Но все имеют право на ошибку.
И когда Миша повернулась к Ганнибалу спиной, чтобы выйти из комнаты, она совершила ошибку. Быстрым рывком, Лектер набросился на свою сестру. Одна его рука легла ей на горло, другая сдавила грудную клетку, обхватывая руки. Миша оказалась в смертельных объятиях серийного убийцы. Она почувствовала, как её дыхательные пути оказались зажаты сильными пальцами. Изо рта вырвался слабый хрип. Оставляя на полу царапины от каблуков своей обуви, она всё же обмякла на руках брата. Последнее, что она слышала в темноте, это его дыхание и слова на литовском:«Labanakt, sesuo!».
Сестра ошиблась, приведя за собой Уилла Грэма, и сейчас задача Ганнибала заключалась в том, чтобы найти его. Когда он усадиллишённую чувств Мишу на стул, то услышал испуганные крики из подвала. Сам того не ведая, пленник сыграл роль сторожевого пса, чем и помог своему пленителю.●ㅤ●ㅤ●
Миша не сразу сообразила, где находится и из-за вкусного запаха жареного мяса посчитала, что дома. Но открыв глаза, увидела накрытый стол. Две свечи стояли в длинных подсвечниках, и между их тающими телами Миша видела лицо Ганнибала. Он занимал свое место во главе стола, как и полагается хозяину дома, и занимался тем, что прижимал вилкой кусок мяса, пока отрезал его ножом. – Хорошо, что ты очнулась. Я уже начал переживать, – на удивление беззаботно произнёс Ганнибал. Он выглядел так, будто бы ничего не случилось, что и подтвердил сам, попросив Мишу есть, пока не остыло. – Начни с вина, – посоветовал он. – Станет легче. Миша посмотрела на наполненный красной жидкостью хрустальный бокал, затем её взгляд упал на фарфоровую тарелку, наполненную ароматным поджаренным мясом, оформленным овощами и богато политым соусом. Выглядело привлекательно, но есть женщине не хотелось. Еда вызвала у неётолько тошноту. – Что случилось? – с легкой хрипотцой спросила она, припоминая последние события. – Ничего, что бы могло сломить моё доверие к тебе, – издевательская улыбка промелькнула на лице Лектера. – Прошу, ешь. Не вежливо игнорировать чужие старания. Немой вопрос застыл во взгляде Миши. Она взяла вилку и нож, с грустью замечая его закругленный кончик – таким не ранить. Все мысли женщины были об Уилле. Спросить прямо – выдать его, если она ошибается. А если умолчать… Миша проткнула отрезанный кусочек вилкой и положила его в рот, чувствуя яркий дуэт с соусом и соком овощей, затем проглотила. В этот момент к ней пришло осознание, и желудок рискованно сжался, выталкивая из себя опротивевшую пищу. Глубоко дыша, чтобы справиться с усилившейся тошнотой, Миша спросила, не скрывая свой страх: – Чьё это мясо? – Не Уилла. – Что ты с ним сделал? Паника явственно читалась на лице Миши, что вызвало у Ганнибала укол ревности. Отложив столовые приборы и проглотив, он ответил: – Я дал ему шанс присоединиться к нам, но он им не воспользовался. – Ты убил его? – больше грозно, чем испуганно произнесла Миша. Лектер пригубил немного вина. – Как бы ты поступила в таком случае? – Я бы убила тебя, – решительно процедила Миша. Для Ганнибала это прозвучало, как признание в том, что Уилл слишком глубоко пустил свои корни в душу его сестры. Впрочем, как и в душу самого Ганнибала. Так Грэм стал проклятием их семьи. – Я догадывался, что он тебе дорог, – рассудил Ганнибал и поставил наполовину опустевший бокал. –Он жив, но ради собственной безопасности я посадил его в клетку. Не беспокойся о нем. Ешь, пожалуйста. Мясо быстро остывает. – Я хочу его видеть. – После ужина. – Это ведь не животное? – спросила она и получила утвердительный ответ. Миша взяла в руки вилку и нож. Она не знала точно, кого ела, но попыталась довериться Ганнибалу. Если мясо принадлежало не Уиллу, то только пленнику.Но клетка так и не опустела.
С каждым куском отвращение сменялось удовольствием. Миша не ела целый день, а её самочувствие стало восстанавливаться после удушения. Она почти не притрагивалась к вину, пока не докончила всё на тарелке. Ганнибал наблюдал за этим с тайным наслаждением. В этот момент баланс восстановился, а вселенная сузилась, и время повернулось вспять. Миша изменила его, когда Лектер впервые вкусил её плоть. Теперь она ела часть его лодыжки и должна была сама претерпеть изменения. В этом заключалось торжество справедливости и то, что Хокинг изначально был прав. – Теперь я могу его увидеть? – спросила женщина, прикончив свой бокал. В ответ Ганнибал вытер губы салфеткой и вышел из-за стола. Следуя за ним, Миша заметила, что брат хромал. Видимо, без крови не обошлось, несмотря на то, что лицо и руки Лектера не пострадали. «Уилл всё же смог его ранить» – думала она и не знала, что на самом деле Грэму досталась схватка вслепую. Он не успел покинуть подвал, как свет погас. Профайлер не поддался панике, но у хозяина дома было больше преимуществ. Он открыл клетку, зная, что его пленник в страхе забился в углу, а Уилл обязательно пойдет на звук. Грэму нужно было только приблизиться, чтобы почувствовать на своём лице чужое дыхание, а затем сильный удар в грудь. Он повалился с ног, а клетка захлопнулась. Когда свет включился, через толстые прутья решетки на него смотрел Ганнибал. Но он был бы рад больше их встречи, если бы не Миша. Их отношения с Уиллом были из другой оперы. Но было и то, что Лектер чувствовал к ним обоим – любовь.Любовь не знает жалости.
И Ганнибал не жалел себя, когда вырезал мясо из собственной ноги для Миши. Не жалел пленника, которого убил на глазах Уилла тем же способом, что и Эбигейл, когда Грэм снова отказался присоединиться к нему. Он терпел слабость, как физическую, так и душевную, когда привел свою сестру к клетке. Он ревновал Мишу к Уиллу, а Уилла к Мише. Это были те люди для него, в жизни которых мог быть только Ганнибал. Очень иронично со стороны Бога свести их вместе. Лектер высоко оценил Его иронию и во второй раз, когда понял, что у него началось заражение. Как врач, он все продезинфицировал и обработал рану. Но этого оказалось недостаточно. Прошло уже несколько дней. Миша была такой же пленницей, как и Уилл, только ее клетка была больше. Несмотря на всю её обиду и злость на брата, она все же беспокоилась за него. Но Ганнибал не подпускал её к ране. Страдая от холода, Лектер растапливал камин. Он знал, что без лекарств скоро будет изнывать от внутреннего жара и впадёт в лихорадку. Но так же он понимал, что Миша приведёт ФБР, окажись поблизости телефон. Сам же он был уже не в состоянии преодолеть такой длинный путь. Сегодня его чуть не настиг обморок во время разговора с Уиллом. «Ты плохо выглядишь, Ганнибал» – с издёвкой заметил Уилл. – Это малая цена за то, что я получил, – ответил он, прислоняясь к холодной стене, чувствуя, как предательски его лоб покрывается испаринами. Грудная клетка Лектера равномерно опускалась и подымалась, но он чувствовал, что кислорода его легким не хватало. А сама боль… Её уже ничего не могло заглушить. На следующий день Ганнибал пропал. Миша ждала его полдня, а затем принялась искать. В доме его не было, как и на территории. «Ниву» Лектер отогнал. Изначально, женщине казалось, что он мог столкнуть автомобиль с какого-нибудь обрыва. Её разум рисовал трупы двух бродяг, которые потом будут опознаны, как Миша Лектер-Мартель и Уилл Грэм. Но отныне Миша была уверена, что Ганнибал забрал автомобиль себе и сегодня воспользовался им.Это был их шанс.
С бешеным стуком сердца, Миша спустилась в подвал. В её руке уже была сумка с провизией и тёплыми вещами. Пистолет, который она взяла с собой, был отобран Ганнибалом, но Миша вооружилась ножом. – Уилл? – позвала она, оповещая о своём приходе. Грэм подошел к решётке, с недоверием посмотрев на мисс Лектер. В качестве пленника он видел её только раз и теперь не понимал, почему Ганнибал позволил им увидеться снова. Но когда заметил ключи в её руке, всё понял. – Это неправильно, – заключил он, всматриваясь за спину женщины. – Он не мог уехать. Но Миша его не слышала. Она вставила ключ в скважину замка и повернула, открывая засов. Это был приятный звук свободы, но он сменился пошаркиванием. Когда-то запертая дверьоткрылась, и появился Ганнибал. От боли он волочил за собой ногу, но никто не предал этому большого значения, ведь в руке он держал нож. Ганнибал Лектер, предпочитающий насилию слово, а огнестрельному оружию холодный металл, выглядел сейчас нетипично неухоженным и уставшим, но для умирающего он всёже держался достойно. Они вернулись к тому моменту, когда собранная чашка вновь разбивается. Так было и будет, потому что мир цикличен.У вещи нет смысла, пока она не пройдёт свой полный круг.
Миша перевела свой взгляд с брата на Уилла. Она знала, кого Ганнибал не пощадит первым. – Всё же ты заставила опустеть клетку, – заговорил он, – но не так, как я хотел бы. – Не делай этого, Анниба, – сказала она, но Лектер её не услышал. Сейчас он чувствовал себя так, как мог чувствовать только факир – расслабленно при лезвии в пищеводе. – Подойди ко мне, – он протянул к Мише руку в пригласительном жесте. – Нет, – вступил Уилл, приковывая к себе ненавистный прямой взгляд. – Ты её не тронешь. Мы уходим, Миша. Рука Ганнибала медленно опустилась, а Миша так и не тронулась с места, несмотря на то, что Грэм начал пятиться назад. – Я изменил тебя, Уилл. Неужели ты так и уйдешь… не убив меня? – насмешка и недоверие тесно сплелись в глазах и тоне Ганнибала. – Я бы посмотрел на твою смерть, – больше всего на свете спецагент ФБР хотел уйти отсюда и больше никогда не видеть Ганнибала. Отныне его желание было таковым. – Ты увидишь много смертей, – с этими словами он перевёл взгляд на Мишу. – Твоя смерть создала меня тем, чем я являюсь сейчас. Моя смерть изменит тебя. – Не смей меня винить, – холодно ответила девушка. – Ты спрашивала, что за мясо ты ела. Ты все ещё хочешь знать? – Миша молчала, и Ганнибал воспринял это за согласие. – Оно было моим. Я вкусил твою плоть, а ты мою. Отныне мы связаны. Лектер сделал шаг навстречу Мише, но чуть не рухнул. Он остановился, тяжело дыша. Во рту пересохло, несмотря на то, что лицо было влажным от пота. Его лихорадило, но это было неважно. Ганнибала не страшила смерть. Зачем бояться естественного хода вещей?.. Он предпочёл бы принять её от более достойного противника, чем гангрена. Лектер посмотрел на Уилла знакомым ему взглядом. «Смотри, что я сейчас сделаю» - говорили его глаза. «Смотри, что я делаю» - говорили его глаза, когда он перерезал горло Эбигейл. – Мы можем всё закончить прямо сейчас, – сказал он Мише, приближаясь. Теперь он наступал на ногу, несмотря на то, что боль была невыносимой, и каждый шаг был, как добровольный удар калёным железом. Ганнибал сжал плотнее губы, чтобы не издать стон страданий. Он не должен был так низко пасть. – Пожалуйста, остановись! – взмолилась Миша, не желая бороться с собственным братом. – Ты единственный кого я так долго искала и ждала. Ты ведь спас меня там, в лесу! Уилл не дал Мише шанса переубедить Ганнибала. Он уже знал, что произойдет, поэтому напал первым. Грэм схватился за руку с ножом, а другой ударил Лектера по лицу. Ганнибал не устоял и стал падать, утягивая за собой Уилла. Они оба рухнули на глазах Миши, но Грэм тут же приподнялся. В слепом остервенении он стал наносить удары, пока изо рта Ганнибала не пошла кровь, а нос утратил свою прежнюю форму. Обдирая костяшки пальцев о чужое лицо, Уилл желал лишить возможности Ганнибала улыбаться, дышать, жить. Все попытки Миши оттащить его были бесполезны. Грэм не чувствовал, как ее пальцы сжимают его плечо, все его внимание принадлежало лишь Ганнибалу. Свет его глаз только разгорался с каждым ударом, словно давал сил. Лектер всегда хотел, чтобы Уилл присоединился к нему, но для этого было необходимо перейти черту, и Грэм сделал это, когда сжал пальцы на горле доктора. Их взгляды были прикованы друг к другу, делая весь остальной мир размытым и несущественным. Грэм наблюдал, как глаза Лектера расширяются и начинают затуманиваться от недостатка кислорода. Руки мужчины намертво вцепились в распахнутые края пальто Уилла. Он мог сопротивляться, мог дотянуться до ножа и вогнать острое лезвие в шею профайлера, но его выбор оказался иным. Наверное, это было самое красивое принятие смерти, которое Уилл когда-либо видел. Уилл продолжал сжимать чужую шею, смотря в стеклянные глаза. Он не чувствовал больше пульса и видел, как пальцы отпустили пальто и беспомощно опали. Что заставляло его душить мертвеца, Грэм не мог понять. Может быть, смерти было недостаточно для такого, как Ганнибал? Удар по голове выбил из Уилла тихий стон. Вслед за Ганнибалом, он оказался во тьме, рухнув рядом с его телом.●ㅤ●ㅤ●
Миша сидела у окна и любовалась фонтаном. Птицы порхали над ним, садились на статую, пили воду, купались в ней и пели. Незаметно для себя мисс Лектер улыбнулась. А ведь она оказалась права, летом здесь чудесно. – Последний вопрос, – напомнила о своем существовании журналистка, заставляя Мишу повернуться к ней. Они сидели в гостиной за низким столиком из тисового дерева, где стояли две чашки с кофе. – Его не было в списке, – извиняющимся тоном начала девушка, – но ведь фамилия Лектер связана не только с престижной больницей Европы. Ваш брат – Ганнибал Лектер. Не мешает тёмная слава вашей карьере? – Я лечу людей, а не ем их, – улыбнулась Миша. – Три года прошло с того момента, как я пыталась найти Ганнибала. Мои попытки остались безуспешными, а для себя я сделал вывод, что нельзя жить прошлым. Вопросы закончились, и девушка стала благодарить за интервью. Её голос был для Миши, как газонокосилка садовника под окном – всего лишь шумом. Уже прошло три года. Небольшой, но довольно весомый срок. За это время было проделано многое. Миша вернула себе свою собственность и занялась медициной, построив в городе больницу. Сейчас обговаривалось строительство новой, а так же нависал вопрос об обмене опытом с американскими коллегами. Дел было много, но время для званого ужина со спонсорами Миша всё же нашла. Повара готовили на огромной кухне, садовники убирали территорию, другая прислуга суетилась по дому, а мисс Лектер ждала, когда они закончат. Допивая свой кофе, женщина продолжила свои наблюдения за птицами. В тридцати шагах от фонтана, на фамильном кладбище под склонившимся каменным ангелом лежал Ганнибал Лектер. Он был её спасением, но сама Миша опоздала. За несколько дней Миша обрела семью, и в последний момент потеряла ее. Посмотрев на опустевшее дно чашки, Миша разжала пальцы и наблюдала за падением. Чашка не разбиралась. От неё откололся лишь кусок. Тогда мисс Лектер ударила по ней своей туфлей с такой силой, что набойка каблука громко стукнула по полу. – Теперь всё правильно, – сказала она сама себе, а затем позвала служанку и велела убрать. К ночи дом опустел. Мисс Лектер никогда не позволяла прислуге жить здесь, ведь у Миши было достаточно секретов, о которых могли знать только стены, но никак не люди. Ровно в полночь она спустилась в подвал и щёлкнула выключателем. Уилл не пошевелился. Он сидел, прижавшись спиной к стене, и не открывал глаза. – Ганнибал говорил, что человек не может выдержать больше года в изолированном помещении, не лишившись рассудка, – Миша остановилась напротив клетки и смотрела на своего пленника. – Тот, что был до тебя, продержался четыре месяца. – У него не было моего воображения, – ответил Грэм. В его голосе отчетливо слышалась слабость. Вот уже неделю, как Миша не давала ему есть, лишь раз в день приносила немного воды, поэтому Уилл догадывался, зачем она пришла. Жажда мучила его, но он не желал двигаться. Напротив него сидел Ганнибал в кожаном кресле. «Так что же ты всегда хотел?» – спросил Уилл в своем мире фантазий. «Изменений, – довольно просто ответил Лектер. – Я ждал, когда ты пройдешь путь от гусеницы до бабочки, и я лишь помог тебе выбраться из кокона». «Если бабочка не выберется из кокона – она умирает. Если ей помочь, она умрет, потому что слаба. Разве ты не знал этого, Ганнибал?». «Я совершил ошибку, поэтому мы здесь». «Я. Ты давно мертв». «Я оставил свой след в тебе и Мише – стал частью каждого из вас». – Уилл? Грэм открыл глаза и увидел Мишу. Она не принесла воды. В её руках был зажат топор. Уилл подался назад, но его затылок столкнулся со стеной. Он попытался встать, однако сил не было. Это именно то, что она хотела – абсолютно никакого сопротивления. – Твоё воображение тебе не поможет, – заключила Лектер и занесла топор. Вселенная сжалась, время повернулось вспять, и разбитая чашка снова собралась на столе, а для Миши нашлось место в этом мире. Доктор Лектер знал, что сестра окажется в самом достойном месте. Она возродилась в нём самом, заняла его место во Вселенной. Месть Уилла освободила место для Миши, столь же светлой и сияющей, как медная ванночка в саду под лучами солнца с засохшей кровью по бокам.