Fifteen days or I die

Закат. И правда штука красивая, но есть штуки гораздо красивей. Так считает Тэхен. Он всматривается в желтоватое небо и улыбается, думая о том, как держит за руку свою любовь. А если быть конкретней, Чон Чонгука. Он представляет, как они идут в то кафе, которое ему так полюбилось и пьют этот дурацкий персиковый чай от которого звездочки в глазах и нос неприятно жжет. Он представляет, как рисует на его руке миллиарды маленьких сердец и он ходит с ними, пока однажды вечером Тэ не поможет их смыть. Он представляет, как они танцуют и поют, так, чтобы все болело и говорить они не могли, только устало целоваться. Представляет, как он просыпается в его объятьях и тихо-тихо шепчет, что любит. Ему бы так и хотелось представлять, а еще лучше, чтобы все это было правдой. Но такого никогда не будет. А все потому что... - Тэ, - тихо зовет звонкий голос и он поворачивается, - Хватит стоять у окна, иди лучше ко мне. Он тяжело вздыхает и ложиться рядом с девушкой, которая уже усыпает его ключицу поцелуями. Но она такая чужая, холодная и мерзкая, а близость с ней это самое ужасное, что есть в этой жизни. От нее пахнет клубникой в сахаре и она вроде бы красивая, но Чонгук такой родной и пахнет солью. А еще он гораздо красивее. Поэтому он представляет его на ее месте, когда срывает с нее одежду и рычит. - Айщ, - шипит Сокджин, когда видит, как Хосок пытается встать с дивана, - Перестань, ты должен отдохнуть. - Ничего я никому не должен, наотдыхался уже, - отвечает тот и снова предпринимает попытку, которая снова не увенчается успехом. - Правда, хватит. Просто скажи, что тебе нужно и все, - ласково говорит Намджун и обнимает своего раздраженного парня, - И не надо так морщится смотря на нас, ты же сам испытываешь такие же чувства. - Ничего я не испытываю, - усмехается Чон и незаметно для всех краснеет, - Что мне нужно, Джун-ни? Это то, чтобы вы свалили. Джун пожимает плечами и уходит, ведя за собой Джина, что снова был раздражен. Хосок вздыхает с облегчением и накрывает себя одеялом по самые глаза. Он начинает мечтать и думать о том, что совсем скоро размякнет и старый добрый солнышко Чон, снова вернется. Тот Чон, что всем нравится и спасает всех будучи надеждой. Но кто же его надежда? Он слышит шаги, тихие-тихие, и напрягается. К нему подходит Юнги и садится рядом, хотя места совсем мало. Он улыбается, чем напоминает котенка и Хосоку тоже хочется улыбаться, но он сдерживает себя, кусая губы. А также Хосок зачем-то скидывает себя одеяло, тянет Мина за рукав черной толстовки и просит лечь рядом. Тот зачем-то соглашается и обнимает Хоби, лежа на нем сверху. И их накрывает теплое одеяло, вместе с такими же теплыми чувствами. Осталось четыре дня. - Ты предал меня, - кричит низенький парень и топает ногой, - Ты меня предал, блять! - Прости, прошу тебя, - шепчет Хосок, но тот его не слушает, лишь замахивается рукой и бьет его по щеке. - Ты постоянно меня предавал! - продолжает синеволосый, - Постоянно. А я ценил тебя, ублюдка! Ценил и любил больше всех на свете. Никто так не любил тебя, никто не полюбит. Потому что кроме меня ты на хуй никому не нужен! Родители тебя бросили, когда тебе было пять, потому что они посчитали тебя уродом. Все девушки тебя бросали из-за приторности, а из друзей у тебя был только я. А вот эти вот кто рядом с тобой сейчас...они ненавидят тебя, ясно? Просто терпят, из жалости. Думаешь, что это не так? Да? Но вот Юнги так не думает. Он ненавидит тебя больше всех из них, постоянно говорит, что хочет, чтобы тебя выставили из дома. У него-то ведь нет жалости. Он же Мин. Так не лучше ли умереть и быть рядом со мной? - Ложь! - сквозь рыдания, рычит Чон и получает по лицу, но уже кулаком. Но уже не больно. Хосок просыпается, тяжело дышит и чувствует, как кровь стекает по лицу. Юнги просыпается тоже. Он удивленный и напуганный, присаживается на кровати и спрашивает, что случилось. Чон отвечает несвязно, но Мин понимает и ничего не говоря идет на кухню. В этот день Чонгук не выбирался из комнаты. Он говорил, что занят всем кто просил выйти. А на самом деле его основное занятие сегодня это - рыдание и порча носовых платков. - Здравствуй, Гук-ки...