекий свет маяка, Габи все чаще думала о проклятом острове, как о темнице?