Наши дни
. Девушка распахнула глаза и резко села в кровати. Рядом крепким сном спал Серёжка, по-хозяйски закинув на неё руку, солнце настырно пробивалось сквозь плотные шторы. Он снова начал ей сниться… Кусочки из прошлого собирались в пазл, с поразительной точностью воскрешая в подсознании подзабывшиеся детали. Стараясь не шуметь, девушка вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь, наклонилась, собирая разбросанную ими вчера по дороге в спальню одежду. Мышцы приятно ныли от, как всегда, потрясающего секса, помолвочное кольцо безупречно сверкало под яркими солнечными лучами, в универ сегодня только к третьей паре. Что с ней, чёрт возьми, не так?! Почему к радости примешивается непонятный осадок, горечь которого явственно ощущается на языке всякий раз, когда былью поросшие воспоминания о лагере вспыхивают в голове? Пора к психотерапевту? Или лучше сразу в Кащенко? Недобро ухмыльнувшись, Лера наспех собралась и, включив плеер на максимум, побежала к метро, в надежде не опоздать и не думать больше о всякой ерунде. Про палец она была права, только вот чуть не оторвали ей его не в подземке, а в аудитории. Обступившие со всех сторон однокурсницы охали, ахали, некоторые откровенно завидовали, кривя губы. — Это что же такое надо уметь… — хмыкнула Алиска Томилина, всю сознательную жизнь мечтающая заарканить мало-мальски приличного олигарха. — Думать, дорогая. Желательно, головой. Вроде как высшее экономическое получаем, — ослепительно улыбнулась Лера. В перерыве между парами её за локоток поймала куратор и сладко запела, мимолётно скосив густо накрашенные глаза на дорогое кольцо: — Лерочка, я так понимаю, Вы практику будете в фирме у своего жениха проходить? Можно отдать ваше место другому студенту? Девушка резко выдохнула через нос. Новость о её помолвке с исполнительным директором всем известного холдинга распространилась с космической скоростью, стала этакой вишенкой на торте для заядлых сплетниц университета. Стремление залезть в чужую жизнь, постель и кошелёк калёным железом из таких не вытравишь, приходится набираться терпения и обращать на них внимания не больше, чем на тараканов в углу комнаты. — Отчего же, Вера Фёдоровна. Предпочту не отделяться от коллектива и не лишаться Вашего чуткого руководства во время практики. Сарказма только глухой бы не заметил. Её курсовую эта дама в своё время даже открыть не удосужилась, слишком активно была занята обсасыванием очередных сплетен о чужой жизни. В итоге, Никитина плюнула на это дело и написала сама, а на защите выяснилось, что позиция куратора и студентки существенно расходятся. Комиссия приняла сторону автора работы, а педагог со стажем зачислила девушку в список «любимых» учеников. Недобро сверкнув глазами, Вера Фёдоровна растянула на лице приторную улыбку и сообщила, что завтра надо прибыть к офисному зданию в девять и не опаздывать. Значит, от греха, в восемь лучше уже быть на месте. Метро в часпик? Нет уж, увольте. Лера извлекла смартфон из сумки и набрала сообщение другу, который, несмотря на мыслимые и немыслимые запреты и возражения, звался в телефоне коротким и ясным — «Дрю». «Подбросишь завтра с утра?» «Если прекратишь называть меня этим мерзким словом», — тут же пришёл ответ. «Только после тебя». Девушка хихикнула. Столько лет прошло, сколько скандалов она закатывала, а в его телефонной книжке её номер всё равно гордо именовался «Никитос». «В полседьмого буду», — сжалился парень. Ответ написать ей не дали одногруппницы, требовавшие по-девчачьи отметить помолвку в кофейне за углом чашечкой латте и чем-нибудь ужасно колорийным и сладким. Лера дала себя уговорить и, подхватив двух подруг под руки, поспешила покинуть вуз.Четырьмя с лишним годами ранее.
Они уже минут двадцать в растерянности стояли у выхода из клуба. Света как в воду канула, не отвечала на звонки, заставляя не на шутку за себя волноваться, вслушиваясь в унылые гудки в динамике. Юля все глаза проглядела, напряжённо высматривая вожатую в гуще народа. Ну где ж тебя носит, Светк? — Вы ещё здесь? — нахмурился вынырнувший из толпы Соколов. — В ваших интересах добраться до лагеря быстрее меня. Не обнаружу вас в палате — дежурить потопаете завтра. — Погоди ты. Светка пропала. — Как пропала? — мигом посерьёзнел Илья. — Из клуба не выходила, трубку не берёт… — Понятно. Юля, вызывай такси, Лера, со мной. Вожатый взял растерянную Никитину за руку и потащил назад в клуб. Посетителей почти не осталось, большая часть уже курила у входа, строя дальнейшие планы на ночь. Официанты уносили пустые бокалы со столиков, диджей начал собирать аппаратуру. Светы в зале не было. Парень о чём-то переговорил с барменом и уверенно открыл дверь в женский туалет. Опять? Да он тут завсегдатай просто… По очереди толкая дверцы кабинок, они добрались до последней, дверь которой не поддалась. Брюнет чертыхнулся, упёрся в пластик ногой и дёрнул сильнее. Хлипкий замок не выдержал. Светка сладко спала, сидя на крышке унитаза, в обнимку с бутылкой белого рома. — Ей плохо? — испуганно спросила Лера. — Плохо ей будет завтра. А сейчас — очень даже хорошо, -усмехнулся Соколов, аккуратно взяв несопротивляющуюся напарницу на руки. Та что-то пробормотала, тяжело вздохнула и уткнулась ему в плечо. — С ней точно всё хорошо? — Бутылку забери. Проспится и как новенькая будет. Парень опустил так и не проснувшуюся по дороге в лагерь блондинку на кровать, Юлька заботливо накрыла её пледом. — Дуйте спать, с ней всё будет нормально. Вожатый милосердно оставил на прикроватной тумбочке непонятно откуда взявшуюся бутылку минералки и таблетку «Цитрамона». Девчонки, подавленно молча, пробрались к себе в палату. Юля уснула, как только её голова коснулась подушки, а у Леры из мыслей никак не шла их взбалмошная безответственная вожатая. Очнувшись от размышлений, она, наконец, скинула юбку с маечкой и закопошилась в поисках пижамы. — Лер, спишь? — шепнули от двери. Вздрогнув от неожиданности, девушка перевела взгляд на замершего в проёме брюнета. — Я переодеваюсь, вообще-то. Стучаться не учили? — шикнула она в ответ. — Чтоб всех перебудить? Никитина, я тебя голой видел, а ты теперь из-за своего чёрного белья переживаешь? Скрестив руки под грудью, она подошла к нему вплотную, с плохо скрываемым недовольством выплюнула: — Да смотри, мне не жалко. Чо те надо-то вообще? — У меня тут есть пара бокалов рома, — покачал отнятой у напарницы бутылкой брюнет. — Пить одному как-то не комильфо… — Мне 16, Соколов, — вздохнула девушка. — С несовершеннолетней пить в самый раз, мистер идеальный вожатый? — Почти 17, — поправил собеседник, кинув взгляд на экран телефона. — А твоим вожатым я снова стану через четыре часа, как и договорились. До рассвета у нас время есть. Одевайся и пойдём на море, сказку тебе покажу. Никитина вздохнула, впрыгнула в любимую пижаму с идиотскими диснеевскими мультяшками, поспешно собрала волосы в узел на макушке, закрепив подвернувшимся под руку карандашом. — Ты ведь всё равно не отстанешь? Пойдём уже… — Красота какая…- завороженно глядя на начинающий играть всеми оттенками розового горизонт, Лера отпила из стакана, где в основном была «Кола», разбавленная парой капель рома. Парень глотнул из горлышка, не отрывая глаз от окрашенной приглушённым пурпуром восходящего светила морской глади. — Я часто сюда прихожу… Они сидели на старом пирсе, рядом мягко плескались волны. Девушка, подтянув колени к подбородку, устроилась на его футболке, блуждая взглядом по нанесённым на смуглую кожу тату. На правом боку во все рёбра действительно выбит Спаситель в тернии, сидящий на камне с опущенной головой, слева на груди — рваная кардиограмма из букв: «The first, the best, the one». — А на спине что? Илья улыбнулся, закурил, ладонями прикрывая сигарету от ветра. — Это латынь. Величайшая власть — власть над собой. Так, вроде бы… Это моя первая. Мне было семнадцать. Он замолчал, задумчиво глядя туда, где море перемешивалось с небом. Эти татуировки в своё время стали определённой проблемой, повезло ещё, что так и не набил там, где скрыть одеждой сложно. Собственный откровенный бунт сейчас вспоминался с улыбкой, тогда же казалось, что его посадили в клетку, выдавая ровно столько кислорода, сколько вдохов он делает за день. — А остальные? — не унималась девчонка. — Остальные были позже. Уже сознательно, так сказать. Когда ничего и никому не хотелось доказывать. Больше ничего не хочешь спросить? Она пожала плечами. — Тогда спрошу я. " Ты — зануда. А я красивая»… Мне это уже несколько дней покоя не даёт. И ты ведь даже не застеснялась… Лера поняла, что тогда не покраснела, а сейчас её щёки полыхают, как маков цвет. Соколов тихо засмеялся. — Первый раз вижу, как ты смущаешься. Пожалуй, не таким уж я оказался занудой, а? — Что я сейчас должна ответить? — сердито пихнула его в плечо девушка. — Просто пытаюсь тебя понять. Пока не выходит, — покачал головой вожатый. — А я тебя… То бубнишь постоянно и строишь нас целый день, то непотребствами всякими занимаешься в общественных местах. Кто ты всё-таки? — Человек, — немного помолчав, ответил Илья. — Лагерь — это работа, выполнять которую я не особо горел желанием, кстати говоря. Но раз пришлось, то я думаю головой. А клуб — это физиология, скорее. Я большой мальчик, Лер. И я люблю секс. Иногда случается так, как в этот раз. Ей стало как-то неуютно под пристальным взглядом карих глаз. Станет тут неловко, когда сидишь в рассветных проблесках со своим не поддающимся логике вожатым на пирсе, вокруг ни души, а его на разглагольствования про физиологию потянуло. Лера заёрзала, разорвала зрительный контакт и изобразила неимоверный интерес к линии горизонта. — Забавный у нас разговор выходит, — брюнет усмехнулся, глотнул ещё рома и с неподдельным интересом стал наблюдать за собеседницей. Тонкие пальцы с кричаще-синим маникюром излишне сильно сжимали стакан, тогда как она слишком внимательно следила за тем, как пузырьки отлепляются от стеклянных стенок и вырываются на поверхность. — Лер? Ноль реакции. — Лер? — откровенно развеселился очередным приступом смущения брюнет. — Это ты вообще? — Я — это всегда я. — Ты девственница? — дотошно продолжал искать причину он. — Это-то тут причём? — по щелчку приходя в себя, резко ответила Никитина. Ну вот, привычная уверенность в себе на месте, а то непонятно почему растеклась ванильной лужицей, глазки опустила. Когда такое было, чтоб её разговоры про секс смущали? — Просто спросил. — А я просто не ответила. Тебя это точно не касается. Парень пожал плечами, поставил пустую бутылку рядом с собой. — Пойдём искупаемся. Через два с половиной часа подъём, ещё успеешь подремать. А потом я снова превращусь в твой главный кошмар до конца смены. Стараясь не шуметь, они крались по коридору. Белая мужская футболка на девушке начала промокать и просвечивать из-за мокрого белья. Главное не наткнуться ни на кого… Брюнет вернул хозяйке насквозь мокрую пижаму и одарил очередной улыбкой. — Спасибо за утро. Было здорово. — Ты правда не совсем безнадёжен, Соколов, — улыбнулась она в ответ. — Не такой зануда, каким пытаешься… Он не позволил договорить, подчиняя себе, властно сминая её губы требовательным поцелуем. Горячая ладонь прошла от бедра до лопаток, оставляя за собой отчётливый след из мурашек. Сердце, пропустив удар, ухнуло куда-то вниз, затем понеслось галопом, с удвоенной силой толкая кровь по венам. Отстранившись, наконец, Илья склонил голову на бок и задумчиво посмотрел на обескураженную девушку. — Поспи, у тебя почти два часа есть. И не думай ни о чём. На негнущихся ногах Лера дошла до палаты, стянула мокрое бельё и плюхнулась поверх покрывала. На губах остался привкус рома, табака и моря. Спать совершенно не хотелось.