Страшные сказки Железного леса

Трое ледяных гигантов уже были готовы ринуться в бой, направив в сторону Тора острые, перепачканные кровью, мечи. Еще двое, резко выдернув свои клинки из тела мага, тоже повернулись к незваному гостю. «На них кровь моего брата», — мелькнула страшная мысль. Тор с ужасом смотрел на тело Локи, лежавшее возле трона. А на самом троне полусидел-полулежал владыка холодного мира — Лафей. На мертвом лице застыла гримаса ужаса и удивления. Из груди его торчало древко Гунгнира. Боль смешалась с яростью в сердце Громовержца, и ярости той не было предела. Он, не говоря ни слова, запустил Мьёльнир прямо в голову йотуна, стоявшего ближе всех, а затем, поймав молот, в один прыжок оказался рядом с остальными. Те так и не успели воспользоваться своими мечами, Тор разметал их в разные стороны и снес головы всем, выпуская беспощадное оружие в точный и стремительный полет. Один из них пытался сбежать, но и его постигла участь собратьев. Больше в зале никого не было. Но Тор знал, что на шум могут сбежаться другие воины, а поэтому стоило поспешить. Тор застыл, не решаясь подойти. Он боялся. Боялся подойти к Локи. Он все еще не мог поверить, он не хотел видеть. Тот лежал лицом вниз, темные цвета ночи волосы разметались по ледяному полу. Сильное и гибкое тело брата сейчас выглядело таким хрупким, что Громовержец, подойдя, даже боялся прикоснуться. Сейчас он отдал бы все на свете, чтобы это оказался кто-то другой. Глупо было на это надеяться. Замешательство Тора длилось всего несколько мгновений, которые показались ему вечностью. Присев на колени возле неподвижного тела, Громовержец бережно перевернул его на спину. — Локи… Локи… — позвал Тор. Послышался тихий стон, маг открыл глаза, и удивленно посмотрел на Тора. На побледневшем, почти безжизненном лице, его глаза сейчас светились мягким изумрудным светом. — Тор, — одними губами прошептал маг, — мне… так… холодно… так… больно… Ты пришел, Тор… — Ты же знаешь, я не мог поступить иначе. Я еле успел заскочить в последнюю тропу, на окраине. Они все закрылись. Йотунов больше нет в Асгарде. Сейчас, Локи, сейчас, ты только держись… Громовержец протянул руку к своей небольшой сумке на поясе, где всегда носил целительные камни и снадобья, которые помогали залечивать раны в бою. И похолодел, когда понял, что сумки на привычном месте нет. Он потерял ее где-то в пылу битвы. Локи увидел, как задрожали губы Громовержца, как в глазах появились слезы. — Что мне делать? — как-то совсем по-детски, беспомощно спросил Тор. — Как же так… все… все не так… — Не надо… Это не помогло бы, — совсем тихо, почти неслышно произнес Локи, — я умираю, Тор. Я знаю… Убей ее… Дышать становилось все тяжелее, воздуха не хватало. Локи прикрыл глаза. Он чувствовал, как совсем слабо и неровно бьется сердце, как жизнь уходит из него вместе с кровью, что сочится из глубоких ран на ледяной пол, окрашивая его в багряный цвет. — Мы сейчас вернемся в Асгард, и все будет в порядке, — Тору удалось взять себя в руки. — Не вернетесь, — услышал он резкий и от этого неприятный женский голос. Громовержец поднял голову и увидел женщину, уже немолодую, но еще довольно привлекательную. Когда Ангрбода отдавала Локи в руки Лафея, она все представляла совсем не так. Она лишь рассчитывала на то, что жестокий король Йотунхейма немного собьет спесь с непокорного мага, поумерит его гордыню. Оставлять своего любовника навсегда в ледяных лапах бездушных великанов она не собиралась. И уже через месяц, а то и раньше она станет для Локи спасением и единственным существом, которое поможет освободиться из позорного плена. Она даже ясно представила себе картину, как измученный жестокими пытками и страшными унижениями маг с надеждой и благодарностью смотрит на нее. А она излечивает его раны и помогает бежать из ледяного дворца. А потом они будут вместе. Навсегда. Но она жестоко просчиталась. Локи был слишком непредсказуем, и когда ледяные мечи пронзили его тело, Ангрбоде показалось, что вонзаются они ей прямо в сердце. Она знала — смерть Локи лишит ее красоты и молодости. Но самое страшное — навсегда угаснет маленький огонек, зародившийся в ее сердце впервые за многие-многие годы безрадостной и унылой жизни. А потом явился Тор. Она знала, что встреча с ним принесет ей смерть. Пока Громовержец расправлялся с убийцами брата, ведьма удачно спряталась за высокую спинку трона. И теперь, уже отойдя от потрясения и утерев слезы, Ангрбода снова ринулась в бой за свою молодость, красоту и надежду быть любимой. Сейчас для нее самым важным было спасти Локи, не дать ему умереть. И, может быть, когда-нибудь, хоть через сто или двести лет, ей все же удастся покорить сердце прекрасного аса. Так думала ведьма, взвешивая все «за» и «против», и все же решилась выйти из своего убежища. Этот остолоп не посмеет ее тронуть, ведь не совсем дурак. Тор сразу понял, кто перед ним и положил ладонь на рукоять молота. — Не торопись, Тор, — ухмыльнулась ведьма, — если ты меня убьешь, то не сможешь ему помочь. — Убей… — прохрипел Локи и закашлялся, Тор увидел, как из уголка его рта показалась струйка крови, — убей, прошу… — Я могу его излечить. Позволь мне… А потом я открою тропу. Иначе вам не выбраться отсюда. Ведь мост закрыт, — Ангрбода действительно сейчас готова была потратить всю свою магию на то, чтобы спасти Локи. Она отдаст ему часть своей жизненной силы, все, что угодно, только бы… — Я помогу. Тор понимал, что в словах ведьмы есть резон, а другого выхода он и не видел. И вдруг услышал: — Не верь ей… Если ты хоть немного, совсем чуть-чуть мною дорожишь, исполни мою последнюю просьбу, прошу, умоляю, Тор, убей… Это было последнее, что смог вымолвить маг, перед тем как его сознание окутала тьма. — Открывай тропу, быстро, — велел Тор и поднял молот. — Я залечу его раны… — в глазах Ангрбоды появились слезы. Ей было по-настоящему больно. За что же Локи так ее ненавидит? Чем этот неотесанный мужлан лучше ее? Почему ее возлюбленный маг так и не смог его забыть? — Тропу! — взревел Тор, глаза его метали молнии. — Быстрее!!! Если он сейчас перенесется в Асгард и доставит брата к лекарю, все будет хорошо. А верить ведьме… Вдруг лишь навредит, и они потеряют драгоценное время? Нет, Тор верил Локи. Ангрбоде ничего не оставалось, как подчиниться. Она начала быстро шептать заклинание, водя по воздуху руками. В нескольких шагах от них появился голубой светящийся вихрь, он начал кружиться все быстрее. — Я не знаю, куда она выведет в Асгарде, — сказала Ангрбода, — ты можешь не успеть, а я могла бы помочь… — Заткнись! — гаркнул Тор. Он выдернул Гунгнир из тела Лафея и, стараясь быть предельно осторожным, подхватил брата на руки, почувствовав, как ладони его сразу стали мокрыми от крови. Уже находясь в шаге от тропы, он бережно переложил свою драгоценную ношу на плечо, прошептав: — Потерпи, брат. Выхватил Мьёльнир и, не раздумывая, запустил его в голову ведьмы. — Это тебе за брата! Умри, тварь! Как только молот вернулся и послушно лег в ладонь, Тор шагнул в светящийся вихрь. Он уже не увидел, как Ангрбода, схватившись за пробитую молотом голову, упала на колени, как ее кожа начала стремительно темнеть и морщиться, как роскошные волосы поседели и поредели, как пальцы на руках уродливо скрючились. Он уже не услышал, как Ангрбода, начертив в воздухе ослабевшими пальцами несколько рун, подув на них и направив рукою во все еще крутящийся вихрь, прошептала одно лишь слово: — Ермунганд. Когда в тронный зал ледяного дворца зашли воины-стражники, чтобы сменить других, их глазам предстала жуткая картина: их король был мертв, мертвы были стражники, жизни лишился Хюмир, начальник королевской стражи. А посреди зала лежала старая уродливая йотунша. Откуда взялась? Раньше ее не видели. * * * Тор летел по тропе междумирья, крепко прижимая к себе тело брата. Вдруг он ощутил, как невыносимо закололо в висках. Закружилась голова, дыхание сбилось. А потом ему показалось, что в груди его, там, где сердце, как будто что-то взорвалось и разлетелось на мелкие куски. Но от этого стало почему-то лучше и легче. «Локи, мой любимый…» Удар о землю не стал неожиданностью, Тор успел сконцентрироваться и упасть так, чтобы оказаться внизу, и смягчить приземление для брата. — Локи, Локи, Локи, мой любимый, любимый, — повторял как заведенный, Громовержец. Все вернулось, теперь он все вспомнил, ведь заклятье умерло вместе с ведьмой. Тор увидел, что приземлились они на песчаном берегу океана, неподалеку от Радужного моста. Вся одежда Громовержца была в крови. — Сейчас, сейчас, — прижимая к себе брата, шептал Тор. Он уже приготовился раскрутить Мьёльнир и лететь во дворец. — Не надо, Тор, — тихо простонал Локи. — Я хочу попрощаться с тобой… — Нет, все будет хорошо, я обещаю… — Пожалуйста, Тор… Громовержец бережно положил мага на песок, наклонился над ним, гладя волосы и лицо ладонями, нежно прикоснулся губами к почти белым губам брата. — Локи, родной мой, хороший, я прошу тебя… Я люблю тебя, прости, прости за все, ведь не ведал и не понимал, что творю. Ты жизнь моя, Локи… Только не смей со мной прощаться, слышишь? Что ты придумал? — Я люблю тебя, Тор… — губы мага тронула едва заметная улыбка, глаза его закрылись. Локи больше не дышал. Тор прижал ухо к груди брата. Его сердце больше не билось. Громовержец отчетливо вспомнил тот страшный сон: Локи лежал на берегу океана и не дышал, а волны, накатывая, ласкали безвольную руку мертвого мага. Тору показалось, что он прямо сейчас, прямо здесь умрет или сойдет с ума. Осознание страшной потери, неизбывное горе накрыло, захлестнуло с головой. Было невозможно дышать, он думал, что сейчас задохнется. Ну и пусть задохнется. Невозможно было смотреть — глаза застилал туман. Тор сел и положил на колени голову брата. Он долго, очень долго, стараясь не мигать, вглядывался в его лицо, он боялся пропустить момент, когда Локи снова откроет глаза, улыбнется и пусть, пусть скажет какую-нибудь гадость. Например, о том, что Тор глупый, а он такой умный. Пусть самое обидное, Тор простит ему все. Слезы Громовержца капали на лицо брата, смешиваясь с кровью, стекали по бледным щекам. Тор не мог поверить, что в жизни его случилось самое ужасное, невероятное, непоправимое горе — у него больше нет Локи. Не защитил, не уберег… — Я же люблю тебя, Локи, люблю больше жизни… Как же так… все неправильно… Тор не заметил, да и как было заметить, до того ли было, как маленький, светящийся, переливающийся всеми цветами радуги, шар проследовал по той же тропе междумирья, что и братья. Он еще немного пролетел над волнами и упал в океан. * * * Локи сидел у лесного озера. Солнечные лучи ласкали лицо. Водная гладь отражала небо, по которому плыли редкие облака. Больше не было боли и холода. Он снова чувствовал себя здоровым и сильным. Так радостно и легко на душе. Больше не выжигает сердце боль от безысходности и тоски. Нет больше ненависти. Он невольно улыбнулся, как же давно он не чувствовал себя так хорошо. — Здравствуй, сынок, — услышал он знакомый женский голос.