Мир, которого нет

      Мавис ворочалась из стороны в сторону, сминая простынь и пиная одеяло, которое уже давно норовило упасть с постели. Она морщилась и тяжело дышала, но никак не могла освободиться от кошмара. Каждую ночь снился один и тот же сон, и из раза в раз не получалось проснуться. Мерзкая пугающая темнота, казалось, заполнила мир вокруг, лишая возможности видеть его краски и ощущать что-либо, кроме сжимающего сердце страха. Отвратительный писк чего-то искусственного разрывал тишину, не позволяя услышать даже собственный голос. Мавис зажимала уши, но это не помогало избавиться от навязчивого звука, который сводил с ума, заставляя кричать от ужаса…       Она успокоилась, когда щеки коснулось что-то мягкое и тёплое. Приятная тяжесть на груди заставила открыть глаза и слабо улыбнуться, радуясь долгожданному освобождению. На хозяйку огромными зелёными глазами смотрел чёрный пушистый кот, который то и дело трогал мягкими лапками щёку и мяукал, требуя внимания. Мавис часто воображала, что Салем таким образом предпринимал своеобразные попытки заботы. Она всегда была большой выдумщицей, верящей в чудеса, что бы ни случилось. Когда она впервые попала в деревню и поселилась в небольшом домике на окраине, кот первым пришёл подружиться и остался в доме надолго. — Должно быть, ты голоден? — Мавис часто разговаривала с любимцем и искренне считала, что он мяукает в ответ либо одобрительно, либо не слишком. На самом же деле, никто не мог сказать, правдивы домыслы, или, как многие другие вещи, они — только плод богатого воображения.       Мавис поднялась с постели и окинула дом быстрым взглядом, отмечая, что солнечные лучи пока не думали заглядывать в окошко. Жилище было небольшим, но по-настоящему уютным: на кухне всегда пахло свежеприготовленной пищей, напротив камина стоял шкаф с немногочисленными книгами, которые она перечитывала уже по нескольку раз, и одно мягкое кресло, в котором так приятно устроиться по вечерам. Здесь редко бывали гости и, зачастую, приходили только по делу. — Уже пять лет этот кошмар не оставляет меня, — пожаловалась Мавис единственному собеседнику. Она взяла котелок с рыбным супом, чтобы подогреть. — И пять лет подряд ты меня спасаешь. Как думаешь, это может быть связано с моим прошлым, Салем?       В ответ снова послышалось унылое мяуканье, и Мавис с трудом смогла подавить тяжелый вздох. Несколько лет назад она оказалась здесь, но не помнила прежней жизни, не знала, откуда вообще взялась, почему пришла сюда и осталась. Временами сидя возле камина и попивая горячий травяной настой, она пыталась думать о детстве, о родителях, друзьях, первой любви, но в мыслях не появлялось ничего. У Мавис словно и не было прошлого, деревенские, у кого ни спроси, тоже совсем её не помнили, знали только, что ни с того, ни с сего откуда-то пришла девушка в странном совсем не женском одеянии. — Приятного аппетита! — с улыбкой сказала она, когда поставила кошачью миску прямо на стол, а сама села напротив. Мавис никогда не считала странным принимать пищу за столом вместе с лучшим другом, в то время как деревенские выгоняли животных на пол.       После еды Мавис сразу мыла посуду, закрывала все окна и выходила в сад. Она по-настоящему любила природу, а природа отвечала взаимностью на тёплые чувства. Овощи на грядках всегда были сочными и вкусными, на деревьях непременно каждый год появлялись плоды, а роскошные цветы не увядали даже в самые засушливые дни. Мавис, совсем как волшебница, дарила жизнь всему вокруг и, пожалуй, даже внешне походила на ангела с яркими зелёными глазами, отлично выделяющимися на бледном худом лице, и длинными светлыми волосами до самых колен. — Сегодня будет жаркий день, — сказала она, поднимая голову и всматриваясь в безоблачное небо. Мавис не очень любила жару, но в начале лета этого не избежать, потом непременно наступал сезон дождей, после которого без должного внимания сгнивал урожай у кого угодно, только не у неё.       В небольшой пристройке рядом с домом Мавис взяла широкополую соломенную шляпу, которая хоть немного защищала от жара солнечных лучей, и пустое ведро, чтобы набрать воды из колодца. Она с виду была хрупкой и слабенькой, но за годы жизни в одиночестве успела привыкнуть к тяжёлому труду. К тому же по дороге частенько находилась помощница. — Мавис! — девушка с длинными алыми волосами приветливо помахала рукой и с улыбкой подошла ближе. — Ты идёшь к колодцу? — Нужно полить цветы, — губы невольно расплылись в ответной улыбке. Внучка кузнеца была одной из немногих, с кем удалось подружиться. — А ты, Эльза? Снова на рынок? — Просто прогуливаюсь, — Эльза отобрала у подруги ведро и неторопливо пошла вместе с ней, так, словно это было совершенно привычным делом. — Дед с самого утра не в духе. Он даже не стал сегодня работать. — Что же произошло? — Мавис забеспокоилась: обычно кузнец улыбался и веселил всех вокруг. Конечно, не все его шутки можно назвать приличными, но старичок определённо не лишён чувства юмора. — Любимые розы матери увяли, — Эльза старалась улыбаться, но грустный блеск глаз выдавал настоящие чувства. Мать умерла, когда девушка была совсем крохой, и прекрасный сад — единственное, что осталось после неё. — Сегодня годовщина её смерти, а от Лаксуса давно не было вестей из города. — Соболезную вам, — Мавис вздохнула и невольно обернулась назад. Деревенька, в которой они жили, была небольшой, дойти от одного конца до другого не доставляло трудностей. По крайней мере, с пустыми руками. — Если твой дедушка не возразит, я могу посмотреть на ваш сад и попробовать что-нибудь сделать. — Я не знаю, как тебя отблагодарить, — Эльза повесила ведро на крючок и опустила в колодец, чтобы через несколько минут поднять обратно уже с водой. — Достаточно того, что ты помогаешь мне носить вёдра и составляешь компанию в походах на рынок, — они снова улыбнулись друг другу и отправились обратно.       Дом кузнеца находился недалеко от колодца, а потому первым делом решено зайти туда. Кузница, возле которой обычно толпились люди, сегодня закрыта, и многие приходящие хмурились и, разочарованные, возвращались обратно. Эльза первой зашла внутрь и поставила воду около порога. Мавис молча следовала за подругой к выходу, ведущему прямо в сад, где в это время почти отцветали прекрасные алые розы. «О, бедный мастер Макаров, — подумала она, увидев кузнеца уныло сидящим на скамейке под деревом. — Он так страдает, нужно помочь ему!» — Дедушка! — Эльза подбежала к нему и обняла, но Макаров даже не взглянул на неё. — Мавис пришла… она хочет помочь. — Хорошо, — голос кузнеца казался совсем тоскливым, и Мавис не стала медлить.       Она подошла к одинокому кустарнику, листья которого совсем потеряли форму, и вздохнула, закрывая глаза. Многие считали странной её манеру разговаривать вслух без собеседника, но, на деле, всё совсем не так. Мавис разговаривала с самой жизнью, с природой, которая никуда не исчезала из виду даже тогда, когда засыпала, укутываясь в снежное одеяло. — Его боль убивает тебя, — Мавис взяла лейку, стоящую неподалеку, и окропила водой несчастное растение. — Но только ты сможешь исцелить его душу.       Первое время ничего не происходило, но неожиданно руки озарились белым мягким свечением, которое окутало розу, постепенно возвращая прежний вид и заставляя увядшие лепестки наполниться силой и жизнью Эльза и Макаров молчали, удивлённо наблюдая за происходящим, хотя они были одними из немногих, кто когда-либо видел магию в действии. На зелёном кустарнике зацвела единственная алая роза, но даже это стало для кузнеца радостью. Он заплакал и тут же вытер одинокую слезинку.