***
Хиро не помнила, как оказалась дома. Дорога от больницы до двери её квартиры была как в тумане. Её кто-то довёл? Как она открыла дверь? Разве ключи не остались в сумке? Положив руку на пояс, Хиро с удивлением поняла, что её спортивная сумка при ней. А в памяти всплыли морщинки вокруг зелёных глаз, совсем таких же, как у… Как у… Хиро сжала ткань формы в области сердца. Сумка соскользнула с плеча и с шумом упала на пол. В голове со скоростью света опять пронеслось всё, что было сегодня: эмоции, лица, игровая площадка, волейбольный мяч, велосипед, поезд, браслет, кровь. Это были её родители. Они приехали в больницу за своей дочерью и тоже узнали правду. И даже не смотря на своё горе они поехали в спорткомплекс и забрали вещи, а заодно и привели Хиро домой. Игараши осела на пол. «Как же так?! Почему?! Почему-почему-почему-почему?!» Дышать стало трудно. Слёзы подкатили с новой силой. Казалось бы, Игараши потратила уже все, но они всё продолжали течь. «Она мертва? Она правда мертва?!» Невнятные рыдания изредка прерывались на вздохи. Вторая волна истерики оказалась сильнее первой. В Хиро больше не было надежды. Крики бессилия вырывались из её горла. Она уже точно знала, что Хиккари больше не придет, больше никогда ей не улыбнётся. Они не будут, как раньше, собираться после уроков. Они не будут, как раньше, ходить купаться на речку. Они не буду, как раньше, пить чай на её кухне. «Это же я виновата в том что она умерла, да? Я же могла её остановить! Я же могла что-то ей сказать!» Чувство вины наложилось на чувство отвращения к себе. «Я же могла… Могла!..» Ничего уже не будет как раньше. А в голове всё плыли воспоминания. Сначала самые яркие, затем те, что прятались в сознание поглубже. Как познакомились, как делали вместе доклад, как спасали кошку из воды, как встретили Кибаши, которая грустила на трибунах, как пытались призвать людей в свой клуб, как спасали Сатико от хулиганов, как ходили в храм на новый год, как купались в речке летом, как соревновались со вторым составом мужской команды, как готовили печенье у Широ дома, как ссорились и мирились — всё это летело сквозь сознание. Она вспомнила, как ей по началу не нравился волейбол, как всё вокруг пугало, какой стыд она испытывала делая всякие социальные вещи по просьбе Хиккари, как болели руки от синяков и порезов, как никотин разъедал лёгкие. Она вспомнила, как усталость превращалась в удовлетворение, как общаться с людьми становилось всё легче и легче, как потихоньку уходила потребность повреждать себя, как же было хорошо, когда получалось удачно принять мяч, как нравилось слушать похвалу от капитана. Она вспомнила, насколько она любила, когда Хиккари её заплетала. И радость, и стыд, и злость, и страх — все эти эмоции окрашивались в синий цвет. А ещё… обещания. — Обещай, что мы вместе будем играть в большом зале, среди сильных команд. И будем побеждать. Вместе. — Обещаю. Тогда и ты пообещай. Всегда будь моим другом, и не оставляй меня. Ни за что. «Зачем? Почему мы нарушили их?!» Да, они были даны давно и сейчас казались глупыми и наивными. Но почему-то от понимания, что их не удалось сдержать становилось горько. Из-за чего она так плакала в последний раз? Чёткого воспоминания не было, но она точно знала, что это было в то далёкое время, когда она только переехала в Мияги. Тогда над ней издевались одноклассники. И всего-то? Лучше бы они и дальше травили её, но Хиккари бы была жива! Сейчас все свои прошлые переживания казались просто ничем. Хиро бы всё отдала, лишь бы променять происходящее на свои старые проблемы. А кто её от этих проблем спас? Кто стал её первым настоящим другом? И почему она сейчас лежит в могиле? Разве это справедливо? Разве так должны заканчиваться хорошие истории? Взгляд Хиро упал на вещи, которые забыла её мёртвая подруга. Игараши подползла к ним и с горечью прижала к себе, будто пытаясь в последний раз обнять самое дорогое, что у неё есть. — Это единственное, что от тебя осталось… — прошептала девочка. Она чувствовала себя как никогда маленькой и одинокой в этом холодном мире. И ничто больше не могло согреть ей сердце. Истерика стала утихать. Когда слёзы закончились, Хиро опустошёно вздохнула. Возникшая после затихшего плача тишина просто оглушала. Потихоньку боль отступать, а её место заполняла неиссякаемая пустота. Грудная клетка мерно вздымалась, пока девочка обнимала сумку, свернувшись калачиком. Бессилие поглотило её целиком. «А может, уйти следом? Хиккари же наверняка ждёт меня.» Ничто больше не имело ценности. Родители, деньги, учёба, старые знакомства, будущее. Да даже волосы — красивые и длинные, сейчас же просто спутанные и грязные — потеряли весь свой смысл. «Зачем я здесь?» И правду, зачем? Средняя школа закончена, команда распалась, друзей больше нет. Мама с папой? Да они же и не любили её никогда. Брат? Какой брат? Которого она никогда близко не знала? Где он был, когда ей была нужна помощь? Да и вообще, где он пропадает все эти годы? Больше нет буквально ни одной причины, которая бы её держала здесь. «Да никому нет до меня дела!.. Какая разница, умру я или нет?» Конечно, Хиро хотелось спасения. Но в этот раз никто её не спасет — больше некому. Даже те саморазрушительные вещи, которые она делала когда-то больше ей не помогут. Игараши отвыкла от самоповреждения и курения за время дружбы с Хиккари. Да даже если бы ей снова захотелось спастись подобным образом, сил на это просто не было. Конечно, Хиро хотелось, чтобы всё закончилось. И в голову ей пришёл только один достойный способ закончить со всем этим — камнем вниз с чего нибудь высокого. Да, болезненно, но это просто и не требует почти никаких затрат: ни походов в аптеку, ни покупок верёвок, ни физических усилий. Разве что дойти до последнего этажа надо. А там — сделать шаг, и дороги назад не будет.***
Иваидзуми сидел на кухне перед телевизором и пил чай. Вечера в эту пору всё ещё были холодными, но дома было тепло — в углу работал обогреватель. Сегодня странный день: то беготня, то затишье. И почему-то Иваидзуми преследовало чувство, что он сделал что-то не так. Он, конечно, наставил своего друга на путь истинный и чуть ли не за ручку повёл его признаваться в любви, но теперь он сомневался, что поступил правильно. Он хочет для Ойкавы только счастья — и теперь, когда ему впервые кто-то понравился так же, как волейбол, Хаджиме хотел подтолкнуть Тоору к этому счастью. Конечно, любовь двоих голубков — это их личное дело, но он всё-таки вмешался. А было ли это необходимо? Всё же, он больше не в младшей школе, чтобы промывать мозги Ойкаве о его любви. Много лет назад он точно так же заставил Тоору признаваться в чувствах: когда ему правда кто-то нравился, этот оболтус никак не мог это сделать и с годами это не изменилось. Тогда думать о том, правильно ли он поступил не хватало мозгов — дети в принципе редко рефлексируют над своим поведением. «Но этот дурак выглядел так, как будто ему именно этого пинка и не хватало!» — успокоил себя доигровщик, — «Да и слушать его нытьё я уже устал.» В чём-то он был прав. Он думал, пойти ли за Ойкавой в спортивный комплекс или нет. Тоору, конечно, взрослый, но Ива же его друг. Да и можно было бы на игру девочек посмотреть. В голове вертелся только один вопрос: «А если отказала?» Иваидзуми на практике знал, что Ойкава достаточно, а иногда даже слишком привлекателен для девочек. Особенно для девочек возраста Широ — на них ещё и гормоны давят, при виде такого красавца у любой слюна бы потекла. Но Хиккари — она же не обычная девочка. Именно по этому она так запала в сердце этому идиоту. Она смотрела на него не как на красавчика, а как на умелого волейболиста, наставника и друга. В её духе было бы попросить сохранить между ними дружбу. Они с Ойкавой очень похожи. Во многом: хотя бы озабоченностью волейболом и своей эмоциональностью. И у обоих эта мечта — побеждать. Хиккари ей горела — Иваидзуми видел сам, слышал в живую её наивные реплики, и в ответ мог только хмыкнуть и пожелать удачи. Стремления — это всегда хорошо, он был как-то по-наставнически рад, что девочка уже знает, чего хочет от жизни. Но её же страсть могла больно её ударить. Он и его лучший друг прошли через это ещё в средней школе. Тоору очень болезненно дался первый проигрыш. Зарождающийся в нём король хотел абсолютной власти — абсолютной победы. Хаджиме же почти не расстроился. Почти. Часть той страсти к победе всё же передавалась. Иваидзуми ощущал это — было больно, и он даже представить не мог, каково Ойкаве. Со временем связующий стал устойчивее к этому, но всё равно потакал своему эгоистичному желанию быть первым и никогда не жалел себя на тренировках. Чтобы победить всех противников — надо стать самым сильным, не смотря сколько на это уйдёт времени и сил. В Хиккари он разглядел себя — по крайней мере так со стороны казалось Хаджиме. Наверно от того и схватился за неё, не оставил, захотел помочь, чтобы она не испытала того же, что и он. А она в свою очередь верила в него, признавала его способности не как «просто фанатка». И со временем Тоору утонул в чувствах. Не усмотрел за собой и влюбился. Ойкава уязвим. Он никому этого не показывает, даже лучшему другу, но Иваидзуми видит. Он же не слепой, да и вроде как не тупой — знает несносного шатена с самого детства. Ойкава, конечно, ноется ему о своих неудачах и всяких других пустяках, рассказывает новости из личной жизни, иногда шутит о том, что он недостаточно хорош, говорит, что кто-то может быть лучше него — последнее особенно бесило. Но его настоящих переживаний Иваиздуми не видел уже давно, наверно, с их первого поражения. Тоору всегда натягивает эту дурацкую маску легкомысленного и непринуждённого красавчика. Конечно, нельзя не признать, что это часть его характера. Быть королевой драмы и комедии у Ойкавы в крови — это было глупо отрицать. Но в какой-то момент эта его черта превратилась в защитную реакцию. И Хаджиме пропустил в какой именно. Стоит Ойкаве проиграть и он, — нет, не сдастся, — он продолжит стараться ещё сильнее. Он будет изматывать себя в спортзале, будет сидеть и изучать стратегии аж до посинения. И в очередной раз убедится, что он не достаточно хорош, как бы он не пытался, но не перестанет выкладываться по полной. Иваидзуми боялся, что в один день у его друга просто закончатся силы, но нет — Дуракава всегда умудрялся быть свежим, как огурчик. Страсти к волейболу в нём слишком много. И вся его жизнь превратилась бы в сплошную тренировку, если бы не появилась Хиккари. В сердце Тоору притаилось ещё немного места — и оно было для этой обаятельной блондинки с тёплыми зелёными глазами. Ива был благодарен Широ и Игараши за то, что они иногда вытягивали их развлекаться. Доигровщику правда нравилось, но больше радости он получал от того, что его друг отдыхает. Но ведь дела любовные — это не волейбол. Это сложнее. Если его сломают в этом, сможет ли он любить дальше? Один раз уже было, на Ойкаве это, конечно, отразилось, но не так сильно. Хотя, может, показалось, что не сильно? Всё же, в тот раз он так и не признался Ясухо в своих чувствах. А потом она пропала из его жизни и он только недавно узнал, что этой девушки больше нет в живых. Что же он чувствовал в тот момент? Конечно, всё это было давно. Но всё же, после того момента Тоору не любил так же искренне, как сейчас. В итоге Хаджиме так и не пошел смотреть на матч. Побоялся и ушёл домой. По ящику крутили какую-то мелодраму. Иваидзуми не было интересно, он даже не смотрел, не говоря уже о том, чтобы вникнуть в сюжет. Телевизионный шум был фоном для его мыслей, которые буквально утянули его с собой в пучину. Он даже не заметил, как фильм закончился и начались новости. — Сегодня в районе обеда на железнодорожном переезде недалеко от станции «Мияги» Синей Северной ветки электричек произошла жуткая авария, — заговорил голос диктора, отрывая брюнета от своих мыслей, — Личность пострадавшей уже установлена. Иваидзуми отвлёкся и взглянул в телевизор. Следующее, что он увидел, заставило его выронить кружку с почти остывшим чаем. — Пятнадцатилетняя девушка по имени Хиккари Широ — ученица выпускного класса средней школы Сейнару Мори ехала на велосипеде по склону в сторону шлагбаума и не смогла остановиться, когда он уже опустился, — на экране появилась фотография с паспорта блондинки, — Школьницу тут же увезли в реанимацию, но врачи ничем не смогли помочь. Хаджиме не моргая смотрел на экран. — Пострадавшая не выжила. Остальные слова ведущего доносились как сквозь толщу воды.***
Хиро приподнялась, когда начала болеть голова. Боль словно немного привела её в чувства. Игараши уже знала, куда она пойдёт. В памяти она пыталась восстановить маршрут до той самой заброшки, куда они когда-то ходили с компанией. Идти до неё не так сложно, нужна окраина города. Конечно, есть шанс встретить там кого-то, но разве в последние минуты жизни это играет какую-то роль? Крыша в том здании открыта, а даже если туда Хиро забраться не сможет, окон в рамах, а в некоторых местах даже стен тоже нет. Этажей достаточно, чтобы разбиться насмерть. Но перед выходом надо собраться и немного подготовиться. Во первых — убраться. Беспорядок, который творился в комнате у Игараши, был точно не тем, что хотелось бы оставить после себя. Пускай родители и никогда не были довольны своей дочерью, но наверно они будут рады увидеть чистоту перед тем, как она уйдёт навсегда. Хоть в последний раз она сможет им угодить. Во вторых — спортивную форму лучше сменить. Для этого не было какой-то особой причины, просто хотелось её сохранить. В этих кусках ткани было какое-то сокровенное тепло. Не хотелось пачкать их своей кровью и дорожной пылью. Игараши взглянула в зеркало. Форма и вправду сидела очень хорошо. Свернув одежду очень аккуратно, Хиро положила её в сумку, где лежал командный ежедневник и прочие вещи Широ. «Спасибо.» — мысленно сказала она и улыбнулась на прощание, закрывая шкаф. Эти вещи много значат, но Хиро не хотела брать их с собой в последний путь. Пускай лучше они навсегда останутся здесь, где их никто не испортит, не выкинет и не заберёт себе. Девушка опять взглянула на себя в зеркало. Да, без формы уже совсем не так. «Стоит умыться, но сначала…» Игараши провела рукой по волосам. По всей длине не получилось — локоны заканчивались где-то ниже пояса. Ножницы заманчиво блеснули где-то на столе. «Зачем мне волосы, если ты больше никогда их не заплетёшь?» — с грустью подумала девочка, зажимая между пальцами небольшую часть волос. В тишине раздался звук ножниц. И уже через минуту пол был усыпан длинными иссиня-чёрными прядями. — Ха-ха. Отрезать «главное достоинство её жизни» оказалось даже весело. Если бы это было бы при каких-то других условиях, Хиро точно бы подумала о том, что скажут родители, как они в ней снова разочаруются. И скорее всего очень бы испугалась. Но сейчас свой поступок казался ей очень правильным. «В конечном итоге, если моё тело из-за этого будет сложнее опознать, так даже лучше.» Мама с папой наверняка будут искать «девочку с очень длинной причёской». Если они не найдут — Хиро будет счастлива. Хотя она об этом, в любом случае, не узнает. Новая причёска показалась Игараши очень удобной и она даже на секунду посчитала себя красивой. Но лишь на секунду, потом её мысли снова занял план по окончанию своей жизни. Умыться, выкинуть обрезки волос и прибрать вещи — дело пяти минут. Натянув на себя первое, что попалось под руку, а именно школьную форму и старую тёмно-синюю спортивную куртку, которую она нашла в комнате брата, Хиро вышла из комнаты. — Прощай, дом, — прошептала девушка, закрывая дверь в квартиру.***
— А что мы будем говорить? — озадаченно покосился на своего друга лысый. — Ну, — протянул Нишиноя, — Здравствуйте, вы заказывали пиццу? Танака многозначно хмыкнул. — Банально. — Да? — обиделся Юу, — А что тогда не банально? — Э-э-э… Танака немного завис. Все идеи в его голове были такими же банальными, как та, которую только что предложил Ноя-сан. Сгенерировать что-то интересное следовало бы прямо сейчас — чахнуть над телефоном долго не получится. Энношита скоро вернётся, и тогда их обоих опять заставят зубрить все эти теоремы. — О! Озарённый своей идеей Танака уже схватил телефон и начал вбивать чей-то номер. Либеро поддался вперёд, заглядывая в экран. — Что у тебя? — заинтересованно начал он. — Давай будем спрашивать «как вы относитесь к волейболу», — предложил Танака, — Либо посмеёмся, либо найдём новых друзей! — Рю, это гениально!***
Холод этого вечера пробирался под хожу, но Хиро почти не замечала этого. Она стояла перед огромной бетонной постройкой. Задрав голову вверх, девочка пыталась посчитать, сколько этажей тут успели построить. Да, здание пустовало уже несколько лет, но оно было не достроено. Конечно, было бы интереснее, если бы оно было заброшено после множества лет использования, а не покинуто просто из-за недостатка финансирования. Однако, сейчас это совсем не важно. «Семь.» — посчитала Игараши. В последний раз она была тут при свете солнца с компанией своих друзей. Воспоминания того дня нахлынули, но Хиро отогнала их, чтобы опять не забыться. Двери в проёме не было, так что трудностей на входе не возникло. Внутри было жутко. Возможно, играло роль время суток, возможно запах сырости, возможно граффити на стене, возможно длинный тёмный коридор первого этажа. По плану это должен был быть жилой дом, скорее как общежитие или коммуналка. На это намекали небольшие и довольно тесные комнаты, которыми был усеян весь этаж. В стороне, где зашла Хиро, была шахта от лифта. Внизу валялся какой-то строительный мусор. Слева от шахты была лестница. Перил на ней не было. Хиро начала свой путь наверх. Пропуская этажи и не собираясь бродить по всему зданию она довольно быстро достигла своей цели. В любой другой ситуации Игараши, скорее всего со страхом обследовала бы каждый угол, цепляясь за чью-нибудь тёплую руку и рассматривая граффити, которые оставили другие посетители этого места. Но ни тёплой руки, ни другой ситуации больше не будет. Подниматься было несложно, и к седьмому этажу Хиро даже не запыхалась — всё же сказывались ежедневные тренировки. Это натолкнуло на ещё одну грустную мысль — тренировок тоже больше не будет в её жизни. Ветер на последнем этаже гулял сильнее, чем внизу. Он не сдерживал свои порывы и беспорядочно трепал короткие чёрные волосы. Хиро поёжилась. Был в такой высоте, помимо смертоносности, один плюс: отсюда открывался превосходный вид на закат, который оправдывал холод и сильные порывы ветра. Город виднелся из-за деревьев: освещаемый уходящим солнцем он выглядел даже как-то трагично. Это место больше не казалось таким жутким. Оно было покинуто и всеми забыто, даже бездомные собаки не ночевали здесь — и Хиро чувствовала себя точно так же. Ветхая постройка казалась роднее собственных родителей. Она будто понимала её лучше всех. Так и хотелось сказать: «Что, ты тоже осталась одна?» На всём этаже была всего пара стен — остальное пространство было открыто. Кое-где отсутствовал пол — его не успели построить. Оттягивать момент своей кончины Игараши не хотела. Смысла в её жизни больше не было. Девочка сняла школьные туфли. Ветер щекотал кончики пальцев на ногах. После относительно тёплых туфель ходить босиком было неуютно. Игараши подошла поближе к краю и посмотрела вниз: виднелся асфальт и много строительного мусора. Грань крыши резко заканчивалась, оставляя за собой пропасть в 20 метров. Хиро силой подавила желание сесть и схватиться за бетон. Инстинкт самосохранения давал о себе знать. «Сделать шаг. Надо сделать шаг.» В животе неприятно скрутило, пробило на холодный пот, но Хиро не отрывала взгляд от земли. Расстояние немного кружило голову, но она старалась сохранять трезвость. «Нет, сейчас надо быть смелой. Ради Хиккари. Чтобы снова увидеть её улыбку, надо сделать всего лишь шаг.» Ветер словно подталкивал её в спину, сильнее ероша волосы. Глубоко вдохнув и зажмурившись, Хиро подняла одну ступню. «Сейчас мы снова с тобой встретимся…» Но внезапно в кармане её куртки что-то завибрировало. Хиро вздрогнула и, резко поддаваясь назад, шлёпнулась на бетон. Страх окатил её с головой, отдавая волнами в ступнях. Рингтон заглушался порывами ветра, но всё же достигал девичьих ушей. Неожиданный звонок очень напугал, но ещё больше напугала высота, которая только что была почти под ногами. В голове тут же пронеслось миллион мыслей: а что, если это родители? А вдруг они вернулись раньше времени и звонят чтобы спросить, где она? А что, если это звонок из больницы, и они хотят сказать, что Хиккари всё-таки жива? Что в травмотологическом что-то напутали и она всё-таки в порядке? На автомате Хиро подняла трубку, даже не взглянув на звонивший номер. — Здраствуйте, как вы относитесь к волейболу? — заговорил голос на том конце.***
Ойкава замерз. Даже куртка волейбольного клуба не спасала — это значило, что пора идти домой. Проходя мимо лестницы, где он впервые встретил свою возлюбленную, Тоору улыбнулся. Он вспомнил про кошку, которую подарил своему племяннику. Тогда она была несносным котёнком, который ни в какую не хотел жить у Ойкавы дома. Однако у Такеру она прижилась сразу же — возможно, сказывалось присутствие женской руки в их доме. Сестру Ойкавы всегда любили животные. Это поражало: связующий всё ещё с удивлением думал о том, что у животных тоже может быть характер. Всё же, все кошки ведут себя по разному: кто-то более злой, кто-то более мягкий. У Химе был очень странный характер: она часто проказничала, но всегда давалась в руки, даже незнакомцам. И кто же знал, что такая негодница очень популярна среди уличных котов? Совсем скоро в их семье появятся котята. Только сегодня сестра об этом оповестила. Срок был ещё совсем маленький, но она как-то смогла это понять. Видимо женская интуиция, всё же она тоже проходила через это. Сам Ойкава бы никогда не понял. От сестры пришло сообщение. «завтра повезу Химе на узи» «сможешь опять посидеть с Такеру?»«Опять» «?!» «Нэ-сама, у меня вообще-то завтра тренировка!» «(`ε´)»
Тоору всегда обращался к сестре в такой манере когда злился. В детстве для того чтобы не показаться очень грубым, сейчас по привичке даже с какой-то иронией. «тренировка утром?» «мы после обеда поедем» «запись уже стоит»«Хммм…» «(￣ヘ￣)» «Ну, если прям срочно» «Ладно» «Я согласен»
Тут связующий подумал выпросить у сестры что-нибудь за работу нянькой, но так ничего и не придумав убрал телефон в карман. В идеале завтра после тренировки он планировал наведаться к Широ, если она не ответит на телефон. Да даже если ответит, всё равно бы пришёл. С цветами. И конфетами. Но, видимо, пока что это придётся отложить. Бросить сестру и кошку просто так он не мог. Ему бы совесть не позволила нормально повеселиться если бы он знал, что не помог в трудную минуту. «Ладно, у Хиккари-чан завтра наверняка будут ещё соревнования, приду лучше вечером, когда она точно будет дома.» — подумал Тоору, подмечая, что проблема решилась сама собой, — «Здоровье Химе тоже очень важно.» Наступила весна, и котам тоже хочется любить — всё же, Ойкава здесь не один такой. Но эта новость стала большой неожиданностью, особенно для Такеру. Мальчик впервые в жизни столкнулся с подобным явлением — продолжение рода, и его дяде пришлось объяснять ему, что это такое. Не в подробностях, конечно же. — В один день ты тоже полюбишь кого-то так, что тебе захочется продолжить свой род. — Чего-о? Это глупо! Коты такие глупые. И ты тоже, раз так считаешь! Я никогда никого не буду любить! Такеру, конечно, не понимал, о чём он говорит. Ойкава попытался вспомнить себя в его возрасте. Думал ли он точно так же? В любом случае, Тоору был рад такому повороту событий. Новая жизнь — это прекрасно. Всех котят сестра себе конечно же не оставит — максимум двух, а кошки по шесть обычно рожают. Остальных будут раздавать. Связующий хотел прибрать к рукам одного. Хиккари же нравятся кошки. И когда они будут жить вместе — а Ойкава точно знал, что будут, потому что заканчивать эти отношения в ближайшую жизнь он не планировал — Широ наверняка захочет завести питомца. А он уже всё распланировал: сначала они вместе вырастят котёнка, научатся заботиться о чём-то маленьком, и это будет как тренировка перед финальным матчем. А затем уже взрослый кот будет жить вместе с ними. Ойкава ждал этого с нетерпением, но не хотел торопить события. Всё же, Хиккари только 15, а ему пока что 17. Но сама мысль, что их может объединять что-то кроме волейбола будоражила. В этот холодный вечер Тоору грели тёплые мысли о будущем. Хоть он и чувствовал себя сопливой девчонкой, которая как только встречает человека, тут же планирует свадьбу и придумывает имена десятерым детям, но он был счастлив. Осталось только дождаться ответа от его любимой. На пути встала волейбольная площадка, на которой Сейджо тренировалась, когда был занят спортивный зал. Теперь они не играют здесь — другой клуб распался и освободил им больше времени. Связующий вспомнил про волейбол. Конечно, сегодня он брал отпуск по важным причинам — племянник и турнир средних школ, но завтра бездельничать он не планировал. Раз он всё ещё не достаточно хорош, чтобы пройти на национальные, он должен стараться больше. Достав телефон из кармана, парень нажал на чат с Иваидзуми. Надо было уточнить, будет ли завтра тренировка. Их, конечно, редко отменяют, но написать Хаджиме всё равно хотелось.«Ива-чан~» «Завтра будет тренировка?» «(✧ω✧)»
Ответ пришёл через несколько минут, когда Ойкава почти подходил к своему дому. «Да.» «Как прошло признание?»«Успешно» «(≧▽≦)» «Σ>―(〃°ω°〃)♡→» «Она сказала дать ей немного времени подумать, но я знаю, что она согласится»
«Ты смотрел сегодня телевизор?» Тоору удивился. Этот вопрос показался очень странным, но раз Хаджиме спрашивает, то, скорее всего, не просто так.«Нет, я же целый день занят» «А что» «?» «(.❛ ᴗ ❛.)»
«Вышли финальные серии твоего любимого сериала.» Ива-чан такой Ива-чан. Ойкава улыбнулся. Хоть и загруженный, но сегодня, был хороший день.***
Хиро молчала. — Как вы относитесь к волейболу? — повторили на том конце. — Я… Голос дрогнул. — Жизнь всегда жестока и несправедлива. Но если будешь стоять на месте, всё останется прежним. Не шагнёшь вперёд — ничего не изменишь! Поднимайся. Есть мечта? Беги к ней! Нет мечты? Приобрети её! Не можешь? Тогда давай у нас будет общая! По ту сторону провода началось какое-то шевеление. — А, ты про нашу цель? Извини, иногда я бываю довольно навязчивой, но мне правда хочется чтобы и в твоей жизни тоже был смысл. Как только ты найдёшь ради чего жить, можешь бросить волейбол, а пока играй со мной. Послышались ругательства и топот ног, но Хиро не обратила на это внимания. Вызов не прекратился. — Наша команда, она… — Команда? — тут же ответил голос. Он показался немного другим, не таким, как в начале, — Ты играешь? — Играла. Парень на том конце замолчал, а Игараши из-за всех сил держалась, чтобы опять не разрыдаться. — Почему? — наконец обеспокоенно спросил он, — А как же твоя команда? Хиро шмыгнула носом. — Нет у меня больше никакой команды. Её заплаканный голос звучал жалко. Игараши чувствовала, как тот ураган, который она переживала внутри себя, в любую секунду может вырваться наружу. Она сдерживалась, чтобы не вылить всё происходящее на собеседника. Хоть она его и не знает, это не значит, что она имеет право грузить его своими проблемами. — Что случилось? Это было последней каплей. — Мы старались победить, правда старались, но почему-то всё равно проиграли… Мы так много мотали себя на тренировках, но даже первый раунд не прошли!.. Разве мы мало тренировались? Разве мы могли сделать ещё хоть что-нибудь? Слова потоком вырывались из горла, надрываясь и хрипя. Они сливались в один неразборчивый вой, из которого едва можно было выцепить отдельные слова. — А она же переживала больше всех! Она же из кожи вон лезла и сильнее всех расстроилась! Она же капитан! И из-за этого больше и команды нет, все отвернулись! И я ничего не сказала ей! Хиро зашлась рыданиями. Третья волна истерики была не такой сильной, как две предыдущие, в ней даже было что-то облегчительное. — Неужели… — она опять всхлипнула, — …теперь цель нашей жизни навсегда останется недостижимой? Разве это то, чего мы хотели достичь?.. Игараши опрокинулась назад, стукаясь головой о бетон, но почти не почувствовала боли. Закатные облака плыли по темнеющему небу. Телефон всё ещё был у уха. Собеседник опешил, но, почему-то, даже слушая, как из трубки доносятся непонятные всхлипы и рыдания, не сбросил вызов. — Слушай, я тебя правда понимаю, — успокаивающе начал парень, — Мы вот тоже недавно проиграли. Сейчас вся наша команда переживает это, но мы и не планируем сдаваться! Хиро немного успокоилась. Ей стало легче, когда она высказала хотя бы часть своих переживаний. — Всё же, ответь мне, ты всё ещё любишь волейбол? Вопрос немного отвлёк от переживаний, однако девочка не знала, как ответить на него. Ей нравилось играть со своей командой, удовольствие от хорошо принятого мяча заглушало боль от ударов, попавших в голову и выбитых пальцев, а совсем недавно целью на будущее была победа на межшкольных. Но Игараши не представляла, нравится ли ей волейбол без Хиккари. — Наверно, — выдохнула она. — Даже «наверно» хватит, чтобы не опускать руки! — воодушевлённо сказал собеседник, — Игр у тебя может быть ещё много, и прекращать всё только из-за одного проигрыша глупо. Хиро вытерла слёзы рукавом. — Знаю я одного такого дурака, который тоже хочет всё бросить, — тон голоса паренька приобрёл недовольные нотки, — Такой слабак, если честно. Но я ему мозги на место вправлю! Он самодовольно хмыкнул. — Ой, извини, я заговорился, — опомнился парень, — Вообще, никогда не поздно начать всё заново. Да, это может быть сложно, но я уверен, что у тебя всё получится. Ты главное не плачь, слышишь? Хиро улыбнулась. В её опухших от слёз глазах всё ещё была грусть, но в груди разливалось тепло. Она чувствовала, что эти слова — не просто пустышка, сказанная наотмашь, а искренность человека, который её понимает. Игараши услышала именно то, в чём так нуждалась. Она была спасена. — Хорошо. Я попробую снова. И пальцем нажала на кнопку сброса.***
Нишиноя пару секунд смотрел на историю звонков, открывшуюся после завершения вызова, но потом всё же выключил экран. Разговор получился необычным. Всё же, услышать плачущую девочку на том конце — это последнее, что ты ожидаешь в подобных случаях. Сначала он, конечно, чувствовал себя немного неловко, будто вмешался туда, куда не стоило, но всё же потом у него появилось ощущение, что он сделал что-то хорошее. Конечно, у него было желание сказать, что сдаются только слабаки, но разве можно винить плачущую девочку в слабости? Мама всегда учила Юу уважать и защищать девушек. Она говорила, что если ты думаешь, что жизнь обошлась с тобой несправедливо, то просто вспомни женщин. Нишиноя не спорил с мамой. Со временем он и сам научился видеть, как эти прекрасные создания страдают. От отсутствия выбора, от боли каждый месяц, от обесценивания мнения, от адских родов и прочих прелестей их жизни. Да и в целом, он начал замечать чужие проблемы и радовался, что своих у него нет. Он не любил слабаков. Он не понимал, как можно сдаться, если что-то не получается. Например те же женщины так сильны духом, и как зная это и являясь мужчиной вообще можно сдаваться. Ты на то и мужчина, чтобы стоически выдерживать все неудачи — так считал Нишиноя. Но, с другой стороны, мнение Юу можно было легко изменить в лучшую сторону, просто перешагнув через свою слабость. Асахи слабак. Но Нишиноя мог сказать это Азумане в лицо. И если его это сильно заденет, то значит он ещё большая размазня, чем кажется. Но вот сказать что-то настолько резкое существу другого пола Юу не мог. Не поворачивался язык. Парень решил зайти обратно в комнату, откуда он выбежал с телефоном, пока Рюноске задерживал вернувшегося Энношиту. Оба его приятеля стояли и молча смотрели на него. Очевидно, что они слышали разговор, даже если не весь, то его слова точно. — Давайте дальше разбирать эту теорему, — невозмутимо сказал Ноя и сел за тетрадь сам, что было для него очень несвойственно. Энношита и Танака пару секунд пялились на Нишиною, но не сказали ни слова.***
Хиро пошла вниз. Уже совсем стемнело. Заброшенное здание снова показалось жутким. Аккуратно спускаясь по ступенькам, девочка с опаской вглядывалась в темноту. Следовало бы смотреть под ноги — тут валялось много строительного мусора, но Хиро поглотили её мысли. Хотелось проверить телефон. Звонивший номер остался в истории звонков, и Игараши металась между тем, чтобы добавить его в контакты и потом, когда всё будет хорошо, перезвонить и поблагодарить, и тем, чтобы скрыть его. Она не хотела, чтобы этот собеседник внезапно стал дорог. Она боялась, что если он снова позвонит, ей будет, что терять. Она боялась повторения истории. Но так же она желала, чтобы тот, кто почти стал свидетелем её конца и по сути спас от смерти узнал, что всё закончилось хорошо. Конечно, она понимала, что этот человек наверняка забудет про неё уже на следующий день. Но почему-то это было важно. Всё же, парень, который звонил, тоже играл в волейбол. Наверняка он был крутым игроком. Девочка не могла знать этого наверняка, но она чувствовала, что с таким подходом он наверняка один из лучших. А даже если она ошибается, то для неё это будет так. Хиро остановилась в пролёте этажей. Достав мобильник из кармана, она открыла историю, нашла звонивший номер и добавила его в контакты. «Как мне его записать?» — озадачилась она вопросом. «Парень, которому нужно перезвонить» звучало не очень. «Волейболист» — скудно. «Спаситель» — правдиво, но странно. Она попыталась представить его. Как выглядел тот, кто с ней говорил? Наверное, он высокий. У него сильные широкие ладони, большая волейбольная форма и ботинки сорок пятого размера. Воображение само нарисовало крылья за спиной этого человека. Ну да, ангел хранитель. Он прямо как Хиккари. Правда только у неё-то уже по настоящему есть нимб над головой. «Ангел» — написала она в окошке названия, посвящая его не то тому парню, не то своей мёртвой подруге, а потом, немного подумав, дописала «в волейбольных кроссовках». И, желая продолжить свой путь, не заметила торчащую из лестницы арматуру и кубарем покатилась вниз. Послышался грохот. — Ай! — вскрикнула Хиро, больно ударившись о стену. Хиро очень повезло, что на полу не было стекла или разбитых кирпичей — а то без проблем бы не обошлось. Колени, ладони и, скорее всего, даже лицо были ободраны. Хиро почувствовала щиплющую боль и что-то жидкое и тёплое. Понимая, что она чуть опять не лишилась жизни, Игараши посетила неожиданная мысль: действительно ли Хиккари хотела бы такого исхода для неё? Правда ли она хочет скорейшей встречи, особенно таким способом? «Её цель живёт во мне. И мне надо сделать то, что она не успела. Чтобы она была счастлива.» Предложение попробовать заново уже не выглядело безнадёжно, наоборот — оно было как единственный фонарь на тёмной улице. «Кстати о фонарях. Я же могу включить фонарик на телефоне.» Гениальная мысль немного опоздала. Игараши вытерла кровь с ладоней о юбку и поднялась. Надо добраться домой.***
Киба вышла из машины. Дорога была довольно утомительной, но вот наконец волчица смогла вдохнуть полной грудью. Токио шумел и переливался яркими красками. В ночное время суток он завораживал. Инуока была здесь лет пять назад. Не сказать, что город как-то сильно изменился. Да и не помнила она его настолько чётко, чтобы сравнивать. В районе, куда они заехали, было довольно спокойно. Мама вышла из машины и открыла багажник, чтобы взять вещи первой необходимости — деньги, документы и одежду с маленькими бытовыми принадлежностями, типа расчёсок и зубных щёток. Инуока обхватила себя за плечи и потёрла их, пытаясь согреться. Она прыгнула в машину будучи ещё в волейбольной форме, и теперь без куртки её было прохладно. Сегодня они ночуют у семьи её двоюродного брата — Инуоки Соу. Киба не виделась с ним давно, в её памяти он остался низеньким мальчиком из младшей школы, который пытается играть в волейбол. «Интересно, он всё ещё им увлекается?» В любом случае, Инуоки были гостеприимны. Хоть они и родственники, но это не значит, что теперь между ними нет границ. Кибаши была рада, что им разрешили остаться на первое время. Потом они с мамой, конечно, начнут снимать своё жильё. Девушка пойдёт в старшую школу, а её родительница найдёт работу, так что проблем с деньгами и прочим быть не должно. Пока что у них были небольшие накопления и деньги с продажи жилья, но если что, Киба была готова помочь их маленькой семье зарабатывать. Это, наверно, сблизит их. Мама наконец-то увидит в ней человека, и возможно даже завяжет с алкоголем. Всё же, переезд был важен для неё не сколько в материальном плане, сколько в психологическом. Инуока наконец сможет оставить все свои проблемы в Мияги: неудавшийся брак, алкогольная зависимость и плохие отношения с дочерью. Из подъезда выбежал высокий кареглазый парень. Его волосы причудливо торчали вверх, а на губах играла улыбка. — Киба-чан! — воскликнул он и ураганом подлетел к ней, — Я так давно тебя не видел! Он накинулся обниматься. Девушка сначала не поняла, что происходит, но спустя пару секунд до неё дошло, что перед ней стоял её двоюродный брат. — Привет, Соу-рин, — сероволосая устало обняла его в ответ. Парень отстранился и опустил глаза вниз, оценивая, как выросла его сестра. — Неплохой цвет волос. О, это что, волейбольная форма? — Да, — ответила девушка, — У меня сегодня был матч. — Вау, — его глаза восторженно сверкнули, — Ладно, потом расскажешь. Он тут же подскочил к женщине, стоящей у багажника. — Инуока-сан, давайте я вам помогу. Всё будет хорошо. Но пока что Кибаши чувствовала себя здесь чужой.***
Сегодняшний день для Наруки пестрил событиями и настроениями. Она всё-таки ушла с места трагедии и начала готовиться к одной довольно важной для неё встрече, забыв о каких-то своих переживаниях. Не так давно она связалась с одной маргинальной компанией, которая баловалась наркотиками. Разумеется, Хошизора не сдерживала себя и попробовала пару веществ — и ей понравилось. Конечно, она не собиралась доводить всё это до зависимости. Это было просто интересное развлечение на какое-то время. Кто-то из компании шепнул ей, что их поставщик ищет себе девочку для свиданий. Разумеется, не просто свиданий, и разумеется, не просто так. Школьницу это заинтересовало: деньги никогда не были лишними. А когда ей сказали, что иногда он может отдать дозой — она меркантильно улыбнулась. Получив его номер, Нарука нашла с этим мужчиной контакт и согласилась прийти на назначенную встречу. Вечером её должна была забрать машина с улицы, подальше от её дома. Там она познакомится с ним и они поедут в клуб. Хошизора хотела веселиться всю ночь. Особенно сейчас, когда происходило всякое дерьмо. Она даже отмазку для мамы придумала, как приличная девочка. — Мам, я сегодня в кафешке с подругами допоздна посижу, будем отмечать окончание средней школы! Город мигал ночными огнями, мимо проносились машины и ходили люди. Нарука взглядом пыталась поймать нужную ей модель с искомым номером. И как только у неё это получилось, она тут же подскочила к ней и открыла дверцу. — Нарука-чан, это ты? — послышался мужской баритон с заднего сидения. — Да, это я, — улыбнулась она лукаво. — Садись ко мне. Хошизора села на задний ряд и взглянула на мужчину, находившегося там. На вид он не был красив, но и уродом его не назвать. Он был ещё не стар — на вид ему было лет 40. Зачёсанные назад волосы, дорогие часы на руке и сигарета в зубах явно намекали на то, что он и правда значимая персона в криминальном мире. Хотя, Нарука не видела других мужчин из криминального мира, так что не могла сказать наверняка. — Меня зовут Мацумото Такаши, — начал он, — Можешь звать меня как тебе будет больше нравится. — Конечно, Мацумото-сан, — сказала она и вновь выдавила улыбку. Машина тронулась с места. — Расслабься Нарука-чан. Сегодня нас ждёт весёлая ночь.***
Как только Ойкава попал в свою комнату, он сразу лёг спать. Всё же, тренировка начнётся рано и ему стоит выспаться. Пускай сейчас пока что каникулы, но о сдвигах в расписании ему никто не говорил. К тому же, чем скорее настанет следующий день, там скорее он узнает ответ Хиккари. Тоору спал хорошо. Он видел один очень хороший сон. В нём Ойкава жил в какой-то очень солнечной стране. У него был свой домик у моря и он играл в пляжный волейбол со своей женой. Женой? Ах да, это же та зеленоглазая блондинка, которая украла его сердце, когда он ещё учился в школе. В том сне они вместе играли в пляжный волейбол против ещё одной молодой пары. К сожалению, Ойкава не разглядел их лиц и не узнал их имён, но Широ хорошо с ними общалась. Ей очень нравились его пасы. Она говорила, что лучше него нет никого на свете и что его пасы заставляют её чувствовать себя королевой. Королевой площадки. Под стать своему королю. Снились и другие сюжеты, но проснувшись, Ойкава не помнил их. Утро наступило незаметно.***
Иваидзуми открыл дверь от спортивного зала. Сегодня он пришёл раньше обычного. В эту ночь он не спал — сидел у окна на кухне и просто смотрел в пустоту. Он пытался осознать произошедшее и даже несколько раз проверил информацию в интернете. К сожалению, в телевизоре не соврали. На портале новостей была статься о школьнице, попавшей под поезд. Волейболист пытался придумать, как спасти ситуацию. Его влюблённый друг ещё не знал, что случилась трагедия. И Хаджиме понятия не имел, что ему делать: сказать об этом самому или пустить на самотёк. К ответу он так и не пришёл, а уже настало время собираться и выходить из дома. Обманывать товарища было подло, а сказать напрямую — разбить ему сердце навсегда. Иваидзуми нервно сжал ручку от двери в кладовую. «Как же мне поступить? Как? Ну же…» Ему самому от этой ситуации было горько. Всё же, капитан женской команды по волейболу была и его подругой тоже. Возможно, не такой близкой, как для Тоору. Но все же он знал её живую. Ещё более горько ему становилось, когда он представлял, что будет чувствовать его друг. Парень взял мяч в руки. Он хотел отвлечься и потренироваться, пока Ойкава не пришёл. А там может быть и решение в голову нагрянет. Однако, как бы он не пытался заниматься, его поглощало чувство тревожности. Дошло до того, что он промахнулся мимо мяча при подаче. Дверь зала распахнулась. — Эй, Ива-чан, — послышался знакомый голос. Сердце Хаджиме упало в пятки. — Ты рано, Дуракава, — голос не дрогнул. — Ну, вообще-то я капитан, так что я не могу опаздывать, — буквально пропел Тоору, бросая свою спортивную куртку на скамейку. Хаджиме поджал губы. Ойкава выглядел таким счастливым. — Тебе… — начал он. В горле резко пересохло, — Тебе Широ ответила? Ойкава ехидно хмыкнул. — Что, Ива-чан, беспокоишься за мои отношения? — Тоору бросил самодовольный взгляд на доигровщика, — Лучше бы сам себе девушку нашёл. Иваидзуми радовался, что в зале кроме них больше никого нет. — Заткнись, — огрызнулся он, — Мне надо тебе кое о чём сообщить. Парень подошел к скамейке и достал из своей куртки телефон. Связующий стоял у него за спиной и не видел, как трясутся его руки. — Эй, Ива-чан, что происходит? — Тоору поднял бровь. Поведение Иваидзуми было неестественным. Вместо ответа доигровщик открыл вкладку новостей.***
Вставать не хотелось. С утра на Хиро накинулась апатия: после всех выплеснутых вчера эмоций просто ничего не осталось. В голове была пустота. Добравшись вечером домой, она сразу же упала на кровать и отрубилась. В эту ночь Хиро ничего не снилось, а обычно она видит хоть что-то. И Игараши, наверно, провалялась бы целый день, если б ей не позвонили родители. — Да, — подняла она трубку. — Хиро, мы задерживаемся, — сразу перешла к делу мама, — Пока не знаю когда вернёмся, возможно сразу отсюда придётся ехать по другим делам. По этому сегодня тебе самой надо подавать документы в старшую школу. Ты сможешь справиться с этим? Девочка немного опешила, но скрытно обрадовалась. — Да, наверно, — согласилась она. — Если что, звони и спрашивай, а если тебе может кто-то помочь, то будет ещё лучше, — торопливо сказала женщина, — Твои документы лежат в третьем ящике стола в нашей комнате. — Хорошо, я справлюсь. Сказав ещё пару фраз, мать положила трубку. «Ладно, надо заняться делами.» Взгляд волейболистки упал на отражение в зеркале. Она шарахнулась от себя. Первыми в глаза бросались тени под глазами и раны на лице, ногах и ладонях. Один синяк красовался на плече, второй на бедре, а царапина на носу и слегка ободранная щека портили вид новой причёски. Игараши уже и забыла, что она подстриглась. И всё же, как же необычно она теперь выглядит. Короткие волосы были у Хиро очень давно — наверно лет 10 назад. Было очень просторно и легко, когда волосы даже не касались плеч. Каре очень шло девушке. Зеркало буквально приковывало к себе, но Игараши не любовалась, а пыталась к себе привыкнуть. «Да уж, родителям сейчас лучше меня не видеть… Если они узнают, что я подстриглась, мне не поздоровится.» Раны саднили. Особенно колени. Дома пластырей не оказалось. И нормальных дезинфекторов тоже. В аптечке были только какие-то таблетки от живота и всё. Зато дома были деньги. Во время своих отъездов родители оставляли немного — ровно чтобы хватило на выживание. Но девушке лишние деньги особо и не были нужны. Накинув первое, что попалось, Хиро вышла на улицу. Недалеко отсюда была аптека, правда она находилась в стороне, куда Игараши ходила редко: там ещё вроде как должна находиться школа, куда она хотела поступить. Кстати о поступлении: насчёт Карасуно Хиро не передумала. Родителям по большей степени было всё равно, где учится их дочь, у них не было времени, чтобы заботиться об этом. Конечно, по логике они должны были хотеть, чтобы Хиро, как «наследница», имела самое лучшее образование, да и деньги на это у них имелись, однако будущее они ей уже выбрали. Так что какое образование она получит — это не важно. Это злило, но был один плюс: хоть где-то она сможет выбрать сама, что ей делать. Да, тот мерзкий тип Такаши всё ещё сидел у Хиро в памяти, хоть с того дня они и не виделись. Он, вроде как, ещё пару раз заходил к ним домой, но в это время девушка была либо на тренировке, либо в гостях у подруги. Да, да, конечно, он владеет крупными связями и это очень поможет развитию компании семьи Игараши — импорт и экспорт различной продукции. Именно в этом ключе работала фирма. На этом поприще довольно много конкурентов, но пока что у Компании всё получается. И если всё продолжит идти в таком темпе, чему бы мог сопутствовать Мацумото, пропихивая и советуя услуги фирмы в своих кругах, то доход семьи превысит все ожидания. Родители давно хотят переехать в столицу и купить там хорошую квартиру без кредитов и долгов. И у них даже вроде как есть какие-то накопления, осталось совсем немного. Хорошая богатая жизнь — это, разумеется, хорошо, кто бы не хотел жить припеваючи, однако это всё ещё не отменяет того факта, что Хиро в прямом смысле этого слова продали. А всё потому, что как-то раз после какого-то совещания они услышали его фразу: «Жениться на красивой, покладистой девушке-хозяюшке моя самая большая мечта! Ах, я бы всё отдал, чтобы жить с такой!» И ведь родителям Игараши было что предложить: и они попали прямо в цель. Хир очень понравилась Такаши. Они искренне считали, что убивают 2 зайца одним выстрелом: и разбогатеют, и для бестолковой дочери применение найдут. И это было так обидно! Как будто её в карты проиграли. К сожалению, в этой семье Хиро чувствовала себя не более, чем вещью. Дружба с Хиккари показала ей, что она тоже может быть нужной, и вновь сталкиваться с такими мыслями и намерениями родителей было болезненно. В совершеннолетие Мацумото заберёт её к себе. Свадьба с этим типом, пожалуй, хуже смерти. Всё время в средней школе она усиленно игнорировала тот факт, что ей предстоит иметь с ним дело, а потом и вовсе забыла: волейбол забирал всё её свободное время. У неё, конечно, всё ещё есть время до восемнадцати. Потом она что-нибудь придумает, а сейчас, пока она ещё свободна, надо стремиться к цели, которую оставила ей Хиккари. Нужный магазинчик обнаружился спустя пару зданий. Волейболистка зашла внутрь. Запах лекарств ударил в нос. Очереди не было. — Здравствуйте, дайте пожалуйста перекись водорода и пластыри, — сказала Хиро в окошко. Покупка обошлась в 300 йен. Развернувшись, Хиро пошла на выход, одновременно складывая купленное в пакет. Не замечая перед собой, девочка напоролась на человека, идущего ей на встречу, и ошатнулась назад. — Извините, — начала она, поднимая глаза. Перед ней стояла женщина лет тридцати. Игараши ожидала агрессии, но выражение лица незнакомки было мягким и даже немного задумчивым — видимо она тоже не смотрела себе под ноги. — Нет, это ты меня прости, дорогая, — она тоже подняла глаза и на секунду замерла, — Хиро, это ты? Голубоглазая застопорилась, а потом вгляделась в лицо узнавшей её дамы повнимательнее. — Инко-сан? — удивилась она. Улыбка сама собой появилась на лице. Это была та самая няня, о которой у Хиро были тёплые воспоминания. Как же давно они не виделись. — Как вы меня узнали? — тут же спросила она. — По глазам, — улыбнулась она, беря руки Игараши в свои, — Ты выросла! Ой, у тебя раны на лице. Что-то случилось? — Я упала, — не стала врать волейболистка, — Скажите, Инко-сан, я могу попросить вас о помощи? — Конечно можешь! — Макуноичи потрепала девочку по голове, — Сейчас, я только кое-что куплю, подожди минутку. Она упорхнула к кассе. Хиро знала, что может доверять этой женщине. Ещё в детстве она никогда не рассказывала родителям о каких-то шалостях или личных вещах девочки. От этого жизнь с родителями-тиранами была гораздо легче. Игараши немного скучала по тому времени. Макуноичи вернулась с пакетиком каких-то лекарств. — Я так рада встретить тебя снова, хотя ты очень сильно изменилась, — сказала она, открывая дверь из аптеки наружу. «А вы совсем нет, Инко-сан.» — подумала Хиро, из изменений в голове отмечая только немного набранный вес. — Ну что, рассказывай, с чем помощь нужна. — Дело в том, что я собираюсь поступать в старшую школу, — начала девочка, ловя вздох ностальгии своей бывшей няни, — Родители в командировке и мне придётся подавать документы самой. Я думаю, что не могу не справиться. — Ой, это вообще не проблема, — махнула Инко, — Я как раз работаю учительницей в одной школе, так что опыт с документами у меня есть. Игараши была рада слышать это. С плеч словно камень свалился. — А куда ты поступаешь? — В Карасуно. Хиро поймала ещё один вздох. — Как замечательно! Не знаю, что это за совпадение такое, но я как раз там и работаю! Игараши тоже удивилась, но её апатия всё ещё не прошла до конца, чтобы обрадоваться как следует. — Тогда надо зайти ко мне домой за нужными бумагами.***
Пока Инко собирала документы и заполняла нужные листы, Хиро смотрела в окно. Она всё-таки обработала свои раны должным образом и сейчас на её лице, ногах и руках красовались пластыри. Старые подруги поговорили о прошлом, рассказали, что случилось с ними за те годы, что они не виделись. Оказалось, Макуноичи переехала в Мияги немного позже, чем семья Игараши и год назад устроилась на работу в старшую школу. Хиро рассказала почти всё, что с ней произошло: про родителей, среднюю школу и волейбол. Умолчала только о событиях последних дней — говорить о них не хотелось. — Я хочу начать жизнь заново, — негромко сказала она, пока женщина нагнулась над бумагами. — А есть причины? — спросила Инко в ответ, всё ещё смотря в бумагу. — Думаю, есть, — ответила Игараши, продолжая вглядываться в синеву неба. — Тогда это хорошее решение, если тебе оно правда нужно, — собеседница подняла глаза, продолжая что-то писать, — Ой. — Что-то не так? — Я случайно указала тебе не тот пол, — ответила она, — Придётся заново заполнять бланк. И вправду: в пункте «пол» галочка стояла напротив «м», хотя правильно было, разумеется, «ж». В голову Хиро ударила неожиданная мысль. — Подождите, — остановила она уже было поднявшуюся со стула даму, — А можете оставить так?