Neverland

В доме Милковичей никогда не царил уют, взаимопонимание, доброта и спокойствие. В доме Милковичей никогда не было семейных посиделок за круглым столом, не было горячих семейных ужинов, теплых разговоров. В доме Милковичей никогда не было слов поддержки, любви, понимания. В доме Милковичей всегда царил бардак, который наводит пьяный отец семейства Терри. В доме Милковичей всегда есть оружие, дешевое пойло и наркотики разных сортов и вариаций. В доме Милковичей всегда слышится ругань, звуки бьющегося стекла и крики. Сначала мужские, потом женские, а со временем и детские. Дом Милковичей находится в Чикаго на южной стороне, что в принципе оправдывает все вышеперечисленное. Но даже у обитателей Саут Сайда начинал дергаться глаз, а по спине пробегал холодок при одном упоминании всем известной фамилии Милковичей. Отец семейства — тиран и деспот. Вечно нажирающийся кусок говна, который отравляет всем жизнь, особенно своей семье. Его частенько не бывает дома из-за отсидок, но от этого не легче, потому что от его пребывания в доме после отходят все еще где-то месяца три, пока он не возвращается и так по новой. У него прекрасная жена, которая любила его до чертиков, и ненавидела до дрожи в коленках, и боялась до седых волос в свои 35 лет. От невозможности уйти от него она начала принимать наркотики вместе с ним, чтобы хоть как-то подсластить пилюлю. Мелания была мягкой, доброй и милой женщиной с теплой улыбкой, которую любил и ненавидел Терри, по утрам он бил ее по лицу, а по ночам терпко и грубо целовал разбитый рот. А потом она родила ему детей. Двоих прекрасных детишек которых она любила до безумия. Первенец мальчик, что может быть лучше? Мелания назвала его Михайло, на что Терри пробасил: «Что за имя ты ему уебанское дала?». И стали они его называть Микки, но женщина втихомолку от мужа все равно называла мальчика полным именем. Микки, как любой Милкович родился голубоглазым, с черными волосиками и бледной кожей, и характер у него был Милковичский. Через два года родилась и Мэнди. Маленькая, крошечная девочка-принцесса с такими же голубыми глазами и черными волосиками. По крайней мере, Терри был доволен именем дочери и не орал. И на том спасибо. Маленький Микки подходил к люльке, в которой совершенно недавно спал он и смотрел на сестру, изредка поправляя ей одеяльце. Мелания была счастлива. Но потом становилось только хуже. Терри постоянно нажирался и сидел в тюрьме, а когда выходил, то возвращался домой насиловал жену, избивал ее и детей. Особенно Микки. — Хватит, сволочь, ты убьешь его! — кричала женщина на обезумевшего мужа, пока тот избивал ее сына, пытаясь защитить. Микки уже совсем большой. Ему 10 лет и он начал курить. Не то чтобы это было что-то из ряда вон, ведь это же Саут Сайд, его ровесники начали раньше. Но получает он совсем не за это. Мэнди спрятала бутылку, пока отец спал, но тот каким-то образом узнал это. Когда он медленно приближался к дочери намереваясь ей всыпать, Микки защищает сестру. — Блядский кусок говна, — шипит он, но громко, чтобы Терри услышал. — Что ты, блядь, сказал, щенок? — риторический вопрос, на него не надо отвечать. Нужно просто потерпеть и все. Мелания не выдерживает и звонит в полицию. Они забирают Терри. Почему же у них не забрали детей? Потому что они Милковичи, и они не хотят, чтобы эти двое поубивали всех в приюте. Эта фамилия даст все дороги в криминальный мир, позволит забраться почти на его верхушку, но так же эта фамилия обрекает на пожизненное пребывание в этом болоте, невозможность найти нормальную работу, страх окружающих, алкогольную зависимость в лучшем случае, на наркотическую в худшем. Но Микки не был бы Милковичем, если бы ему это не нравилось. Выбивать дерьмо из людей. У него с 7 лет разбиты костяшки на руках, заставляя мать взволнованно вздыхать, а отца гордо говорить: «Мой пиздюк». Когда он говорит свою фамилию, ему уже не надо было даже драться, все ему сразу всё отдавали от греха подальше. Самые светлые их моменты, когда Терри снова сидел в тюрьме, а Мелания пила от счастья. Тогда она рассказывала им сказки. Точнее одну сказку. Про Неверлэнд и живущего там не взрослеющего мальчика Йена Галлагера, и его подружку маленькую феечку Светлану. Мама рассказывала им о русалках, о том, что там всегда лето, и что если Светлана посыпит на тебя волшебную пыльцу, то можно летать. Микки и Мэнди смеялись с историй про смешного крокодила, на самом деле жутко доброго. Было забавно слушать про потерянных детей, их шалости и проказы. А еще там не взрослеют. Вообще и никогда. Ты можешь попасть в Неверлэнд только ребенком, взрослым там не место. Микки и Мэнди просили еще и еще рассказывать про веселого мальчика и волшебную страну. Порой Мелания могла рассказывать до утра о своих приключениях, пока дети не отрубались прямо на полу, засыпая со счастливыми улыбками и с огромной мечтой попасть в Неверлэнд. Микки 12 лет, а Мэнди 10. Микки матерится во всю глотку и отжимает деньги у ребят по старше. Его уже ловила полиция за распространение наркотиков, но отпустили в силу того, что был слишком мал для колонии. Микки любит драться. Ему нравится страх в глазах людей и их боль. Порой он специально ищет повод, чтобы выпустить пар. Ведь папа похвалит. Скажет какой он «толковый пиздюк, в меня пошел, хули», скажет, что он не бесполезный кусок дерьма с идиотским именем. А Микки будет молчать. Будет молчать о том, что только тренируется на них, чтобы потом убить собственного отца. Молчит о том, что ему нравятся сказки, которые рассказывает мама, потому что отец даст ему леща за это, ведь: «Это бабское занятие, говнюк, ты пидарас что ли?». Мальчик молчит о том, что в школьной раздевалке на физкультуре он пялится на одноклассника, а в животе образуется какой-то непонятный теплый комок волнения. Тем же днем он неистово избивает паренька, просто потому что мог. Ему не нужны причины. Микки молчит, когда приходит со школы с выговором от директора и Терри горделиво басит жене: «Вот вырос нормальным пацаном, а не хлюпиком, как ты хотела». Мальчик смотрит на маму взглядом полным вины и стыда, и только взгляд говорит ей: «Это все неправда, я твой хороший мальчик, мама». Мелания все понимает и сочувственно смотрит на сына, которому необходимо подстраиваться под отца. Он до сих пор ее хороший мальчик. Мэнди 10 и она расцветает словно цветок. Эта девушка состоит из крайностей. В школе она самая красивая девочка в классе, а другие одноклассницы ей завидуют. Ее юбки становятся все короче, а взгляд более цепким на противоположный пол. Мэнди красит губы красной помадой, и какой-то мальчик признается ей в любви. В этот же день его неистово отпиздит Микки, потому что никто не смеет подходить к его сестренке. Девочка чаще рассматривает себя в зеркале не понимая чему завидовать. Синякам, ссадинам, рубцам на спине, ногах и шрамам? Что толку от той красоты, если твой отец бьет тебя за каждую провинность, а ты еще не научилась так проворно убегать, как Микки? Мэнди смеется громче всех и улыбается счастливее всех, а Микки не понимает, как можно так красиво врать? В них только что прилетело стулом, а она заливисто смеется с подружками. Мэнди не спрашивает его почему он почти никогда не смеется. Мэнди и мама так похожи. Обе делают вид, что все прекрасно, что все хорошо. Все просто замечательно. А то что домой совершенно не хочется идти это мелочи. Дома девочка совершенно другая. Она снимает свои короткие юбки, закрывается в комнате и примеряет свои нарядные длинные платья, как у принцессы. Кружится перед зеркалом, завивая волосы, а потом в этом платье играет в кукол. Дома она не стесняется плакать навзрыд и почти не смеется. Дома она мамина девочка, которая сейчас будет помогать печь шоколадное брауни, которые так любит брат. Дома она помогает маме и читает с Микки сказки. Точнее рассказывает по памяти одну сказку про Неверлэнд и рыжего мальчика. Больше сказок они не знают. Когда Мэнди дома, она берет брата за руку и идет к маме на диван. Мелания гладит своих малышей по спинке и тепло улыбается, приговаривая о том, что все будет хорошо. Стало еще хуже Терри стал в конец неуправляемым. Он все чаще срывается на семье, а Мелания стала чаще употреблять наркотики. Микки 16 лет, а Мэнди 14. Микки подрос и обзавелся приличными для его возраста мускулами, естественно, ведь его «тренировки» были каждый день. Его ненависть к отцу растет с каждым днем все сильнее, но он еще слишком мал, чтобы дать ему достойный отпор. Поэтому брюнет выбивал из людей дерьмо и неистово бухал. Приходя домой поздно ночью или на утро, на кухне он всегда заставал маму, которая ждала его. Мальчик смотрел на нее щенячьим извиняющемся взглядом. Мелания все понимала. Она сама подходила и обнимала своего хорошего мальчика, шепча ему на ухо какой он прекрасный, добрый и замечательный. Она знает это, потому что с ней и сестрой он именно такой. Не может быть по-другому. — Мам, я гей, — Микки зажмуривается, потому что ответная реакция пугает, но это не так страшно, если бы перед ним стоял отец, ведь тот просто убил бы его. — Я знаю, — шепчет женщина, крепче обнимая сына, — Иди спать, ты очень пьян, милый. Микки ушел к себе и сразу же рухнул в постель. Подумать только. Его мама знает. Ну, конечно, она знает, это же мама. И ей все равно. Она все равно любит своего хорошего мальчика. Не прошло и часа, как внизу раздались крики и отборная ругань. Микки напряг слух, чтобы понять из-за чего все это, но дверь внезапно отворилась и к нему залетела мама с Мэнди. — Закройтесь и не выходите до утра или пока я не скажу, — протараторила напуганная женщина. Она вышла из комнаты и Микки быстро закрыл дверь, в добавок подпирая ящиком. Стало страшно. Такое было только раз, после которого на них троих не осталось живого места. Снова ругань и звуки избиения. Мэнди прижалась к брату в животном страхе. Брюнет гладил сестру по голове, приговаривая, что все будет хорошо, совсем как мама. Мама резко перестает кричать и им страшно как никогда. Топот ног отца, приближающегося к их комнате приводит в тихий ужас. Матерится, тарабанит дверь, почти ломает ее. Вот-вот и он доберется до них. Мэнди сильнее прижалась к Микки и зажмурилась. Но тут в окно постучали, ребята решили, что им послышалось, но стук продолжался, пока брюнет не подошёл посмотреть что там, все еще крепко прижимая к себе сестру. Что? Какого хрена окно открыто? Микки посмотрел вниз и замер. За окном парил в воздухе какой-то чувак. Медленно подлетая вверх парнишка сравнялся ростом с Микки и влетел в окно. Он высокий, рыжий, с блядскими веснушками на лице и руках. У него зеленые глаза и бледная кожа, а на лице улыбка от уха до уха. Он похож на божество. — Привет, ребята! — воскликнул рыжик, — Меня зовут Йен Галлагер, вы слышали что-нибудь о Неверлэнде?